Всеволод Плешков
Убегая по янтарному берегу
– Доброе утро, – прячу руки за спину, – я Август Ледников, прибыл…
– Всё-всё-всё, можете не продолжать, я вас узнал, – улыбается парень и запускает меня в офис. – Сейчас позову Маргариту Валерьевну, а вы пока проходите, располагайтесь, вон, – указывает на диван. – Скоро вернусь, – он ушёл вглубь помещения.
Только я уселся на мягкий диван, как ко мне подошла женщина, ведомая встретившим, имя которого осталось неизвестным. Вскочив, хочу поздороваться, но она меня опережает:
– Здравствуй, Август, ничего, если будем на «ты»? – я киваю. – Замечательно, я Маргарита Валерьевна, руководитель избирательной кампании, для тебя просто Рита. Владислав Александрович предупреждал, что ты сегодня приедешь, и нужно будет тебе всё показать. Уверена, ты и так обо всём знаешь, но всё же давай быстренько проведу тебе небольшую экскурсию, и уже после приступишь к своим делам, хорошо?
– Хорошо, – снова киваю.
– Отлично, тогда за мной, – застучали Ритины каблуки. – Давай по порядку, здесь у нас пиар отдел, в принципе главный отдел, тут мы разрабатываем стратегии продвижения в социальных сетях, наполняем их контентом, комментариями, – добавила она игривым шёпотом, – следим за количеством лайков и в целом за тем, чтобы имя Владислава Александровича ассоциировалось у людей с положительными качествами: честностью, обязательностью… ну и так далее, уверена, и без меня понимаешь. В этом отделе, – Рита показывает другую комнату, – мы договариваемся о встречах, показах на телевидении и, конечно, об оказании помощи тем или иным некоммерческим организациям.
– По сути тоже пиар, лишь с небольшой оговоркой.
– Совершенно верно, – Рита слегка улыбается. – Если уж говорить совсем честно, то всё, чем мы занимаемся – это пиар, просто каждый отдел отвечает за отдельную его часть. Здесь, кстати, сидят ответственные за организацию выездных мероприятий. В принципе, я показала всё. Естественно, у каждого отдела своя иерархия, свой руководитель, но об этом рассказывать не вижу смысла, тебе проще со всеми самому познакомиться. Разберёшься.
– Да, разберусь. В таком случае, я могу приступить к работе?
– Разумеется.
– Ам… – жду дальнейших указаний, но их всё не поступает. – И что мне делать?
– Что посчитаешь нужным, – говорит Рита. – Ты сам себе начальник, поэтому можешь присоединиться к любому отделу или работать со всеми сразу, как тебе больше нравится.
–Так просто? – недоумеваю. – Я думал вы мне дадите задание или определите в какой-нибудь из отделов, где требуется лишняя голова.
– Август, мы же договорились на «ты».
– Прошу меня извинить. И всё-таки, я не до конца понимаю, что мне тут делать, – в прямом и переносном смысле.
– Повторяю, делай то, что посчитаешь нужным, хочешь иди к интернет-пирщикам, хочешь к ребятам, занимающимся переговорами, в общем, найди то, что тебе по душе. У каждого отдела работа отлажена, поэтому абсолютно без разницы в какой именно ты пойдешь, в любом случае ничего не сломаешь. Стало понятней?
– Более чем, – смотрю на ребят, рассаженных хаотично по самой большой комнате.
– Вот и славненько, тогда я возвращаюсь к работе. Если возникнут трудности – обращайся.
Рита ещё раз улыбнулась и ушла к себе в кабинет, я остался стоять посреди помещения, в нерешительности пытаясь выбрать к кому прибиться. Из всех вариантов не нравится ни один. Отписавшись отцу о прибытии на место и прохождения первичного инструктажа, я отправился к отделу раскрутки кандидатуры Ледникова старшего в социальных сетях. Оказавшись в компании ребят, примерно одного со мной возраста, я сел на свободный стул и принялся ждать. Через некоторое время ко мне подошёл мужчина, как позже выяснилось, глава отдела, и поинтересовался, что я тут делаю. Назвался и сказал, что прибыл работать.
