bannerbannerbanner
полная версияРодственная душа. Сборник рассказов

Вячеслав Михайлович Губанов
Родственная душа. Сборник рассказов

Полная версия

Авария

Макар не любил «лиц кавказской национальности», которые после развала СССР заполонили Россию. Казалось бы, если все бывшие «братские» республики, словно сговорившись, решили жить самостоятельно, или, как сейчас принято говорить, суверенно, то пусть бы и «лица кавказской национальности» жили там, у себя, да наслаждались долгожданной свободой от тоталитарной России. Так нет же, они почему-то приехали в Россию, которая раньше их так жестоко угнетала, заполонили все рынки и овощебазы, вели себя очень назойливо и по-хозяйски. В доме, в котором жил Макар, тоже было несколько выходцев с Кавказа. Для них было в порядке вещей приехать среди ночи к своему знакомому (или к родственнику), остановиться во дворе и сигналить до тех пор, пока заспанный вызываемый не показывался на балконе, где-нибудь на десятом или одиннадцатом этаже. Тогда начиналась вторая часть представления: они начинали громко разговаривать, хотя все цивилизованные люди уже давно в подобных ситуациях пользовались мобильными телефонами.

Зато Макар любил свою новую машину «Жигули-2105», которая после старого «Москвича» казалась ему верхом совершенства, и он никак не мог наездиться на ней. Чтобы удовлетворить свою страсть, Макар решил поехать с женой на любимой машине на юг, в Сочи. Поскольку надо было проехать больше 2000 километров, а ему одному предстояло быть за рулём, Макар разделил весь путь на три участка примерно по 700 километров. В первый день они доехали до Москвы и переночевали у своих старых знакомых. На второй день им предстояло доехать до Миллерово, что в Ростовской области. До моста через Оку они ехали по широкой трассе, но за Тарасково они свернули на трассу М-4, и эта трасса с громким названием оказалась плохо заасфальтированной дорогой с двухполосным движением. В Тульской области дорога то проваливалась в глубокую балку, то карабкалась на крутой холм. Перед тем, как спуститься в очередную балку, Макар видел с высоты, как на крутой склон с натугой карабкаются тяжело гружёные автофургоны, а поскольку на двухполосной дороге их обогнать было невозможно, то им приходилось медленно подниматься на очередной холм вслед за автофургонами. Эта дорога напоминала Валдайские холмы, которые они проезжали вчера, но там холмы были не такие крутые, к тому же радовали глаз покрывающие их густые леса.

В Липецкой и Воронежской областях дорога стала ровнее, но в Ростовской области дорога снова пролегла через холмы, напоминающие тульские. Когда они уже подъезжали к Богучару, пошёл сильный дождь. Спускаясь с очередного холма в низину, Макар снова увидел перед собой плотную колонну из медленно ползущих автофургонов. Как ему это надоело! Немного выдвинувшись на встречную полосу, он увидел впереди колонны пространство, куда можно было втиснуться, если обогнать эту надоевшую колонну. Правда,по встречной полосе с противоположного холма спускались несколько машин… Но они, вроде, были ещё далеко, и можно успеть. Макар выехал на встречную полосу и нажал на педаль газа. Он обогнал один автофургон, второй, третий… И тут ему показалось, что расстояние между ним и встречной машиной стало резко сокращаться. Успеет или не успеет? Макар обогнал ещё одну машину, осталось две машины, но расстояние до встречной машины сокращалось слишком быстро… А может, не успеет?.. Из-за дождя он никак не мог точно определить расстояние, им овладело беспокойство, и когда жена закричала:

– Макар, мы не успеем! – он резко нажал на тормоз.

