Яна Александровна Гецеу
Пиковая Дама
– Подожди, дура, это же просто свет гирлянды!
Миланка на дуру обиделась и хотела доказать, что ничего не свет, но как свирепо не вглядывалась в глубину зеркальца, ничего больше не увидела. Посидели ещё, поглядели, посопели. Дама не приходила.
– Ладно, вот история про крысиный глаз! – деловито захлопнув зеркальце, сказала Алька. Миланка насупилась – в смысле, её мелок не сработал? А чего тогда его хранили в таинственном мешочке? Она не слушала тоскливую тягомотину, которую тянула Алька. Её донимало ощущение своего провала.
Посидели ещё, зевая все чаще и чаще. Наконец, Мишка дал отмашку идти спать. Все завозились, переодеваясь в пижамы, а носочки, рубашки и свитера побросали на пол. Только Миланка сидела и ревниво думала – да как так, и что, и всё, и ничего не произойдет сегодня?
Алька убрала своё зеркало обратно в свою сумку. Все улеглись по своим кроватям. Миланка полезла в чемоданчик у стены, достать пижамку. И вдруг её как чёрт за локоть дернул – а давай, оставим зеркальце открытым! Нет, вдруг она все-таки придёт и всем докажем, что ваши истории фигня, а моя настоящая!
Она воровато оглянулась. Братья и сестра спрятались под одеялами. Миланка втихаря вынула зеркальце из кармашка на сумке сестры, и открыла его. Оглянулась снова – нет, никто не заметил.
Она так же воровато подышала на стекло. Протерла рукавом от остатков мела, и вынув мелок, дрожащими пальцами нарисовала сама не зная, что. Какой-то кружок и точку в центре. Ну, просто так, надо же что-то нарисовать. Сама себя испугавшись, она сунула мелок в карман, и нырнула под одеяло. Уже там тихонько переоделась в пижамку, платье бросила на пол и укуталась, как в кокон в тёплое надежное одеяло. Все же дети знают, что одеяло – лучшее укрытие. Придет дама, походит, походит, никого не найдёт, если ногу или руку не высовывать… и уйдет.
Текли минуты, под одеялом становилось жарковато… Она вслушивалась в темноту, следила глазами за перемигиваниями зайчиков от гирлянды на ёлке по стене. Её братья и сестра мирно сопели, тихонько ворочались. Спали, как и положено.
Миланка тоже начала засыпать… уже почти-почти, и в самый тонкий момент, вдруг внезапно захотелось в туалет. Она вынырнула из дрёмы, хотела было откинуть одеяло, под которым стало совсем жарко. И вдруг… поняла своей особенной кожей. Они здесь не одни. Холод пополз по влажной от пота коже, глаза распахнулись. Миланка вслушалась всеми своими силенками. Взрослые давно затихли. Только чуть-чуть слышно гудели гирлянды… и шуршало в углу, точно кто-то собрался переодеться. Но это не Алька. И не Мишка. И не Матвейка. Конечно, уж не Артурчик! Он бы и пописить один не пошёл, разбудил бы кого-то, кто поближе… Тогда кто? С леденеющими колючками, точно её из-под одеяла прямо на мороз выставили, Миланка понимала всё сильнее – не мама, не папа, не дядька, уж конечно. Чужой. Некто. Дама?? Она чуть не подпрыгнула в кровати, да не смогла даже шелохнуться. Лёд страха сковал её всю, от кончиков пальцев на ногах, до макушки. Ноги жутко заныли, как когда видишь кошмар и не можешь проснуться. Шуршало так отчетливо… и шаги. Кто-то шёл прямо к ней, мягко, вкрадчиво, по-кошачьи, еле слышно, но она-то не слушала ушами, а кожей! Ее особенную кожу не обмануть ничем. Оно становилось все ближе, и Миланка в отчаянии скорчилась под одеялом. Сердечко колотилось так больно, что хотелось заплакать… Но не знать, что же там, было ещё хуже. И она медленно, очень медленно оттянула от лица одеяло. И если б горло не сморозилось, обязательно бы закричала. Оно было здесь, совсем близко. Маленькое, сгорбленное, как мешок на полу, и шевелится. Ледяные колючки в горле впивались больно и не давали