– Август Ледников, значит… как же я вас не узнал… – мужчина поглаживает подбородок. – Хорошо. Меня зовут Роман Степанович, я здесь главный. Смотрите, у нас всё схвачено и продумано, ребята между собой распределили обязанности, поэтому даже не знаю, куда вас можно пристроить… Вы же, по-моему, тоже занимаетесь личной страницей своего отца, нет?
– Занимаюсь, пишу посты и выкладываю истории.
– Да-да, видел-видел – сказал Роман Степанович и снова взялся за подбородок, – в таком случае даже не знаю, что вам предложить. У нас есть ребята, занимающиеся постами так что… В общем, поговорите с ними и, если уступят, присоединяйтесь или можете пойти к Коле, он выдаст мобильник, с которого будете писать комментарии. Одним словом: разберётесь.
Я снова оказался перед выбором, но на этот раз шириной всего в два варианта. Подхожу к парням, во всю обсуждающим пост, посвящённый размышлениям «отца» о развитии туризма в Калининградской области, и молча усаживаюсь рядом. На меня не обратили внимание, а я и не желал его привлекать. Отец хотел, чтобы я сегодня был в избирательном штабе, но не говорил, что мне здесь нужно делать, поэтому в моих руках оказался личный смартфон с запущенным приложением Telegram. Минут сорок я просидел, читая обо всём, что постилось в имеющихся каналах, начиная с новостей, заканчивая теориями заговора, в любом случае это было гораздо интересней, чем сочинять очередную ложь. В один момент парни меня заметили и у нас завязался непродолжительный разговор, в ходе которого я предложил свою помощь, на что они ответили неявным отказом. Навязываться не стал. Все вернулись к своим делам: пиарщики к размышлению над размышлениями, я к чтению постов из Telegram-каналов.
Какой смысл тут сидеть, если всё, чем я занимаюсь – трачу время на какую-то ерунду? Эта мысль побудила убрать смартфон и покинуть место создания интернет-образа Владислава Александровича. Я направился к отделу переговоров.
На новом месте без изменений. Я также молча сел подле работников, а те также до поры до времени игнорировали моё присутствие, затем заметили и после непродолжительной беседы оставили в стороне. «К телефонам вас подпустить не можем, понимаете сами…» – сказал старший. Я отошёл к окошку. Внизу люди торопились по своим делам, кто пешком, кто на машине. Чуть подальше виднелся громадный торговый комплекс «Сельма» и некогда моя гимназия, оба места друг от друга неотрывны, скреплены едиными воспоминаниями, ни одного учебного дня не проходило без похода дружной компанией к гипермаркету за едой или просто, чтобы развлечься. Даже бегали туда на большой перемене поиграть в автомат с игрушками, тогда мне так ничего и не удалось вытянуть, однако на моих глазах в руки Демида попал плюшевый жук, размером с его голову, если не больше. После я ещё много раз слышал, как кто-нибудь вытягивал какую-нибудь интересность, однако никогда более не становился свидетелем такого события, хотя точно знаю, их ещё было много. Игрушки, которые мне нравились, всё время кем-то вытягивались до того, как я возвращался к автомату с деньгами и чёткой целью заполучить приз. Ниточка воспоминаний оборвалась ножницами повышенного голоса. Кто-то на том конце провода, видимо, не понимал, что от него хотят, и чтобы это исправить человек на этом конце не придумал ничего лучше, кроме как членораздельно выкрикивать каждое слово.
Оказавшись в коридор, я столкнулся с Ритой, неспешно идущей в сторону своего кабинета. Она остановилась и поинтересовалась, всё ли у меня хорошо. Я ответил, что да.
– И чем же ты решил заниматься? – спросила заведующая штабом.
– Ну… – я замялся, – всем понемногу. Везде места заняты, а отбирать у кого-то работу мне совесть не позволяет, поэтому всё, что мне остаётся – наблюдать за процессом, – пожимаю плечами и улыбаюсь. Вроде выкрутился.