Завизжали тормоза, и машину стало кидать влево-вправо. Любой опытный водитель в подобной ситуации немедленно отпустил бы тормоз, выровнял машину, а потом продолжил бы замедлять скорость машины короткими нажатиями на тормоз: нажал – отпустил, нажал – отпустил. Но после того, как машину стало кидать влево-вправо, Макаром овладела паника, потому что он в подобной ситуации никогда не был, и он судорожно вцепился в руль и вдавил педаль тормоза в пол. Машина завертелась, как волчок, и Макар, полностью утратив контроль над ней, успел лишь грустно, и как-то даже спокойно, подумать: «Ну, вот и всё!» – и вздохнул…

Машина каким-то чудом проскочила между двумя грузовиками и вылетела в пологий кювет, скользя по жидкой от дождя земле и разбрызгивая её в разные стороны.

***

Несколько секунд они молча сидели в машине, а над ними по трассе деловито и целеустремлённо ехали колонны грузовиков, микроавтобусов, легковых машин. Макар не мог поверить, что после того, как он практически простился с жизнью, они всё же остались живы, и это новое для него ощущение очень медленно обретало плоть. Пока он понимал это лишь умом, но никаких эмоций, которые обычно наполняют жизнь человека, у него ещё не было. Похоже было на то, что одна только мгновенная мысль: «Ну, вот и всё!» – сожгла все его прежние эмоции – за ненужностью, и теперь надо было начинать ощущать жизнь по-новому, с нуля.

Первой опомнилась жена (а может, она вообще не успела испугаться?). Она выскочила из машины, бодренько оббежала вокруг, заглянула под все колёса и радостно заявила:

– Всё в порядке!

– Ну, конечно же, всё в порядке! – с горькой иронией ответил Макар, который расценил слова жены так, что им ничто не мешает ехать дальше… Сидя в кювете, в глубокой грязи… И ещё неизвестно, целы ли колёса после такой бешеной карусели… Он неожиданно почувствовал раздражение от жизнерадостных не к месту слов жены – и это было первая эмоция после его возвращения к жизни!

Макар медленно вылез из машины, внимательно осмотрел все колёса: видимых повреждений нет, и это немного успокоило его. Конечно же, в главном жена права: они живы, а значит, всё в порядке! Это была вторая эмоция, но уже позитивная. После этого к нему вернулась способность мыслить логически: первое – они живы; второе – колёса целы. Теперь надо как-то выбраться из кювета: своим ходом из этой грязи и по скользкому склону им не выбраться. Макар посмотрел наверх, где по трассе неслись «Мерседесы», «BMV», «Volvo», «Audi» и другие красивые машины, за рулём сидели ехавшие на отдых люди, и никому не хотелось выходить под дождь из уютного салона машины и лезть в непролазную грязь. Макар всё это чувствовал нутром, поэтому даже не пытался кого-нибудь остановить. К тому же у него была сильная досада на самого себя за допущенную глупость, и где-то глубоко в душе было желание наказать самого себя: «Так тебе и надо!»

Макар сел в машину, жена тоже спряталась от дождя, и они молча сидели, понимая, что им обоим это необходимо, чтобы окончательно отойти от испытанного ужаса: ведь они только что заново родились. Продолжая наблюдать за шоссе в боковое зеркало, Макар увидел, что темно-синий микроавтобус стал замедляться, а потом остановился над ними. Из него вышли двое парней – «лица кавказской национальности».

– Вам помочь? – спросил один из них.

Макар вышел из машины и, пожав плечами, робко сказал:

– Нам бы как-нибудь выбраться отсюда…

– У вас трос есть? – спросил другой парень.

