Владимир Тимофеев
Враг с планеты Земля
Вариант, что нам следует переместиться ещё дальше в будущее, проверить, что там случилось плохого, а после вернуться и всё исправить, мы не рассматривали. Потому что, когда ещё в первый раз оказались внутри шестимерной свёртки, поняли, что такой фокус не провернуть. Нарушить принцип причинности природа нам не позволит. Максимум, что получится – это действительно очутиться в будущем, узнать, что да как, но при возвращении в прошлое вся информация о грядущем просто сотрётся из памяти. А если что-нибудь и останется, то только эмоции.
Паорэ в это тогда не поверила и, в качестве эксперимента, решила переместиться на сто лет вперёд, а затем вернуться. Мы с Ан её не отговаривали. И, как оказалось, правильно сделали. Из будущего баронесса вернулась мрачнее тучи, но, что она там увидела и услышала, рассказать не смогла, забыла всё напрочь…
– Ладно. Тогда мы сделаем так, – принял я на себя бремя решения. – Вы сейчас отдохните, поспите часиков восемь, а как проснётесь, начнём собираться.
– А как соберёмся? – прищурилась Пао.
– А как соберёмся, прыгнем на Флору, к большому святилищу, через день после ритуала. О’кейно?
– О’кейно!.. Договорились!..
Прежде чем лечь, Анцилла спросила меня:
– Слушай, Дир, а ты, кстати, понял, из-за чего безликие на тебя среагировали, а на меня нет?
– Ну… Юпитер вращается быстро, один оборот за девять часов. Так что, когда ты прыгала, Большое Пятно, вероятно, ещё находилось на той стороне, где его не видно. А когда я, то мы его уже видели.
– Я тоже сперва так думала, – покачала головой экселенса. – Но, оказалось, ошиблась. Пятно смотрело на Землю в обоих случаях.
Я улыбнулся.
– Тогда у меня только одно объяснение.
– Какое?
– Из нас троих только я родился на этой планете…
Глава 8
На то, чтобы собраться в дорогу, много времени не ушло. С собой взяли только самое необходимое. Записи, оборудование, отдельные образцы земного вооружения и боеприпасов… Из одежды лишь то, в чём были во время драки за гаражами. Всё прочее купленное на Земле оставили без сожаления…
Впрочем, вру. Дамы как раз сожалели. Но я успокоил их, сказав, что все их подарки-покупки никуда отсюда не денутся и, при желании, мы сможем забрать их в любой момент. Единственное, от чего не сумел их отговорить, так это от пары простых золотых колечек, которые я подарил им в первый же день нашего «отпуска». Но тут уже сам виноват. Ни в Империи, ни на Флоре не было такого обычая, чтобы обмениваться подобными кольцами на свадьбу или помолвку. Зато про земную традицию я рассказал своим женщинам всё. Ну и… пришлось в итоге надеть на свой безымянный аж две штуки сразу.
Кстати, всё время пытался припомнить, где ещё видел такую картину, чтобы у человека на безымянном пальце плотно сидели два одинаковых золотых кольца. Нет, на Земле-то таких граждан полно, но я наблюдал это у кого-то из инопланетчиков, поэтому, собственно, и врезалось в память. Но так, мельком, на уровне подсознания: удивился и сразу забыл, как, хотя и забавное, но не существенное…
Флорианский «барьерный» лес встретил нас тишиной. Ни завывания ветра, ни гомона птиц, ни шороха трав и листьев… Разлитая повсюду энергия словно бы накрывала округу пологом из огня и тумана. Нам это конечно ничуть не мешало, но для всех остальных туманная полоса считалась абсолютно непреодолимым препятствием.
– А тут всё по-прежнему, – негромко проговорила Паорэ, подойдя к разрушенному святилищу и проведя пальцем по гладкой поверхности алтаря. – Даже не запылился.
– С чего бы ему пылиться-то? – хмыкнула Ан, разглядывая брошенные у постамента вещи. – Суток ещё не прошло, а мы уже тут.
Да, мы действительно возвратились сюда на следующий день после памятного ритуала на алтаре трёх святынь. Для всех во Вселенной нас не было здесь около суток. В реальности же, если учитывать не только каникулы на Земле, но и несколько десятков «сегодня», проведённых в мире-без-времени, мы отсутствовали более девяти стандартных недель, из которых как минимум половину мои подруги могли считаться на самом деле беременными, а не «немножко», как пошутила Паорэ, когда я её отыскал.
