Владислава Николаева
Третий
– Понравилось во дворце? – по своему восприняла Лиса.
– Я не хожу, – прямо сообщила Полина.
Лиса задумалась.
– Тебе не сказали?
– Я не спрашивала, – она легкомысленно отмахнулась покрасневшей под солнцем рукой. Девушка подняла указательный палец в жесте похожем на просьбу подождать и куда-то быстро ушла. Полина вздохнула, начиная беспокоиться. Полная бодрости Лиса напоминала студентов-практикантов из больницы.
Лиса вернулась что-то катя. Колёсики елозили по полу, переворачиваясь и теряя направление. Полина, поднапрягшись, уловила краем глаза закруглённую спинку офисного кресла.
«Сказать ей, что я не сижу?»
– Как там… – забормотала девица, вспоминая что-то. – На вес до шестидесяти… – она смерила Полину взглядом, – да, точно. До шестидесяти…
Полина обнаружила себя не там, где лежала. Лиса успела поймать её за ногу, пока Полина не восплыла под потолок.
– Что это было? – выдохнула Полина, пока Лиса прилаживала её к креслу.
– Заклинание временной отмены веса, – Лиса хмыкнула довольно. – Поди не слышала о таком.
Полина неаккуратно покачала головой. Но ничего не случилось. Мазь Цжуанга действовала. Полину посетила новая мысль.
– Насколько временной?
– Уже должно было пройти, – растеряла довольство Лиса. – Ничего, – она не унывала, – я тебя привяжу. Пройдёт когда-нибудь.
Полина не стала переживать. Поверить, что после всех напастей её жизнь закончится полётом не удавалось.
– Мне сказали, – Лиса ползала на корточках, приклеивая Полину скотчем к подлокотникам и, на всякий случай, к основанию, – что тебя нужно ввести в курс, как новенькую. Ты из людей?
Сначала вопрос показался Полине странным, но потом она честно ответила:
– Не знаю. А мы не из людей?
– Ну… из людей, наверно, – неохотно допустила Лиса. – Это ж вопрос из полушарлатанской сферы исследований… я не в том смысле – ты из непосвящённых?
– Не знаю. У меня проблемы с памятью.
– Ну, – Лиса шумно выдохнула, раздув щёки, – тебя сильно шокировало, что вокруг тебя маги?
– Кажется, нет, – покопавшись в себе, произнесла Полина.
– Ну тогда ты из посвящённых. Некоторые вещи нельзя забыть. Как кататься на велосипеде или там как жарить яичницу. Вот ты, например, что ты точно помнишь?
Полина молчала. Открыла рот… снова молчала.
– Не помню, – в конце концов смогла сказать она.
– Значит, как новенькую, – заранее утомлённо выдохнула Лиса, выталкивая кресло в проход.
Домина производил давящее впечатление, с одной стороны нагромождением дорогого хлама – как ещё назвать грозди запылённых голов на стенах, с другой – большой схожестью интерьеров с фарфоровой посудой. Полине казалось, что вот-вот хозяйка-великанша снимет крышку, заметит неряшливые тёмные комки чучел, сморщит громадный нос и плеснёт сверху кипятка. Побултыхает для верности. Потоки кипятка в воображении рисовались ярко, Полина носом чувствовала жар от него, даже горьковатую пыль от чучел перебивало.
А потом ноздри резанул сильный запах цветущих растений, настолько отличный от запахов медицинских препаратов и застиранных бинтов, что ударял в голову. Цвёл люпин, перемешанный с белой элегантной наперстянкой, окаймлённый бордюром из миниатюрных роз. От неожиданности девушка стала поворачивать голову – они были в саду. Нет, в сквере. Или в парке? Что-то должно было быть вокруг такого большого дома, не сразу другие дома впритирку.
Полина попыталась представить себе улицу, по которой подряд шли бы такие хоромины, но воображение отказало на почтовых ящиках, и окружающий мир оказался достаточно разнообразен, чтобы дать воображению выходной. Обернуться она не могла, так что смотрела вперёд.
