Владислав Максимович Романов
Третья жизнь
Тут уже активизировался и парень. И даже попытался встать.
– Слушай, вали отсюда, Валера! И не подходи к моей девушке.
– Девушке, да?
Я перевёл взгляд на неё.
– Чем он тебя заинтересовал? Он богаче? Красивее? Или умеет любить? А?!
Новый ухажёр моей старой подруги схватил меня за руку, на что в ответ я достал нож, и приставил его к горлу этого умника.
– А ты сядь нахрен на место, пока я тебе язык через горло не достал!
Он послушался, и сел на место.
– Слушай, Валера, ты не в себе. Ты много выпил…
– А когда это было проблемой? Все много пьют, и я в том числе. Я ничем не хуже всех остальных! Но ты решила иначе. Ты тянулась ко мне, чтобы целовать, а вместо этого начала грызть артерию! Я пытался быть идеальным! Я отрывал слова вместе с кусками сердца, а ты бросала их собакам! Помнишь, кто решал твои проблемы в школе? Кто защищал тебя от пьющего отца? Кто спасал тебя от проблем дома?
Я наклонился к ней ближе.
– Тот, кого потом выбросили на помойку, как дырявое ведро. Я бы с большой охотой отрезал пальцы и губы этому смазливому уроду, и посмотрел бы на то, как ты будешь к нему относиться. Ты же уйдёшь от него, как только он перестанет представлять из себя кого-то полезного.
– Ты несёшь чушь!
– А давай проверим?
Он в очередной раз попытался встать, но я вмазал ему с такой силой, что он откинулся на спинку диванчика. И взяв его за кисть, я провёл лезвием ножа вдоль указательного пальца. Не касаясь кожи, просто чтобы обозначить.
– Ничего не можешь сказать? Я тоже ничего не мог сказать, когда ты сказала мне, что у нас никогда ничего не будет. Я бы вышел в окно с девятого этажа, если бы смелости хватало. Я может и был трусом, но я никогда не относился к тебе с пренебрежением!
На меня уже обратила внимание охрана, и пришлось делать ноги. Легко перепрыгнув через ограду, я побежал навстречу неизвестному. Мне не полегчало, но хуже явно не стало. На этот раз я сказал то, о чём думаю. Надо почаще так делать. В итоге ноги принесли меня в один из дворов. Спальный район, далековато меня занесло. Я уселся на первую увиденную лавочку, и глянул в небо. Ночь была не такой прекрасной, как была раньше.
– Чё, жизнь, думаешь, ты победила? Поставила в безвыходное положение? Хрена с два! Придумай что-нибудь поумнее, чем подкидывать мне моих старых знакомых! Может я и сломан, но не сломлен! Тебе придётся хорошо постараться, чтобы окончательно добить меня!
Я достал из-под лавки пустую бутылку, и бросил её в небо. Упала она через несколько секунд, и разбилась о тротуар. Под лавочкой стояли ещё бутылки. Из-под пива, и одна из-под водки. В которой, кстати, была ещё четверть жидкости. Я принюхался к горлышку.
– Вроде не обоссаная…
Я сделал глоток.
– Ух, ну и водяра…
Я ещё раз посмотрел в небо.
– Вот видишь, жизнь, я нашёл что выпить, хоть у меня и не осталось денег! Я уже сильнее тебя.
Но алкоголь закончился за несколько больших глотков, и бутылка полетела туда же, куда и все остальные. В лицо судьбе. Слава богу Асмодей не появляется. Только его не хватало. Сзади послышались шаги.
– Иди своей дорогой. У меня нож.
– А у меня вилка.
– А?
Я обернулся. Передо мной в спортивном костюме стояла Алеся.
– Ты чё, следила за мной?
– Меньше под окнами у меня кричи, деятель хренов.
Она села рядом.
– Много выжрал?
– Ром, три стакана водки, бутылочка пива…
– А повод какой?
– Несостоявшееся отношения, чувство вины, тяжесть прожитых лет, осознание собственной никчёмности. Продолжать?
– Неплохо. Будто тебе сорок и ты какой-нибудь военный. И откуда такой букет?
– Так я тебе и сказал.
– Я же слышала твои крики. Наверняка что-то серьёзное. Может, я волнуюсь, откуда тебе знать?
