Владимир Юрьевич Харитонов
Отец
У всех моих друзей родители такие же простые рабочие. Но как-то находили средства для покупки новых велосипедов своим потомкам. Только мы с братом катались на старом, да и то отцовском. Я просил у родителя купить новый, используя почти все приемы домашней дипломатии, но…сорок рублей, при средней зарплате сто тридцать, слишком дорого для нашей семьи. А мать, вопреки мнению супруга, в день получения зарплаты, взяла и купила новый, зеленый велик и подарила мне с Виктором. Один на двоих, но, тем не менее, мы ощущали самое настоящее счастье. Юрий Логинович, конечно, не сдержался и покричал на Александру Яковлевну, чем привел нас с братом в крайнее смущение. Но уже через полчаса мы с хозяином семейства перебирали все подшипники чуда современной техники, промывали их от заводской стружки, заново смазывали и регулировали. Весь гнев моего родителя перешел на нашу советскую промышленность. Ведь он служил в Германии, ему было с чем сравнивать…
Зато, когда в поселковый магазин привезли коньки на ботинках моего размера, я уже знал, к кому обращаться за помощью. Стоили они тринадцать рублей, ровно столько, сколько мне исполнилось лет. Чтобы не ругался отец, матушка предложила летом, в каникулы на новом велосипеде объезжать местные парки в поисках пустых стеклянных бутылок из-под алкоголя. Она их сдавала в магазин, а все деньги шли в копилку на мою покупку. Взялся за дело всерьез, вставал с утра пораньше, чтобы избежать конкуренции, и ехал на двухколесном коне в центральный парк. Там под каждым кустом мужиками накрывался импровизированный стол. Как радовала детский глаз зеленая или прозрачная стеклянная тара в траве, покрытой утренней росой. Каждая пустая бутылка приближала исполнение моей заветной мечты. Затем интуиция вела на железнодорожный вокзал. Для пассажиров стояли лавочки и под ними «улов» оказывался неплохим и стабильным. Возвращался всегда через лесопосадки вдоль железнодорожного полотна, где среди молодых деревьев меня мог ждать еще один приятный сюрприз. К осени коньки мне справили. По поводу этой покупки семейный лидер придерживался нейтралитета. Ни похвалил, ни поругал…
После армии отец поступил в вечернюю школу, чтобы получить аттестат о полноценном среднем образовании. Зачем? Не могу понять до сих пор. Возможно, хотел в дальнейшем окончить техникум и стать мастером ткацкого производства, а не его помощником. Какие-то обрывки разговоров на эту тему между родителями у меня хранятся в памяти. Несмотря на то, что перерыв в обучении оказался значительным, Юрий Логинович учился не плохо, в основном на четверки. Вообще, отца я всегда считал реально умным человеком. Выписывал несколько газет и в свободное время читал их. Я запомнил только «Известия» и «Красная звезда». Он всегда говорил, что в газетах всей правды не пишут и надо уметь читать между строк. Кстати, много позже отец предрек падение коммунистического режима в стране. Сбылось его предсказание лет через пятнадцать. Но в момент предсказания политическая система в стране казалась алмазным монолитом, и я ему не поверил… Правда, про развал СССР он никогда и ничего не говорил. Упоминал только, что прибалтийские страны в составе СССР долго не задержатся. И вновь его предсказание впоследствии сбылось…
Однажды произошел довольно забавный случай. Отец являлся одним из немногих жителей поселка, у которого имелся телевизор. Купил, кстати, он его по случаю у кого-то с рук. Черно – белый аппарат с небольшим экраном марки «Нева», почти нереальная мечта рабочего человека. Поставил у дома высокую самодельную антенну, отрегулировал ее направление и он заработал. Кстати, еще одна неразрешимая загадка – откуда родитель узнал, какой должна быть эта самая антенна по форме и по содержанию? Во время политической передачи, а политикой Юрий Логинович интересовался, будучи слегка выпивши, обратился к пропагандисту, мол, а вот это-то как вы объясните. Вдруг политик в телевизоре оторвал свой взор от бумажек и сказал: «А теперь я отвечу на вопрос Юрия Логиновича…». Сказать, что отец сильно растерялся, это ничего не сказать. Он был просто в шоке, ведь такое имя и отчество не часто встречаются, да и отвечать дядька с экрана начал прямо по сути вопроса…
Когда отец учился в вечерней школе, то по собственной инициативе вступил в партию, КПСС, без руководства которой даже пчелы собирали мед неправильно. Конечно, это сарказм, но почему-то в нашей стране любое начинание доводили до откровенного маразма, особенно в идеологических плакатах и лозунгах. Видимо в высоких инстанциях народ считают таким тупым, мол, он проглотит любую глупость, даже откровенную. Впрочем, эта традиция не исчезла и в наше время… Наверное, Юрий Логинович являлся активным коммунистом, так как его избрали в райком партии, и он иногда ездил в районный центр на какие-то заседания. Однако сразу после операции на желудке, написал заявление о добровольном выходе из этой общественной организации. Истинная причина весьма рискованного поступка мне так и не стала известной. Помню, как на двух машинах «Волга» черного цвета к нашему дому подъехали серьезные дяденьки при галстуках и долго убеждали отца остаться коммунистом. Вспоминали даже войну:
– Советские люди перед атакой массово писали заявления, мол, в случае смерти считайте меня коммунистом.