В обозримом пространстве расходилась светлая площадь, симметрично и продуманно утыканная геометричными вставками клумб. Садовник придерживался принципа размещать на большом нежном и светлом фоне немного акцентных ярких пятнышек. Более всего ему удались белые круглые клумбы с кровяной каплей красной розы, смещённой на передний план, как символический предводитель цветочного братства. Были бледно-зелёные, какие-то потусторонние и тоже красивые клумбы, были приглушённо сиреневые и голубые. Деревьев было немного. Они росли на отдалении в маленьких чёрных кружках оставленной для них почвы. Остальное пространство от лестницы и до следующих домов было усыпано почти белым, чуть отблёскивающим от солнца песком. Песчинки замерли на своих местах, за пять минут, что Полина созерцала площадь, ни одна не сдвинулась с места от ветра, ощутимо дующего откуда-то справа, ни одна не увязалась за ногой пешехода, которых на улице хватало. Одеты они были как все, как все куда-то спешили, бросали привычные взгляды на хоромы за её спиной, не удивлялись мумии на офисном кресле – или не различали ничего особенного с расстояния. Прохожие двигались за линией клумб, желающих заступить черту не находилось.
Полина поёжилась. Лиса подумала, что она сваливается с кресла и где-то больно ухватилась за бинт у шеи. Под бинтами сыто чавкнуло – Чжуанговы примочки причмокивали при всяком движении. Звуки порой исходили совершенно неприличные. Девушка поморщилась. Заскорузлый бинт отлип от носа. Снаружи не видно, бинты стояли как качественное папье-маше. Полине не хотелось возвращать нос на место, там что-то царапалось, и она подозревала, что её же собственная старая кожа.
Было тепло, но Полина жалела, что Лиса не догадалась её чем-нибудь накрыть. Если не брать в расчёт бинты, она была голая, от неё пахло и не одними только лекарствами, да и прохлада ощущалась после стольки дней взаперти, и солнце заставляло плясать в глазах чёрно-белые пятна.
– Дааа, – протянула Лиса, – вот оно какое наше лето.
Лето было вполне достойно внимания, но лето Полина помнила. Хотелось взглянуть на забытое, а может никогда не виденное.
– Где мы?
– Это Китеж, – с готовностью отозвалась сопровождающая. – Второй по значимости город магов.
– А сколько их всего?
Лиса почему-то замялась.
– Ну два, – неохотно буркнула она.
– А первый какой?
– Эскамерун, считается как столица. В основном потому, что там Маг бывает чаще.
– Кто?
– Ну даёшь, – фыркнула Лиса будто забыла про потерю памяти. – Он же с тобой говорил!
– Тот, в чёрном весь, – сделала вывод Полина.
Лиса задумалась.
– Да, – подтвердила она где-то за спиной, – обычно он в чёрном… Вспомнила что-нибудь?
– Нет. Общие вещи помню, конкретного – ничего. Поверни меня.
Полина хотела посмотреть на здание, из которого они только что вышли. Лиса услужливо её повернула, но толку от того было мало. Полина не могла задрать голову, повязка на затылке мешала, и никто не мог – здание было слишком высоким. Полина смогла увидеть только, что оно белое от фундамента и до… ну и выше скорее всего тоже. Резная двустворчатая дверь из некрашенного белого от природы дерева была приоткрыта, словно бы приглашая всех внутрь, но отчего-то никто не подкупался.
Лиса покряхтев и скрепя сердце приступила к спуску Полины на кресле с лестницы. Полина, а может быть, и Лиса по-новому осознали угрозу спустить с лестницы. На помощь никто не торопился, Лиса никого не могла или не решалась звать, так что ей пришлось повторить свои особенные слова. На сей раз сработало типично, кресло встало на почву твёрдо, когда от него потребовалось.
– А меня можешь научить? – робея, спросила Полина, вспоминая что сопровождающая не только владеет своей памятью, но ещё и почти на два года старше.
Лиса обидно пренебрежительно фыркнула:
– Тебя никто не сможет научить!