Собственно, этот факт стал одной из причин, почему мы не задержались в безвременье дольше полутора месяца. Исчезнуть и сразу же появиться, но уже на сносях – многие, что в Империи, что на Флоре, нас бы просто не поняли. А где начинаются странности, начинается и недоверие. Типа, а те ли это герцогиня и баронесса? Не подменили ли их вместе с господином бароном какие-нибудь «барьерные» злыдни?
Злыдней тут, безусловно, хватало. Всё-таки зона тумана занимала на этой планете около девяноста процентов поверхности, и разные твари, как из живой материи, так и энергетические, водились здесь в огромном количестве. С отдельными, помнится, мы даже дрались. Однако сейчас лес вокруг нас как будто и вправду вымер. И меня это ничуть не расстраивало.
По крайней мере, не нужно было отвлекаться на всякие там сторожевые мероприятия, чтобы просто переодеться. А переодеться нам так или иначе потребовалось. Хотя бы для того чтобы не выглядеть странно и определить, насколько мы изменились за этот месяц? Отъелись или, наоборот, отощали?
Мы с Ан, как выяснилось, остались такими же. А вот Паорэ внезапно пожаловалась:
– Ну, вот! Пояс надо на новую дырку застёгивать. Ужас!
Она выглядела такой расстроенной, что я не выдержал и рассмеялся.
Анцилла посмотрела на меня с укоризной и принялась утешать подругу. По мне, так совершенно напрасно. Миледи и раньше имела склонность к небольшой полноте, но её это совершенно не портило. Скорее, наоборот, действовало возбуждающе… Да что возбуждающе! У меня от неё просто крышу сносило. Как, впрочем, и от Анциллы. И вообще – сравнивать их дело абсолютно бессмысленное. Обе – настоящие эталоны, что по части красоты, что по части характера. Пусть разные, но всё равно идеальные. Для меня идеальные, а не для кого-то. И объединять их в одну, совершенную, как в памятном ритуале, мне уже не хотелось. Ведь в любом совершенстве что-нибудь обязательно потеряется…
К границе туманной зоны решили идти напрямик, не заморачиваясь поиском менее энергозатратных путей. А поскольку энергии в нас было сейчас хоть залейся и мы умели её не только расходовать, но и формировали из неё разного рода структуры, то организовать коридор безопасности от святилища до края болота стало для нас задачей элементарной. И никакая скрутобойка для этого не понадобилась. Мы просто немного сосредоточились и очистили от тумана участок длиной около десяти тин и шириной две с половиной тяны. По сути, туннель, по которому может пройти любой человек. Ну, если конечно он будет знать, что подобный туннель здесь имеется.
Срок жизни этому коридору я определил в несколько месяцев. А затем барьерная энергия просочится сквозь стенки, и от туннеля ничего не останется. В принципе, ничего страшного. Если понадобится восстановить, восстановим. Пока же он нам необходим как канал для начальной энергоподпитки прохода из Княжества в мир-без-времени. Ведь как в любом двигателе, чтобы его завести-активировать, требуется пусковой момент определённой величины. А потом всё должно пойти по инерции, знай только на «газ» нажимай, чтобы ходу прибавить.
До границы мы добрались за пару часов. Шли не спеша, навьюченные как разными ништяками с Земли, так и собственным скарбом, собранным возле святилища.
Три пары мокроступов, на которых переходили болото, нашлись там же, где их и оставили, под кустиком возле берега.
Прежде чем форсировать трясину в обратную сторону, я вытащил рацию и связался с замком.
Гас отозвался почти мгновенно:
– Камрад! Ты?!
– Я, третий. Я, больше некому.
– Так вы, значит… всё уже?
– А долго ли умеючи? – усмехнулся я в «трубку». – Жду тебя в том же месте, где ты нас высадил.
– Принято, командир! Буду через… сорок минут…
Чтобы перебраться через болото, нам понадобилось полчаса. Оставшиеся до прилёта шаттла минуты мы потратили, чтобы ещё раз проговорить то, о чём будем рассказывать Гасу, Нуне и остальным.
Челнок опустился на ближайшей к лесу площадке тютелька в тютельку, как третий и обещал. Внутри кроме Гаса никого не было. Что такое режим секретности, бывший помощник герцога Андия знал не понаслышке.
Спрашивать, что мы с собой притащили и, вообще, сделали ли то, что задумывали, «третий» не стал. Просто помог загрузить барахло в десантный отсек и занял место пилота.
