Владимир Николаевич Стрельников
Проект «Валькирия»
– Товарищи офицеры! – перебила их заметно повеселевшая атташе: – Предлагаю покормить нашего гостя. Да и самим подкрепиться. Как это у вас говорится? Нужно «обмыть» Звёздочку?
Зубров с жаром поддержал:
– Тогда уж и само воскрешение! Тут фронтовые сто грамм точно не повредят.
– Да, Борис Феоктистович! – присоединился и Феоктистов. – Там девочки из столовой жареного поросёнка приготовили! Как на вашем Северном флоте принято.
– Ничего такого у нас не принято!
– Наверное, чуть позже прижилось. С 1942-го года успешно возвращающиеся из боевого похода подлодки так встречают. До сих пор.
– Так я же не подводник!
– Ну, как сказать. Вернулись-то успешно. Живой, с победой. Флотский опять же! – старший космонавт провёл большим пальцем по шву своего кителя, и его ворот распахнулся. Под ним показалась самая настоящая тельняшка! Феоктистов извлёк откуда-то голубую аккуратную пилотку с кокардой в виде восьмилучёвой красной звезды и чёрным якорьком в центре, привычно покрыл ею голову, лихо заломив на правый бок, после чего чётко козырнул:
– Гвардии подполковник ВВС Балтийского флота! С возвращением, Борис Феоктистович!
Космонавт также продемонстрировал «морскую душу», покрыл голову и козырнул:
– Гвардии майор ВВС Балтийского флота. С возвращением!
Теперь Сафонов понял, что цепляло в этих непривычных военных. Несмотря на все странности, воспринимались они как боевые братья.
Глава 2
2022 год, 21 июня. Земля-1. Космопорт «Кисимайо»
Ещё дважды живой «Юрий Гагарин» появлялся в техническом буфете. И каждый раз Полина бессовестно и жадно его разглядывала, наивно надеясь, что скрывает восторженный интерес. Хотя вездесущие женщины-официантки уже несколько раз прозрачно шутили при Холмской насчёт «завидного жениха».
Один раз он съел прямо-таки огромную порцию обжаренных говяжьих колбасок с овощным рагу, под местное пиво. Вообще-то, Полина была искренне убеждена, что покорители космоса не должны самостоятельно травить себя. Ведь, согласно данным Информатория, этиловый спирт относится к наркотическим веществам жирного ряда. Неудивительно, что всё больше жителей Метрополии, в частности – Холмские, избегали употребления содержащих его жидкостей. Но в определённых кругах спиртное ещё пользовалось спросом. А в аграрном Сомали его даже промышленно производили на нескольких небольших заводиках. Да и трудяги космоса, те же покорители Плутона, жаловали слабоалкогольные коктейли. Поэтому она просто приняла данный факт, отодвинув своё мнение.
Второй раз пилот пришёл как раз в компании строителей. Но снова взял лишь двойной марсианский и уединился за дальним столом. Полина отметила, что лицо её «Гагарина» было менее круглым, чем у первого космонавта Земли-7. Но их роднило внешнее проявление мужского здоровья и силы. Те же спокойные пронзительные глаза под светло-русым чубом, широкие скулы, неровные крепкие зубы, по виду способные перекусывать полимерную углеродистую керамику, что всё более заменяла в Метрополии легированную сталь.
Теперь, возвращаясь с работы домой, она с особой теплотой смотрела на улыбающуюся ей со стены «галку» Юрия Алексеевича.
* * *
– Я прилечу за тобой через два часа, – сказал отец. – Не боишься?
– Не-а! – беспечно ответила Полина и помахала ему рукой. Станислав Андреевич улыбнулся и захлопнул солнцезащитный фонарь кабины.
В течение минуты антиграв превратился в маленькую точку на васильково-синем небосклоне, удаляясь на север. Провинция Нижняя Джубба со столицей Кисимайо располагалась на юге Сомали; на карте её очертания напоминали носок изящной женской туфельки, хозяйка которой игриво опёрлась на кончики пальцев, задрав в воздух высокий каблучок.