Колёса зашуршали по поблёскивающему песку, и здание наконец предстало перед глазами целиком. Стены из белого камня в десяти метрах от земли вспенивались белыми куполами, такими же белыми и каменными, симметрично расходясь в стороны и истончаясь кверху. Купола были украшены золотыми звёздами, похожими на морских ежей, с множеством тонких лучей разной длины. На них попадало солнце, от блеска резало глаза, Полина отвела взгляд на белую каменную дорожку. После обидного тона Лисы дворец произвёл на неё небольшое впечатление. Конечно, и так понятно было, что дорогой и здоровый.
– Ты не из наших, – присовокупила Лиса со снисхождением.
– А из каких?
– Ну из них, адептов, – небрежно пояснила девушка.
– Чего? – Полине не нравилось, что приходится вытягивать каждое слово.
– Ты серьёзно что ли? И это не помнишь?
– Шучу, наверное, – буркнула Полина.
– Нет, ну серьёзно? Не помнишь? – в голосе толкающей кресло Лисы проступили нотки веселья, будто кто-то рассказывал ей занятную небылицу. – Ты точно из посвящённых?
– Тебе это лучше должно быть известно, чем мне, – неохотно заметила Полина.
– Ты из адептов, – уверенно повторила Лиса, – ну а посвящённая ли – кто тебя знает, кто посвящал, тот пусть и узнаёт. Среди новых тебя нет, да и новых-то тех было всего ничего…
– Что это значит? – продолжила вытягивать Полина. – То, что я адепт?
– Можешь управлять какими-то стихийными силами. Не так как мы. Мы можем, что угодно, достаточно знать словесную формулу и вложить нужное количество энергии.
Лиса самодовольно замолчала, наслаждаясь величием открытых перед ней перспектив.
– А мы? – вновь вынужденно повторила Полина.
– А вам нет толку от словесных формул и то, что вы делаете ограниченно одной стихией.
– Одной из четырёх? Какая у меня?
– Ну откуда я знаю? – фыркнула Лиса. – Я – маг, а не адепт. Узнаешь у своих.
– Мы к ним едем?
– Ну ты же должна понимать, что они здесь не живут…
– Нет, не понимала, – созналась Полина.
– Они знают про тебя, но им нужно ещё добраться, а словесных формул они не знают, так что это может занять какое-то время…
Кресло скакало на маленьких непослушных колёсиках, упасть было бы немудрено. Магиня держала где-то за шкирку, отчего там ритмично чвакало в ритме чу-чух. Зубы стучали в поддерживаемой бинтами челюсти. У границы сада, невидимой, но странно пшикнувшей по ним, когда они проходили черту, кто-то пожелал им доброго дня, склонив голову в поклоне. За Полину с интересом зацепился блеснувший за очками насмешливый глаз. Изменчивое лицо неуловимо преобразилось. Полина ойкнула и проводила незнакомца в шляпе взглядом.
– Кто это?
– Кто? – автоматически повторила Лиса, не пропуская вопрос в мысли и не задумываясь над ним. Полина поняла, что та не заметила проскользнувшего мимо мужчину.
Теперь они были на проходной части площади. Обширная площадь опоясывала похожий на гору зефира в золотой посыпке дворец толстым кольцом. По внешней стороне кольца располагались обычные дома этажа в три – тоже каменные и белые, но темнее и куда проще дворца, с флюгерами на коньках сферических крыш, отчего они походили на крупные каменные иглу. Под декоративными крышами тоже предполагались жилые помещения, судя по окошкам в форме закруглённого человеческого ногтя. Дома, по крайней мере, на первой линии от дворца были аккуратны. Отмытые окна блестели на солнце. Здесь пахло морской солью, где-то рядом было море. Воздух обладал богатым ароматом соли, йода, морской зелени и приятной летом прохлады. Полина поёжилась от холода, и рука сопровождающей по-новому, с чваком, прищемила основание шеи.
– Смотри! – вдруг оживлённо с придыханием выдохнула Лиса, указывая на лавку. Руку использовала ту, которой держала Полину, и девушка почувствовала, что начинает неумолимо сползать.
