Вячеслав Александрович Яцко
Убийство профессора
– Буду у вас через пятнадцать минут, – ответил я.
Глава 3. Оле Лукойе
Капитан Муркин оказался небольшого роста, круглоголовым человеком средних лет с большими усами, похожим на артиста, играющего главную роль в английском сериале о Пуаро. Его внешность вполне соответствовала фамилии, и когда он открыл рот, чтобы приветствовать нас, я так и ожидал услышать "Мурр". Вместо этого прозвучал знакомый грубый голос:
– Здравия желаю, товарищ майор!
Он обращался к Рогову. Влад решил поехать со мной, чтобы, как он выразился "не допустить применения пыток" по отношению к Ольге. Как офицер городского управления он был лично знаком с начальниками районных участков и реально мог помочь.
– Привет, капитан, – покровительственно ответил Рогов.
– А это, вероятно, господин Андерсен? – поинтересовался капитан, внимательно осматривая меня
– Я – не Андерсен.
Муркин несколько растерянно пояснил:
– Эта женщина дала ваш телефонный номер, сказала, что ваше имя – Андерсен, и что вы её "породили". Но вы выглядите слишком молодо, чтобы быть её отцом.
Он улыбнулся в уверенности, что сделал мне комплимент.
– Моё имя – Алексей Ларин, – сообщил я ему и показал своё адвокатское удостоверение. И пока полицейский его внимательно читал, добавил:
– А женщину зовут Ольга Смирнова.
– Вы – Ларин, а не Андерсен, женщина – Смирнова, а не Лукойе, – повторил Муркин. А что мне писать в протоколе? – спросил он в замешательстве.
– Ничего, – вмешался Рогов. – Писать ничего не надо, тем более что не будет никакого протокола, – сказал он, улыбаясь с обезоруживающей простотой и глядя прямо в глаза капитану.
– А что мне делать с этим? – жалобно сказал Муркин, открыв ящик стола и достав несколько листков бумаги. – Это заявление, поданное господином Зильберманом, менеджером ресторана Ответ. Вот, читайте:
"Женщина, которая явно находилась в состоянии сильного алкогольного опьянения, выскочила на сцену, вырвала микрофон из рук госпожи Снеговой, исполнявшей в тот момент песню, и грубо оттолкнула её. Госпожа Снегова не устояла на ногах и упала со сцены на находившийся рядом с ней столик. Столик раскололся на куски, и госпожа Снегова с многочисленными резаными ранами была отправлена в больницу. Клиенты, сидевшие за столиком, к счастью, физически не пострадали, но их одежде был нанесён невосполнимый ущерб.
Между тем, женщина на сцене с микрофоном начала издавать резкие, похожие на хрюканье, звуки. Я смог разобрать только два слова: 'Лук' и 'Ой'. Это продолжалось, пока приехавшая полиция не задержала её".
– Но это ещё не всё! – агрессивно добавил Муркин. – Вот рапорт сержанта Аварова:
"Женщина оказала сильное сопротивление. Она пнула меня ногой в пах, в результате чего я некоторое время не мог двигаться…"
– Если я её сейчас отпущу, что я скажу господину Зильберману, госпоже Снеговой, а также остальным, которые придут с жалобами на вашу Смирнову?
– Это усложняет дело, – согласился Рогов. – Могу я взглянуть на документы?
Он протянул руку, и Муркин неуверенно отдал ему бумаги.
Рогов просмотрел их и сказал:
– Предлагаю сделать следующее. Я оставляю документы у себя. Господин Ларин встретиться со всеми этими людьми и возьмёт у них письменные отказы от претензий к Смирновой. Если он это сделает, бумаги исчезнут, а Смирнова выйдет на свободу. Если ему не удастся это сделать, я возвращаю документы, и капитан даёт им законный ход.
Муркин сжал губы, демонстрируя неудовольствие.
– Разумеется, господин Ларин должен возместить сержанту Аварову и одиннадцатому полицейскому участку ущерб, нанесённый его подзащитной. А вам, капитан, следует снабдить Ларина списком пострадавших от действий Смирновой и их адресами.
Муркин принял невозмутимый вид. Они пожали руки.