Полина перевела взгляд на океан и зажмурилась от ярких солнечных бликов с поверхности. Солнце склонялось к горизонту – в июне в экваториальной Африке темнеет уже в половине седьмого – и ультрамариновая гладь уверенно приобретала цвет голубого миража. Всю неделю стоял полный штиль, на небе ни облачка, а сегодня к вечеру подул слабый приятный ветерок, и они с отцом поспешили на пляж.
Но перед самым отлётом Станиславу Андреевичу пришло распоряжение главного инженера: к шести вечера прибыть на работу. «Сатурн-9», вернувшийся с Энцелада, состыковался с околоземной станцией в нештатном режиме. Следовало выслушать донесение командира и постараться разобраться с ситуацией по горячим следам. Однако отец не мог отказать дочери и решил всё же доставить её на побережье, понежиться в ласковых волнах океана, а после совещания вернуться и забрать.
Какое же удовольствие – покачиваться на спине, лёжа на поверхности ласковой стихии, и видеть над головой проплывающие облака цвета розовой герани! Приятная прохлада после суетливого рабочего дня сморила Полину, и она не заметила, как задремала, покачиваясь на волнах. Проснулась оттого, что огромная чайка пронзительно закричала над головой и нырнула за рыбой, задев плечо девушки своим крылом.
Небо уже совсем потемнело. Солнце скрылось за горизонтом. Сколько она так проспала, дрейфуя на океанской глади? Полчаса? Час? Судя по тому, что на западе остался лишь золотисто-охристый след, отчеркнувший каймой линию слияния неба с водой, сейчас должно быть около семи. Отец что-то запаздывает… Полина перевернулась на живот и длинными гребками направилась к берегу. Тёмная вода отливала серебром там, где на неё падал лунный свет, придающий окружающему пейзажу загадочный и тревожный вид.
Полина была не робкого десятка, плавала очень хорошо, могла несколько часов продержаться на воде и никогда не боялась заплывать далеко от берега. Но сейчас ей отчего-то стало не по себе. Возможно, причиной тому усилившийся ветер и возросшее волнение? Или недоброе мерцание медуз, переливавшихся в глубине океана потусторонними сполохами? Как бы то ни было, хотелось поскорее добраться до берега, растереться махровым полотенцем и переодеться в сухое. А потом – встретить отца, который по всем подсчётам уже должен бы появиться.
Тёмные фигуры на том месте, где лежала её одежда, Полина заметила не сразу. Только подойдя совсем близко, увидела, что пятеро худощавых аборигенов сидят на корточках вокруг вещей, перебирают их и что-то тихо лопочут на своём языке. Так тихо, что и не слышно за криками чаек и плеском волн.
Один из негров заметил её, вскочил и что-то сказал остальным. Все обернулись и громко неприятно заржали. Полина немного знала суахили, но этот диалект был ей незнаком. Она протянула руку к вещам и произнесла:
– Я хочу одеться. Пожалуйста!
Опять смех, на этот раз ещё более громкий и дерзкий. Абориген протянул ей полотенце, она шагнула за ним, но в последний момент тот отдёрнул руку. Растерявшись, девушка отпрянула и угодила прямо в лапы другого негра, что незаметно подкрался сзади. В ноздри ударил незнакомый неприятный запах. Она попыталась вырваться, но у туземца были сильные цепкие пальцы, и он не собирался ослаблять хватку.
Остальные столпились вокруг и начали поочерёдно тыкать напряжёнными пальцами ей в спину и живот. При этом хохотали и пронзительно выкрикивали отрывистые короткие фразы.
Но вот тот, что держал Полину своими потными руками, сильно оттолкнул жертву, и она упала на песок. Её окружили. В этот момент девушка впервые испугалась по-настоящему. И, хотя вокруг никого не было, кроме пятёрки наглых аборигенов, чисто инстинктивно закричала:
– На по-о-о-омо-о-щь!!!
* * *
Пилот военно-транспортного орбитала, обслуживающего эскадру Солдат Сумерек, Хуберт Штрассл (действительно, чем-то похожий на Юрия Гарина), бесцельно слонялся по космопорту. Он несколько раз выпил кофе в баре и, от нечего делать, решил зайти в кабинет начальника смены. Хуберт не любил сидеть в одиночестве в общежитии, где коротал время между планетарными вылетами. Его корабль никогда не опускался на Землю, а загружался суборбитальными антигравитационными челноками. Сейчас же был перерыв между полётами. Вот только очередной отпуск не радовал Штрассла, который с некоторых пор находил забвение только в работе.
– А, Хуберт! Заходи-заходи. Ты весьма кстати! Я уж хотел вызвать тебя. Дело есть! – Андрей с облегчением отодвинул от себя инком.
– Вылет на орбиту?
– Нет, ближе. Нужно слетать на побережье, за дочерью старшего инженера Холмского, Полиной. Вот координаты.
– А сам он почему не может? И что его дочь там делает? – Перед глазами сразу встала симпатичная весёлушка из бара космопорта, что всегда смотрит на него такими странными, необычайно притягательными глазами.
– Станислав Андреевич отвёз её к океану, отдохнуть и искупаться после жаркого дня. Обещал вернуться через два часа, но у него никак не получается. Совещание по «Сатурну-9» затягивается, открылись некоторые обстоятельства… Прошло уже два с половиной. Он беспокоится. Попросил найти кого-то, кому можно поручить столь ответственное дело. А никого свободного, кроме тебя, у меня вообще нет. Ну как, слетаешь?
– Яволь! Какие разговоры. Надо – значит надо!
Полувоенное руководство космопорта не относилось к непосредственному командованию Штрассла, но являлось взаимодействующим структурным подразделением единого звёздного флота. Так что пилот, привыкший к немецкой дисциплине, расценил вежливую просьбу начальника смены как приказ.
– Возьми антиграв Холмского! Вот его ключ.
Лететь было недалеко – десять минут туда, десять обратно. Как зовут эту девушку? Ах, да. Полина. Всегда смотрит такими чистыми глазами. Хорошая девушка… Но – он не имеет права! Даже думать о ней. Кто он для неё? Туземец с одной из окраинных земель. Австриец, бывший фашист. Они все его тут так воспринимают. А эта ещё и дочь старшего инженера Метрополии! Молоденькая, совсем наивная девочка. Жизни не знает. Росла у мамочки с папочкой под крылышком. Напридумывала себе что-то. Молодость – самое подходящее время для романтических чувств. А ему не до сантиментов.
«Скорее бы на орбиту! – тоскливо подумал Хуберт. – Там все глупости отступают. Служба излечивает всё. Летать – вот моё спасение! Это то, что я действительно люблю и умею. А больше мне ничего не надо».
Антиграв, как известно, перемещается бесшумно, поэтому Штрассл уже на подлёте к точке назначения услышал отдалённый девичий вскрик. Без раздумий включил форсированную тягу, хотя при спуске это делать запрещалось, поскольку было не безопасно. Затормозить с неё в последний момент могут только настоящие асы. Но Хуберт, без сомнения, был им. Он завис над группой полуголых чернокожих, окруживших Полину, испуганно сжавшуюся меж ними на земле в маленький светлый комочек. Отморозки-вымогатели! Штрассл был знаком с такого рода бродягами, не имевшими своего угла. Их трудно поймать, потому что они всё время кочуют из Сомали в Кению и обратно. Поголовно наркоманы, вечно жуют кат. Способны на неадекватные действия. А значит: «Vorwärts, Jagdflieger!»
Бандиты, шарахнувшиеся было в первый момент от антиграва, увидели, что из него выбрался всего один человек. Да и тот среднего телосложения. Они сразу осмелели и стали выдвигаться на прежние позиции. В тёмных руках тускло сверкнули светлые полоски ножей. Ожидаемо! Хорошо, что ничего стреляющего не видно. Хуберт демонстративно спокойно склонился над девушкой:
– Как вы? В порядке? Они вам ничего не сделали?
– Нет… – Полину сотрясала крупная дрожь, она сидела на песке, обхватив себя руками за плечи.
В этот момент двое напали сзади. Штрассл был готов. Уколы ножей через форменную «тропичку» ощущались как обжигающие точечные удары. Защитный материал не пробили, но весьма чувствительно. Зато теперь он имел моральное право просто перестрелять всех. Вооружённое нападение на военнослужащего —одно из тяжелейших преступлений в Метрополии.