– Да, конечно, трос есть! – обрадовался Макар: у него был отличный стальной трос с удобными крепкими скобами на концах. Он всегда возил его в багажнике, и до сегодняшнего дня он не понадобился. Макар полез в багажник… О, да у него ещё и лопата есть! Отличная штыковая лопата, которая не раз выручала его, когда приходилось откапывать машину от снега… Правда, в этой грязи она мало чем поможет…

Пока Макар доставал трос и крепил его к бамперу своей машины, один из парней сел в микроавтобус, проехал немного вперёд, а потом стал сдавать назад, слегка развернув машину к обочине, но не заезжая в жидкую грязь. Макар подал другому парню конец троса, тот прицепил его к микроавтобусу и дал команду водителю. Макар сел за руль, микроавтобус медленно и аккуратно тронулся, и Макару оставалось лишь направлять машину кратчайшим путём на шоссе. В правом переднем колесе раздался страшный скрежет, и Макар испуганно подумал: «Именно этого я и боялся!» Но тут уже ничего нельзя было изменить, и он, взяв себя в руки, довёл до конца следующий этап их приключения – вызволение машины из кювета. Теперь машина стояла на твёрдом асфальте – и это было настоящее чудо.

– Ребята, огромное спасибо! – расчувствовался Макар. – Сколько я вам должен?

– Ничего не должны, – сказал один из спасителей, и Макар сразу понял, что это простые, доброжелательные парни, которые искренне хотели помочь человеку, попавшему в беду. – Такое может случиться с каждым. У вас с машиной всё в порядке, ехать сможете?

– Ещё не знаю… В переднем колесе какой-то скрежет, надо посмотреть…

– Впереди, через несколько километров есть авторемонт, можете туда заехать, они посмотрят.

– Спасибо, ребята! Если что – обязательно воспользуюсь вашим советом.

«Лица кавказской национальности» попрощались и уехали, а Макар занялся осмотром колеса. Он поднял домкратом проблемное колесо, покрутил его и снова услышал пугающий скрежет. С замирающим от неизвестности сердцем он снял колесо, стал очищать тормозное устройство от грязи… И обнаружил, что этот раздирающий душу скрежет издаёт малюсенький камешек, застрявший в кожухе тормозного устройства. Макар осторожно выковырял его отвёрткой – и проблема исчезла! Теперь уже ничто не мешало им продолжать путь.

Макар ещё раз внимательно осмотрел машину, и они поехали. Проехав несколько сотен метров вниз по склону, они увидели, что кювет постепенно становится глубже, и в самой низкой части балки дорога пролегает по высокой насыпи, и если бы они вылетели в кювет в этом месте… Макар посмотрел вниз – и тут ему стало по-настоящему страшно! Да, сегодня они определённо родились второй раз… И эти роды принимали «лица кавказской национальности».

Сломанное крыло

Каждое утро сотрудников Заводоуправления, проходящих под высокими клёнами и каштанами, встречал громкий противный крик ворон, сидящих на самых верхушках деревьев. Ворон в полной темноте не было видно, зато на асфальте белели пятна вороньего кала, и было такое ощущение, что вороны специально целятся в людей, пользуясь тем, что их не видно.

 

Борис Владимирович оторвался от компьютера, вышел в коридор и стал смотреть из окна на заброшенный пустырь, покрытый снегом. Он выходил сюда каждый час, чтобы дать отдых глазам: из-за напряжённой работы на компьютере его зрение с каждым годом становилось всё хуже, а вместе со зрением ухудшалось и его настроение. Каждый год он покупал новые, более «сильные» очки, и вот у него уже +2,75. Продавец салона оптики «успокоила» его, что это обычное явление для людей его возраста, и в следующий раз они с радостью подберут ему новые очки – в красивой оправе. Конечно, для продавцов очков его проблемы со зрением – радость, а ему даже красивая оправа не улучшит настроение. А ведь ему всего-то 56 лет, рано ещё лишаться зрения. У него было прекрасное зрение, и проблемы начались, когда у них на работе внедрили компьютеры. Уже через полгода зрение стало ухудшаться, и он купил первые очки.

