Вячеслав Бравада
Сказания Стигайта
* * *
Запивая медовым пивом ломоть жареной оленины, Хальдрик не без волнения услышал вопрос, к которому так тщательно готовился:
– Ну что ж, Леодрас, – размеренно начал Гольмут, проглотив картофелину, – мы рады, что силы возвращаются к тебе, и наша помощь не проходит даром. Три дня минуло с тех пор, как я встретил тебя, изможденного и грязного, на пороге. Но, стараниями Эдры, тебя теперь не узнать, будто другой человек на твое место явился! А раз так, незнакомец, не поделишься ли, кто ты такой, и что с тобой приключилось?
– В самом деле, – согласился трэнларт, – негоже оставлять хозяев без ответа. Гостеприимство дома успокоило мои мысли, и я как следует вспомнил недавние злоключения. С чего бы начать? Мое имя вам уже известно, Леодрас. Леодрас Майст…
На краткий миг у Хальдрика перехватило дыхание. Комната разом потемнела, на месте стола возникло смутное очертание костровища. В ушах раздался тихий щелчок – и нутро трэнларта обдало замогильным холодом. Видение исчезло быстрее, чем юноша успел бы моргнуть.
– …Если угодно, – выдохнул Хальдрик.
Хозяева дома не заметили перемены в голосе, но смотрели на трэнларта с изумлением. Еще бы: не каждый день доведется встретить одного из Нареченных Славным Именем! И хотя Хальдрик всерьез рисковал, называясь чужим Именем, он был уверен, что ни Гольмут, ни Эдра не могут знать о всех шестнадцати Нареченных, живущих ныне среди людей Стигайта.
– Быть может, вам приходилось слышать обо мне и раньше, но я могу пояснить. Майст, одно из сорока двух Имен, означает «Щедрые Руки». Мой покойный отец, Руйвир Майст, посвятил свою жизнь накоплению целого состояния, пока не осознал однажды, что тратить богатства на одну лишь семью – недостойная стезя, пусть те и были нажиты многолетним трудом. Забросив множество дел, он не только снарядил Одаряющий Поход, но также лично возглавил его, пригласив и меня в свое путешествие. Так мы исколесили добрую половину Алоргата, и немногих обошла стороной наша помощь. Незадолго до своей смерти Руйвир был Наречен нашим королем, Эрузмелом. Годом позже и я удостоился Славного Имени, продолжив светлое начинание отца, хотя матушке и сестрам это пришлось не по нраву. И вот, я, в сопровождении своих друзей-купцов, решил навестить Рандар, столько о нем водилось слухов!
Солнце клонилось к горизонту, когда наше судно благополучно достигло острова. Прибрежная таверна встретила нас радушием, и мы уже вкусили эрфиль-другой, собравшись было хорошенько отдохнуть… Как вдруг к нам ворвался человек, равно потрепанный и жизнью, и одеждами. Оборванец с заплаканными глазами взывал о помощи: гуляя с детьми по лесу, он упустил их из вида, когда те, заметив зверушку, побежали вслед за ней в чащу. Безутешный отец долго звал детей и метался по окру́ге, пока не стемнело; теперь же он, отчаявшись, умолял всех великодушных отправиться с ним на поиски. Я был поражен, сколь хмуро и недоверчиво смотрели на бедолагу обитатели таверны, списав все на отвращение к человеку. Дорого же обошлась мне эта ошибка!
Я вскочил с места, и мои спутники последовали за мной. В спину нам что-то кричали, но мы были уже за порогом. Как мог я не заметить обмана, ведь при себе у незнакомца оказались даже факелы и огниво! Мы быстро направились в лес и разбрелись. Человек, назвавшийся Госмарем, шел впереди и направлял нас. Быть бы нам настороже, но нас было шестнадцать, все при оружии и страстном порыве, а несчастный родитель говорил вполне искренне. Вдруг мы услышали детский плач, и Госмарь побежал вперед, крича: «Дети, дети мои! Что с вами?» Лишь тогда мы остановились, почуяв, наконец, подвох…
Хальдрик осекся и ощутил тугой ком, упрямо засевший в горле. Потребовалась полная кружка пива, дабы протолкнуть его вниз, но и после этого на душе не стало спокойнее.