– Да за кого? За меня? Второй год на улицах живу, не волновался никто. Сейчас как будто что-то изменилось.
– Сколько-сколько? Ты два года жил на улице?
«Надо меньше пьяным разговаривать с людьми на такие темы»
– Почти. История длинная, если честно. Сначала умерло несколько друзей в поножовщине, потом батя коней двинул, а мама стала банкротом. И теперь я стремлюсь к возвращению своей красивой и богатой жизни, бухая водку ночью на лавочке, под которой эту самую водку и нашёл.
– И как мама, не в курсе?
– Без понятия. Наверняка её посадили в тюрьму вместо меня за те тяжкие телесные. Это уже не важно.
– Почему? Родители это самые близкие люди в твоей жизни. Нельзя так говорить.
– Ты-то много понимаешь. Не вернусь я к ней. Да и денег на это нет. Я сбежал от неё, и не хочу смотреть ей в глаза. Может мне стыдно, может ещё что-то.
– А я люблю своих родителей. У меня мама врач, она очень трудолюбивая и умная.
– А батя?
– А он…не работает. Временно.
Мы замолчали. Я крутил в руках пустую бутылку, а Леся смотрела в небо, болтая ножками.
– Тяжело было жить на улице?
– Да. Я всегда чувствовал себя человеком, который должен найти свой дом. Я в нём не родился. Тот город был просто местом жительства. Я словно вечный странник. А путь у меня слишком короткий, и закончится он так же, как и начался.
– Я, наверное, должна сказать, что понимаю тебя?
– Наверное…
– Валер, ты сегодня забыл её забрать…
Она достала из кармана мою курительную трубку, и дала её мне.
– Все ещё бесполезна без…спасибо. Я уже соскучился за ней. Расскажи что-нибудь о себе. Я хочу узнать о тебе больше.
– Ну, меня зовут Алеся Резниченко, мне семнадцать, я учусь в одиннадцатом классе. Занимаюсь плаваньем, играю в школьной команде по баскетболу. Отличница, вроде как. Люблю проводить время в компании интересных людей. Теперь твоя очередь.
Меня слегка смутило то, что она говорила всё это, не сводя с меня глаз. Но я слишком пьяный для того, чтобы обращать на это внимание.
– Валерий Альбертович Романов, мне семнадцать лет, я нигде не учусь, работаю завхозом в школе, названия которой даже не знаю. Профессиональный лентяй, хорошо дерусь. Выступал на турнирах по подпольным боям в Одессе. Люблю деньги и курить. И мне часто говорят, что я интересный человек. Хотя, по правде говоря, ты и Антон – единственные, кто общается со мной так непринуждённо и по-дружески.
– Прекрасно, Валерий Альбертович. Ты до школы хоть дойдёшь, пропитка?
– Да я ключи посеял. На лавке отосплюсь, а потом что-нибудь придумаю.
– Нет, какая лавочка? Тогда ко мне домой дуй, там спать будешь.
– Рано тебе ещё парней к себе в кровать тащить. Мне бы газетку какую-нибудь под голову, и нормально будет.
– Ну и сиди тут, мёрзни. Лавочник.
Она потрепал меня по макушке.
– Сама вон трясёшься от холода. Возвращайся домой, а я сам справлюсь.
Брюнетка улыбнулась, и обняла меня за шею.
– Спокойной ночи, лавочник.
– И тебе спокойной. В школу не опаздывай завтра.
Она махнула на меня рукой, и скрылась в подъезде. А я посмотрел на ту бутылку, которую не выпускал из рук.
«Может, я всё-таки не так уж и ужасен?»
Глава 5. Тайное оружие.
Сон был как никогда сладким. И был он таковым только благодаря контрасту событий. Снилось что-то хорошее, но, как и всегда, в памяти оно не сохранилось. Сквозь путы Морфея были слышны звуки весеннего утра, такие умиротворяющие и спокойные. Как осенняя депрессия. Но разбудил меня не игривый луч света, мелькнувший меж листвы деревьев, или какое-нибудь другое природное явление. Вмешательство третьих лиц как всегда стало причиной всему плохому.
– Вставай, Альбертыч! На работу пора, надоел спать.