На площади было много людей. Целый город людей. Полина ёжилась на кресле, начиная чувствовать или придумывать неодобрительные, снисходительные и жалостливые взгляды. Люди двигались целеустремлённо, некоторые одетые с лоском, со свёрнутыми в кулаках трубками газет и кожаными портфелями; некоторые более расслабленные и медленные, в повязанных на плечи небрежно свитерах, на случай если с моря потянет, в хлопчатых мягких туфлях, видимо, отдыхающие. Те и другие замедлялись рядом с группой, остановившейся у одной из белых лавок на кованых ногах, чтобы что-то обсудить. Стержнем группы, к которому обращались остальные, если не словом, то взглядом, был молодой мужчина в чёрном. Чёрным был даже галстук, и даже сам взгляд. Проходящие мимо тихо здоровались. Он косился на них хмуро и ничего не говорил. Иногда крохи внимания доставались светловолосому красавцу и величавому рыжеватому господину, блондинке и шатенке улыбались. Прохожие продолжали здороваться и старались пройти как можно ближе к чёрному человеку.
– Вот Маг! – продолжала ликовать Лиса. – Он ведь говорил с тобой?! И как?!
– Больно, – скупо выдала Полина. Взгляда хватило, чтобы мигрень вернулась. Лиса пропустила ответ мимо ушей.
– Здравствуй, Тимур… Вениамин…
Если говорящий того стоил, Маг кивал. Маг кивал нечасто. За ним кивок повторял светловолосый высокий мужчина. Полина внимательно смотрела на него, пользуясь расстоянием. Повезло, что глаза удалось сохранить после всего. Зрение оказалось хорошим. Взгляд не сходил со светловолосого.
– Кто он? – спросила Полина.
Лиса не поняла, пришлось объяснить.
– Повелитель Нечисти, второй из трёх.
Полина не поняла.
– Ну всего есть три типа. Мы – маги. У нас есть Маг. Тимур. Он самый сильный.
– Он… правитель? – подобрала слово Полина.
– Да. Есть необычное зверьё, существа всякие. У них – Повелитель. Вениамин. Он самый сильный из своих. А есть – вы, адепты. У вас должен быть Высший Адепт.
– А кто он?
– В том-то и дело, что неизвестно. Вон, они думают, как его искать…
– Искать? А почему не выбрать?
Лиса всерьёз удивилась.
– Как выбрать? Выбрать нельзя. Нужно найти особого, единственного, самого сильного.
Какая-то субстанция, не исключено, что из медицинских, пристыла в пасти, как блинное тесто к стенкам кастрюли. Полина попыталась сглотнуть, но сглотнуть было нечем. Можно было попросить попить у магини, но даже в более благоприятных условиях это было неудобно. Цжуанг поил через воронку.
– А что, значит, предыдущий… ушёл в отставку?
– Кто предыдущий? – не поняла Лиса.
– Ну, адепт…
Лиса рассмеялась её невежеству.
– Маг, Повелитель и Адепт – навсегда одни.
Полина задумалась.
– Перерождаются?
– Нет! Рождаются раз и живут с этих пор всегда. Осталось всего одного, последнего найти…
– Я думала, они ищут убийцу, – сказала Полина.
– А это он и есть.
Полина не видела свою сопровождающую, та стояла за спиной, но надо было слышать её тон. Лиса не придавала значения или не думала, что говорит. Они ищут убийцу, они ищут Высшего Адепта. Убийцу-правителя. Правителя-убийцу. И ничего их не смущает?
Как говорил вот этот самый, в чёрном, Маг? – с тобой произошёл несчастный случай… Кому-то прощается убийство, кому-то отказано в восстановлении справедливости. Где-то на донышке сознания промелькнула мысль, что происходящее давно знакомо, мимолётное неоформленное воспоминание вызвало сиюминутное разочарование и более длительную по ощущениям грусть. Когда-то в детстве всех нас учили, что добро обязательно побеждает…
Метрах в двадцати за женщиной лет пятидесяти шли, держась за красный канат, дети детсадовского возраста. Ради них мир ещё прогибается, чтобы предстать белей и чище, чем есть. К сожалению, чаще это выражается не в справедливых и честных поступках, а в замалчивании поступков несправедливых и нечестных. Стало грустнее.