– Да-а-а… работа и правда распределена, все при деле, – озадачилась Рита. – В любом случае, можешь остаться и наблюдать или… если у тебя есть свои планы, можешь идти. Не думаю, что для тебя найдётся занятие интересней.
– То есть ты меня отпускаешь?
– Я же говорила, ты сам себе начальник, – у Риты зазвонил телефон. – Теперь извини, мне надо бежать, – глянув на экран, сказала она.
А мне что делать? Вот уж вопрос, которым чем чаще задаюсь, тем чаще понимаю, что ничего не знаю. Поворачиваюсь к входной двери. И в самом деле, моё присутствие здесь вовсе не обязательно, да и кому оно нужно? Точно не мне и не Рите. Наверное, и правда лучше сходить куда-нибудь погулять или поехать домой, заняться учёбой, а вечер убить за просмотром сериала. С другой стороны, отец точно будет не в восторге от того, что я ушёл отсюда так рано, однако узнает ли он… Оглядываюсь на кабинет Риты. Скорее всего узнает, не думаю, что Маргарита Валерьевна будет меня покрывать, рискуя к себе доверием и рабочим местом. Ей это незачем. Скажет всё как есть, что встретила, показала офис и оставила в свободном плавании выбирать себе занятие по душе, а я уплыл в неизвестном направлении, вместо того, чтобы… Да к чёрту! Если хорошо подумать, отец не говорил сколько должной быть потрачено времени на «работу» в избирательном штабе. Снова поворачиваюсь к выходу, в голове не осталось сомнений, это единственная дверь, которую я хочу открыть. В последний раз окидываю взглядом офис и ухожу.
[1] «Это пройдёт» – песня рок-группы «Порнофильмы».
[2] «Magic City» – альбом рэп-группы ЛСП.
9. Цена спокойствия
Дорблю, почёсывая плешивую голову, рассматривает фотографии, я стою рядом в ожидании вердикта. Барыга никуда не торопится. В контейнере-магазине стоит едкий запах, в честь которого его владелец и получил своё прозвище. От зловонья не спасают даже повсюду развешанные освежители воздуха, они, напротив, добавляют сладкие нотки в смрад помещения, отчего он становится ещё более отвратительным.
– Пятьсот тысяч, – наконец сказал Дорблю и протянул мне смартфон.
– Чего? – мои глаза округлились.
– Рублей, – сверкнул золотым зубом барыга. – Пятьсот тысяч рублей – сумма, которую я могу предложить за камень. Предварительная, конечно. Окончательную назову, когда смогу взглянуть на него собственными глазами, если всё хорошо – дам столько, сколько сказал, а если всё-таки что-то не так – цена будет снижена, сам понимаешь. Ну, что, привезёшь?
– За пятьсот тысяч? – впился в него глазами. – Да этот кусок стоит гораздо дороже! Посмотри какой инклюз, таких ещё никто не вылавливал! За него можно просить несколько миллионов минимум.
– А кто тебе заплатит такие деньги? – Дорблю усмехается. – Я тебе предлагаю сегодня же привезти товар и получить, что тебе причитается, – он кладёт руку мне на плечо, – наличными сразу в руки. Где ты найдёшь покупателя, который даст тебе больше? Правильно, нигде. А я предлагаю быструю и главное, выгодную сделку.
– Кому выгодную, тебе? Не пытайся меня обмануть! Мы оба знаем, что пятьсот тысяч за такую находку – это смешно! – скидываю его руку с плеча. – Так что давай разговаривать конструктивно.
– Давай! Давай, почему нет? Конструктивно тебе объясняю: дороже ты своё добро никому не сбагришь, никто у тебя его за миллионы не купит, пойми наконец! Не спорю, оно таких денег стоит, но, чтобы их получить придётся так задницей рисковать, что тебе и не снилось, и поверь, далеко не факт, что камень удастся быстро продать. Знаешь сколько времени уйдёт на поиск клиента? То-то же! Давай ты не будешь искать себе приключений ради нескольких лишних тысяч, иначе можешь влезть в дела, которые не потянешь. Продай камень и спи спокойно!