Голос был настолько приятным, что вся моя воинственная ярость куда-то испарилась. Наконец спина ощутила изгибы и выступы лавки, на которой я уснул, а такие приятные звуки окружения ударили по голове, словно кувалда по колоколу. Надо мной нависло неотразимо милое лицо девушки. Оно заслоняло две трети солнца, от чего казалось, что я лицезрею снисхождение ангела на грешную землю. Чёрные короткие волосы отблёскивали на свету, лицо скрывала тень.
– Боже, я уверовал!– зевая, протянул я, хлопая глазами.
– Хватит шутки шутить, товарищ. Тебя Кирилл Игоревич выгонит, если вовремя не придёшь.
Вспомнив про всё произошедшее за последние две недели, я подскочил с лавки, чуть не стукнув лбом свою подругу, и начал приводить себя в порядок. Отряхнул джинсы и жилетку, протёр глаза и поправил волосы. Затем пафосно обернулся к Алесе.
– Как я выгляжу?
– На три из десяти по шкале Абсолютного Валеры.
– Эй, я же на улице спал…
– Четыре из десяти.
– И мне вообще не помешало бы умыться.
– Пять из десяти.
– У тебя что, вторая жизнь нарисовалась? Идём уже.
Я решительно двинулся в непонятном направлении.
– Школа в другой стороне, деятель хренов, – крикнула девушка, покидая двор пятиэтажного дома.
На удивление, начальник моего отсутствия не заметил. Но это не отменяло факта загруженного рабочего дня. А вместе с похмельем это превращалось в афганскую пытку. Перетаскав какие-то старые деревяшки и шифер из точки А в точку B, а также отремонтировав бачок в одном из унитазов, я позволил себе перерыв. Это было разумным решением, ведь починка проходила в женском туалете. Старшеклассницы тут конечно красивые, но вот на детей в таком месте смотреть совсем не охота. Но вот одна особо вызывающе выглядящая и смелая одиннадцатиклассница угостила меня сигаретой.
«Прилуки Красные классические». Что-то в этом изделии есть. Скорее всего, это «что-то», не что иное, как ртуть, судя по едкости дыма. Или какие-нибудь радиоактивные вещества.
«Представляю себе сигарету, содержащую плутоний. Ну а что, можно в темноте подкуривать спокойно. Главное в кармане не носить. И вообще лучше их с собой не носить»
Но как только я сел на ступеньки перед спортзалом, то осознал, что хоть трубку мне и вернули, но табак из воздуха не берётся. Запасы опустели.
Было принято решение напрячь Дементьева по этому вопросу.
– Ну, табак то я достану. А восемнадцать-то тебе уже есть, шкет?
– Есть-есть, не переживай. Так сколько с меня?
– Тебе, другу, можно первый раз бесплатно. Но потом двести рублей за кисет.
– Двести? Серьёзно?
– Ну, есть и подороже. Судя по твоему выражению лица, тебе главное трубку в зубы сунуть, а что в ней будет тлеть–совсем неважно. Завтра всё будет. А пока терпи, солдат.
Остаток дня я бегал с поручениями директора. Перебрать старые документы на тех, кто уже как лет десять выпустился, наставить печатей и всё в таком духе. Благо он предупредил поварих в столовой, и меня там встретили как офицера с фронта. К шести вечера я со всем закончил, и даже успел помыться. Было решено отправиться на прогулку. Похмелья и след простыл, я чувствовал себя изумительно. Скорее всего, кратковременно, но уже лучше, чем ходить с лицом покойника. Моё путешествие приостановилось на одной из остановок. Я стрельнул у какого-то деда сигаретку, и мирно курил сидя на ранее упомянутом месте. Наслаждаться миром и покоем пришлось недолго. По улице, мимо ларька, проходила небольшая группа парней. Богато одетых, патлатых, у кого-то даже была фигурная бородка.
«Достань нож»
Я подскочил на месте.
– Кто это говорит?– пробормотал я вслух.
«Они подонки. Ты должен наказать их»
И только сейчас я понял, что голос этот не у меня в голове. Хриплый, слегка рычащий и злобный тембр. Надо мной нависали козлиная и коровья головы. Третья, которая по совместительству отвечает за мыслительные процессы, громко смеялась. Да так, что брусчатка ходила ходуном, словно клавиши рояля.
– Смешные у тебя шутки, Асмодей.
– А никто и не шутит.
Он стал напротив меня, и согнулся так, чтобы наши лица были на одном уровне.