Грустно вздохнув, Борис Владимирович стал наблюдать за воронами, которые бродили по заснеженному пустырю, оставляя на снегу следы своих лап. Они не просто бродили по снегу, а искали под ним пищу, глубоко засовывая в снег клювы. Борис Владимирович давно заметил, что у ворон это было любимое занятие: одни прятали еду, а другие её отыскивали. Однажды он из этого же окна наблюдал, как ворона села на изолированную и обшитую оцинкованным железом трубу, внимательно огляделась, а потом стала засовывать что-то съедобное между листами железа. Она залезла так глубоко, что был виден только её хвост. Закончив дело, ворона снова огляделась и, убедившись в надёжности своего хранилища, улетела. А через несколько секунд прилетела другая ворона, которая, видимо, внимательно наблюдала за первой вороной с верхушки стоящего рядом дерева, залезла в тайник, забрала еду и улетела… Прятать в своё, более надёжное, место… За которым, возможно, наблюдала другая ворона. И так до бесконечности.

Борис Владимирович не любил ворон за их крикливость, наглость, за то, что они лезли, куда их не просят. Он сделал дома кормушку для синичек из пластиковой бутылки, и они с женой с умилением наблюдали за красивыми лесными гостьями… И тут к его кормушке повадилась огромна ворона. Она прилетала, распугивая синичек, цеплялась огромными лапами за край хлипкой кормушки и, изогнув шею, пыталась клевать семечки своим огромным черным клювом. Отверстие в кормушке было маленькое, специально сделано под синичек, и что там могла клевать ворона, было непонятно, поэтому Борис Владимирович решил, что она это делает из зависти и из природной вредности. Ему пришлось развернуть кормушку, и нападки вороны прекратились.

Борис Владимирович уже собрался идти на рабочее место… И вдруг он заметил ворону, у которой правое крыло волочилось по снегу: оно было явно сломано. Ворона постоянно пыталась уложить его так же, как здоровое крыло, но было видно, что оно её не слушается. Борис Владимирович невольно позлорадствовал: теперь ей конец, такая ворона не выживет… Что ж, одной вредной тварью будет меньше!

К Борису Владимировичу подошёл его сослуживец:

– Чем ты так увлечён?

– Мне интересно наблюдать за воронами…

– Ты интересуешься биологией?

– Скорее психологией: вороны мне интересны как личности.

– И что же ты там видишь?

– Вороне кто-то крыло сломал…

– А может, это родовая травма?

– Нет, это явно производственная травма.

Перебросившись этими, довольно пошлыми, шутками, мужчины вернулись к работе. Но с тех пор каждый раз, выходя в коридор, Борис Владимирович наблюдал за вороной со сломанным крылом. По сравнению со здоровыми собратьями, у неё было очень ограниченное пространство для жизни (этой вороне оставалось только одно: бродить по заснеженному пустырю и отыскивать пищу, спрятанную другими воронами) и очень скудные возможности для выживания (на территории завода было довольно много собак, они были очень агрессивные, и некоторые даже с громким лаем кидались на проезжающие машины).

«Ворона со сломанным крылом – ворона-инвалид, – грустно подумал Борис Владимирович. – А человек с ухудшающимся зрением – тоже инвалид. Мы с ней чем-то похожи». С этого момента он стал наблюдать за вороной не с презрением, а с интересом.

Прошла неделя, и Борис Владимирович с удивлением заметил, что ворона, нагулявшись по пустырю, вдруг стала взбираться на дерево, стоящее рядом с двухэтажным кирпичным зданием, в котором находилась насосная станция. Ветви дерева опускались к самой земле, и вороне не стоило большого труда взобраться на нижние ветки. Но дальше было труднее: расстояние между ветками было достаточно большое, и вороне приходилось цепляться своим огромным мощным клювом за верхние ветки, чтобы взобраться на них. Видя, сколько усилий приходится затрачивать вороне, Борис Владимирович недоумевал: зачем ей это нужно? Неужели срабатывает излюбленная привычка ворон сидеть выше всех и с высоты своего положения каркать (и не только каркать) на тех, кто ниже их? Непонятно…

Но вот ворона, наконец, забралась на плоскую крышу… И Борис Владимирович понял: ведь там ей, не умеющей летать, гораздо безопаснее! То, что он, инженер, не смог понять умом, безмозглой твари подсказала её природная приспособленность к борьбе за выживание – любым способом и любой ценой!