– Ага, ещё чего? Я тебя хорошо знаю…
– И я тебя хорошо знаю, – перебил Дорблю, – и знаю, что никому дороже ты его не продаёшь, – всё твердит он. – Ну нет у тебя таких связей, нет! Ты можешь отнести его кому-нибудь ещё, пожалуйста, только больше меня тебе никто не заплатит, и вряд ли кто-то вообще захочет с таким янтарём дело иметь.
– Здесь магазин «Рыболовство»? – спрашивает заглянувший мужчина и, увидев удочки, понял, что пришёл куда надо. Дорблю сразу же подлетает к забредшему покупателю, лыбясь во всё лицо. Я стою в стороне, не сводя глаз с барыги, старательно чешущего языком во имя собственной прибыли, которую он так непринуждённо привык обзывать «выгодой». Не спорю, зачастую Дорблю предлагает действительно большие деньги за найденные камни и янтарную крошку, но с ним нужно быть начеку, особенно, если приносишь нечто необычное, вроде «Янтарного аммонита» или белого янтаря. При мне как-то раз барыга выкупил кусок такого практически за бесценок у незнакомых, видно, неопытных ловцов. Пришлось помалкивать, чтобы не попортить отношения с этим уродом, да и лишний раз не хотелось светить осведомлённостью в делах, связанных с незаконным оборотом полезных ископаемых. Мутишь – мути тихо.
– Ещё раз спасибо, – говорит мужик, упаковывая новоприобретённую удочку, – не зря мне советовали это место.
– Всегда пожалуйста, – Дорблю провожает его к выходу. – Если ещё что понадобится – вы знаете, где меня искать. Подскажу, подберу, помогу, одним словом.
Дверь закрывается, улыбка с лица хозяина падает, он поворачивается ко мне и спрашивает:
– Что надумал?
Смотрю на его жабью рожу, и кулаки сами собой сжимаются, не будь он мне сейчас нужен один из них точно отправил бы в полёт к его челюсти. Можно вечно смотреть на жадного торгаша, представляя, как раскрошишь ему лицевые кости, однако передо мной стоит иная задача: договориться с ним, не оставшись в дураках. Для этого приходится шевелить мозгами в другую сторону. Я, кажется, понял в какую:
– Вот что: давай ты найдёшь покупателя и договоришься о сделке, потом вместе её провернём, десять процентов с продажи твои, – сверлю взглядом его жадные глаза. – Уверен, десять процентов больше пятисот тысяч.
– Десять процентов? – усмехается барыга. – Пятьдесят минимум! Ты, кажется, конструктивного разговора хотел, а несёшь какую-то околесицу.
– Не забыл, что «Янтарный аммонит» нашёл я?
– А ничего, что ты предлагаешь мне выполнить большую часть работы? Найти клиента, договориться о встрече, проследить, чтобы всё прошло без сучка и задоринки, – он гнёт пальцы, – а всё, что ты сделал – постоял в море с сочком. Семьдесят процентов, и я в деле, – Дорблю протянул волосатую руку.
– Двадцать максимум, – стою на своём. – Не думай, что ты единственный, кому можно предложить это дело, у меня ещё есть контакты. Не ты – так кто-то другой.
– Интересно кто же? Хорошо, шестьдесят пять процентов, это моё последнее слово. Не устраивает – ищи другого партнёра, только знай, идиотов согласных работать на двадцать процентов ты не найдёшь!
– Двадцать пять процентов – последнее предложение, – тяну руку. – Нет – ухожу.
– Всего хорошего, – Дорблю усаживается за прилавком.