– У тебя в кармане есть бесконечный источник денег. Тебе нужно всего лишь вспомнить, как с ним обращаться.
– Провались обратно под землю, пожалуйста.
– Вспомни то, как ты сюда попал. Ты преступник, Романов. Преступник. А они не только несут вред обществу, но и являются такими же преступниками, как и ты. Мир не расстроится, если этих троих ограбят в подъезде или переходе. Я бы конечно предпочёл лицезреть поножовщину, но тебя с недавних пор ножи очень плохо берут. Так что это будет односторонний поединок, пусть их хоть пятеро будет.
– Ты меня переоцениваешь. Да и я на испытательном, мне нельзя.
– Я буквально случайно пару минут назад нашёл прекрасную лыжную маску. И потом, вспомни о том, что дают тебе деньги. Тебе не надоело жрать корма и курить отвратительный табак из некачественной трубки? Или жить в подвале? Ты можешь взять судьбу в свои руки. Тебя нужно только слегка подтолкнуть.
Он протянул мне белую лыжную маску. Подумав несколько секунд, я взял её в руки, и направился вслед за мажорами. Они зашли в заброшенный детский сад, и что-то там искали.
«Наркоманы что ли? Думаю, они меня даже без маски бы не запомнили»
Недолго думая, я замаскировался, и достал раскладник из кармана.
– Эй, гоните все ценности!
Они обернулись, когда я уже стоял вплотную. Один из них попытался меня ударить, но я ловко отклонил корпус назад, контратаковав слабеньким ударом правой. Агрессор сел на жопу, а остальные тут же начали рыться по карманам.
– Мужик, не горячись, сейчас всё отдадим.
Через полминуты у меня на руках были различные кольца, пара цепочек и примерно пять сотен наличными. Затем я спокойно развернулся, и убежал через дворы.
«Плохо, что я не местный. Не знаю точек сбыта. Наверное, лучше пока подержать у себя. Бежать сразу в ломбард будет ошибкой»
Я сел на лавочку под окнами дома, и посмотрел вверх.
«Сегодня хорошая погода. И день, в принципе, неплохой. Не стоит его очернять плохими поступками»
Примерно в таком неспешном и относительно спокойном темпе пролетела целая неделя. Несколько часов в день я работал, а затем выходил за пределы здания, дабы заработать денег. Украшения были проданы, и я даже устроился на вечернюю смену официантом. Уговорил начальство платить мне зарплату еженедельно. Деньги нужны постоянно. Я никогда не был постоянным человеком, особенно в плане работы. И один раз, на перекуре, я поймал себя на одной очень странной мысли.
«А где сейчас Алеся? И почему мне это интересно? Как странно»
Я выбросил окурок в сторону, и пошёл обратно в ресторан. Сигареты пока были доступнее табака, и лучше перейти на них. Но всё же, почему мне стало интересно, где сейчас находится Алеся? Как у неё дела? Настроение?
«Пойду в тот двор, где она живёт. Начну орать под окнами, может, выйдет. А если не выйдет, то лягу спать на лавке. Пока тепло можно и на свежем воздухе поспать»
Моя смена закончилась через час. С довольной мордой и полными карманами чаевых я выпорхнул из ресторана, и на лёгких ногах пошёл к тому месту, где встретил её несколько дней назад. Было уже темно. Я обожал темноту и спокойствие. А также одиночество. Выбора у меня особого не было. Ночью я менее заметен, спокойствие значило то, что меня ещё не поймали, а одиночество было вынужденной мерой. Кто захочет водиться с уголовником, да ещё и беглым? Да и разве захочет сейчас? Я остался таким же. Испытательный срок не отменяет моих былых заслуг. Ночь всё так же привлекательна, и у меня всё так же никого нет. Подняв голову в небо, я увидел дивную картину. Облачность, державшаяся весь день, куда-то исчезла. Звёзды словно специально стали светить ярче, а заодно и спустились ближе к нам. Ветер шептал на ухо свои мысли, а окружающий шум исчез вместе с облаками. Во дворе я сразу увидел балкон, на котором стоял человек. Хотя правильнее сказать – девушка. Не потому что женщины не люди, а потому что слово «человек» в такое время суток имеет странный, и слегка жуткий подтекст. Она стояла на третьем этаже, и просто смотрела вдаль. Привлечь к себе внимание не составило труда. Алеся изобразила что-то очень раздосадованное и злое, но через пять минут уже сидела рядом со мной на лавочке.