Спустя полчаса шаттл приземлился прямо во дворе баронского замка. Хотя, если честно, до настоящего замка ему было ещё, ох, далеко…
Нас встречала целая делегация. Сапхат, Нуна, Таг, Калер, парочка «молодых» из команды разведчиков, суетящийся за их спинами дядька Аркуш, две няньки-служанки, первая с Ридой на руках, вторая с подносом…
– Милорд! – грянули хором разведчики и взяли «карамультуки» на караул. Остальные, увидев выбирающегося из челнока «барина», тут же склонились в глубоком поклоне.
Люблю, чёрт возьми, старое доброе средневековье! Всё просто, понятно, и никакой демократии.
И стопочка на подносе, почти как хлеб-соль.
– Всем вольно. Всем спасибо. Все свободны.
После такой команды народ, ясное дело, не разошёлся. Просто обстановка вокруг стала более непринуждённой…
В комнате около репликаторной мы собрались через час. В «запретное» знание решили посвятить пока только Гаса и Нуну. Всё-таки именно с ними и Пао я в своё время держал путь из Ландвилия в северные провинции и, значит, если кому-то и можно доверить тайны барьера, то только им.
Анцилла, кстати, на церемонии встречи держалась скромно. Об этом мы договорились заранее. Согласно традициям, затмевать хозяев хоть в чём-то обычным гостям не следовало. Так что все славословия достались, в первую очередь, мне, а во вторую, Паорэ. Конечно, происходи дело где-нибудь на Мегадее или Бохаве, всё было бы с точностью до наоборот. Всё внимание местных сосредоточилось бы на сиятельной экселенсе, а Пао предоставили бы, в лучшем случае, охранника в штатском и волонтёра-экскурсовода, чтобы она случайно не нарушила бы какое-нибудь из правил принятого в Империи этикета.
В нашем баронстве правила были попроще, об истинной роли Анциллы мало кто знал, а те, кто догадывались, предпочитали помалкивать. Большинство же просто считало, что эта леди какая-то дальняя родственница господина барона, и относиться к ней надо пусть с уважением, но без какого-то пиетета. При наличии баронессы и уже имеющейся наследницы, шансов занять место хозяйки поместья у инопланетной дамы нет по определению, и значит крутиться вокруг неё ни к чему.
Герцогиню подобное отношение нисколько не тяготило. Лишнее внимание, как она сама говорила, в нашем деле только мешает. К тому же задерживаться на Флоре экселенса не собиралась. Вот сделаем, что задумывали, и домой, править Великим герцогством и готовиться к будущим катаклизмам…
Мой рассказ о мире-без-времени Нуна и Гас поначалу восприняли с недоверием. Но затем я просто продемонстрировал им кое-какие возможности, открывшиеся у меня после этого путешествия: прямо у них на глазах ушёл в шестимерность, заглянул оттуда в челнок, взял оба трофейных Глока и, возвратившись, торжественно вручил их приятелю и его женщине:
– Это для вас. Пользуйтесь.
Опешивший «третий» долго не мог ничего сказать. Нуна, надо отдать ей должное, сразу же принялась изучать внезапный подарок. Паорэ, приняв заговорщицкий вид, что-то нашёптывала ей на ухо. Ан, закинув ногу на ногу, беззаботно покачивала носком и разглядывала потолок. Я молча ждал, когда друг придёт наконец в себя.
– Так, значит… всё это правда и вы действительно можете управлять барьером? – выдавил он через минуту.
– Правда, Гас. Можем.
– И… можете научить других?
Я покачал головой:
– Нет, камрад. Научить не получится. И вовсе не потому что нам жалко, а потому что этому научить невозможно. Каждый сам проходит свой путь, и никому заранее неизвестно, что будет в конце. Но шанс, я надеюсь, будет теперь у всех.
– Шанс? Ты сказал шанс? – подался вперёд напарник.
Я кивнул и снова начал рассказывать…
Не знаю, захочет ли мой приятель уйти, как я, в мир-без-времени, поднять там свой индекс, придать своей ауре многоцветность, а после найти в себе силы вернуться. Действительно сложный выбор даже для такого, как Гас. Да и нужно ли ему это? Он же невыполнимых обещаний никому не давал, а те, что давал, давно уже выполнил. И здесь ему, как мне кажется, нравится. Поэтому нет, не уйдёт. И это, наверное, хорошо. Он нужен нам здесь, в баронстве, у меня, если честно, на него серьёзные планы…
– А теперь, если больше вопросов нет… – я посмотрел на Гаса, затем на Нуну, получил отрицательные ответы и неспешно продолжил. – Нам надо определиться, где будем ставить порталы и как будем их контролировать?..
На эту тему мы спорили больше часа, но в результате всё же определились.
Переходы с Флоры на Тарс и в мир-без-времени решили привязать прямо к замку, который, к слову сказать, был ещё не достроен. Портал, где начнут появляться гости из мира-без-времени, договорились повесить на окраине Склинки.
Большого наплыва желающих, по крайней мере, в первый год работы порталов никто из нас не ожидал. И, соответственно, рекламировать их не планировал.
Лично мне из обитателей Княжества были интересны две категории. Первая: врачи и учёные. Вторая: бойцы.
Флорианская медицина и местные агробиотехнологии считались во Вселенной самыми лучшим, поэтому заполучить к себе представителей этих профессий мечтала любая держава. Отдавать ценный приз конкурентам я, естественно, не хотел, поэтому и решил замкнуть поток будущей эмиграции на свою штаб-квартиру на Тарсе, а предварительный фильтр организовать в своём же баронстве, только на Флоре.
Проблема заключалась лишь в качестве и количестве желающих убраться из Княжества. Всякий учёный, а тем более врач, имел здесь довольно приличное содержание и кучу привилегий, в том числе, от власть имущих. Поэтому соблазнить их оставить родную планету и сытую жизнь можно было только чем-то более значимым. Такой, например, виртуальной штукой, как зуд первооткрывателя или, скажем, всемирной известностью, членством во всяких там галактических академиях и принадлежностью к высшему обществу. Поэтому брать стоило действительно лучших, а вовсе не всех подряд.
А ещё на этой стезе у меня появлялся конфликт интересов с самим собой. Ведь помимо имперского подданства я имел местное и, значит, сохранять флорианскую монополию на критически важные товары и технологии становилось для меня такой же первостепенной задачей, как и организовать их вывоз за пределы планеты. Дихотомия пусть сложная, но разрешимая. Главное, самому не запутаться, что в данный момент важнее и как поступить…
Что же касается второй категории, тут всё было достаточно просто. Пройдя все этапы пути «честного убийцы», от бесправного раба до фаворита арены, я хорошо знал, кого здесь можно считать настоящим бойцом, а кто им только прикидывался. На кого можно положиться, а кого и на пушечный выстрел нельзя подпускать к порталу в новую жизнь. Удачно, что точно таким же опытом обладал мой напарник. Двойной контроль, сначала на Флоре, потом на Тарсе, обеспечивал нам почти стопроцентную угадайку с кадрами. А кадры, как заявлял в своё время один советский правитель, решали всё…
По поводу тех, кто хотел бы вернуться из Княжества в мир-без времени, соображения были другие. Тут, по нашему общему мнению, работал обратный отбор, отрицательный. Те, кто не нашёл себя в новой жизни, кто помнил о «былых временах», кто не желал стареть, мечтал о бессмертии, но не хотел ничего для этого делать – все они могли отправляться в своё «золотое» прошлое и предоставлять остальным возможность занять их места здесь, на Флоре.
И вот среди этих «обиженных», но не обездоленных и предполагалось вести разъяснительную работу. Пусть себе сваливают, но оставляют замену, лояльную уже нам, а не нашим противникам и конкурентам…
Не думаю, что таких будет много, но фильтровать их так или иначе тоже придётся. А некоторых мы будем вообще отговаривать. Нельзя оставлять флорианское общество без перспектив и преемственности. Иметь в этом безумном мире свой островок стабильности и спокойствия дорогого стоит. И чтобы он не переставал быть таким, ему, как и прочим, тоже требуется подпитка извне. Только не из галактических империй, союзов и федераций, а из ещё более патриархального и до жути стабильного мира – мира-без-времени.
Переход оттуда сюда изначально обеспечивала Анцилла. Типа, как путь из прошлого в будущее. Поскольку именно в её барьерном рисунке алого было гораздо больше, чем у меня и Паорэ. Там порталы должны были появиться в каждом сегодня на центральной городской площади, но видеть их могли «не только лишь все». Для обладателей абсолютно зелёных аур переходы на Флору были закрыты. Люди, забывшие, что такое вчера или завтра, всё равно бы не захотели покинуть ставшее привычным сегодня, так зачем тогда их заставлять? Им было и так хорошо, они и без этого считали себя счастливыми.
Поэтому к переходам в иные миры, как и к виртуальным инструкциям, что с собой брать и чем платить на таможне, допускались только имеющие в своих аурах ещё один цвет. Белый, золотой или алый – без разницы. Даже единственная короткая и тонкая ниточка становилась своего рода билетом в неизвестное будущее. А что до таможни, её мы решили поставить на выходе. Просто потому что нельзя позволять всем думать, будто проход сюда – это их неотъемлемая привилегия, право перемещаться «куда захочу» только по факту обладания нужной барьерной ниточкой. Нет, господа, за всё в жизни надо платить, в том числе, за привилегии, и, значит, извольте идти в наш мир не с пустыми руками. Для тех же, кто пошлину платить не захочет, есть переход в обратную сторону, бесплатный, но с предупреждением: следующая попытка выйдет намного дороже, и вовсе не факт, что у вас хватит средств, чтобы её оплатить…
Договариваться и решать, как будет выглядеть таможенная зона для прибывающих из МБВ и отбывающих туда и на Тарс, прямо сейчас не стали. Проработку вопроса взяла на себя экселенса, сказав, что опыта в администрировании подобных структур у неё предостаточно, все планы она предоставит максимум через сутки, и если никто возражать не будет, сама же всё и наладит. По крайней мере, на первое время, а дальше и остальные подтянутся…
На этом, собственно, и закончили. Нуна отправилась заниматься хозяйством, Гас – войском, Ан – рисовать планы, а Пао – выслушивать доклады и жалобы истомившихся без начальства подданных-подчинённых. Кристалл власти снова висел у неё на шее, а амулет, возвращённый мне «третьим», занял своё законное место в сейфе возле реактора.
И хотя баронесса всеми силами пыталась всучить мне кристалл (типа, ты же барон, значит, тебе его и носить), я всё же сумел отбояриться, сославшись на то, что мне теперь надо будет регулярно мотаться между Флорой, Тарсом и Мегадеей, а, может быть, и ещё сотней мест во Вселенной, и соответственно исполнять свои баронские обязанности я не смогу. А вот госпожа баронесса никуда улетать из баронства не собирается, поэтому ей теперь и носить эту тяжесть хотя бы до того времени, пока наша наследница Рида не достигнет своего совершеннолетия.
Против таких аргументов миледи ничего возразить не смогла, а смогла лишь презрительно фыркнуть и с гордостью удалиться, унося на прелестной шейке символ баронской власти.
Оставшись один, я, наконец, занялся тем, чем планировал, когда мы ещё летели на шаттле. Масса вещей, которые требовалось скопировать, и ещё кое-что, что требовалось сделать заново. Образцы земного вооружения, боеприпасы, усиленные тесты на индекс барьерного сходства, полученные от Мельны и ещё не опробованные, новые малые скрутобойки, дополнительные антиэлектрические пояса…
Прежде чем начать процесс репликации, я озаботился тем, чтобы мне тут всё обустроили так, чтобы можно было работать круглые сутки.
Четверо дюжих парней под руководством Сапхата притащили в комнату длинный стол, диван, несколько стульев, тяжёлый железный шкаф, в котором раньше хранили «карамультуки»…
Вспомнить, как надо работать с реактором, оказалось легко. Гораздо труднее было перенастроить свои нынешние усиленные возможности и синхронизировать их с достаточно средними возможностями местного репликатора. Конечно, аналогичный реактор на Шугаду имел бо́льшую мощность и более высокую производительность, но, во-первых, туда надо было лететь, а во-вторых, мне пока не хотелось, чтобы информация о том, что здесь делается, распространилась шире, чем наш ближний круг: Нуна, Сапхат, Гас, Борсий, Таг, Калер… Да даже троим последним не следовало знать больше, чем нужно, а обо всех прочих не стоило и говорить…
В первую очередь, я сделал несколько копий патронов для Глоков и для ПК, который мы тоже притащили с собой на Флору. Сам пулемёт и другие образцы земного оружия лежали пока в челноке. Переносить их у всех на виду из шаттла в реакторную было неправильно. Вот с местом хранения разберёмся, тогда и перенесём. Втихую, под покровом ночной темноты или, вообще, через шестимерность.
С патронами эта проблема отсутствовала. Перетащить в карманах десяток-другой я мог бы когда угодно, никто бы и не заметил. Жаль только, что проверить их копии сразу не получалось. Реакторная – не полигон, стрелять тут нельзя.