Хлопаю дверью. Столько лет работали с этим уродом, и в самый ответственный момент он выкидывает такое! Понимаю, торговец нелегальщиной, тоже хочет получить прибыль, тоже рискует, но у всего должна быть грань! Стоявшая неподалёку банка «Tornado» пинком отправилась в воздух. И что теперь делать? Есть ещё пара контактов, но… Твою мать, этот при всех недостатках был лучшим! Возвращаться тоже не вариант, подумает, что мне идти не к кому, да и ради чего, ради десяти процентов на троих? Смешно же! Какая блесна ему в палец воткнулась? Зато теперь я знаю, что «Янтарный аммонит» действительно стоит несколько миллионов, не меньше, и его вполне реально продать, иначе бы Дорблю с ходу не предложил пятьсот тысяч. Условно, если взять эту сумму за одну десятую от цены янтаря, получается пять миллионов – минимальная стоимость найденного сокровищу. Продав кусок за такие деньги, со своей доли я с лёгкостью оплачу маме операцию и навсегда избавлю её от проблем с сердцем, раз никто другой этого сделать не может. Нужно связаться со всеми, кто так или иначе может посодействовать в поиске покупателя.
– Алло, – послышалось из динамика.
– Здоров, Паха, – отхожу от магазина. – Дело дрянь, Дорблю выдвинул слишком невыгодные условия, поэтому с ним сотрудничать мы не сможем. Предложил всего пятьсот тысяч или десять процентов с продажи, что, мне кажется, значит одно и тоже.
– Я почему-то сразу думал, что так и получится, ты ж его знаешь.
– Конечно знаю… чтоб ему нос сломали, – через плечо поглядываю на контейнер с вывеской «Рыболовство». – Ладно, не важно, как у тебя дела?
– Пока тишина, написал Жилу и Ромычу, но никто из них не ответил, есть у меня ещё несколько человек на примете, может они чем смогут помочь.
– Хорошо, я тоже кого смогу поспрашиваю.
– Только смотри, не привлеки лишнего внимания, а то будут у нас потом неприятности.
– Всё будет нормально, у меня люди проверенные, неоднократно с ними сотрудничал, никаких проблем не было, к тому же, они не такие жадные, как этот урод с удочками, в общем ты меня понял.
– Ага. Всё, мне пора за работу, сконнектимся позже.
– Давай, – сказал я и положил трубку.
10. Встреча
Торговый комплекс «Сельма». Не представляю, что хочу здесь найти, даже не знаю ищу ли что-либо. Скорее всего я пришёл сюда с целью ещё глубже уйти в ностальгию, погрузиться в неё с головой и забыть об ужасе, пережитом в офисе, принадлежащем «Народному объединению». Так голова ещё не кипела. Столько разговоров ни о чём, сочащихся пси-излучением через барьер информационного мусора по слуховым каналам в медленно выжигаемый мозг. И раньше приходилось терпеть своё участие в подобных делах, будь то практика или проектные работы, однако настолько сильной антипатии по отношению к объекту деятельности не было ещё никогда. Присутствуй сейчас рядом Марк пренепременно одолжил бы у него HQD-шку.
Присев на длинный пуфик, опускаю лицо в ладони, четырёхчасовой сон даёт о себе знать, повиснув гирей на шее. Сложив руки у живота, кладу голову на колени и, досчитав до десяти, резко вскакиваю на ноги. Следует восполнить запас кофеина в крови. Неподалёку есть «Konigsbacker», где это можно сделать, но сейчас я туда не пойду, как не ходил никогда раньше. Мой путь лежит в «Пятёрочку», где хочу найти энергетический напиток «Tornado storm», какой пил ещё в седьмом классе.
Здесь вообще есть то, что мне надо? Обошёл уже несколько палаток, запчастей для моей магнитолы ни у кого нет, а новая стоит каких-то неадекватных денег! С музыкой в последнее время стало ну совсем уж всё плохо, что-то перестали выпускать, что-то перестали ввозить, а что-то даже запретить умудрились, по какому-то дебильному поводу. Ничего не остаётся, кроме как пытаться реинкарнировать имеющееся. Кажется, скоро вернутся времена, когда ради магнитол имело смысл вскрывать машину, а владельцам самих магнитол, на всякий случай, снимать их, забирать домой и прятать от лишних глаз. А что потом? Колёса начнут скручивать и бензин сливать? Смешно, конечно, звучит, но и самый дешёвый мафон за десятку тоже раньше казался шуткой. Я с ума сойду, возвращаясь домой в тишине!