– На разговоры по душам потянуло?
– Пока работал, почему-то подумал о тебе. Вот и пришёл. Можно сказать по зову нутра. Или сердца, не разбираюсь.
– Вот оно как.
– Что именно?
– Не знала, что ты на работу устроился.
«Ага, а зов сердца и мысли о тебе – пустой звук. Хотя это можно объяснить»
– Нужно налаживать свою жизнь. Хотя и налаживать то нечего.
Я украдкой посмотрел на неё. Хоть Алеся и всеми силами демонстрирует своё безразличие, оделась она прилично. Чёрные джинсы, красивая жёлтая футболка и кроссовки. Приди ко мне такой гость, я бы выскочил в домашнем халате, или надел бы самый стрёмный балахон из своей коллекции. И обязательно в тапочках. Но эта брюнетка наверняка знает себе цену, и не позволяет себе делать некоторые вещи. И всё это уютное одеяние приукрашала непричёсанная голова и заспанный вид.
– Слушай, Лесь. Как ты вообще живёшь? Ну, в плане семьи, друзей.
– Зачем интересуешься?
– Очень интересно узнать. Ты вся такая загадочная, вот и думаю.
– Ну, могу рассказать. Друзей у меня не особо много. Есть пара одноклассниц, но они так себе в этом плане. Только с Дементьевым более активно общаюсь. Он кстати точно так же приходил ко мне, и под окнами выл.
«Антон? Интересно, по той же причине, по которой и я? И с теми же ли целями он сюда наведывался?»
– Очень интересный этот твой Дементий.
– Чего сразу мой? Знакомы мы давно, и дружим примерно столько же. Да, он интересный. Но и всё на этом. Он всегда меня выручал, помогал. Иногда даже защищал.
– Ага, герой-любовник. И даже встречаться не предлагал?
– Ну, предлагать не запрещено, – сказала она и отвела взгляд от горизонта детской площадки, напротив которой мы сидели.
– Ну, судьбу моих хороших друзей ты знаешь. Жили без страха, и погибли без страха.
– Наверняка тяжело о них вспоминать.
– Алесь, а ты когда-нибудь задумывалась о том, почему у меня перебинтованы руки?
– Кстати да, я буквально целый день об этом думала. Откроешь тайну?
«Думаю, она пока что самый близкий мне человек за два года. Можно же ей что-то наконец-то узнать»
Я протянул ей левую руку.
– Разматывай.
Она неуверенно нащупала заправленный край бинта, и начала его вытаскивать, а затем и снимать. Хорошо, что мы сидели почти под фонарём, и всё было более менее хорошо видно. Наконец избавив руку от белой материи она принялась разглядывать предплечье.
– И что здесь не так?
– А ты потрогай, может, нащупаешь чего.
Она начала водить пальцами по нему, пока не наткнулась на несколько длинных и хаотично расположенных полосок. Нетрудно было догадаться, что это шрамы.
– Это… откуда?
– Вскрывашки-открывашки. Долгая и скучная история.
– Болят?
– Нет. Знаешь, я иногда думаю об этих полосах. И почему-то в голову приходят мои друзья. Они встречают меня у входа на тот свет, и угрюмо качают головами. Каждый как один спрашивает меня: «Неужели наши жизни не имели смысла? Зачем ты к нам присоединился?» И только тогда я понимаю, что именно я наделяю их жизни смыслом. Храбрые парни, несчастные парни…вот отсюда и воля к жизни. Они наверняка думали о том, как там остальные. Те, кто там был. Иногда тяжело осознавать то, что ты остался последним среди тех, с кем когда-то водился.
Мой монолог прервал громкий, визжащий и истеричный плач моей спутницы. Она упала лицом в собственные ладони, и начала громко плакать.
«Неплохой сюжетный ход. Браво»
– Эй, ну ты чего? Не нужно здесь плакать, пожалуйста.
– Ну… грустно же. Тебе очень тяжело…
Она продолжала плакать. Я взял её за плечи, и принялся поглаживать ладонью меж лопаток.
– Будешь плакать тогда, когда такое случится с тобой. А сейчас ты должна успокоиться, и вернуть то милое лицо, которое я пришёл увидеть.
Она затихла, и посмотрела на меня исподлобья.