По раковинам, зажатым в свободных детских руках, можно было догадаться, откуда идут обутые в сандалии на белые носки ноги. Воспитательница поспешила подвести их поближе. Полосатые маечки, платья в горох, в цветочек, в сердечко, красные, оранжевые, зелёные, синие, футболки с мультяшными героями, песочные шорты, шорты в песке, пластмассовые ведра, лопатки, косички, панамы, бейсболки, шляпки, бантики… В глазах мельтешило. Полина пыталась выудить из-под замка своей памяти нечто схожее, яркое, детское, но его там будто бы никогда не было…
Тем временем чуть запыхавшаяся женщина вымолвила, растягивая алые напомаженные губы в улыбке:
– Здравствуйте, Тимур… Вениамин…
С рыжеватым не поздоровалась, только неуверенно кивнула, но было заметно, что его самолюбию до неосведомлённости воспитательницы дела нет.
– Дети!
Дети нестройным хором протянули что-то похожее на «здравствуйте». Поздоровались они ещё полуосознанно, воспитательница сказала, они и отбрыкались на автомате, чтобы значительная воспитательная константа их небольшого мира утихомирилась, поздоровались, ещё не успев сообразить, кто перед ними. Но тут их накрыло личностью Мага, и они замерли. Взрослые, начиная с воспитательницы и заканчивая молодыми целеустремлённо спешащими мужчинами, двигающимися по площади по деловым вопросам, улыбались и умилялись над картиной неприкрытого восхищения. У детей натурально открылись рты – как они восторгались высокой фигурой в чёрном! Ещё маленькие, а уже знают, что такое Маг.
«Мага все знают», – заключила Полина.
Дети стояли очень тихо, не смея двигаться, ляпать милые детские глупости или жаловаться на мелкие неудобства, которые в детстве едва ли не парализуют своей неразрешимостью.
Маг молчал и хмуро созерцал младших из подданных со своей высоты. Он прекратил разговор со спутниками, и по виду его было понятно, что он лишь терпит повышенное внимание и оно ему не угодно. Он был намерен молчать, пока детям не надоест бессмысленно его рассматривать. Но неподдельным мастером бессмысленного рассматривания здесь была воспитательница, закалённая часами утренников и долгого и нечёткого чтения стихов. Из года в год одних и тех же и парадоксально всё менее чётких. Она смотрела на Мага не моргая, с широкой раскрытой улыбкой, как будто поощряя молчаливого ребёнка сказать слова своей роли.
Кого-то другого, не Мага, было бы немного жаль, как человека, на которого все смотрят, а он не знает или не умеет ничего сказать, чтобы считать свою задачу выполненной. Магу было плевать. Это было понятно если не по нему, то по его спутникам, которые сейчас смотрели не на него или ни куда-то в сторону, чтобы не смутить ещё больше, а на воспитательницу, детей и всех окружающих, притом с таким снисхождением, что они все должны были ощутить себя полнейшими дураками. Воспитательница какая-то бронебойная попалась.
Первыми утомились дети. Девочка в ладном и, похоже, недешёвом льняном платьице с белым растительным узором потянулась рукой к штанине Вениамина. Не сдвинувшийся ни на миллиметр за представление Маг одним шагом заступил ей дорогу. Девочка напугано отдёрнула руку и вскинула голову, соображая что за тёмная громада перекрыла ей свет. Детские пальцы не коснулись Вениамина.
Полина с неосознанным интересом наблюдала картину.
Ушли дети со своей воспитательницей, оттаял из напускного оцепенения Маг, Лиса повернула кресло ко дворцу. Кресло – не инвалидная коляска, оно ездит куда хуже, Лиса поняла, что руки уже начали уставать, а ещё ехать назад, подниматься по лестнице, ехать в комнату…
– Какого чёрта ты притащила её сюда?! – горячий злой шёпот заставил Лису подпрыгнуть и вскрикнуть.
Она услышала его, как всю дорогу слушала её Полина – из-за спины.
Вспыхнув, а потом похолодев, Лиса обернулась на Мага. Её лицо заливала густая краска.
– Я… я…
Выражение лица мужчины заставило её умолкнуть. Полина скромно сидела на кресле в сторонке, повёрнутая к ним спиной, чуть вполоборота, и чувствовала себя позабытой.