– Поздно, слишком поздно: троих моих спутников, стоявших впереди, убили из засады, а затем незримые тени напали и на нас. Завязалась жестокая схватка, и в темноте мне виднелось лишь мельтешение факелов, что неумолимо гасли под натиском убийц. Я схватился с одним из разбойников. Мне удалось быстро сразить его, однако он оставил мне рану. Я хотел было бежать прочь, но оступился и упал в овраг. Очнувшись утром, я выбрался наверх, не обнаружив вокруг ни единого тела, – только следы крови на земле выдавали недавнюю бойню. Не зная обратного пути, я побрел наугад. Долгие часы блуждал я по лесной чаще, покуда ноги не привели меня к одинокому ручью. Напившись, я прилег отдохнуть, а когда проснулся, время было уже к закату. Спустившись по ручью с холма, мне пришлось поплутать еще немного, благо одна из дорог привела меня к вашему дому. Такова моя история. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я не смог рассказать обо всем сразу.
Безмятежное лицо Эдры омрачилось глазами, полными слез, а испуганные дети притихли, перешептываясь о чем-то своем. Гольмут же, слушая историю, все больше хмурился, и с последними словами гостя строго спросил:
– Страшную и печальную историю вы нам поведали, Леодрас Майст. Одного я никак в толк не возьму, откуда в нашем лесу разбойникам взяться? Лично я по своим угодьям не один ривдан перемерил, и если бы кто обитал здесь, поблизости, от меня бы это не скрылось.
«Неужто сорвалось? – мелькнуло в голове у трэнларта. – Нет, раз не решился на правду, то хоть во лжи пойду до конца!»
– Про то вам лучше знать, – угрюмо отозвался Хальдрик, – на Рандаре я впервые. Ах да, вот еще что! Спускаясь с холма, я приметил… грот в толще скалы. Внутри него плясали неяркие отсветы, будто бы костра, и…
– Достаточно, – перебил его Гольмут. – Простите мою настойчивость, но я должен был убедиться, что вы не лжете. Сам я не единожды видал ту пещеру: местечко укромное, неприметное, для разбойников – лучше не придумаешь. Взглянуть на нее поближе мне так и не случилось, да оно, видно и к лучшему. Придется теперь обходить старые тропы, а ведь третьего дня в тех местах оленей выслеживал… Ну, ничего. Зато хоть ясно теперь, отчего это Рагимт на меня наговаривал!
Недолгое молчание вновь оборвал глава семейства.
– Послушай, Леодрас… Если ты вдруг не знаешь, как теперь поступить, можешь пока остаться у нас, в моем доме лишних рук не бывает. А мы за работу в долгу не останемся, даю тебе слово! Так, глядишь, через месяц-другой и подкопишь серебра на обратный путь. Что думаешь?
Трэнларт не удивился предложению охотника, его смутило другое – собственные сомнения. Обуреваемый вмиг воспрявшей гордостью и нещадным стыдом, он подумал было согласиться на подобное! Да и не заманчиво ли смириться с внезапным поражением, затаиться на время, а после вернуться домой? Отец, конечно же, поймет неудачу, и тогда… Мысли-смутьяны исчезли так же стремительно, как и появились. Осталась от них, правда, жгучая горечь мимолетной трусости.
– Благодарю за помощь, игундис, – ответил Хальдрик, – но в таверне, должно быть, сохранилось кое-что из наших товаров и сбережений. Когда я смогу добраться до них, то не забуду вас, и сполна отплачу за оказанное радушие.
– Боюсь, все твои вещи пропали, Леодрас, – покачала головой Эдра. – Накануне твоего появления случилось страшное – «Водоворот» был сожжен неизвестными мерзавцами. До сих пор в это не верится, ведь таверну возвели раньше самого Авагдара! Я, конечно, только слышала о ней, но всегда считала чем-то важным, чем-то первозданным для острова. Рандар без нее как будто опустел…
Печальное известие вызвало в трэнларте лишь негодование.
«Стало быть, ночной разбой окончился поджогом. Все наше имущество, в лучшем случае, завалено обломками, в худшем – сгорело дотла или было похищено. Проклятье! Навряд ли я смог бы вернуться за вещами, но и легче от этого не становится».
– Воистину, скверные дела! И все же, достойные хозяева, я оставлю ваш гостеприимный дом и направлюсь к Авагдару – думается, там живет человек, что поможет мне наверняка. И чем скорее я отыщу его, тем лучше. Искренне надеюсь, что смогу навестить вас позже.