Вот только убивать прямо на глазах этой девушки, и без того расширенных от ужаса… Решение, как обычно бывало в воздушных боях, пришло мгновенно, ещё до подхода бандитов – нужно сыграть в героя-рыцаря! (Вот только открытые до плеч руки всё же нужно беречь!)
Едва ощутив уколы, не трогая бластер, развернулся и ударил одного ногой в голень, а другого, почти сразу, «лодочкой» по ушам. Так, эти временно отпали. Один из отморозков, находящийся поодаль, подобрал с земли большой камень и кинул со всего размаха в антиграв. Кабина открыта – Хуберт торопился оказать помощь девушке – и булыжник угодил прямо в приборную доску. Боковым зрением отметил, как электроника дисплея и панель пускового устройства брызнули осколками во все стороны.
Трое подбирались с разных сторон, причём один норовил зайти со спины. Переднего Штрассл пробил ногой в пах, и тут же схватил второго за предплечья с ножом. Этот негр оказался на редкость щуплым. Недолго думая, австриец просто поднял его и бросил за себя, прямо в третьего, прыгнувшего на спину. А затем ещё раз прошёлся по отморозкам хорошо поставленными хуками и свингами, преодолевая хаотичное сопротивление. Чем гарантированно отправил в нокауты.
Порядок! Все пятеро повержены. Вот только и ему зуб выбили. Да лезвие одного зацепило лицо. Ладно хоть глаз не задело. Поэтому первым делом собрал их разномастные ножи, сунул в карман шорт. Так, теперь умыть лицо океанской водой и заклеить порез пастой из аптечки антиграва. Нормально! Теперь хорошо бы нападавших как-то связать. И вызвать сомалийскую милицию. Только после можно будет спокойно заняться непосредственной помощью девушке,
Хуберт подошёл к кабине. Ах, каналья! Бандит не только разбил пусковое устройство, но и повредил систему связи. Сообщить о произошедшем не удастся. Остаётся ждать, пока в порту сами хватятся и пришлют подмогу. Внимательно осмотрел кабину антиграва. Нигде ничего такого, что могло бы сойти за верёвку. Приподнял приборную доску, вернее, то, что от неё осталось, и увидел самодельный бардачок. С надеждой открыл. Ага, моток медного кабеля! То, что нужно. Интересно, зачем старшему инженеру проволока в полётах? А впрочем, он же технарь! Они обычно любят, чтобы под рукой всегда находился провод: что-то к чему-то подсоединить, привязать и так далее. Сечение два миллиметра, хорошо гнётся и держит форму. Отлично, зубами не разгрызут! У них и зубы-то гнилые – постоянно жуют листья местного наркотического кустарника, а это вредно для всех органов и систем. Для зубов в том числе.
Пока Хуберт исследовал содержимое кабины, Полина схватила валявшуюся неподалёку одежду, отбежала подальше от поверженных, но оттого не менее страшных бандитов, и наскоро натянула джинсы и лёгкую блузку. Из обуви нашла только одну кроссовку, второй нигде не видно, а возвращаться обратно и искать на поле страшного побоища не хотелось.
Сколько раз в своих девичьих мечтах Полина представляла, как попадает в трудную ситуацию, а кумир находит и спасает её! И вот свершилось… Не зря говорят – мысли способны воплощаться. Думать надо осторожно! Никакой радости от спасения она не испытывала, наоборот —только один стыд. Казалось бы, чего такого? Она же не виновата, что на неё напали наркоманы. О том, что негры нездоровы, Полина поняла по их бессмысленно-юродивым физиономиям, блестящим глазам и жующим челюстям. В баре иногда рассказывали о таких бандочках, предупреждали, что они всё ещё попадаются в безлюдных местах. Занимаются вымогательством, потому что денег на наркотик вечно не хватает. Скорее всего, аборигены увезли бы Полину в потайное место, а потом потребовали выкуп. Не исключено, что и надругались.