– Кто тебе позволил? Что тебе было сказано?! – с ненавистью выдыхал Маг. – Тебе что, собаку поручили? Какого чёрта ты её выгуливаешь? Ей нечего здесь делать! Таких, как она, не возят на люди! Не видно? Я спрашиваю, тебе не видно?!
– Мм…
Маг гневно фыркнул в ответ на косноязычие Лисы.
– Увози её отсюда, быстро!
Лиса неслась, не произнося ни слова. Полина только слышала прерывистое дыхание, под конец дороги настолько жаркое, что понятно – плачет. В челюсти постукивали зубы, различимый по пути шелест песка по колёсикам заглушало шумное сопение сквозь воду за спиной.
Контур ограды дворца предупреждающе поголубел, силуэт дворца стал неясным, зыбким, откуда ни возьмись на ходу возник человек в синем кителе с воротником стойкой и золотыми пуговицами.
– По какому вопросу? – строго осведомился мужчина. Лет он был средних, крепкий, с холодным сосредоточенным взглядом. Такой, на какую работу ни поставь, будет цепляться волчьей хваткой.
Лиса растёрла рукой слёзы. После такого кто угодно бы поплыл как маргарин. Кто-то другой.
Мужчина в форме ждал ответа.
– Мне… – Лиса всё-таки всхлипнула, – её в комнату нужно…
Мужчина не стал задавать новый вопрос. С дороги не ушёл.
Лиса начала осознавать, на кого нарвалась. Полина не помнила, как тут всё устроено. Может, она вообще не знала о местных порядках, даже когда была здорова. Но в любом случае, решать проблему было не ей, хотя беспокойство тихонько нарастало – спина ныла в кресле, хотелось лечь, распрямить отвыкший позвоночник. Хотелось пить, есть и ещё больше в туалет. В беспомощности она не уступала малявкам, увиденным на площади. Если не превосходила.
– Меня Цжуанг лечит, – пришла на помощь онемевшей Лисе Полина.
– Ну так и идите к Цжуангу, – не переменившись в лице, посоветовал мужчина, не сводя с них бдящих глаз.
– А я не знаю, где он…
– Это меня не касается, – резонно заметил мужчина.
Лиса нерешительно топталась на месте.
– Ну не с собой же мне её тащить? – жалостливо проныла она, на глазах определённо при таком звуке должны были проступить слёзы. – Её сюда Маг поместил! Она была в маленькой комнатке с цветной росписью! В такой, с высокими потолками! К ней ходил лекарь!
– Ходил, значит, положено было, – поморщившись, снизошёл до комментария охранник. – Значит, у него разрешение имелось.
– У неё тоже разрешение имелось! – воскликнула Лиса.
– Имелось, не значит, что сейчас имеется, – неуступчиво ответил мужчина.
– Ну как вы не понимаете! – беспомощно всплеснула руками девчонка. – Её же больше некуда девать! Она не помнит ничего! Ну, честное слово, она внутри должна быть… я её утром забрала, где-то в одиннадцать…
Охранник встрепенулся. Лиса с воодушевлением подалась навстречу. Тут взгляд мужчины недобро сощурился, и Лиса опала, прежде чем он заговорил:
– Не было разрешения на выход на одиннадцать. Кто выпустил?
Лиса смешалась. Полине и в голову не приходило, что они переступали какое-то правило, покидая дворец, теперь слушала удивлённо. Магиня и не могла толком сказать, с чьего попустительства набедокурила.
– Ну поймите же, – взялась за уже спетую строчку она, – я не могу тащить её с собой!.. Вы не знаете… не видите – она же после реанимации! Ей может стать плохо!
Охранник окинул её трезвым холодным взглядом, так и говорящим – раз так, нечего было вывозить за порог без разрешения. Прислушиваясь к своему состоянию, Полина не могла не согласиться. Желание сходить в туалет заставило отключиться голод и жажду. Только тягучая боль в спине продолжала докучать – короткие тупые иглы, расширяющиеся и давящие всё большей площадью. Начавшись с шильного диаметра, теперь они ощущались как толстые вязальные спицы. В некоторых частях спина была сведена неподвижностью. В лежачем положении неудобство переносилось как-то проще, не так тянул небольшой в общем-то вес…
– Мне что, здесь её бросить? – в отчаянии угрожала Лиса.