– Ну и придурок ты, товарищ Залётный. Взял, расстроил, я аж расплакалась.
– Не вели казнить, князь батюшка.
Мы оба рассмеялись, и уставились в небо.
«Только что плакала, а теперь смеётся. Я таких не встречал раньше. Она мне нужна. Без неё будет очень сложно потом»
– А на второй руке что?
– Там ожог. Большой, на всю руку.
– Какой ужас… откуда?
– Цыганка попросила позолотить ручку.
– Романов, не шути!
– Да хорошо, хорошо. Я обменял её на суперсилу. Теперь у меня очень устойчивое к повреждениям тело. Может, даже переживу падение с седьмого этажа.
– Если не хочешь говорить, то так и скажи.
«Вот она – обратная психология. Даже придумывать ничего не пришлось»
– В любом случае, эти бинты делают меня более грозным. А это самое главное.
Мы немного помолчали, и я почему-то на автомате начал говорить очень странные слова. Точнее слова самые обычные, но из моих уст они звучат странно.
– Слушай, приходи завтра вечером в парк. Тот, который недалеко от школы. Всё равно ведь выходные.
– Я… подумаю, – неоднозначно ответила она.
«Как же я блин люблю такие ответы. Она вроде и даёт мне надежду, а вроде и отвергает. Ненавижу такое»
– Тогда в семь ровно. Я тебя найду сам, не волнуйся.
– Постой, ты уже уходишь?
– Ну, собирался. А ты хочешь меня в гости пригласить?
– Ну… можно. У меня мама дома. Ничего страшного?
– А с чего такая доброта, Алеся?
– Отстань от меня. Я тебя приглашаю в гости, чаю выпить. Отказываешься?
– Ну как джентльмен я должен настаивать на продолжении нашего рандеву, поэтому я согласен. Пошли к тебе.
Она немножко покраснела, и, развернувшись, направилась к подъезду. А я покорно зашагал следом. По пути я быстро замотал левую руку, чтобы не напугать никого её внешним видом. Мы поднялись на третий этаж, и Алеся открыла дверь в свою квартиру.
– Лесь, ты вернулась?– послышался женский голос, видимо, с кухни.
– Да! Мам, иди сюда.
В прихожую вышла женщина лет сорока в домашней одежде. И она была очень похожа на Алесю. Те же тёмные волосы, глаза и форма лица. И эта женщина была крайне удивлена, когда увидела бомжеватого парня с лицом, которое отражало характер самой бездны, в которой долгим и величественным сном спит Ктулху. Доверия я, мягко говоря, не внушал.
– Добрый вечер, – грозно поздоровался я.
– Здравствуй… Лесь, а это кто?
– А это Валера. Одноклассник, перевёлся к нам из другой школы. Он ненадолго, не волнуйся.
Закончив реплику, она толкнула меня в бок, и начала шипеть.
– Ты можешь себя нормально вести, дурень?
– А я чё не так сделал? – свистящим шёпотом ответил я.
– Ты выглядишь как коллектор, серьёзно.
– Буду максимально милым, – недовольно прошептал я.
Пока мы перешёптывались, мама Леси успела переварить всю информацию, что ей поведала её дочка.
– Ну, хорошо. Вале… ра, тебе чего-нибудь налить? Может чаю, кофе…
– Ликёрчику, если позволите. Я сегодня смену в ресторане отбегал, думаю, мне не повредит.
– Валера, голова ты говяжья! Я тебе что сказала только что?!– разозлилась младшая из брюнеток. Я же в ответ положил руку ей на голову, и погладил волосы.
– О, надо же, вы работаете? Неожиданно! – восторгалась мать Алеси.
«Как я и думал. Эта женщина довольно добрая, просто уставшая. Видно, что работает много. Да и в семье явные проблемы. Может не с дочерью, но что-то явно есть. Нужно скрасить её вечер приятным разговором»
– Да, такие сейчас времена. Работаю на полставки, но чаевые хорошие. Пройдёмте на кухню.
Женщина немедля кивнула, и бодрым шагом направилась туда, откуда пришла. Я же опередил Лесю, и остановил её тираду.
– Я просто поговорю с твоей мамой, а потом я весь твой.
