Влас Дорошевич
Прокурор
– Конечно, у всякого шевельнулась бы мысль!.. Разумеется, у всякого что-нибудь в этом роде было… Всякий кого-нибудь в своей жизни да толкнул в грязь!
– Вот видите! И все были бы смущены. А я, прокурор, упрощаю дело до крайности:
– «Проститутка Маслова отравила с целью ограбления».
И только. И вы спите спокойно:
– «Почему отравила? Потому что существо само по себе гнусное: проститутка. Сослали на каторгу, и не жаль проститутку!»
Или возьмём хоть «Власть тьмы». Тоже беру, как образцово проведённое защитником судебное следствие, где всё выяснено, ничего в тени не осталось. Разве вас не хватали за сердце слова Митрича:
– «Мужик, тот хоть в кабаке или в замке чему научится!»
И не чувствовали вы себя неловко, что вот вы учитесь в гимназиях и университетах, а около вас братья должны учиться только в кабаке или в остроге? И не спрашивали вы себя:
– «Что же я сделал для малых сих?»
И не казалось вам, что вы, даже не подумавший никогда о том, что надо что-нибудь сделать, как будто виновны и в этой «тьме» и в её «власти». И что преступления Никиты, Матрёны, Анисьи не есть только преступления Никиты, Матрёны да Анисьи, а как будто и вы в чём-то тут «замешаны»?
– Действительно. Жутко читать.
– Вот видите. А я, ваша добрая фея, упрощаю всё до последней степени. «Убиты Пётр и ребёнок. Убили Анисья и Никита по предварительному уговору с Матрёной. Случается каждый день, дело обыкновенное и уложением предусмотрено. Руководили корысть и злая воля». И вы спите спокойно:
– «Порок наказан! Чего ж ещё больше?»
От проклятых вопросов вас спасаем. Всякое преступление, если в нём хорошенько порыться, чего только там не найдёшь! Преступление – как хорошая окрошка! Чего туда только вчерашнего рачительная хозяйка или мошенник-кухмистер не положит. Это надо есть, закрывши глаза-с! Мне один француз, живший в Москве, говорил:
– «Я, monsieur, окрошку даже любил, но только до тех пор, пока не увидал, как она готовится. А как увидел, что дичь квасом поливают и в сметану огурцы кладут, – желудок мой стал это отвергать!»
Если вы начнёте в преступлении копаться, – чего там не найдёте. Какой завали, как в окрошке, сделанной в мошеннической кухмистерской. Тут и социальные условия, «влиявшие», и экономические, и бытовые складки. И наследственность: отцы с матерями, вот как вы делаете, грешки потомству передавали, – «расплачивайтесь!» И виноватых-то, в конце концов, окажется не один, а множество. И вы на скамье подсудимых окажетесь, ибо тоже во всех этих «условиях» со своей стороны виновны. Если б все преступления рассматривались так же подробно, как Достоевский рассмотрел преступление Раскольникова или Толстой – Никитино и Матрёнино, на свете не было бы правых людей, все были бы виноваты! Во всём виноваты! Как бы после этого спалось? Аппетит, к жизни аппетит можно бы потерять. А у меня просто:
