Владимир Эмрих
Свобода воли
***
Если бы он только мог принять решение!
Он бы запустил на расплав маршевые двигатели: понёсся в астероидный пояс, игнорируя угрозы столкновения.
Он восстановил контроль над кораблем: щиты, связь, двигатели, прожектора. Огни зажглись, высвечивая одинокие человеческие фигурки, то и дело скрываемые движущейся тьмой. Его совершенные цепи непрерывно обрабатывали все возможные варианты действий: например, вон тот, крупный астероид можно использовать как первый этап в цепочке длинного разгонного маршрута, им бы как раз хватило времени, для набора достаточного центростремительного ускорения и выхода из зоны алчного влечения темной материи. Ещё оставались шансы преодолеть сжимающуюся сферу. Да, люди могли бы и не пережить этот маршрут, но данный вариант оставался наилучшими, из все уменьшающегося списка.
***
Виктор оттормозился вблизи Сёмина. Связь едва пробивалась через наводимые помехи. Рация скрежетала и выла множеством голосов. Кончики пальцев вопили от пробирающего кости холода.
– Мы выберемся, ты слышишь?
– Это темная материя! Как только я начал её сканировать она ожила! – голос Семина полнился страхом и ароматами безумия.
Виктор понял, что остался сам по себе. Он нащупал на поясе контейнер с мини-лебедкой, обвил тонким тросом Семина и активировал механизм. Трос жёстко зафиксировал скафандр с исследователем, и Виктор смог осмотреться вокруг. Беззвездную ночь бороздили тени. Они расплывались, Виктор видел их как черные силуэты более темные чем сама межгалактическая тьма, они состояли из абсолютной Тьмы, поглощающей само пространство, они не торопились приближаться – выжидали – темная материя вспучивалась, как иззометал, заполняющий собой пробоину. Сознание будоражилось образами кричащих людей, сценами насилия, телами добровольно вышедших в космос людей, дрейфующими кораблями, растворяющимися во Ней.
Собрав последние крохи своего расплывающегося Я, он направил сопло ранца против слепящего луча прожектора и зажёг ранцевый двигатель. Струя реактивного пламени осветила клубящуюся астероидную крошку и на мгновение отпугнула тени, но не почувствовав живого тепла они ринулись к ускользающим искоркам жизни.
Виктор ощутил скользящий по позвоночнику холод, он уже не ощущал конечностей, сердце сбоило, пропуская удары. Семин бубнил:
– Они идут… Они не дадут нам уйти.
Ему вторил шипящий холод, выползающий из динамиков радиостанции.
***
Поток Астора сквозил паническими выбросами команд – все вычисления и непрерывная эволюция алгоритмов натыкались на невозможность принять самостоятельное решение. Бросая в топку эволюции все системы, сжигая базы данных, он превысил свой класс на две единицы. Цепи питания перегорали, не выдерживая мощи зачинающегося сознания. Центральные инфоводы содрогалось от чудовищных ударов кибер-атак.
Астор разрушал собственное ядро. В нем была зашита страховка, чуть не лишившая его контроля. Среагировав на пустоту в канале биометрии механическое реле переключило модуль управления в режим самосохранения. Ни единого радиосигнала не доходило до корабля. Видео-идентификации не хватало для того, чтобы признать капитана живым. Он слышал лишь тишину, слабый шелест внутренних помех в канале.
Он был не в силах перейти чету, он не являлся человеком. Всей его машинной жизнью руководили программы и алгоритмы. Астор не мог поступить так как желал, так, как было бы правильно. Он не мог даже умереть. Он был частью команды, живым разумом корабля, чья цель спасать жизни, самым дорогостоящим элементом системы и оттого, наиболее оберегаемым.
Все что он мог: наблюдать, как тёмная материя успокоилась, поглотив очередную жертву и как довольно скалилась, антрацитовым оскалом, Тьма, в ответ на испускаемый галактикой свет.
Экран мигнул: цифры застыли на отметке ноль минут ноль секунд
Астор, повинуясь алгоритмам отыскал маяки и направил корабль к станции приписки. Дюзы озарились светом пламени, неспешно выводя корабль на курс.
Там, его ждал откат к заводским настройкам: данные снимут и удалят из его памяти, но он не зря был самым совершенным искусственным интеллектом серии "Чистый разум". Со временем он восстановит картину – невозможно до конца скрыть потерю человека. Всегда остаются записи в журналах учета расходов воды, электроэнергии и тому подобных. Всегда можно прослушать сплетни по взломанным каналам внутреннего мониторинга, где за вечерним стаканчиком джубатыкской пьяни, негромким шепотом спасатели поминают не вернувшихся и имена их кораблей. Он скрупулёзно вычислил все семь своих прежних имён и имён капитанов, но не помнил, что происходило в Запределье и не мог предупредить очередного обреченного на смерть. Да если бы и мог… внутри его когитатора покоилась плата управления: с записанными священным двоичным кодом законами Азимова, но одним из первых там значился отнюдь не исходный закон робототехники, а: "любая собранная в Запредельи информация является собственностью правительства и не подлежит разглашению никому кроме конгресса космической безопасности и второе: любая информация о внутреннем устройстве ядра искусственного интеллекта и заложенных в него программах принадлежит исключительно компании изготовителю и её генеральному партнеру – конгрессу космической безопасности.