Штрассл тем временем скучивал четвёртого разбойника. Девушка осторожно приблизилась и встала поодаль от лежавших рядком тел. У трёх уже руки и ноги связаны проволокой. Двое без сознания, один что-то тихо бормотал, злобно поглядывая на копошащегося пилота.
– У вас есть что-нибудь, из чего можно сделать кляп, чтобы заткнуть ему пасть? И не только ему. Остальным тоже не помешает.
– Я порву полотенце. Подойдёт? – робко спросила Полина.
– Вполне!
Вначале плотная ткань не поддавалось, но потом девушка догадалась вытащить уток, и дело пошло. Связав последнего, Хуберт подошёл к ней. Полина, не глядя, протянула пять кусков материи.
– Спасибо. Если бы не вы…
– Вовремя подоспел! – усмехнулся пилот с окровавленным лицом, принимая тряпицы. – Я их крепко связал, можете не опасаться. Но нам придётся ещё на некоторое время здесь задержаться.
Увидев в глазах Полины невысказанный вопрос, добавил:
– Устройство связи испорчено, а мобильный пострадал во время борьбы.
– У меня тоже телеком был, но они его сразу отобрали.
– Да? Возможно, он до сих пор у них. Придётся обыскать. Сейчас я умоюсь, потом закончу с ними. А вы пока побудьте в сторонке. Вам нужно прийти в себя, успокоиться. Вам холодно? Вы сильно дрожите.
Полину действительно била крупная дрожь. Первый шок, во время которого девушка находилась в ступоре, прошёл, но теперь задним числом наступил испуг.
– Нет, мне не холодно. Просто… стало страшно.
– Ну, это понятно. Ничего, сейчас пройдёт. Выпейте! – Хуберт протянул свою фляжку, предварительно отвинтив крышку.
– Что это?
– Марсианский коктейль.
– Да, но…
– Крепкий, конечно. Но вам сейчас надо. Поверьте, я знаю, что говорю.
У Полины не было сил сопротивляться этому герою, его уверенному голосу и не терпящему возражений тону. Она приняла флягу и непроизвольно вспыхнула, когда сильные пальцы коснулись её руки. Сделала два глотка и тут же поперхнулась, закашлялась.
– С кайенским перцем. Да вы же сами мне не раз такой делали. А теперь присядьте вон там, пока я поищу ваш телеком.
Полина послушно уселась в сторонке. Песок, раскалённый днём до такой степени, что на нём можно было варить кофе по-турецки, успел остыть. На душе было смутно и как-то тревожно. Девушка почему-то чувствовала себя виноватой. Из-за неё он дрался, они ему порезали его замечательное лицо и, кажется, выбили зуб. «Но как он аж пятерых уложил! Настоящий герой! Интересно, а что он обо мне думает?»
Хуберт повторно умылся, после чего тщательно обыскал злодеев. Однако телекома Полины так и не нашёл. Посмотрел вокруг, но тоже безрезультатно.
– Наверное, упал и куда-то закатился, пока дрались. Вряд ли мы его сейчас найдём в темноте. В любом случае, в порту скоро забеспокоятся и пошлют за нами. Лучше просто подождать.
Полина согласно кивнула. Её вдруг охватило безмятежное спокойствие. Она подумала, что рядом с этим непобедимым человеком всегда будет как за каменной скалой. Это было мимолётное видение – словно будущее встало перед глазами. С Полиной случалось так: иногда она как будто переносилась в другой мир и оттуда наблюдала сама за собой, теперешней, с высоты. Та, «верхняя», сказала сегодняшней: «Доверься и ничего не бойся! Придёт время – и ему понадобится помощь, и тогда ты сможешь отблагодарить».
Зазвучала красивая мелодия. Штрассл опешил.
– Мой телеком! – Полина бросилась на звук и извлекла аппарат из-под песка. – Папочка, это ты? Со мной всё в порядке! Хуберт? Да, он здесь. Мы не можем вылететь. Что? Да, даю трубку…
Пилот вкратце объяснил ситуацию. Он, конечно, мог добраться обратно и без навигации, но не хотел оставлять без присмотра обездвиженных бандитов. Полина слышала взволнованный голос отца, его заверения, что спасательный аппарат уже на взлёте, а силы правопорядка оповещены.