– Мы ещё увидимся, – сказал мне Рогов и ушёл.
Муркин сел за стол и стал прилежно писать, составляя список потерпевших.
Я внимательно посмотрел на него. Было очевидно, что это – обычный офицер, который хорошо знал принятые правила и понятия и старался избегать неприятностей. Общей практикой в районных участках и отделениях была сортировка задержанных на две группы. В одну входили те, у кого были влиятельные родственники или покровители. Их информировали о происшествии, и они прилагали усилия для того, чтобы замять дело. Полицейские получали поощрения, повышения, деньги. Все остальные задержанные подпадали под общие юридические процедуры. Если у полицейских возникали сомнения в личности задержанного, они старались её установить, как и вышло в случае с Ольгой. Муркин всё сделал по понятиям и ожидал вознаграждения. И я его не подвёл.
Он подал мне свой список, а я вытащил бумажник.
– Это для Аварова, лично для вас, а также дополнительная сумма для Смирновой, если ей что-то понадобиться, – пояснил я, улыбаясь и изображая признательность. – Кстати, как она?
Муркин включил рацию.
– Это ты, Сидоров? Что там с женщиной из третьей камеры?… Блондинкой? – он вопросительно посмотрел на меня. Я утвердительно кивнул. – Ну да, блондинкой.... Нет, её фамилия Смирнова, как выяснилось. Кто там еще в камере?…И что они делают?…Да ну?
Он отключил рацию и доложил:
– Она в камере с тремя проститутками. Сейчас они поют.
– Что они поют ??? – изумился я.
Муркин пожал плечами:
– Можно сходить самим да посмотреть.
Мы вышли из кабинета, спустились в подвал и вошли в коридор с камерами, в которых содержались задержанные. Коридор заполняли звуки известной народной песни.
Ой Мороз, Мороз,
Не мороз меня!
Не морозь меня,
Моего коня!
выводили женские голоса, среди которых я сразу же узнал ольгин контральто.
Что ж, я мог быть спокоен за неё. Как видно, она отлично адаптировалась к тюремным условиям. Может быть даже, у неё была предрасположенность к жизни в заключении.
– Последний вопрос, капитан. Сколько у меня времени?
– Я не могу её держать больше 24 часов. Так что крайний срок – следующее утро. Но чем быстрее, тем лучше. Я буду на дежурстве всю ночь
Мы пожали руки, и я отправился готовиться к своей одиссее.
Глава 4. Ночная одиссея
Я сидел за письменным столом, изучая список Муркина. Я решил вначале вернуться домой и обдумать ситуацию в спокойной обстановке. Капитан проделал хорошую работу. В списке были указаны фамилии, имена, отчества, адреса, паспортные данные и даже телефонные номера, т.е. вся информация из полицейских протоколов. Сам список был на удивление небольшим и включал всего четыре человека.
1. Семён Абрамович Зильберман, менеджер ресторана Ответ
2. Мария Владимировна Снегова, певица в этом же ресторане.
3. Олег Павлович Ручко, студент государственного университета.
4. Марина Евгеньевна Сотова, студентка государственного университета.
"Ресторан будет открыт всю ночь, и найти менеджера не составит никакой проблемы", размышлял я. "Туда нужно идти в последнюю очередь. Поскольку сейчас четверть одиннадцатого, я должен найти остальных до того, как они лягут спать. В первую очередь нужно найти Снегову, которая пострадала больше всех, и которую отвезли в больницу с 'множественными резаными ранами'. Студенты – это, наверное, те, кто сидел за столом, разбившимся, когда на него упало тело Снеговой. Интересно посмотреть на тело, от которого столы разлетаются на куски.
Я открыл свой ASUS Zenbook и напечатал стандартные отказы от претензий, так что оставалось только поставить подписи. Затем позвонил в больницу, куда доставили Снегову. Мне вежливо сообщили, что госпожа Снегова уехала домой после того, как обследование показало, что у неё отсутствуют серьёзные повреждения. Это было хорошей новостью. Уладить дело со Снеговой становилось намного легче.
– Слушаю, – ответил мне приятный женский голос.