Как и ожидалось, «Tornado storm» совсем не тот, что был раньше. Прогуливаясь вдоль магазинчиков, смакую те немногие знакомые нотки, сохранившиеся во вкусе энергетического напитке. И вновь у меня нет цели, из-за чего путь сменился пустыми скитаниями по торговому центру, первый этаж которого от начала и до конца я успел пройти ещё когда был озадачен поисками источника кофеина. Места некогда знакомых магазинчиков заняты новыми, а ветрины некоторых вовсе закрыты чёрными рольставнями. Некогда приносивший море положительных эмоций аппарат с игрушками убран, на его месте стоит банкомат с наклеенной на стекло надписью: «Не работает». Внутри, если присмотреться, не осталось практически ничего из того, что когда-то было неотъемлемой частью моей картинки внешнего мира, всё либо куда-то делось, либо чем-то заменено, и с этим крайне тяжело свыкнуться, поскольку в голове ещё пытается сохраниться образ того, каким помещение было раньше, но он крайне болезненно выскабливается новыми вывесками и закрывшимися дверями. В который раз убеждаюсь, что, если с местом ассоциируются хорошие воспоминания – в него ни в коем случае нельзя возвращаться, ведь вместо свидания с давно минувшими событиями там зачастую поджидает лишь разочарование в настоящем.
Зря только время потратил. Местом передышки становится лавочка возле Авторынка, достаю смартфон и захожу на «Авито». Как я и думал, цены на магнитолы начинаются от десяти тысяч, и объявлений с запчастями для моей модели нет. Дело дрянь. Приходит сообщение от парня, с которым ещё утром договорился о встрече, пишет, что через пятнадцать минут будет у «Сельмы». Я и забыл про него. Пока есть время дойду до машины, приготовлю детали, если заберёт все – пять тысяч в кармане, хоть что-то за день хорошее. Ещё нужно за интернет заплатить, купить маме таблетки, зайти за продуктами…
Время нещадно уходит, забирая с собой всё, что человек удержать не в силах. Оно в принципе никому не подвластно, мы лишь можем распоряжаться его потоком, растрачивая отведённое нам на те или иные дела. Ещё не было существа, способного путешествовать из настоящего в прошлое или будущее. Многие писатели-фантасты понимают, что подобные перемещения невозможны, а любые попытки их описать неизбежно приводят к замкнутому кругу рассыпающейся логики: если человек прилетел в прошлое и что-то исправил – его настоящее изменилось до неузнаваемости, в таком случае этот человек никогда не рождался, а следовательно не отправлялся исправлять прошлое, следовательно настоящее остаётся таким же, как до изменений, откуда человек отправляется в прошлое, чтобы… Совокупность сих фактов делает время ценнейшим ресурсом, восполнить запасы которого не позволяют физические законы вселенной. И на что я трачу этот ресурс? Даже не на бессмысленную гонку за признанием незнакомых людей или деньгами. Но, если не такая банальность, что же я делаю? Будто моё время и не принадлежит мне, а присвоено кем-то, кому своего категорически не хватает.
Банка опустошена, а я так ничего и не почувствовал. На улице по-прежнему пасмурно, небо затянуто серыми облаками, и, кажется, вот-вот пойдёт дождь, хотя по прогнозу его быть не должно. Типичная погода Калининградской области. Не удивлюсь, если по асфальту вскоре забарабанят капли, а обещанного солнца мы так и не дождёмся.