– За нами уже вылетели! Через десять минут будут здесь. И ваш отец тоже. Всё в порядке! – Передавая аппарат Полине, пилот неуверенно сказал: – Сигнал вашего телекома… Что это было? Очень красивая музыка.
– Нравится? Хотите, поставлю и вам? Эту песню исполняла Анна Герман – певица, жившая на Земле-7. Пела так, что у всех, кто слушал, дух захватывало. Сейчас, минуточку.
Девушка лихорадочно искала нужный файл в аппарате.
– Герман? Она была немкой? («Земля-7 – это же Фатерланд!»)
– Её предки голландцы, но жили в Германии. Потом переехали в Россию. При Екатерине Великой. Родители Анны соблюдали семейные традиции, учили детей немецкому языку. А у самой неё была трудная судьба, жизнь бросала в разные страны. Последние годы Анна жила в Польше. Вообще знала пять языков. И пела на всех. Вот, послушайте…
Полина наконец нашла нужное:
«Покроется небо пылинками звёзд,
И выгнутся ветки упруго.
Тебя я услышу за тысячу вёрст.
Мы эхо, мы эхо,
Мы звёздное эхо друг друга.
Мы эхо, мы эхо,
Мы звёздное эхо друг друга…»
Отзвучали последние ноты. Щемяще-грустная мелодия заворожила Хуберта, а слова тронули потаённые струнки огрубевшей на фронте души. Он никогда не считал себя сентиментальным – путь лётчика-истребителя всегда требовал напряжения всех моральных и физических сил. На чувства порой просто не оставалось ни времени, ни сил, ни желания.
Но вот теперь эта музыка, эта девушка… Он подошёл и мягко сказал:
– Разрешите?
Осторожно взял в кисти маленькие пальчики Полины. Медленно, бережно поцеловал сначала на одной, потом на другой руке. Девушка вспыхнула, вздрогнула. Но рук не отняла. Так они и застыли – пилот от нахлынувшей внезапной, непостижимой нежности, и девушка, пронизанная блаженством от нечаянной близости с живым воплощением её детской любви.
Один из бандитов, извиваясь на песке, незаметно сумел подползти к соседу. Тот освободился от кляпа и теперь зубами пытался перегрызть проволоку на руках подельника. И почти преуспел в этом – Хуберт явно недооценил качество его зубов, – но тут показались огни приближавшихся летательных аппаратов. Молодые люди очнулись от наваждения.
Кляп и проволока вернулись на подобающие им места. Все остальные пленники даже не делали попыток освободиться и только злобно вращали глазами из-под нависавших на лбы курчавых косм.
К раскрасневшейся Полине бежал Станислав Андреевич. Дочь бросилась навстречу и прильнула всем телом к его сильной и родной груди. Запоздалые рыдания сотрясли всё девичье существо.
– Ну, всё, всё! Милая, всё хорошо, всё позади! Успокойся.
Но Полина не могла успокоиться. Как не могла и рассказать, отчего плачет. Только ли потому ли, что испугалась? Или потому, что не совладала с чувствами и теперь неумело изливала их на надёжной груди отца?
Она не понимала. И только пришедшие из бесконечности волны знали ответ: незримая нить протянулась от одного сердца к другому.
* * *
1990 год, 15 августа. Земля-1. Временный учебный центр
Прежде чем отпустить Сафонова, Саргенто сначала заставил ещё немного пробежаться трусцой, а оставшуюся треть дорожки пройти пешком, с выполнением дыхательных упражнений. Словно запалённую лошадь по кругу водил. И всё равно сердце так и норовило выскочить из раскалённой груди. Здоровенный, чуть не наголову выше инструктора, Борис с детства считал, что обладал недюжинной крестьянской силой. Которая, между прочим, и в воздухе всегда выручала. Но то, что заставлял вытворять местный «летун», больше походило на легендарные тренировки разведчиков Северного флота.