– Здравствуйте, Мария Владимировна. Это говорит Алексей Ларин. Извините за поздний звонок, мы с вами не знакомы, но …
Она прервала меня:
– Мы не знакомы, но я вас знаю! Вы защищали мою подругу, Алину Крылову. – (Снегова ссылалась на бракоразводный процесс, который я выиграл). – Она была в восторге от вас, – щебетала дама. Было ясно, что она чувствует себя хорошо, а травмы, полученные в ресторане, никак не сказались на её речевых и вокальных данных. – Вы прямо сотворили чудо, доказав, что у её мужа была вторая семья и незаконный ребёнок. Алине удалось отсудить его коттедж, машину и половину всех денег! После суда она смогла позволить себе отдохнуть на Багамах!
Я понял, что если её не прервать, она будет болтать до бесконечности, и сделал это в достаточно грубой форме:
– Извините, Мария Владимировна, но я хотел бы объяснить цель своего звонка.
– Да, да, конечно, я вас слушаю внимательно.
– В настоящее время я веду ещё одно дело и мне нужна ваша помощь. Могли бы мы встретиться прямо сейчас?
– Дело в том, что я не могу выйти…, – замялась женщина, – разве что у меня дома…хотя это не очень удобно, я ведь живу одна. Впрочем, если это так необходимо…Не зря ведь говорят, что адвокат – как врач.
– Большое спасибо! Буду у вас через полчаса.
Я отключился и делал глубокий вдох. Мне был знаком этот тип женщин. Они простодушны, добродушны, любят поболтать, покушать… И из них получаются неплохие жёны, если они не полные дуры, что, как правило, и имеет место быть. Добиться того, что тебе нужно от такой дамы достаточно просто: нужно её внимательно слушать, проявлять искренний интерес, задавать вопросы, соглашаться с её выводами. Время от времени я прибегал к такой тактике, но если использовать её постоянно, можно сойти с ума, и я понимал своих знакомых, которые бежали от таких дам, как чёрт от ладана.
Мария Снегова оказалась высокой, полной (за центнер весом) и милой дамой. Полнота говорила в пользу её вокальных способностей. Все выдающиеся певицы не отличались субтильностью, взять хотя бы Кабалье, Вишневскую, Образцову или мою любимую Нетребко .
Получить её подпись на отказе от претензий стоило мне сорокаминутного разговора. Он сообщила мне, что Снегова – её сценический псевдоним, а её настоящая фамилия – Гречко и рассказала (вкратце) историю её отношений с бывшим мужем, военным, который бросил её и переехал в другой город. Я кивал, как китайский болванчик, но всё-таки сумел вклиниться и объяснить цель визита. Она вначале возмутилась "отвратительным" поведением "мерзавки" и даже продемонстрировала мне раны на некоторых частях своего замечательного тела.
Я выразил искреннее сочувствие и рассказал о бедствиях, случившихся с Ольгой. Её квартиру обокрали, мужа убили, но и при жизни муж – учёный сухарь и зануда – не обращал внимания на жену, так что ей не с кем было поделиться и даже просто поговорить по душам.
– Какой кошмар! – воскликнула Снегова и, не колеблясь, поставила свою подпись. Она даже выразила желание помочь "бедняжке".
Вдохновлённый успехом, я поехал к следующему потерпевшему. Было четверть двенадцатого, но студенты так рано спать не ложатся. Во всяком случае, нормальные студенты. Я почему-то был уверен, что Олег Ручко – самый правильный студент, который ещё бодрствовал, но действительность превзошла мои ожидания.
Я стоял на лестничной площадке, безрезультатно нажимая в десятый раз на кнопку звонка. Трель звонка тонула в громыхающей за дверью громкой музыке. От злости я пнул в дверь, которая траурно заскрипела и открылась: она не была заперта. Я вошел и почувствовал крепкий запах спиртного, смешанный с терпким запахом табака. Это была стандартная двушка с длинным коридором. В его конце прямо передо мной виднелась дверь ванной, слева от неё располагалась кухня, справа – спальня, а рядом с входной дверью, в стене справа, была двустворчатая дверь в зал.
Судя по количеству кожаных курток на вешалке в квартире должно было быть не меньше шести человек, но никто не вышел меня встретить. Мне ничего не оставалось делать, как самостоятельно обследовать территорию.