Интерес Бориса Владимировича к вороне усиливался, он наблюдал за ней каждый день, и через неделю заметил, что ворона, карабкаясь на дерево, стала помогать себе больным крылом. Чтобы перепрыгнуть на верхнюю ветку, она уже не цеплялась за неё клювом, а делала короткий взмах крыльями, и Борис Владимирович понимал, что ей очень больно. Оказавшись на верхней ветке, ворона надолго замирала, вертела головой, а больное крыло безвольно повисало. Понимая, что вороне очень больно махать сломанным крылом, Борис Владимирович стал жалеть её. Теперь они были не ворона и человек, а два живых существа, одинаково борющихся за жизнь. Когда боль успокаивалась, ворона снова делала взмах крыльями и оказывалась на верхней ветке. Когда она преодолела ещё несколько веток, Борис Владимирович увидел картину, которую раньше считал немыслимой: ворона со сломанным крылом сидит на дереве рядом со здоровыми собратьями! И теперь, выглядывая в окно, он чаще видел ворону, сидящей на дереве с другими воронами, чем бродящей по снегу.

Воодушевлённый успехами вороны, Борис Владимирович решил поддержать мужественную птицу: взял в столовой несколько кусков хлеба, чтобы подкормить её. Он выглянул в окно… Но вороны не было. Другие, здоровые вороны, были, а этой не было. Он безошибочно отличал ёё среди других птиц, потому что её правое крыло всё ещё висело, хотя уже не волочилось по снегу. И тут Борис Владимирович увидел, что ворона со сломанным крылом летает! Конечно, она летала не высоко и не далеко, но это уже был настоящий полёт птицы. Борис Владимирович был потрясён.

«Ворона справилась со своей бедой, – грустно подумал он. – А что же я?» Новые очки не решили проблему: резь в глазах усиливалась, словно в них попал песок. Борис Владимирович вдруг подумал, что он поступает со своим зрением очень безвольно, доверившись продавцам салона оптики, утверждающим, что неуклонное увеличение диоптрий очков в соответствии с возрастом – это нормальное явление. Может, глазам, наоборот, вредна такая идеальная резкость на мониторе компьютера, которой он постоянно добивается? И он решился на эксперимент: вернулся к предыдущим очкам. Поработав несколько дней, он обнаружил, что изображение, естественно, стало мутнее… Зато резь в глазах прошла! Ради этого стоило смириться с нечётким изображением на мониторе, и Борис Владимирович продолжил работать в этих очках. А через месяц он обнаружил, что изображение становится более чётким, и вместе с этим появляется резь в глазах. Он стал пользоваться очками с ещё меньшими диоптриями, и снова резь в глазах прошла. Так он дошёл до своих первых очков +1,0. Поработав в них, он понял, что отказавшись от них, он мало что потеряет, поскольку между ними и нормальным зрением разница небольшая. И он решил отказаться от очков.

Сначала у него была настоящая паника от необычности состояния. Если на мониторе он мог увеличить текст, чтобы помочь глазам, то читать текст на бумаге или разбирать чертежи было невыносимо трудно, и когда надо было срочно решить какой-то вопрос, то паника усиливалась. Но Борис Владимирович мужественно переносил своё паническое состояние, ему приходилось сильно щуриться, чтобы глаза обрели достаточную резкость, и вскоре он приспособился к новому состоянию. Глаза привыкли работать без очков, он совершенно забыл о рези в глазах, и это его успокоило. Конечно, он не смог добиться идеально чёткого изображения, какое давали очки, но это уже не было проблемой: главное – он работал без очков, как все здоровые люди! Он перестал быть инвалидом по зрению.

Рейтинг@Mail.ru