Реакция была смешанной, но вроде она успокоилась. Квартира, к слову, была типичной хрущёвкой. Старые обои кислотного цвета, на стенах висят портреты святых, а в кладовке наверняка пахнет индустриализацией. Мы втроём сели за стол, на который хозяйка поставила красивые стаканы, и начала разливать что-то похожее по запаху на коньяк.
– Всё что есть.
– Значит, в следующий раз ликёр придёт вместе со мной.
К слову стаканов было только два. Но Алеся самостоятельно налила себе что-то вроде сока, и села рядом со мной.
– Вы очень гостеприимная хозяйка.
– Ой, ну что вы. Ну, это только вы, наверное, так считаете…
А дальше начался конкретный трындёж. По-другому это не назвать. Сначала пошли разговоры про быт, потом я начал травить тосты, которые смешили маму Алеси, а саму Алесю это вгоняло в краску, ведь это она меня сюда притащила. В общем, она конкретно нажралась, и отрубилась на столе. Я залпом выпил остаток содержимого своего стакана, и вышел из кухни. Алеся куда-то пропала, и было принято решение поискать её по комнатам. И удача оказалась на моей стороне. Нет, я не нашёл её в первой попавшейся комнате. Но я увидел лежащий на комоде раскладной нож. Углепластиковая ручка, закалённое стальное лезвие.
«Нельзя чтобы здесь такое лежало. Вдруг меня этим зарежут? Лучше себе оставлю»
Да, воровать плохо, я знаю. Но с другой стороны, почему холодное оружие лежит на таком видном месте? Я буду считать это провокацией. Всё.
Войдя в первую же дверь, моему взору предстала интересная картина. Было такое ощущение, словно я шагнул в другую квартиру. Всё было очень своеобразным, не таким как остальной суровый дизайн. На стенах вместо обоев висели разномастные плакаты рок-групп, фильмов, персонажей из мультиков, или просто красивые рисунки. В целом комната весьма маленькая, но уютная. Стол с учебниками, пара ламп, и большая красивая кровать, на которой с книгой в руках лежала Алеся. Она сразу обратила на меня внимание, и отложила литературу в сторону.
– У тебя очень уставшая мама. Но ничего, она напилась и дрыхнет на кухне.
– Спаивать её было не обязательно.
– Я и не спаивал. Просто она немного перестаралась, вот и всё.
Я сел рядом, и принялся разглядывать стены.
– Красивая берлога. Хорошо рисуешь.
– Спасибо. Папе не нравится, что я так украсила комнату. Он часто из-за этого скандалы устраивал.
– А где он сейчас?
Алеся не ответила.
– Дай угадаю. Твой батя – злющий алкоголик, который бьёт маму, а тебя постоянно пугает.
Снова никакой реакции.
– Есть же ещё порох… так где он?
– Без понятия. Но сегодня должен прийти обратно.
– Ты за этим меня позвала?
Девушка посмотрела на меня, и закивала головой. Я измучено вздохнул, и взял её за руку.
– Всё будет хорошо. Ты справишься, Лесь.
– И это мне говорит бездомный? Очень смешно.
– Я гражданин Мира! А не бомж. Это оскорбление, если ты не знала. Я такой же пролетариат, как и ты.
– Ты даже значения этого слова не знаешь.
– Возможно. Но я ничем не лучше и не хуже тебя.
– Ты так любишь равенство? Какой ты милый.
– Для пижонства и высокомерия всегда время будет. Лучше быть одинаковыми, чем устанавливать какую-то иерархию. Или того хуже – делиться на сословия и слои общества. Если бы меня какой-то богач назвал бедняком, я бы дал ему в морду и раздел до трусов. Мы бы поменялись ролями. И это отвратительно.
– Но по факту он будет прав, разве нет?
– Нельзя тыкать людей лицом в их изъяны. Только если они этого заслужили, то да. Но закинь меня в утопию, где все равны, я бы первым делом хотел сбежать оттуда. Ведь наш главный противник не буржуазия, а серость происходящего. Идеальный мир будет скучен. Хоть это и тупо, но может из моих уст это звучит убедительно?
– У каждого свой идеальный мир. Для меня это счастливая семья, хорошие друзья и любимый человек. А всё остальное неважно. А для тебя?
Я уставился на свои руки, пытаясь понять, что для меня идеальный мир? Живые друзья? Прошлая богатая жизнь? Или то самое равенство среди людей?
