Влас Дорошевич
Зеркало жизни
Теперь пишут:
– Особенно хорошо был сверчок. Успех сверчка, трещавшего за печкой, рос с каждым актом.
Аркадий Счастливцев, который умел «скворцом свистать, сорокой прыгать», получал бы великолепнейший гонорар и два бенефиса. Был бы первым персонажем.
– «Особенно сильное настроение создал в театре скворец заунывно свиставший за сценой. В скворце мы узнали нашего неподражаемого артиста г. Счастливцева. Говорят, что в свой бенефис он будет за сценой сорокой прыгать. Билеты все проданы».
Ах, живи Аркадий в наше время!
Как бы он сказал Геннадию Демьяновичу Несчастливцеву:
– Ведь актер-то нынче не в моде!
– А что у тебя там в узле?
– Настроения-с, Геннадий Демьянович!
– А драм у тебя нет?
– Драм, Геннадий Демьянович, нет! Одни настроения!
– И охота тебе, вместо пьес, настроения носить?
– Публика требует, Геннадий Демьянович!
Пьеса г. Федорова «Старый дом» не имела успеха на Александрийской сцене[5] потому, что в постановке не было надлежащего настроения.
В пьесе-то есть настроение, в постановке – не передано!
Пьесу надо ставить так.
При поднятии занавеса со сцены из скрытых потайных люков несет затхлостью и плесенью.
Вообще носу я придаю в театре большое значение. Нос до сих пор ничего не делал в театре. Действовали на зрение, на слух. А нос, что он делал? Сморкался во время самых сильных монологов и мешал? Надо заставить и его, бездельника, работать! Пусть способствует передаче настроения.
Итак, все носы приходят в скверное настроение, потому что со сцены пахнет затхлостью, плесенью и гнилью.
По стенам бегают пауки, ясно различаемые в бинокли.
Во время реплики М.Г. Савиной[6] публика видит, ясно видит, как с потолка спускается паук и заползает почтенной артистке за воротник.
Все зрительницы нервно поводят плечами, словно и им заполз за корсаж паук.
И вот тогда-то, когда г-жа Савина скажет:
– Какой это старый, старый, старый, старый, старый дом! Вот это настроение!
– Знаете ли, – говорит зритель, выходя с первого представления новой пьесы «в четырех туманах и 18 настроениях», – смотрел, смотрел я – и вдруг мне в голову мысль: «Да стоит ли жить? А не застрелиться ли?» Взглянул на соседа – и обмер: «Да у него в глазах та же мысль!»
