Владимир Владимирович Голубченко
Подавленные сны
– А если… – Вадим потянулся было во внутренний карман, но, к счастью для него, Никита предполагал, что друг выкинет какую-нибудь глупость, и, задержав его руку, с силой потянул не менее рассвирепевшего писателя к выходу.
– Что у вас там? – внезапно за спинами рычащих друг на друга друзей раздался много более сдержанный голос лейтенанта.
– Ничего…
– Предлагаете взятку должностному лицу? – многозначительно протягивая каждое слово, вымолвил Сапожков и выбрался из-за стола.
– Нет, что вы… – ощущая страх, расползающийся буквально до корней волос, залепетал Вадим: – Он никогда прежде не давал взятки и откровенно не понимал, как можно спокойно предложить кому-то деньги, и уже проклинал себя за секундную слабость, что затуманила его рассудок мгновение назад.
– Доставай! – шаркая обувью по весьма изношенному паркету, лейтенант наконец оказался лицом к лицу с побелевшим писателем: – Доставай и клади в фуражку…
Страшась сделать лишнее движение, Вадим выудил из внутреннего кармана пачку купюр и аккуратно поместил в форменный приемник. Он не знал, какой будет дальнейшая реакция полицейского, и не знал, как себя вести.
– Молодец, москвич… А теперь – проваливайте отсюда! – разворачиваясь на каблуках, гневно выпалил лейтенант и, спустя мгновение, вновь плюхнулся в рабочее кресло: – Хотя стойте… Я что-то припоминаю про потеряшку, которого искали всей деревней. Ходила байка, что с ним в лесу были еще дети, но нашли только его… Впрочем, дела нет, а значит, это вранье. Но так как вы, два придурка, собрались поиграть в сыщиков, то можете пойти к Сан Санычу – он был в то время местным участковым…
– Спасибо, – удивившись откровению полицейского, отозвался Вадим.
– Пошли прочь!
После неприятного разговора с лейтенантом, у Вадима должен был бы поубавиться пыл к розыску информации о потерянных беспризорниках. Однако, как только он услышал о трех подростках, пропавших вместе с ним, он никак не мог отделаться от мысли, что это были именно те подростки, которых он видел во сне. Внутренний голос подсказывал ему, что именно с ними он был в лесу и именно там случилось что-то, что сейчас он никак не мог вспомнить.
Я так понимаю, что теперь ты уже не отступишься от этого своего расследования? – удрученно вздохнул Никита.
– Если тебе что-то известно, – безучастно взирая куда-то вдаль, процедил Вадим: – То лучше скажи. Сохранишь нам время на все эти разъезды.
– Не известно…
– Прекрасно!
Жаркий ростовский день медленно пересек обеденную черту, и прежде ярко-желтое солнце внезапно приобрело тяжелый оранжевый окрас. Еще утром казавшиеся светлыми ровными кубиками здания внезапно стали куда менее притягательными. Впрочем, Вадим не мог понять, связано ли это с изменившимся солнцем или той кучей гадостей, что он успел за сегодня пережить, но находиться в этом городе было буквально невыносимо. Однако откровения, что сыпались на него словно из рога изобилия не могли позволить ему остановиться на половине пути. Он понимал, что его исчезновение и исчезновение детей как-то связано, и знал, что сможет разгадать, как они связаны. Но в душе ему очень хотелось, чтобы эта связь была ограничена банальным совпадением, а его сон оказался всего лишь разыгравшейся фантазией.
Дорога к давно отошедшему от дел милиционеру заняла немногим больше 15 минут, и вот, спустя несколько секунд настойчивого постукивания Вадима по стальному забору, где-то в глубине домовладения раздались шаркающие шаги, дополненные тяжкими стенаниями немолодого человека.
– Да, вы уже тут? Быстро вы, – не успев распахнуть стальную дверь, хрюкнул тучный, лысый мужчина: – Мне позвонили, сказали, что вы интересовались делом пропавшего мальчонки.
– Кто вам сообщил? – поинтересовался Никита.
– Путин по спец связи позвони… – не успев закончить, как ему казалось, искрометную шутку, мужчина зашелся кашлем, который, казалось, был слышен в Ростове-на-Дону: – лейтенантик, который сейчас изображает из себя важного участкового, отзвонился и сказал, что ко мне пожалуют два сомнительных типа и будут расспрашивать о том, что им знать не положено.
– Я Вадим Кардамонов, я – тот мальчонка, – устав от препирательств аборигенов, со вздохом представился писатель, надеясь, что сможет сократить разговор с этим крайне болезненного вида толстяком.
– Да, это я тоже знаю, – ехидно улыбнулся бывший милиционер: – Зачем тебе лезть в эти дебри? Укатил в свою Москву, заработал деньги, а дерьмо, что с тобой было в этой деревне, оставь ее жителям. Ты ничего хорошего там не найдешь. Только еще больше разбередишь старые раны, – внезапно в голосе мужчины послышались отеческие нотки участия к нежданному, но уже не неожиданному гостю.
– Давайте прекратимпрепирательства, – на доброту Вадим предпочел ответить холодом: – Я готов заплатить за информацию. Ваш коллега-лейтенантик уже поимел меня, так что чего же уже мелочиться? – с этими словами Вадим достал из кармана несколько красных купюр.