– Знаешь, у меня в жизни было не так много хорошего. Наверное, я боюсь своего будущего, и не хочу умереть. Это мои главные страхи. Хоть я и половину жизни рисковал, но я не хочу умирать. Так что для меня идеальный мир – это тот, в котором не будет ничего. Просто белое пространство. Оно удовлетворит все мои потребности. Там у меня не будет никакого будущего, и там я не смогу умереть. Больше похоже на проклятие, да и я не хочу, чтобы такое случилось, но факт остаётся фактом.
Я повернул голову в сторону Алеси. Она улыбалась.
– Какой ты всё-таки странный. А чего ты сейчас хочешь? Не говори мне о том, что было бы лучше сейчас. Чего хочешь ты, а не твой мозг.
– Вернуться на десять минут назад и рассказать тебе о чём-нибудь весёлом. А то нагрузил своим мировоззрением, и теперь стыдно.
– Всяко лучше, чем мои банальные желания.
Вдруг во входную дверь постучали. Даже не так, начали ломиться. Алеся мигом вскочила с кровати, едва не задев меня локтем. Девушка переводила взгляд то на дверь в коридор, то на меня.
– Лесь, это что было?
– Папа вернулся…
«Опа, а вот и главарь. Щас я этому карасю все жабры оторву»
– Валер, тебе нужно уходить. Через балкон спустишься?
– А ты летать научи. Он тебя бил когда-то?
Алеся не ответила. Я взял её за подбородок и заглянул в яркие глаза. Она боялась того, что ломились в дверь.
– Эй, солнышко, ты чего? Всё будет хорошо. Я со всем разберусь.
Оставив даму в полном недоумении, я направился в коридор, и прислонился к глазку. На плохо освещённой лестничной площадке стоял грузный лысый мужик в старом свитере и с признаками алкоголизма на лицо.
– Откройте! Леся! Наташа!
«Щас я тебе черепную коробку открою, собака некрещённая»
Я взял с полки ключ, и дважды провернул его в замке. Дверь открылась, и мне в нос ударила редкая и очень мерзкая вонь. Это была смесь запаха бездомного, с которым я был очень хорошо знаком, и смрад дешёвого алкоголя. Ещё можно отметить нотки рвоты и даже некого болотного газа. Мужик знатно удивился, увидев в дверном проёме человека мужского пола.
– Ты хто такой? И чё ты в моей квартире?
– Какая твоя квартира? Ты к соседям стучишься, кегля лысая. Иди давай, пока милицию не вызвал.
Алкаш вытаращил глаза, и осмотрелся.
– Прошу прощения, уважаемый. Признаю, я ошибся квартирой. Может, давайте я заглажу вину? Пойдёмте за знакомство выпьем?
–Я тебе щас по балде выпью! Иди отсюда, промокашка.
– А то что?
– В мордяку плюну! Пошёл туда, откуда вылез!
В ответ мужик неумело махнул рукой. Это было похоже на удар, но я с лёгкостью его увидел, и успел пригнуться. Ответ не заставил себя долго ждать. Я быстро выписал ему комбинацию из трёх витаминов, и мужик сел на задницу. Должен признать, лысина у него крепкая. То ли я со всей дури бил, то ли реально череп твёрдый, но кулаки начали сильно болеть. Однако мастер спорта по литерболу не только не упал в нокаут, но и попытался встать. Сопровождалось это всё пьяным бредом, который разобрать мне не удалось.
– Папаша, не вставай лучше. С тебя хватит на сегодня.
Слушать меня, конечно же, никто не стал, но кое-что произошло. Кто-то потянул меня за край жилетки. Я обернулся и увидел Лесю. Она плакала, но это была не грусть и не обида. Скорее она просто не могла проявлять какие-либо другие эмоции в данной ситуации. Или вообще в присутствии отца. Отношения в этой семейке паскудные, и мне придётся их решать.
– Валер, перестань. Пошли обратно в комнату. Ра… расскажешь мне ещё о своём… мировоззрении. Пойдём.
Я задумался. Девочку трясло, и ревела она взахлёб. Это было очевидно даже для слепых и глухих. И я никогда не претендовал на роль психоаналитика, или тем более психолога, но тут явно что-то не так. Во всём, скорее всего, виноват отец, но она продолжает его защищать. Конечно, не напрямую, но это похоже на истину.