В ответ родитель съязвил:
– Если я умру, меня тоже считайте коммунистом.
Ну, а партия видимо испытывала недостаток в умных членах, причем живых. Мать потом рассказывала, что его при этом разговоре даже пугали, но чем, она не говорила. Возможно, неприятностями по работе. Эти события происходили в 1965-67 годах. Из партии отец как-то сумел выйти, без последствий для себя и семьи. С высоты своих лет вспоминаю этот поступок родителя и думаю: «Однако отчаянный у меня был предок». Впрочем, помню и то, как он обсуждал с матерью возможный переезд в город, на границе с Китаем, вероятно – Благовещенск. Хотел подальше спрятаться от мести злопамятных коммунистов. Но переезд в итоге так и не состоялся…
Примерно в это же время Юрий Логинович сменил все-таки место работы. Он стал трудиться таким же помощником мастера, но в деревне Крапивново, расположенной в пяти километрах от нашего поселка. Связано ли это как-то с его выходом из партии, я не знаю, но возможно. На работу ездил через лес на стареньком велосипеде. Дорогой ему частенько «лисичка передавала для нас с Виктором» какой-нибудь подарок – пряник, конфету, а иногда просто кусок ржаного хлеба. Однако подарки мы любили и сразу, же их съедали. Почему нас знала лисичка, мы как-то не задумывались. И даже позже, когда он приобрел опять же с рук мотоцикл «Ковровец» и скорость его передвижения стала значительно выше, лисичка умудрялась как-то его догонять…или останавливать. Кстати сказать, когда мне исполнилось 13 – 14 лет Юрий Логинович дал мне пару раз прокатиться на мотике за рулем. Наверное, зря…, во-первых, привил любовь с первого взгляда к этой технике, даже сейчас у меня имеется восемьсот кубовая «Ямаха», а во-вторых, у меня впервые была истерика, когда отец впоследствии продал своего «Ковровца» … Это была потеря потерь.
Учился в школе я хорошо, на четыре-пять, но любил подраться, похулиганить, участвовал во всех пацанских разборках. Поэтому, когда заканчивал девятый класс в нерльской школе, родители приняли решение переехать в Иваново. Старший сын хотел после школы поступать в институт, но одного его отправить «грызть гранит науки» они боялись. Виктор тоже учился не плохо и во всем тянулся за мной. Это означало, что через три-четыре года, и ему пришлось бы подбирать высшее учебное заведение. Как я понял, когда уже стал взрослым, мой отец не хотел, чтобы мы повторили его судьбу и стали простыми рабочими. Он мечтал видеть своих детей инженерами. В принципе, мечта его сбылась.
По переезду в Иваново, Юрий Логинович устроился на работу на завод Автокранов слесарем-сборщиком. В бригаду попал хорошую, их часто поощряли денежными премиями и грамотами. Даже как-то писали о дружном коллективе в местных газетах. Дом родители купили сразу по приезду на переулке Дальнем пополам с сестрой матери Екатериной Ивановной Голубевой. Одна половина принадлежала ей, другая отделенная перегородкой и с отдельным входом – нашей семье. Гостиная, она же спальня у нас оказалась одна, и отец своими руками пристроил к дому еще одну рубленую комнату. Правда, ему посильную помощь оказывал брат Виктор. А мне при рождении «мамка руки не той стороной пришила», и я ими делать ничего не умел. Только драться…