На копии тестов «от Мельны» ушло шесть часов. Я изготовил их больше ста штук, но помучился преизрядно. Репликатор никак не хотел добавлять в получающиеся изделия нижнюю тестовую полосу. По ощущениям, он её просто не видел. В итоге пришлось каждый тест изготавливать индивидуально, как новый, а не ставить их на поток, как другие изделия.
Когда я с ними закончил, на дворе уже стояла глубокая ночь. Спать пока не хотелось, но в желудке урчало – про ужин я за работой так и не вспомнил. Подумал было пробраться на кухню (а находилась в другом крыле ещё недостроенного поместья) и поискать там чего-то съестного, но, к счастью, этого не потребовалось. Проблема решилась сама собой. В дверь сперва постучали, а затем, не дожидаясь моего разрешения, отворили.
В реакторную с подносом в руках вошла баронесса.
– Ты сегодня не ужинал, – проговорила она с укоризной. – И спать ещё не ложился. Это неправильно, так нельзя, так можно совсем уработаться…
Я слушал её, смотрел, как она ставит поднос на стол, расставляет тарелки, склоняется с кувшином над кружкой, смахивает со столешницы невидимые пылинки, а внутри у меня словно бы что-то переворачивалось.
Сегодня Паорэ была одета практически так же как в тот самый день, когда её привели ко мне в качестве главной награды за первый выигранный бой на аренах Ландвилия.
Босые ноги, открытые плечи, простое чуть тесноватое платье, будто специально подчёркивающее и без того шикарные формы его обладательницы.
– Есть будешь? – спросила она, оторвавшись от сервировки.
Спросила и аккуратно присела на краешек стула, изящно изогнув спину.
Даже не знаю, чего мне сейчас больше хотелось: есть или чего-то другого, «нематериального».
Тем не менее, за стол я всё-таки сел. И даже чего-то схрумкал. И выпил. То ли перебродившего сока, то ли недобродившего вина, но вкус у напитка был однозначно приятный.
Миледи тоже пригубила из своей кружки, а затем начала что-то рассказывать. Я слушал, кивал, но с каждой секундой всё меньше и меньше понимал, что она говорит. Все силы уходили на то, чтобы не наброситься на неё прямо сейчас, за столом.
Что на меня такое нашло? Почему это невозможно терпеть?
Последнюю попытку удержать себя в рамках я сделал, когда еда в тарелках закончилась, а кувшин опустел. Поднявшись со стула, я чуть ли не в раскорячку добрёл до реактора и ухватился руками за края рабочей поверхности.
– Может, тебе помочь?
От этого обволакивающего голоса легко можно было сойти с ума.
– Вот эти штуковины лучше подвинуть сюда…
Пао протянула к репликатору руку и будто случайно коснулась моего плеча своей грудью.
То, что Паорэ тоже, как я, дрожала от возбуждения, не заметил бы только полный чурбан.
Крепиться и дальше стало просто бессмысленно.
Единственное, от чего я сумел удержаться – это что не попытался сходу сорвать с неё платье, а прежде чем это сделать, подхватил её на руки и донёс до дивана…
То, что с нами происходило, казалось каким-то безумством. Один в один как в тот день, когда мы вскрывали защитную дымку над Флорой на алтаре лесного святилища. Я целовал её шею, лицо, грудь, плечи, пытался объять собой каждую туну, каждую клеточку её роскошного тела. А она отдавалась мне с такой страстью, как будто бы точно знала, что это в последний раз и больше мы уже никогда не увидимся.
Забыв обо всём, мы жили только друг другом, любили друг друга, мучили, наслаждались. Только сейчас до меня, наконец, дошло, что другой такой женщины у меня нет, не было и не будет. Что даже Анцилла не может сравниться с этой суккубой, настоящей богиней плотской любви, ради которой хоть на эшафот, хоть в огонь, хоть с обрыва, и пусть весь мир горит в адском огне, если мы с ней не вместе…
Из омута вожделения мы вынырнули только к утру, когда совсем обессилели. А после, придя в себя, ещё целый час просто лежали рядом, пытаясь понять, что случилось и как нам теперь жить дальше.
А потом Паорэ ушла. Завернувшись в обрывки от платья и пошатываясь, словно пьяная.
Только тогда меня, наконец, отпустило.
Терзания кончились, я провалился в сон и продрых до самого вечера…