Многокилометровые кроссы по заросшим тайгой каменистым сопкам, скалолазание, рукопашный бой. Да ещё и в разных вариантах экипировки, с непривычным оружием. Лишь на стрельбе удавалось немного отдохнуть. «Ворошиловский стрелок», это, знаете ли, и в Метрополии уровень! А лазерные бластеры ему вообще понравились – относительно лёгкие, прикладистые, без отдачи! Но, к удивлению Сафонова, основные тренировки шли с примитивным оружием: дубиной, каменным копьём, топором, пращей. Которые ещё и изготавливать приходилось тут же, из подручных материалов. Сегодня вот – лук.
Борис облегчённо рухнул на лавочку, что стояла в заманчивой тени тополя. Инструктор присел рядом. Все упражнения он выполнял лично, следуя на несколько шагов впереди. Так сказать, показывал личным примером. Но ему нагрузка, похоже, нравилась. Сейчас Саргенто уже не выглядел тем буржуйским снобом, каким показался с первого взгляда. Это был мощный, хорошо подготовленный и уверенный в себе боец.
– Слушай, Володь! Ты, правда, ещё при рыцарях воевать начал?
Феоктистов коротко взглянул. Помолчал. Затем констатировал:
– Коля проболтался… Да, было такое!
Ещё в первый вечер у Бориса с балтийцами состоялся разговор по душам. Сначала-то, под восхищёнными взглядами разновозрастных «девочек» жареного поросёнка ели почти трезвыми. Подняли лишь наркомовские – «за Победу!». А потом, глядя на местных, тоже перешли на безалкогольный «Иртыш» и травяные взвары. Тем более Сафонов и до этого практически не употреблял спиртного, в необходимых случаях стараясь ограничиться символическим шампанским.
Но затем застолье продолжили уже в узком кругу, в уютном кубрике, выделенным ему под временное жительство. К удивлению Бориса, сначала за стол, уставленный разносолами предыдущего пиршества, вместе с лётчиками присела и красавица-«капитанша». Небрежно извлекла из форменной юбки красноармейскую 750-миллилитровую стеклянную фляжку и передала Зуброву:
– На! Как самый молодой. «Шило»-то мастерить не разучился?
– Обижаешь, майне либе!
– Откуда такое богатство? – удивился Саргенто.
– Выдают… Для обслуживания аппаратуры.
Больше вопросов не было. Гвардии майор быстро развёл жидкость и разлил по непривычно гладким стаканам. Ничего не оставалось, как последовать пагубному примеру местных летунов. Судя по ощущениям, на Балтике «шило» состояло из двух частей спирта и одной воды. Впрочем, имелся в этом и положительный момент – уже через пару тостов собравшиеся почувствовали себя заметно дружнее. Вот только ещё более похорошевшая атташе неожиданно встала и коротко кивнула мужчинам:
– Извините, товарищи офицеры. С вами весело, но служба – есть служба!
Сафонов галантно встал, чтобы проводить до двери, но оба балтийца остались сидеть. Лишь Феоктистов как-то очень уж шутовски поклонился:
– За приятность вечера – данке шён!
Когда за «капитаншей» закрылась аккуратная броняха, «Кабо» уже обновил очередным «по-чуть» содержимое стаканов.
– Мужики, а чего вы девочку эту всё какими-то немецкими словечками прикалываете?
– О! Давайте за женщин! – тут же вскинулся Зубров. Поддержали. Смачно закусили остывшей поросятиной. Наконец, Феоктистов грустно ответил:
– Слышал, как она к Коле обратилась? «Самый молодой!» А товарищу гвардии майору, между прочим, уже давно сорок восемь… Просто мы тут все находимся в идеальных телесных оболочках. Как, собственно, и ты теперь. Вот и выглядим как огурцы. Так что Аркадьевне даже и не знаю, сколько там на самом деле. Иногда, кажется, что вдвое старше. А иногда – хоть дочкой называй! Знаю лишь, что раньше она очень чистая была, солнечная. Как те девочки, из столовой. Но для войны этой клятущей пришлось ей себя изменить. В худшую сторону. Два года у немцев прослужила, в каких-то особо злодейских частях.
– Мужики, а можно попонятнее? Что за война? Если это другой мир – откуда здесь наши немцы? Вы-то каким боком к этому причастны? Вы же вообще космонавты! Если правильно понял, летаете в безвоздушном пространстве, за пределами атмосферы.