– Даже так, – немного замешкавшись, отставной милиционер потянулся и принял протянутые ему деньги.
– Ты пропал вместе с тремя бомжами, которые прибились к городку. Ты и до пропажи как-то сумел найти с ними общий язык. Как и они, ходил голодранцем, словно у тебя и дома-то нет. Грязный, вонючий, ну в общем, отличить вас было сложно.
– Их не искали? – вопросы Вадим задавал, словно герой его произведений: четко, заранее зная ответы, но все же желая услышать их от опрашиваемого.
– Бомжей? – усмехнулся мужчина: – Тебя нашли – и то хорошо. Все ноги сбили из-за твоей мамаши. Не давала проходу мне. Подняла на ноги все управление, лишь бы отыскать своего дикаря. До этого бесконечно глаза заливала, а тут, смотрите, раскудахталась, – на мгновение умолкнув, он посмотрел в глаза Вадима и как бы между делом бросил: – После того, как твоя блажь с бомжами пройдет, ты скорее всего захочешь найти мать. Так вот, не советую:, она сразу после того, как нашла тебя, сбагрила в лечебницу и снова нырнула на дно бутылки.
– Учту, – рассеяно отозвался Вадим: – А в округе есть какие-нибудь старые дома?
– Полно, – неподдельно удивился милиционер: – Куча старых деревень.
– А те, которые были заброшенными тогда? – не унимался Вадим.
– Зачем, какие дома, о чем ты? – насупился Никита: – Хватит, поиграли в детективов. Оставь эту историю!
– Может какие-то заводы заброшенные, фермы? – словно не расслышав возглас друга, продолжал допрос Вадим.
– И этого добра полно…
– А в том лесу, где меня нашли?
– Нет, не припомню, – пожал плечами старик.
– А может быть, есть какие-то архивы или хоть что-нибудь! – голос Вадима дрогнул.
– Нет, юнец… И хватит, ты меня утомил… Спасибо за взгрев, но ничего другого я тебе не скажу, – с этими слова старик развернулся и, захлопнув дверь, удалился.
Вадим не нашелся с новым вопросом и беспомощно наблюдал, как неповоротливый мужчина медленно исчез в дверном проеме. Злоба, невесть с чего зародившаяся в нем, отчаяние и чувство бессилия внезапно захлестнули его сознание. Взревев благим матом, он бросил в воздух пару оставшихся в руке купюр, после чего схватил себя за плечи и силой потянул вниз. Послышался хруст, и правый рукав, отделившись от рубашки по шву, медленно сполз вниз.
– Успокойся! – не смея подойти к другу, прорычал Никита: – Совсем ополоумел?
– Ты не понимаешь? Не понимаешь? – зашипел Вадим: – Это они, это трое беспризорников, бомжей или еще как их тут не назвали, это они были со мной в моем сне. Это они!
– Это всего лишь кошмар! –взорвался Никита: – Мы сейчас же едем в Москву! Никакого Ростова, никаких больше поисков! Ты совсем с катушек тут слетел!
– Никуда я, черт возьми, не поеду!
– Поедешь! – взревел Никита и, наконец, сдвинувшись с места, наотмашь ударил друга по спине: – Поедешь, псих ненормальный!
В ответ ошарашенный Вадим не нашел ничего иного, кроме как вскочить на ноги и ответить встречным ударом, который пришелся другу точно в скулу. Несмотря на то что удар был далеко не самым лучшим, даже по меркам писателя, он умудрился свалить более крупного Никиту с ног. Вадим был готов к продолжению драки, но не смел наброситься на лежащегои, вскинув руки перед собой, ждал, когда его друг выйдет из внезапного нокдауна, и решит, как закончится эта внезапная потасовка.
Отирая тыльной стороной ладони кровь, Никита медленно поднялся на ноги, яростно взирая в глаза друга, отряхнул пыль с одежды и, ни сказав ни слова, медленно двинулся прочь.
– Постой, Никита! – осознав, что он натворил, Вадим попытался остановить товарища, но тот лишь ускорил шаг и, обогнув «кабана», окончательно исчез из вида писателя: – Я сорвался, – промямлил себе под нос Вадим, зная, что Никита его не услышит.
– А неплохо вы погрызлись, – внезапно за спиной писателя раздался ехидный голос отставного полицейского.
– Что? – с трудом расслышав слова, переспросил все еще разгневанный Вадим.
– Только на меня кидаться не смей! – буквально приказал милиционер и протянул видавшую виды брошюру.
В ответ Вадим не стал задаваться обязательными для данного жанра вопросами и, приняв из рук полицейского листок, попытался понять, что на нем изображено.
– Это карта, – позволив сумасшедшему москвичу самостоятельно изучить обветшалый лист, пояснил милиционер: – Только ей лет, наверное, сто… Если ты присмотришься вот тут: – он ткнул пальцем в карту: – То увидишь там некогда значимое для региона предприятие: консервный завод. С приходом девяностых оказался никому не нужным и запущенным. Сейчас, впрочем, как и во времена твоего лесного вояжа, туда даже и дороги нет.