Рассматривая всевозможные магазинчики и палатки, я добрался до павильонов с фастфудом, куда мы ходили после уроков. Тёплый лучик упал на шершавый асфальт. Здесь, среди множества опущенных рольставней, открыта дверь «Best шавы», любимого заведения тех лет. Оно всегда казалось невзрачным в сравнении с конкурентами, особенно с носителями логотипов известных местечковых сетей кафе быстрого питания, одно время у «Best шавы» не было даже порядочной вывески, её роль играл нарисованный от руки плакат, вывешенный на одно из окон крошечного помещения. Долгое время мы игнорировали это место, отдавая предпочтение проверенным соседям. Всё изменилось, когда мы с Демидом решили потратить большую перемену не на гипермаркет, а на поиск нормальной еды. В местах, обычно посещаемых нами, всегда была очередь и, чтобы не опоздать на уроки, было принято решение зайти в маленькую неизвестную забегаловку. Одно из лучших решений в жизни. С тех пор она стала нашим любимым местом для приёма пищи, коротания времени и просто дружеских посиделок. Приятно видеть, что теперь «Best шава» занимает крупнейшее помещение из возможных.
Хоть и не особо голоден, всё же захожу внутрь и, поздоровавшись с поварами-кассирами, бега. глазами по изменившемуся, но сохранившему старые позиции, меню. Аппетит подобрался на строчке: «Шава по-настоящему» и с каждой следующей лишь усиливался. Здесь так много всего, что невозможно остановиться на чём-то конкретном, я раз двадцать прочёл все наименования блюд, однако дойдя до конца списка вновь возвращаюсь к его началу.
– Выбрали? – с акцентом спрашивает мужчина.
– Нет, пока думаю.
Деньги в кармане. Хорошо, что он не стал торговаться, видно, адекватный мужик. Растёкшись по водительскому креслу, звоню Сэму, он трубку не берёт, перезваниваю, по-прежнему тишина. Живот в очередной раз напомнил о пропущенном завтраке урчащим звуком, сопровождая его кислотной изжогой. Неподалёку есть хорошая шаурмичная, поем, подожду, может Сэм всё же перезвонит, если нет – отправлюсь домой, в Калининграде мне больше нечего делать. Закрываю Сотку и направляюсь к ближайшей забегаловке. Открываю дверь, и глаз радуется: нет очереди, в помещении всего один посетитель, чьё внимание погружено в изучение здешних видов шаурмы, заказывать парниша явно не торопится. Уверен, он не будет против, если пройду перед ним. Приблизившись к кассе, боковым зрением скольжу по нерасторопному пацану, которым, оказывается, тот самый сын кандидата в губернаторы, чьё лицо врезалось в память с новостью о выброшенной на берег ноге. Что он вообще здесь забыл? Я думал такие как он питаются только в элитных ресторанах и подобные места вроде кафешек с фастфудом обходят за километр. Косясь рассматривая мажора, случайно сталкиваюсь с ним взглядом, он тут же возвращает его на меню, а я поворачиваюсь к кассиру и говорю:
– Одну классическую шаурму, пожалуйста.
– 350 рублей, – говорит мужичок, пикая кнопками терминала.
– 350 рублей? – повторил я. – Ну ладно, с пятитысячной сдача будет?
– Нет, посмотрите мельче, пожалуйста.
– Нет мельче, давайте картой, – сую руку в карман и нащупываю там плоское пластиковое изделие.
– Нет карты, только перевод, – говорит кассир и протягивает картонку с номером телефона. – Как переведёте покажите, что перевели.
Выругавшись, достаю смартфон и открываю приложение банка.
– Оказывается, у меня на карте только 278 рублей, давайте всё-таки за наличку, – кладу на монетницу рыжую купюру.
– У нас нет сдачи. Сходите разменяйте и приходите с деньгами помельче.
– Хорошо, давайте вы начнёте готовить, а я пока схожу разменяю.
– Нет, извините, готовим только после оплаты.
– Вы издеваетесь?! – таращусь на узкоглазого. – Неужели так сложно сейчас принять заказ и приступить к его готовке? Вы же видели, что у меня есть деньги, я никуда не уйду, здесь кроме вас негде перекусить, так почему нет?