* * *
С первыми лучами солнца, пронзившими кроны деревьев, Хальдрик стоял на пороге. Долгую походную суму, брошенную через плечо, приятно тяжелила еда на несколько дней вперед. Гольмут и Эдра смотрели на трэнларта с легкой тревогой, а он все никак не решался ступить за дверь. К удивлению Хальдрика, хозяйка вдруг протянула ему аккуратно свернутый плащ. Не веря собственным глазам, трэнларт узнал в нем свой прежний, хотя был уверен, что после пройденных испытаний накидка останется испорченной раз и навсегда.
– Я решила почистить и подштопать твой плащ, раз ты намерен уходить, – негромко произнесла Эдра. – Пришлось с ним изрядно повозиться, зато теперь он выглядит сносно и еще послужит тебе.
Хальдрик благодарно принял плащ и развернул его. И хотя тот стал несколько короче, а местами был сильно потерт, лучшей работы над ним нельзя было и представить. Вслед за хозяйкой к трэнларту шагнул Гольмут. Вместе с крепким рукопожатием он оставил в ладони Хальдрика нечто твердое.
– А этот амулет – мой подарок тебе. Первая моя работа, знаешь ли. Я вырезал его с десяток лет тому назад, и отчего-то решил не расставаться с ним на день. Странное дело, но за прошедшие годы мне не раз довелось убедиться, как беды да напасти сторонятся моего дома. Посуди сам: дети растут здоровыми и проворными, зверь на охоте так и норовит попасть в руки, а силы не покидают меня по сей день. Наверное, амулет здесь и не при чем, но все же прими его. Ведь если моя безделушка и впрямь приносит удачу, тебе она сейчас много нужней.
Трэнларт раскрыл ладонь и увидел деревянную фигурку птицы, к чьей спинке был приделан тонкий плетеный шнурок. В маленькой птичке легко угадывался клест. Левое его крыло прижималось к груди, а правое взметалось вверх, но причудливо оканчивалось на середине так, что выглядело – случайно или намеренно – стесанным. Амулет был сработан просто, но с душой истинного умельца, и Хальдрику даже почудилось, будто он источает тепло изнутри. Спрятав подарок под рубаху, трэнларт поклонился хозяевам дома. Чуть помедлив, он снял с пояса кошель.
– У меня осталось при себе немного серебра, так позвольте…
– Нет уж! – резко оборвал его Гольмут. – Нас нельзя назвать богачами, Леодрас, но мы ведем безбедную жизнь, и за посильную помощь спрашивать с тебя не возьмемся. Во всяком случае, не сейчас: щедрость твоя понятна, но не след бросаться тем малым, что имеешь. Я уверен, в свое время ты отдашь нам должное, а пока ступай. И пусть судьба благоволит тебе.
Простившись с добрыми людьми, Хальдрик отправился к селению близ западных врат Авагдара. Но нет, то был уже не он – Хальдрик Айнос заплутал в чаще и сгинул, ибо на смену ему пришел Леодрас Майст. Едва ли кто на Рандаре знал о нем Истину, и смог бы узнать в лицо…
Но были на острове и такие.
Глоссарий
Алорга́т – королевство людей, занимающее весь северо-восток континента. Ранда́р (как и окружающие его островки), будучи обособленным, также является частью Алоргата.
Арта́лах – "заблудший". Древнее слово, каким называют заблудившихся, запутавшихся людей, во всех возможных смыслах и трактовках.
Ила́нтис, игу́ндис – "хозяйка", "хранитель очага" соответственно. Давнее обращение к хозяевам дома.
Рандали́р – так именуется населенная часть Рандара. Включает в себя Авагдар, единственный город острова, и его предместья.
Рандарь – житель Рандара, принадлежащий к роду первых поселенцев острова.
Славные Имена – список, состоящий из 42 древних титулов, 9 из которых никогда не использовались. Славным Именем может быть Наречен любой, достойный своими деяниями одного из титулов.
Слияние Стихий – удивительное событие, происходящее повсеместно, но исключительно в середине лета и с наступлением сумерек. Если четыре стихии будут собраны вместе в надлежащем виде, то в назначенный час произойдет их слияние, сопровождаемое ярким празднеством. Случается лишь раз в 11 лет.
Трэ́нларт – уважительное обращение к представителям знатных семейств; младший титул.