– Нет, – не задумываясь, ответил охранник. На лице Лисы проглянула робкая улыбка надежды, кажется, нашлась в рабочем механизме человечность…
– Нет. Увози её отсюда. Не положено тереться у ограды без дела.
Лиса спала с лица, даже в местах загара серея.
– Пфф, – выдохнула она, прикрывая глаза. – Убегу, – вдруг сказала она. – Ведь не оставите её на дороге, завезёте, как миленькие… её Маг сюда определил…
Лиса припустила с места.
– Тыть!.. – успел рявкнуть охранник, сделав выпад с места, но, видно, покидать периметр ему не позволяла инструкция, и преследование, обязанное быстро и бесславно закончиться, не началось.
Мужчина глянул на скорчившуюся на кресле девчонку, на путы держащие её скованные неподвижные руки на подлокотниках, на ноги, забинтованные вместе и примотанные простым, в налипшем по дороге соре скотчем к пластиковому основанию кресла. Понял, что она испытывает огромное неудобство, что не имеет контроля над собственным телом. И ушёл.
Невидимая ограда чуть потянулась голубым и растворилась в воздушных слоях. Дворец опять предстал перед глазами отчётливо. И далеко. Но для Полины это не имело значения. Она не могла продвинуться и на десять сантиметров. Для неё не существовало близких расстояний. Не могла она даже опрокинуть кресло. Она не чувствовала мышц, которые отвечали за перенос веса. Вес просто лежал на утомившем сидении квёлым мешком картошки.
Очень хотелось в туалет.
Полина униженно жалась от холода. Много думала, и всё не о веселом. По ещё больничной, а значит, одной из самых старых привычек, грызла себя за упаднические мысли, но стоило самую малость осознать себя, своё положение, чтобы вернуться на внутренние круги ада. По крайней мере, мысли немного притупляли ощущения.
«Хорошо, что сейчас лето», – попыталась взбодрить себя Полина и чуть не расплакалась. А в глотке уже всё высохло как в опустошённом колодце, какие слёзы? Неоткуда их черпать.
– Ах! – поражённо воскликнул голос.
Полина вынырнула из сна, осознала, где находится, и постаралась сжаться более плотным комком. Голос был возмущён, и Полина не подозревала в округе другого объекта, грязного и неуместного, как она сама, заслуживающего возмущённого окрика.
Перед креслом на колени в песок рухнула девушка, взметнулся от падения подол сине-белого платья. Полина со стыдом испугалась, что ткань испачкается в луже…
Девушка заглядывала снизу вверх большими глазами с трепещущими чёрными зрачками в чёрной радужке, не накрашенные насыщенного цвета губы тоже подрагивали. Тонкие пальцы сомкнулись на набалдашниках забинтованных кистей Полины.
Поняв, что её жалеют, Полина, не выдержав, заплакала редкими слезами.
Девушка взметнулась на ноги, поворачиваясь к дворцу.
– Да вы люди или звери! – крикнула она в его сторону, продолжая держать пальцы на забинтованной кисти Полины.
Чёрные глаза полыхали гневом, воздух яростно вылетал через ноздри.
– Не бойся, – заговорила она ласково, – дома всё будет хорошо, дома с тобой так никто не поступит… мы прямо сейчас… потерпи…
С этими словами из вышитого бисером мешочка была извлечена пластиковая бутылка без обозначений; по взмаху смуглой руки из горлышка потянулся изворачивающийся столбик прозрачной жидкости. Полина подалась ему навстречу, забывая, что может упасть, но столбик потянулся к прорези рта, а на кресле удержала рука незнакомой девушки-адептки.
– Я – Сафико. Хочешь – зови Сафи – как больше нравится. Учусь на врача, буду тебе помогать, – серьёзно обещала брюнетка, пока Полина приходила в себя, осознавая, что выпила достаточно или больше.
– Мы сейчас проедем немного… на Морской площади Китежа запрещено переноситься… нам нужно попасть в город при Храме Всех Стихий. Он далеко отсюда, но пешком между городами никто давно не ходит, последние желающие в Средние века перевелись… я не лишнее рассказываю? Может, такие вещи ты помнишь?
