Влас Дорошевич
Макбет, или Жертва ведьм

Вот победа феминизма!

Настоящим-то Макбетом оказался не он, а леди Макбет.

Это у нее при появлении на сцене готовы честолюбивые замыслы и планы преступлений.

Это она письмо читает, как выражение своих собственных мыслей.

Не письмо зажгло в ней честолюбивые мечты.

Чрезмерные слова о том, как она поступила бы с ребенком, – это говорится не в увлечении, не в порыве страсти честолюбия.

Все это холодно и злобно обдумано.

Вот железная женщина!

И артистка с фантазией.

Ей дали роль леди Макбет.

А она сыграла Макбета. Только злющего.

Очень сильны ее сцены притворного ужаса.

И она показалась нам слишком опрощенной королевой.

Вряд ли так уж широко размахивает руками королева Шотландии, говоря:

– Гости дорогие!

Пир суровых танов – не студенческая пирушка.

Королевы, вероятно, в те суровые времена были сдержаннее. А леди Макбет, – она-то наслаждается властью, – и величественнее.

Мы поблагодарили г-жу Смирнову за то, что она избавила нас от «традиционной» заунывной, однотонной декламации в сцене сомнамбулизма.

Благословен всякий артист, не соблюдающий традиций!

Это спасает публику от шаблона.

Но лепет, бормотанье, отрывистые слова «сквозь сон» были бы превосходны для всякой женщины, у которой неспокойна совесть.

Раз г-жа Смирнова играет «самого Макбета», – ей следовало бы для этой сцены найти интонации более тяжкого кошмара, полные: