Владимир Поселягин
Спасти красноармейца Райнова. Книга седьмая. Пацифист.
– Так, – сказал я, и смотревшись, сообщил. – Сейчас здесь будет проходить особое секретное совещание. Охрана под окна, лишние люди, прошу выйти.
Я указал кто тут лишний. Почти вся свита, держа лицо, хотя недовольство чувствовалось, покинула кабинет, нас осталось семеро. Я, Птухин с своим комиссаром, и мои люди, кои я озвучил ранее. Проверил окна, закрыты, бойцы сторожат, снаружи за дверью тоже двое, с командиром. Особиста посадил за свой стол, у него красивый почерк, выдал бумагу и перо, тот будет писать письмо. Я уже видел, как он пишет, чётко и красиво, то что надо. Остальных усадил, Андреев, это капитан-разведчик, скромно устроился в углу. На него с недоумением поглядывали, но молчали. Вот так прогуливаясь на свободном месте в кабинете, я и сообщил:
– Информация, что тут будет озвучена, мной получена из достоверного источника и она не подлежит сомнению. Сам узнал несколько дней назад, готовлю дивизию, как вы уже поняли. Что именно, вы услышите по моей диктовке, прошу до конца не вмешиваться, все вопросы, когда письмо будет написано. Письмо товарищу Сталину. Информация горящая, срочно нужно ему на стол. Я лично вылечу в Москву, доставлю. Это не терпит отлагательств…
Я на несколько секунд замер, под внимательными взглядами командиров, собираясь с мыслями. Да, собирался сообщить о скорой войне, с подробностями. Потому что готовить дивизию это одно, а не сообщить, чтобы армия не встретила противника как надо, это хуже предательства. Я как бывший военный, отлично это понимал. Как и понимал всю опасность этого. Меня могут стереть. И вот так собравшись с мыслями, продолжил:
– В верхнем правом углу листа. Пишите. Совершенно секретно, лично в руки товарищу Сталину. От командира дивизии, генерала Шевченко. Ну и шапку с моими данными…
Особист писал быстро, и аккуратно, только перо скрипело по бумаге. Не самый приятный звук. Я читал такие документы, схожие, и как они оформляются, уже знал. Как тот закончил, продолжил:
– Ниже и в центре страницы, пишите: Извещение. С новой строки. Я генерал-майор Шевченко, извещаю Вас, товарищ Сталин, о поступившей мне информации из надёжных источников, контакт из Испании, которые не вызывают у меня сомнений или подозрений. Двадцать второго июня, в воскресенье, в три часа пятнадцать минут утра, без объявления войны, войска Германии вторгнутся на нашу землю. Удар будет сокрушающий. В первые два дня войны мы потеряем все подразделения, сосредоточенные у границы. В Генштабе Красной Армии, примерные сроки известны, и там были игры, как поведёт себя противник, и как будем обороняться мы. Было принято решение, что немцы будут наступать вперёд, чтобы захватить как можно больше территорий. Это мнение в корне ошибочное. Задача у офицеров противника стоит на первом этапе, полное уничтожение кадрового состава Красной Армии в приграничных сражениях, используя большие и малые котлы, переваривая окружённые войска. Это займёт месяц или полтора, после чего те свободно двинут дальше. Мобилизация, что по плану должна начаться, тут не поможет, потому что всё современное вооружение, запасённое для дивизий по мобилизации, сосредоточено у границ, и будет захвачено противником в первые дни войны. Вооружать мобилизованных придётся старым оружием, с Империалистической или даже Русско-Японской, что также скажется на качестве и боевых возможностях наших мобилизованных частей. Что это, предательство или дурость, решать не мне, но такое решение разместить это оружие у границы, мне кажется, мягко говоря, странным. Замечу, что немцы об этом знают, и понимают свои шансы, насколько они повышают успех их действий. Далее, крах кадровой армии РККА, по сути не остановить, можно лишь принизить потери. На Украине ещё более-менее, самое страшное произойдёт на территории Западного военного округа. Там военные не верят в скорую войну, массовые отпуска командиров, разоружение боевой техники под лозунгами, «чтобы не спровоцировать немцев». Всю авиацию округа сосредоточили на четырёх аэродромах в тесноте, а остальные площадки перекопали траншеями. Это действительно так. В одном истребительном полку сняли с машин всё вооружение, только чтобы те, кто находится за границей, не напал…
На этих моих словах, Птухин и его комиссар ошарашенно переглянулись. Даже для них это не просто невозможно, настоящее преступление. Хотя слушали те меня внимательно, где-то морщась, но тишина в помещении стояла абсолютная, только особист продолжал скрипеть пером.
–… и причина в таком крахе, их несколько. Первое, власть Политуправления, что вмешивается в дела командиров и не несёт в этом никакой ответственности. Второе, устав, старый устав, что для ведения маневренных боёв не годится никоем образом. Объясню подробнее. Немцы внимательно изучали как вела войны наша армия, особенно в Финскую, и знает все слабые и сильные стороны, собираясь использовать их себе на пользу. Например, ими прогнозируется, что мы будем нести потери шесть-семь солдат, на одного немца. Будучи в обороне, мы будем нести такие потери. Что станет долгим посмешищем для армий других стран. Виноват именно устав. В нём вписано контратаковать противника, что так любят именно наши комиссары. Не сидеть в обороне, выбивая его с минимальными потерями, как могло быть, а покинуть укрепления, и атаковать в штыки, что при наличии большого количества пулемётов у Вермахта, заранее обречено на провал. Первыми встают рядом со знаменосцами именно политруки. Их нельзя обвинить в трусости, смелые воины, но нужно отменить приказ на контратаки, и выдать его во все войска. Немцы об этом знают, и уже подготовлены приказы, переданы по войскам. При сближении с передовой, залечь, готовить пулемёты, нанести миномётный удар по русским и ждать контратаки. Причём, стоял запрет стрелять по комиссарам и знаменосцам. Если они упадут, бойцы залягут, что затруднит их уничтожение. Только за счёт одного этого приказа, мы по сути потеряем в приграничных боях наши армии. Однако это для наземных сил, хочу сообщить по ВВС. В моей дивизии к войне не готовы, из-за приказа «Не поддаваться на провокации». Уверен, что это придумали немцы и через своих агентов распространили у нас в форме приказа. Чтобы ослабить наши войска. И это у них получилось. Я приложу все силы чтобы дивизия встретила немцев как надо, распределив полки по разным площадкам. За счёт новейшей техники сформировав новые подразделения. Из «мигов», группы охотников, из «И-сто пятьдесят три» штурмовые эскадрильи, тут они покажут себя, как истребители, уже нет. Планирую использовать всю бомбардировочную авиацию, только ночью. После аварии у меня вдруг улучшилось зрение, ночью всё хорошо вижу. Буду вести ночную воздушную разведку, немцы будут думать, что ночь их скроет, а я передавать данные в штаб округа, где находятся наши части и где противника. Также находя вкусные цели, поведу лично туда целые полки, уничтожая личный состав и технику противника. Ночь, это наше время. Мой заместитель, будет управлять подразделениями днём. На нём истребители, и штурмовики, задача наносить удары по противнику по заявкам с передовой, прикрывать передовые войска, а также наши аэродромы. Кроме этого расширю некоторые подразделения. Я уже формирую подразделения «АСС», авиационная спасательная служба, которой будет командовать капитан Андреев. Он присутствует тут. Это не записывайте. Задача этой службы, спасание сбитых лётчиков, включая на территории противника, оказание медпомощи на месте, и вывоз на нашу территорию. Какой будет служба, решит сам товарищ Андреев, я же планирую выделить шесть самолётов, включая три транспортных. Будут к началу войны. То есть, моя дивизия будет готова к началу. Первый удар немцы всей своей авиацией планируют по нашим аэродромам чтобы получить полное господство в воздухе. Число и подпись.
Вот так я и загрузил командиров, ушли в тяжёлые мысли, размеры будущей катастрофы, если ничего не изменить, сумели оценить все, я же подошёл, и поставил свою подпись. Уже научился её копировать.
– Ну что, товарищи, – сказал я всем осведомлённым в эту тайну. – Дальше два пути, я встречусь с товарищем Сталиным, и информация пойдёт, войска начнут готовиться. Или немцы узнают через своих агентов о скором крахе своих планов и меня арестуют. Скорее всего ликвидируют на месте. Увидите, что будет дальше.
А пообщаться мне с командирами мало дали. Я с Андреевым поговорил, совместно с начштаба дивизии, пояснив что я хочу получить от новой службы, дальше, пока меня нет будет, совместно работать. Бойцов для своей службы капитан сам поищет. Нужны лихие парни. Ну и ещё там приказов нараздавал, назначив ответственных за выполнение командиров. Птухин торопил, вот и поспешал, даже домой не заехал. Начштаба обещал помочь отправить Ирину с детьми в Москву. В секретной части письмо, на шести листах, запечатали, переписывать не стали, информацию о нём и моём вылете, по своей линии, отправили в Москву, и я с ним, на связном «Р-5», вылетел в сторону Москвы. Дальности у машины не хватит, по пути заправимся. Жаль место пассажирское одно, семью не взять. Так и вылетел.
– Через два часа на посадку, – сообщил через переговорное устройство лётчик, мы как раз встали на высоту и пошли по маршруту. Температура комфортная, так что порядок. Вместо фуражки на голове шлемофон и лётные очки.
Подтвердив, что слышал, я стал размышлять, раз время появилось. Вылетел я не сразу, но всё же вот оправили, время одиннадцать часов дня было. Пообедаем с летчиком на аэродроме, где нас заправят. Нужный аэродром определили, связались, там уже подтвердили, ждут. Мне действительно было интересно, что дальше будет. Однако, и насчёт возможного ареста или ликвидации тоже помнил. Командирам сообщил, это одно, но и подготовиться нужно, мало ли что? Я командиру, что отвечает за охрану всех аэродромов, поставил задачу, найти мне «ППД», боеприпасов побольше, и перед вылетом успел получить, с дисковыми барабанами, причём в запасе два диска. Уже снаряжен, хоть сейчас стреляй. Ну и пять сотен патронов россыпью в вещмешке. Плюс пять противотанковых гранат, показали, как использовать, и два десятка «Ф-1». Ну эти я знаю. У меня у самого «ТТ» в кобуре, под один боезапас. Оружие и гранаты велел списать, уже не верну. Так что, если что, сдаваться я не собираюсь. Вон, как маршала Будённого пытались, тот из пулемёта отстреливался, и ничего. Вот и я отбиваться буду, добровольно на заклание не пойду. Также интендант со мной поработал. Лётный костюм добыл, сапоги, два комплекта нательного белья. Потом ящик тушёнки, макарон в пачках, сухарей. Тоже велел списать на меня. На этом всё, всё что успели. Мне ещё постараться пришлось, убирая всё в медальон незаметно. Оружие-то в аурном хранилище, туда же потом и медальон убрал. Сейчас при мне только три амулета, личной защиты, климата, и ночного и дальнего виденья. Работало дальнее, с интересом учился пользовался, изучая что вижу вокруг. Да, я пацифист, и о своей клятве помню, просто после долгих раздумий, я понял, что не останусь в стороне на этой войне, и чуть раздвинул клятву. В мирное время буду её придерживаться, а вот в военное снимаю с себя все запреты. Так что смогу я использовать оружие лично. Уже решил, осознал и принял.
Это конечно против моего характера, но эта война смывает большинство клятв. Да и не тот случай, чтобы такой запрет держать. Война страшная ожидается. Я против воины, но если её удастся избежать, только рад буду. Поэтому и решил приоткрыть завесу тайны, а вдруг получиться. Сомневаюсь конечно, слишком много сил для подготовки задействовано, чтобы вот так просто отказаться. Но надежда теплилась. Об этом я и размышлял, всё переигрывая в голове. Пролетела мимо посадка на аэродроме, обед там, отличные щи были, со сметаной, и дальнейший полёт. Встряхнулся уже на столичном аэродроме. Меня ждала машина, и сразу в Кремль. Ждали. У Шевченко была возможность обратиться к Сталину на прямую, минуя все инстанции, всё же тот его креатура, и я воспользовался этим. Доставили, так что передал секретарю Сталина пакет лично, тот расписался в получении, но время для личной встречи мне не выделили, сказали, что сообщат позже, отвезли на квартиру, что была выдана генералу в Москве. Чуть пыльно, видно, что давно никто тут не был, но не страшно. Изучил квартиру, принял душ, через домоуправа вызвал горничную, благо та свободна, и та начала прибираться. Я снял форму, нашёл в шкафу лёгкую светлую летнюю одежду, так что пока в квартире прибирались, решил прогуляться. В арке незаметно достал свою «эмку» и покатил на рынок. Заодно изучал город, он мне не знаком. Время пять часов дня, вдруг ещё работает? Нашёл. Нет, закрыли, дворник на территории мёл мусор, после трудового дня всё подметая. Так что даже машину не покинул, изучил со стороны, притормозив, и проехал дальше. Заодно дорогу запомнил, где тот находится.
Денег немного было, я же не ношу с собой крупные суммы, поэтому приметив открытый магазин, притормозил, припарковав машину. Пройдя в продовольственный отдел, с интересом изучая что есть, купил три буханки ржаного, только привезли, хотя хлеб уже холодный. Взял десять консервных банок, с рыбой, больше в одни руки не давали, как и хлеб, не больше трёх, и два килограмма с гречкой. Ещё тут разливали подсолнечное масло, нерафинированное, но нужна своя тара. К счастью, продавщица разжалобилась и дала литровую стеклянную банку без крышки, я за неё заплатил, как и за содержимое. Налила под горлышко. Ну и пачку соли. Это всё, осталось мизер. Ещё хорошо перед уходом, уточнив у уборщицы сколько будут стоить её услуги, сразу заплатил. Жаль, что всё что имел, это для второго, для первого особо не было, но ничего, завтра с утра на рынок. И радует, что во мне не опознали известного генерала. В газетах фотографии Шевченко часто мелькали. Пока же вернулся обратно на квартиру, машину убрал в хранилище, ну и растопив печь, дом неплохой, с паровым отоплением, но плита для готовки на дровах, не на газу. Ничего, справился. Немного чая тут нашёл, поставил воду в чайнике разогреваться. И воду в большой кастрюле, литров на семь объёма. Две конфорки было. Как закипела, подсолил и бросил горсть макарон, немного, а чуть позже вывалил целую банку тушёнки. По сути мясной бульон и немного макарон. Вместо первого, и довольно сытно должно быть. Поел и убрал кастрюлю в хранилище. Также отварил гречки, я её промыл, рыбы пожарил на сковороде и туда гречку вывалил, перемешав. Тоже неплохо вышло, вот и убрал в большую тарелку, как раз с горкой вышло. Нашёл в подвесном ящике шкафа тарелку, и в хранилище её. А я воспользовался свободным временем и делал запасы готовой пищи. Когда ещё возможность будет? Ну завтра да, планировал закупиться на рынке.
Денег нет, я в курсе, но знаю как их добыть. Схроны с Гражданской. Я помню, что у меня сканер на дальность, а не на находки сделан, нет опции запомнить золото и искать вокруг. Но пустоты я с помощью него находить смогу. А там вскрою и как повезёт. Это по сканеру. Однако я смотрел жизнь десантников в таких мирах, и те находили схроны, когда бывали в Москве. Парочку запомнил хорошо, недавно смотрел, из памяти ещё не стёрлось, и в одном солидная сумма рублей, что сейчас в ходу. В другом ювелирка, в основном дворянские украшения и вроде «Наган» был. Так что, как стемнеет, иду на дело. Чай неплохой вышел. Кстати, вспомнил про утварь походную из запаса генерала. Достал и помыл, освободил кастрюлю, перелив суп в котелок и две глубокие тарелки. Как раз хватило. Чай в походный чайник, так что помыл посуду и убрал. Тут Ирина с детьми жить будет, не стоит её лишать посуды и утвари. Стемнело, я уже собирался выходить, лётный костюм надел, он плотнее и получше будет светлого летнего костюма. В шкафу ещё пиджачная пара, но его тем более брать не стал, хотя в аурное хранилище на будущее прибрал. Больше одежды моего размера не было. А тут стук в дверь, да требовательный такой. Проверив оружие, подошёл и спросил:
– Да, кто там?
– НКВД. Откройте.
Хмыкнув своим мыслям, уверен, что арестовывать пришли, открыл, держа у ноги пистолет, на мне личная защита. За дверью оказалось трое сотрудников, лейтенант НКВД и двое простых бойцов.
– Гражданин Шевченко, вы арестованы.
Вскинув руку с пистолетом, я выстрелил в грудь лейтенанта, и быстрыми выстрелами повалил на пол и обоих бойцов. Потом провёл контроль в голову.
– Арестовывать меня пришли, – ворчал я. – Я Шевченко.
Так что снял ремни со всех трёх, оттащив тела к перилам лестничной площадки. Оружие прибрал, документы не трогал, и заперев дверь, насвистывая, стал спускать со второго этажа вниз, а там выйдя во двор, мимо пустой машины сотрудников НКВД, если они настоящие, и поспешил прочь. Навестить схроны я не передумал. Планы ничего не нарушило. А из трофеев, «ТТ», и два карабина «Мосина». Нормально. Хотя, чего это я машину игнорирую? Тоже трофей. Вернулся, ключи в замке зажигания, такая же чёрная «эмка», как и у меня, только эта новее, запустил движок, развернулся, и покинув двор, покатил по первому адресу. Надеюсь в темноте не напутаю. С амулетами на руках, вряд ли.
– Не кочегары мы не плотники, но сожалений горьких нет… – мурлыкал я себе под нос, двигаясь по ночным улицам.
У меня было отличное настроение, враг сделал первый ход, неопределённость больше что давила на плечи, ушла, и теперь я был в полной боевой. Раз противник перешёл к таким методам, значит, я всё делаю правильно. Теперь буду ждать ответного хода. Свой я сделал, дав понять, что пойду до конца. Да, когда машину забирал, приметил как осторожно выглядывал из двери домоуправ, у меня амулет ночного виденья. Впрочем, я и шофёра машины также видел, боец НКВД, прятался дальше в третьем подъезде. Только сканером видел, не мешает и ладно. Я отлично управдома рассмотрел, а тот мой разве что силуэт, так что подошёл и сказал ему:
– Анатолий Семёнович, я там намусорил на площадке у своей квартиры. Три тела. Вы сообщите куда нужно, пусть их заберут. Диверсанты вражеские меня арестовать пришли. Я конечно не Будённый с пулемётом, но оружие тоже имею, и под топор палача идти добровольно не собираюсь. Боевой генерал, просто так не сдамся. Не знаю где меня планировали ликвидировать, в машине или в лесу, но я добровольно не дамся. Да, меня будут искать, сообщите что я вернусь на квартиру часам к одиннадцати дня. На ночную рыбалку пригласили, на неё время потрачу.
На этом и укатил. И кстати вполне нашёл первый дом. На чердаке схрон, сканер подтвердил, есть что-то, аккуратно вскрыл, аурным хранилищем кусок доски, потом руками убрал остатки скрывающей плашки и прибрал содержимое, килограмм семь будет, в основном ювелирка. Но и «Наган» с горстью патронов, офицерская модель, неплохо. На чердаке ещё два схрона, сканер пустоты показал. Один пуст, во втором «керенки». Эти деньги, вышедшие из оборота, мне не нужны. Оставил. Ну и по второму адресу. Вот тут изрядно покрутится пришлось, пока не убедился, что нашёл. По чердаку ступал осторожно, чтобы не насторожить жителей квартир внизу. Прибрал содержимое схрона, чуть больше тридцати тысяч рублей было, для меня очень даже солидно. Ну в моём сейчас положении. Так что вернулся к машине и ухал в городской парк. Машину прибрал, устроился в густом кустарнике, палатку поставил, комаров хватало, и уже вскоре спал в ней. Подстилки или спальника не хватает, а так нормально. Вскоре я уже спал. Будильника нет, но воды напился. Надеюсь поднимет вовремя. Древний будильник, но всегда работает без осечек.
Знаете, сработало. Время пять часов, по наручным часам определил, уже светало, когда вскочил из-за позывов. Сбегал в кустики, отлил, зарядка на десять минут, потом позавтракал гречкой с рыбой и чаем запил, свернул всё, переоделся в ту лёгкую светлую одежду, брюки и рубаху, на ноги коричневые лёгкие туфли, и пешком прогулялся до рынка. Тут минут двадцать неспешным шагом. А рынок Колхозный, там над входом так написано было.
Время шесть утра, а народу уже толпилось изрядно. Некоторые продавцы товар ещё раскладывали, но и покупатели уже были. Всего две старушки с деревянными ящиками у входа. На длинном ремне переносили. Внутри пирожки. То, что надо, это одно из того что меня интересует. Пока нет войны нужно набрать качественные продукты, из готового, я для того на рынок и прибыл. Позже, когда время на это будет? Да и что в тесто мешать начнут? Там если Ирину попросить печь пироги и пирожки, да забирать. Однако это вызовет вопросы. Тут же сделать запасы куда проще. Вот так подойдя, спросил у крайней:
– С чем пирожки, красавица?
Та от неожиданности захихикала, но вполне приветливо сообщила:
– С картошкой и жареным луком, с яйцом и зелёным луком, немного пермячей, и есть с рыбой и рисом.
– Отлично. Беру всё.
– Всё? – та даже растерялась.
– Бригаду нанял баню срубить, кормить надо.
Та засуетилась и начала паковать пирожки в газету, я же получал и убирал в армейский вещмешок, из имущества Шевченко, походный его. Расплатился. Не так и много. У второй тоже закупился. У неё к тому же были чебуреки, настоящие, ещё тёплые, пермячи, и плюс две крынки с мясным бальном. Всё забрал, так что те свернулись, и направились домой. За следующей партией. Как раз ещё одна старушка подошла, у неё выкупил, и уже прошёл на территорию рынка. Все покупки понятно сразу отправлял в хранилище. Пока в аурное. Ну и на счёт того что на время войны нужно делать запасы. Это я несколько лукавил. Я вполне предполагал, что те трое убитых мной, всё же настоящие сотрудники и выполняли приказ. Могут быть последствия сделанного мной? Да, могут. Даже срок и зона. А на зоне что-то нужно иметь. Конечно такие последствия результата моих действий всё же мал, как я считаю, но всё же возможен. Поэтому и закупался, и чем больше наберу, тем лучше. Так что закончив с тремя старушками, направился в ряды. Приметив деда, тот из мешка вынимал куски солёного сала, свежайший, мягкий, с чесноком, рванул к нему. Первым успел. Аромат сбивал с ног, выкупил всё что есть. Видно, что кололи свинку недавно, сразу засолили, наисвежайшее. Также тот привёз мешок караваев, домашний хлеб, и флягу с молоком. Утренний надой. Молоко убрал в аурное хранилище, там можно самосливом, другие вещи не пострадают, а флягу вернул. Вынес в мешках покупки наружу, в неприметном месте прибрал, и дальше. Купил шесть вёдер оцинкованных и два эмалированных ведра с крышками. Отмыл на водопроводной колонке и стал покупать квашенную капусту, солёные огурцы и помидоры, грибы солёные. Солили в бочках, вот оттуда и перегружали черпаком, с рассолом.
Потом закупал сала солёного, копчёного, старался посвежее брать, хотя и старое попадалось. Хлеб брал, к старушкам снова на выход, за пирожками. Потом три мешка картошки. Перебирал, почти час потратил, и не зря, много гнилой. А картошку, жаренную, я люблю. Луку взял, капусты, много чеснока, аж мешок. Меня продавец солёных грибов учил, они тоже из бочек, описал как их правильно приготавливать к приёму. Промыть, дать в воде постоять с полчаса, залить подсолнечным маслом, кружочками лука и порезанным мелко чесноком, и дать настояться. Говорит, вкусно, не оторваться. Ещё северный способ, просто промыть грибы, полить сметной, и сразу можно употреблять. Откуда мне было знать как грибы правильно приготавливать? Теперь знаю. Было два вида грибов, белые грузди, мелкие, с пятак, и агашки, чёрные. По два ведра взял, первую партию опустошил в хранилище и за второй сходил. Благо в медальоне стазис есть, я уточнял у Мика. Купил молочки. Шесть килограмм сливочного масла, домашнего изготовления, творога три кило, сметаны почти ведро набралось. Продали кровяных колбасок, шесть кругов. Крупы разной. Солёной рыбки. Консервы не брал, добуду трофеями у немцев. Я планировал добывать себе самолёты на брошенных аэродромах Западного военного округа, что немцы захватили, так что трофеи будут, брал именно домашнюю еду, варенья немало, специи восточные. Для плова тоже. И надо сказать, хоть за временем следил, но стало неприятной неожиданностью, когда увидел на часах, что уже пол одиннадцатого. Пешком точно не успею, машины светить не хочу, поймаю попутку. Поэтому я поспешил докупить нужное. Вряд ли у меня ещё будет такой шанс.
Приобрёл керогаз, жаровня хороша, но керогаз тут в сырую погоду получше будет. Три бидона по десять литров керосина. Спички и бытовую мелочёвку уже взял, будильник. Шкуру волчью как подстилку, и наткнулся на дефицит, туалетную бумагу. Взял три рулона, больше не было, и поспешил к выходу. Вскоре поймал «полуторку», и водила подбросил меня до нужного перекрёстка. Там дальше сам дошёл. Надо сказать, ожидало меня немало народу. Хотя на виду у чёрной «эмки», стояло всего лишь двое сотрудников, и шофёр внутри. Ещё два десятка скрывались в разных квартирах и подъездах, отслеживали как я иду. Сканер их показал. Время ровно одиннадцать было, когда я через арку прошёл во внутренний двор, сюда четыре подъезда выходило, закрытый двор, с одним выходом. Что ж, повоюем, у меня всё наготове, накопитель у личной защиты полный. Кстати, амулет зарядки со мной был, когда вчера утром покидал квартиру, забрал. Пока в парке ночевал, тот рядом работал. Надо будет, сделать запас. Это вроде можно, десантники заказывали у ювелиров нужную огранку.
– И как рыбалка, товарищ генерал? – спросил знакомый капитан госбезопасности.
Я потому и вышел спокойно, когда опознал его. Тот из охраны Сталина, проверял меня вчера, когда со своим письмом прибыл, и машину выделил до квартиры довести, да ещё со знающим шофёром. Мне-то адрес неизвестен был. Хорошо управдом ждал, его известили, своим ключом дверь квартиры открыл. Рядом с капитаном, фамилию не знаю, он не представлялся, стоял молодой сержант госбезопасности, лейтенант в армейских званиях, ну и шофёр в кабине машины. Так что подходя, с улыбкой ответил, раскинув руки на всю ширину:
– Во, такого сома ловил.
– И как, поймали?
– Ушёл, – с огорчением сказал я.
– Вас ждут, товарищ генерал. Товарищ Сталин, велел доставить как можно быстрее.
– Хорошо. Сейчас переоденусь, и выезжаем.
На удивление без проблем я поднялся в квартиру. Запасной ключ нашёл в прихожей, на вешалке висел, им я и пользовался. Форма была в хранилище, скинул летнюю одежду, замочил в тазике, из-под крана быстро ополоснулся, протеревшись полотенцем, немного испачкался, и при полном параде, фуражка на голове, к машине, а дальше выехали со двора и похоже действительно к Кремлю везли. А вопроса о вчерашнем инциденте так и не было задано. Да и на лестничной площадке порядок. Никаких потёков крови, следы от пуль, что через тела прошли, замазали. Свежий раствор, ещё не высох. В квартире думаю побывали, но следов не нашёл. Да и я не оставлял ничего важного. Похоже действительно инцидент останется без последствий. Ещё не уверен. Будущее покажет. Впрочем, сотрудники Лубянки мне убийство своих всё равно рано или поздно припомнят. Злопамятные, почти как я. Буду сторожиться. Мне ответь тоже не сложно. А так доставили в Кремль. Пистолет сдал, даже обыскали, и тщательно. Вчера такого не было, значит в курсе про стрельбу. Ну и стал ожидать в приёмной. Тут с девяток было посетителей, кто-то нервно вытирал платком лицо, я же подошёл к окну, и любовался видом. На стену другого здания. Сканер показал в кабинете Сталина шло совещание, большинство гражданских, с тубусами для бумаги. Инженера и директора заводов? Вполне может быть. Скорее всего оборонка.
Полчаса ждал, пока те не стали выходить. За это время подошли маршал Шапошников, мы с ним стали общаться у окна, я на словах описывал как у меня дела. Ну повязку на голове, видно под фуражкой, и синяки на лице, что к слову и позволило мне остаться не узнанным на рынке, его заинтересовали. Про аварию тот ничего не знал, вот и описал. Про дивизию молчок. Не при чужих ушах. Также зашёл Берия, его сразу в кабинет пропустили, и ещё один тип, с знакомым лицом, пока не вспомнил его из газет. Молотов. Он к нам подошёл. Вот так и общались пока кабинет не был освобождён, и негромко переговариваясь, инженера, а я не ошибся, это они, направились к выходу. А нас пригласили в кабинет. Меня тоже. Ждать не пришлось. Оказалось, все присутствующие в кабинете, четверо, Сталина посчитал, с моей докладной запиской ознакомлены. Поэтому сразу пошли с вопросов, и начал их не Шапошников, а Молотов:
– Скажите, почему немцы переносили сроки? Считается, что они специально нас так дезинформировали.
– Основная дата нападения, была выбрана как семнадцатое мая, и немцы действительно готовились в этот день напасть на нас, чтобы как можно больше тёплого времени у них было для наступления. Причина отказа от этого времени, было снято несколько дивизий и брошены в Югославию, боролись с партизанами. Также недостаточное количество снарядов для ствольной артиллерии запасли. Поэтому было выбрано двадцать второе июня, выходной, когда все командиры отдыхают, в частях только дежурные. Первый удар самый сокрушающий и чего он стоит, немцы понимают, поэтому и готовятся к нему. Бегающие в панике бойцы, среди разрывов снарядов или авиабомб, просто не смогут ничем ответить вторжению, и первые километры им дадутся без труда. Дальше удары моторизованных частей в глубину наших территорий, для окружения подразделений в тех районах. При полном господстве воздухе, где на любую колонну снабжения тут же будет налёт, немцы будут двигаться уверенно и быстро. Минск наши сдадут, по моим прикидкам, примерно через неделю, даже драться за него не будут, просто уйдут. Немного отвлекусь и добавлю. Эта война, ожидается не такой что была в Империалистическую. Мой контакт, Андерс, мы с ним в Испании воевали, я против него, он против меня, но должок за ним остался, я ему жизнь спас, вот он и вернул. Разведкой у нас занимался под видом похоронной команды. Немцы сейчас пропагандируют чистоту расы, они истинные арийцы, остальные унтерменши. Вроде правильно сказал. То есть, все русские для них неполноценные люди, особенно представители Азии, и подлежат уничтожению, для этого был создан план «Ост». Начали формирование особых команд, «Зондеркоманды», Андерс их курирует, поэтому в курсе. Задача уничтожение населения на оккупированных территориях. В основном набирают из поляков, они такой работе всегда рады. Патроны тратить им не дадут, немцы прагматичные, будут загонять в амбары, обкладывать дровами и заживо сжигать. Это дешевле чем тратить патроны. И в будущем сюда приедут бюргеры из Германии и заселят эти земли, удобренные пеплом наших людей. Особенно Украину за её чернозём любят. Солдатам, что будут против нас воевать, для поднятия духа, обещаны земельные наделы на оккупированных землях. И чем лучше солдат воюет и больше храбрости проявляет, тем больше надел и в лучшем месте. По сути, против нас собираются устроить полноценный геноцид. И за спиной Германии вся Европа, все их промышленные мощности и добровольцы, что будут воевать в рядах дивизий СС. По причине того, что Советский Союз не подписал или не вступил, в женевскую конвекцию, немцы считают себя в праве поступать с пленными так как они пожелают. Нечеловеческие пытки, подопытными в лабораториях, откачка крови для раненых солдат Вермахта, расстрелы, испытания нового оружия или отравляющих веществ. Всё это ждёт тех, кто поднимет руки. Это страшная война, но победа будет за нами, в этом сомневаться не приходится. Я понимаю, в первые месяцы войны ряд крупных поражений наших армий, это будет, но победить нас, когда вся страна встанет против врага? Нет, мы возьмём Берлин, через три-четыре года после начала войны, но возьмём. И самое горькое для меня лично, те страны Европы, как только мы начнём побеждать, сразу переметнутся на нашу сторону, забыв, что на них тоже кровь нашего народа, и потребуют свою долю при контрибуции с Германии. На это скажу так, у победы много отцов, а поражение – сирота. Это всё что я хотел с казать.