– Правила…
И в самом деле, что мешает им принять заказ? Наблюдаю за спором парня и уже двух поваров-кассиров, повторяющих, что они не могут начать готовить до получения оплаты. С одной стороны правильно, а с другой это в некоторой степени усложняет жизнь обоим участникам сделки по обмену калорий на деньги. Клиент, видно, в ней заинтересован и уж точно не собирается исчезнуть после заказа. Конечно, правила служат безопасности и комфорту жизни людей, однако сейчас я наблюдаю за тем, как эти правила во имя безопасности приносят в жертву комфорт, чего не должно быть. Парень пытается объяснить работникам то же самое, только своим, весьма своеобразным языком. Имеет ли смысл вмешаться? Я же имею возможность исправить ситуацию, и все останутся довольны, для этого нужно лишь проявить инициативу и предложить помощь.
– Короче, всё с вами ясно! Хотите терять посетителей – теряйте, – парень кладёт купюру в карман. – Никогда больше к вам не приду!
– Извините, но мы ничего не можем сделать, – говорит один из поваров-кассиров. – Разменяйте и приходите.
– Нет уж, спасибо, – он собирается уходить.
– Подождите, – останавливаю его. – Давайте я за вас оплачу, а вы попозже мне отдадите? – спрашиваю я, глядя на недоумевающего незнакомца.
– Ну давай, – он складывает руки на грудь. – классическую шаурму, – обращается он к работникам.
– Две, – показываю рогатку из пальцев.
Так соприкоснулись представители двух разных миров. Игорь и Август молча стояли в помещении, наблюдая за поварами и изредка посматривая друг на друга, первый не спешил идти разменивать деньги, а второй не слишком его торопил. Оба, кажется, были в смятении. Первым нарушил тишину Игорь:
– Ты же Ледников, верно?
– Верно, меня зовут Август, – он неуверенно протянул руку.
– Игорь, – пожал её собеседник.
– Приятно познакомиться, – сказал Август, не чуть не преувеличивая.
– Значит, ты занимаешься всякой предвыборной ерундой? – спрашивает Игорь, как только первые границы пали.
– Да, – кивает Август, – по-другому это и не назвать.
– Не нравится? – усмехается Игорь.
– Не то слово… – со всей искренностью выдаёт Август.
Вновь единственными звуками помещения остаются разговоры поваров-кассиров и шипение готовящейся еды. «Зачем я вообще так открыто сказал о своём роде деятельности? – подумал молодой Ледников. – Лить откровенности на человека, с которым знакомы менее десяти минут – явно плохая идея. Кого вообще могут волновать мои проблемы? Да никого ведь…» «Неожиданно, – звучит в голове Игоря. – Я совсем не таким его себе представлял, думал, он будет высокомерным уродом, как большинство детишек богатых родителей, а всё оказалось совсем не так. Вон, предложил помощь, руку даже сам протянул…» Август успокоился и простил себе спонтанный всплеск откровенности, взяв за оправдание проявленный интерес со стороны нового знакомого. Под тяжестью неловкой паузы голова Ледникова склонилась над смартфоном с открытым приложением Telegram, Игорь же настолько глубоко ушёл в несвойственные ему размышления, что едва ли вообще обращал внимание на обстановку вокруг.
– Две шаурмы классические, – на прилавок ложится пакет. Август берёт его и протягивает Игорю. Огнеборцев, посмотрев на своего спасителя, спрашивает:
– Ты случайно не в Пионерском живёшь?
– В пионерском, – говорит Ледников.
– Я тоже, – в голове Игоря рождается план. – Давай подвезу до дома, а ты мне простишь 350 рублей?
– Можно, – без задней мысли соглашается Август, лишь после вспомнив об избирательном штабе.
– Отлично, – Игорь забрал пакет, – тогда поедим в машине и отправимся в путь. Смотри ничего не заляпай, понял?
– Понял, – Август пошёл за Игорем, не задавая лишних вопросов ни ему, ни себе.