– Ничего себе товарищ гвардии подполковник вопросы ставит! – восхитился Саргенто. – Наш человек! В корень зрит.
А затем объяснил. И хорошо, что Борис уже сидел, а то мог бы и упасть с непривычки. То, что мир не совсем такой, как считал до самой гибели коммунист Сафонов, он уже понял. Но всё оказалось сложнее. Факт хроноперемещений воспринялся без возражений. Как-никак развлекательный роман «Машина времени» англичанина Уэллса прочёл ещё учлётом Качинской военной школы пилотов. Не удивило и существование параллельных миров-«русел». Это тоже укладывалось в привычные рамки материалистического мировоззрения.
Но пришлось отказаться и от атеизма! Ведь то, что с Борисом проделали потомки (а для простоты жителей Метрополии он решил пока называть так), фактически было сложной медицинской операцией по пересадке человеческой души. Да-да! Той самой, якобы не существующей субстанции, что не подвержена смерти, и о спасении которой пекутся попы и прочие буржуйские мракобесы. В Метрополии же это явление имело сугубо технический термин: «психоматрица». Индустриально развитые потомки через сорок восемь лет после гибели Сафонова создали живую копию его организма, в которую пересадили душу, извлечённую из тела, погибавшего в 1942 году. Причём – в параллельной реальности.
Пока Борис рефлексировал, Кабо нашёл в бытовом отсеке остроумную электрическую духовку. Гвардии майор быстро разогрел мясо и часть рыбных блюд. Ещё по-чуть, под горячую и острую закуску, и мысли Сафонова начали возвращаться к привычному рационализму. А Саргенто выдал следующую вводную: люди не являются истинными жителями этой планеты. Первоначально, якобы, Землю населяли местные гоминиды – неандертальцы. Но около тысячи двухсот лет назад на поверхность высадились звёздные колонисты, перебившие пребывавших в каменном веке туземцев. Затем цивилизация захватчиков сама быстро одичала и начала ветвиться на параллельные миры-пространства. Но неандертальцы уцелели в «руслах», появившихся ещё до десанта пришельцев. За века они там укрепились, развились, научились проникать в параллели. А затем их потомки, «Дикие», начали масштабную военную экспансию по очищению своей планеты от захватчиков. Во всех населённых теми мирах.
Люди же открыли способ межпространственного пробоя только в 1917 году. К тому времени человеческих «русел» оставалось всего одиннадцать. К 1990 году ещё два захвачены Дикими. А сейчас бои с их оккупационными ордами идут уже на Земле-9. Там им противостоят местные и вооружённые силы трёх первых миров людей, объединённые в Метрополию, с почти коммунистическим обществом. Оставшиеся шесть «русел», в том числе их общая родина, Земля-7, составляют «окраинные земли». Живут они по своим законам, и пока даже не подозревают о глобальной угрозе. Военные Метрополии пытаются использовать их как мобилизационную и ресурсную базу.
– Тут, Феоктистыч, ещё одна фигня есть! – бесцеремонно вмешался Кабо. – Дикие эти намного опаснее людей. Мир и всю окружающую природу они опять же по-своему переделывают. Тем, что у нас издавна колдовством да мистикой всякой считается. Вот и валят людей как кутьков незрячих! Чего уж против них только не пробовали. Лишь у Солдат Сумерек худо-бедно получается.
– А это ещё кто?
– Да вот бойцы такие специальные. Навроде нашей Аркадьевны. У которых в душе светлого и тёмного поровну.
Потом ещё долго спорили о нестыковках хронологии. Всё-таки историей Сафонов увлекался с детства и постоянно, где бы не служил, пытался повышать образовательный уровень. А теперь всё, что знал, летело… просто в никуда! Как ни удивительно, немного переубедил его Саргенто:
– Тебе буржуи много правды напишут? Всем королям, попам, да и прочим империалистам нужно только одно – обосновать своё право другими людьми владеть и на их труде наживаться! А те, кого в быдло сиволапое определили, ещё и мычать от удовольствия при этом должны. Вот и напридумывали за тысячу двести лет фиг знает что. Что правят на Земле не менее четырёх тысячелетий.
