Влас Дорошевич
Железнодорожная семья
– Ой-ой-ой! – вопила Жанна. – Хоть пьяною меня напойте!
Но старики расхохотались:
– Ах, молодость, молодость! Да ведь если от тебя будет пахнуть абсентом, это уж будет собственная неосторожность!
И старик Жако прибавил строго:
– И к тому же, что скажут люди? Молодая Жако так напивается, что попала под поезд! Мы живём среди людей и должны считаться с общественным мнением! Ну, идём! Довольно глупостей!
И вся семья повела Жанну, похолодевшую, трясущуюся, едва державшуюся на ногах.
– Так помни, дитя моё, – говорила мать, обнимая её за талью, – там есть такая гайка на внутренней стороне рельса, схватись за неё и держись крепче, чтоб не отнять руку в нужную минуту! Только держись за гайку, – остальное всё само собой!
– Вот наше место, – с гордостью сказал старик Жако, светя фонарём, – вот и гайка. Жанна, ложись, дитя моё.
Старуха слегка подтолкнула еле державшуюся на ногах Жанну; та упала.
– Вот так, вот так, дитя моё! Дай руку! Вот гайка! Схвати пальцами! Держись!
Старуха заботливо оправила и подоткнула платье Жанны, чтоб его не втянуло в колёса.
– Слышишь, как рельсы загудели. Теперь уж близко! Близко! Лежи с Богом!
Старуха поцеловала Жанну и отошла в сторону от полотна.
– Полминуты каких-нибудь! Держись, Жанна! – донеслось из темноты.
– За гайку держись!
Поднялся дьявольский шум. Из-за поворота, словно чёрт с огненными глазами, сверкая огромными фонарями, вылетел паровоз.
Грохот, треск, свист, вопль.
– Человека задавили! Человека задавили! – закричал Жозеф Жако, кидаясь в деревню за фельдшером.
Семья Жако бросилась к рельсам, светя фонарём, отыскивая, где Жанна.
Жанна лежала около рельсов, белая как мел, с вытаращенными глазами, с оскаленными стиснутыми зубами.
– Будьте вы прокляты!.. Прокляты!.. Прокляты!.. – со стоном крикнула она.
Старуха Жако нагнулась и воскликнула:
– Поздравляю вас! Как нельзя быть лучше! Немного ниже плеча!
А из деревни с фонарями бежали уж люди.
– У Жако опять несчастье!
– Жанна?
– Она!
– Руку или ногу?
Кровь хлестала из Жанны, и она стонала, впадая в забытьё:
– Будьте прокляты… прокляты… прокляты…
– Это она железную дорогу! – пояснил старик. – Конечно, будь они прокляты! Калечат людей, даже свистка не дают!
Жанна лежала в соседней комнате на отличной хирургической койке, давно уже заведённой в доме Жако. Около неё хлопотали доктор и фельдшер.
А семья Жако, собравшись в столовой, чокалась красным вином.
На Жозефа сыпались поздравления.
– Теперь ты можешь позволять себе всё! – говорил со слезами Жако-отец. – Я тебе разрешаю! Безумствуйте, дети мои! Наслаждайтесь жизнью! Теперь Жанна может быть в интересном положении!
Через два с половиной года над железнодорожной семьёй разразилось несчастье.
– Мы потеряли двадцать тысяч франков! – говорила мне Жанна, утирая слёзы левой рукой и с трудом стоя на деревяшке.
Она только что встала после «левой ноги» и ещё плохо управлялась с деревяшкой.
– Двадцать тысяч франков! Вы только подумайте!
Через полтора года «после руки» Жанна родила мальчика.
– Прелестный был такой бутуз. Верите ли, кровь с молоком.
И старик Жако решил:
– Надо проучить железнодорожную компанию на этот раз как следует!
Мимоходом он посоветовался с опытным юристом:
– Скажите, если ребёнку отдавят правую ручку, – это дороже стоит?
– Конечно же, дороже! – ответил опытный юрист. – Лишенье способности к труду на всю жизнь! Шутка! Надо с детства держать инвалидом!
И старик Жако решил:
– Надо заблаговременно позаботиться о малютке!
– К тому же, – говорил он дома, – это лучше, если ребёнок вырастет без правой руки. Он затем не чувствует никакого лишения. Он даже не знает, что такое правая рука!