– Нет, – чуть хрипло ответила Полина. – Всё звучит по-новому… Как тогда перемещаются между городами?
– Между Китежем и Эскамеруном ходят поезда. У магов нашлись средства на такое строительство. Нам эта дорога не подходит. Мы – не маги, а адепты Стихий…
– И у нас денег на такое строительство нет, – предположила Полина.
– Да и смысла в нём нет, – голос Сафико звучал искренне. Она везла кресло, держа одной рукой спинку и перегнувшись к одному из подлокотников, так что на Полину свисали шелковистые, чуть вьющиеся тёмные локоны. – Слишком длинную дорогу строить, слишком много усилий её от непосвящённых прятать. У магов их Железка за пределами города из пространства выпадает и в пределах уже другого возвращается. Куда нам такое? Мы с физическими законами так вольно обращаться не можем, мы к природе ближе – чего она не позволяет, мы того не сделаем.
Сафико покачала головой.
Полина заинтересованно прислушивалась.
– Мы… такие как ты – вообще на магию не способны?
– На заклинания – нет, мы принадлежим к одной из Стихий и с её позволения используем её силу. В отличие от магов нам не нужно копить энергию и носить при себе аккумуляторы и рутеры для силы. Нам только Стихия нужна. Или возможность её проявления, если говорить об Огне. В воде даже мастер не разведёт костра – против природы.
– А моя Стихия, какая? – робко спросила Полина.
Отповедь скрывшейся в неизвестности Лисы отбила у неё уверенность в том, что ответ будет получен, но Сафико ответила сразу:
– Я думаю, Вода, как и у меня… Хотя это Смотрители должны определять, но ты ведь не маленькая девочка и не новичок, так что, можно сказать, я не определяю, а помогаю вспомнить… Смотрители – это самые опытные адепты. С тобой не говорил Маг?
– Говорил.
– Он не адепт, но главнее всех Смотрителей, и Стихию может легко определить. Он не сказал?
– Нет.
Сафико хмыкнула и ненадолго замолчала. Впереди возникла медовая гладь моря. Берег не отличался от площади, такой же белый и ровный.
– Задумалась, – виновато призналась девушка. – На пляже нельзя… сейчас чуть-чуть в сторону возьмём.
Кресло не очень хотело брать в сторону, но Сафико тянула его, пока не добилась своего.
– И как мы перенесёмся без Железки? – любопытно спросила Полина.
К её удивлению Сафико вздохнула:
– Придётся звать мага.
Маг появился на окраине города, за линией иглу-подобных домов с пакетиком каких-то орехов. Сначала будто даже появился звук хруста орехов на зубах, а потом молодой маг во плоти. Полина вспомнила, что хочет есть.
Уже взрослый, но молодой парень носил чёрные джинсы и серую майку, открывающую развитые плечи. Какое-то время он только молчал, грыз орехи из кулька и неприлично разглядывал Сафико, не замечая присутствия Полины.
Сафи терпеливо ждала.
– Двоих сможешь перенести? – наконец спросила она.
– По очереди, – ёмко ответил маг.
– Только чтоб без шуток, – предупредила Сафико. – Нам срочно в Храм, нас Стахий ждёт.
– Оплата? – маг задрал правую бровь.
– Наличными, – Сафико вытащила из сумочки убедительную пачку тысячных купюр.
– Могли договориться натурой, – бессовестно сообщил парень. – Но раз так – десятка за двоих.
– Оплата на месте, – деловито сказала Сафи. То ли не доверяла, то ли так было принято. – Сначала мою подругу.
Парень скомкал опустевший бумажный кулёк, запустил его в урну, к Полине потянулась рука…
В следующий момент Полина увидела перед собой поле. Из земли на полметра поднималась неизвестная ей незрелая культура. А дальше, за вытянутым слева направо полем начиналась стена, навевающая мысли о старинных городах. В Китеже такого ощущения близко не было.
– Спасибо, – поблагодарила Сафико, оказавшись рядом, и стала отсчитывать купюры.
– Может, всё-таки натурой? – парень белозубо улыбнулся.
Полина заметила в нём перемену – кажется, там, у себя, он был порумяней и загорелей.