дышать, Миланка слышала, как оно вздыхает и тихонечко ворчит, так тихо, что никто и не проснулся. Все лежали себе по своим кроваткам и никто и в ус не дул! «Уходи, уходи!» – взмолилась бедная девчонка. А оно вдруг начало расти, подниматься заполняя собой комнату. Выросло до потолка и перепуганный рассудок Миланки решил, оно так подросло, чтобы было место её сожрать… Губы у неё задрожали, когда оно там что-то пошуршало, отошло к подоконнику, и в свете луны с улицы Миланка разглядела, что это и правда… Дама. Волосы у неё были белые-белые, как снег, повязанные в хвост. Сама длинная и худая, как дерево, похожая на мамину подругу теть Ниалу, и вся в чёрном. А вдруг, это тот эльф?? От вспышки ужаса Миланка испугалась ещё сильнее, что может «сделать» в постель, как маленькая… От напряжения её трясло, она готова была уже вскочить и стрелой мчаться вниз, звать взрослых. Но этот эльф вдруг обернулся, и на миг Миланке показалось – призрак! Лицо какое белое и глаза светлые блестят! Оно, или он, или все же Дама, посмотрела прямо на Миланку, и приложила палец к губам. Тихонько улыбнулась и качнула головой. И страх… вдруг начал отступать. И стало хорошо, колючие морозные мурашки растеклись, растаяли. Миланка вынырнула из-под душного одеяла и улыбнулась Даме. Та снова показала ей быть тихой, пошарилась по карманам, вынула что-то из кармана, и сунула под подушку Миариз-Мишке. Потом повторила то же самое с подушкой Махтэ-Матвейки. Обошла всех детей, поправила одеяло на Альке. И наконец, присела перед Миланкой. Улыбнулась ей, задумчиво поглядела, подумала. Потом вынула откуда-то нож, ткнула себе в палец, кивнула Миланке. Та протянула руку и капелька крови с пальца Дамы капнула ей на ладошку, мгновенно застыв красивым камушком.
Дама прикрыла глаза, снова улыбнулась, и посмотрела Миланке в глаза. Миланка не хотела, да вынула из кармана пижамки мелок. Отдала Даме, та его сжала в кулаке и подошла к стене. Начертила какой-то знак и… ушла в стену. Как её и не было.
А знак исчез. Миланка сжала камешек в руке, подложила кулачок под щёку и уснула. Так быстро и сладко, точно ей колыбельную спели…
И даже в туалет бежать ей перехотелось, всё стало тихо и хорошо.
Наутро глаза её сами распахнулись, она выспалась так здорово, будто и не далеко за полночь легла. Села в постели, потянулась, из кулачка выпала красная, сверкающая капелька… Миланка подняла её с пола, и рассмотрела. Мгновенно вспомнилась ночная гостья. На секундочку стало жутковато, пронеслись вихрем холодные мурашки, да и исчезли… внизу шушукались и тихонько шаркали тапками сонные взрослые. Девочка соскочила с кровати, без носочков сразу стало зябко. Она поискала их на полу, где вчера бросила, но не нашла… посмотрела вокруг и увидела, что все их вещи сложены в аккуратную стопку на кресле. И нет, это не сделала мама, она никогда за ними брошенные штанишки и платьица не поднимает – хотите жить не как поросята, так убирайте сами, это вы точно можете! Значит, кто это сделал?!
Миланка, на цыпочках подошла к кучке одежды, вынула оттуда свои носочки, натянула и тихонечко выглянула над перилами второго яруса в зал. Родители ходили вокруг елки, папа с кружкой, кажется, кофе, мама в пушистом халате. Они раскладывали под ёлкой подарки, чтобы дети нашли их, как встанут. За окном белел снег, уже позднее утро… и конечно, никто их не разбудил на утренние блины. Сами взрослые всё проспали. Но девочка не стала расстраиваться, что подарки принесли не снежные фэйри, а очень даже родители. Она была уже слишком большая, чтобы дожидаться, когда там фэйри освободятся, и подслушают, чего им надо. Все-таки, родители понадежнее, они точно положат в красивую коробку то, что хочешь!
