Владимир Михайлович Шулятиков
О новой теории искусства
Но справедливость требует отметить, что не всегда г. Неведомский, как теоретик и историк искусства, повторяет одни «старые» слова. Произнес, он, действительно, и «новое» слово (по крайней мере, с таким «словом» нам не приходилось встречаться до сих пор в литературе). Заключается это «новое слово» в следующем:
Г. Неведомский намечает ход развития искусства в связи о развитием общественной дифференциации.
Он напоминает о том, что в малодифференцированной среде, у народов древней истории, существовало «синтетическое» искусство. Этот художественный синтез воплощал в своей действительности жрец, «который у древних являлся одновременно и творцом художественных произведений – гимнов – и вокальным их исполнением, да еще сопровождал свое пение пляской».
«Такое синтетическое художество, – продолжает г. Неведомский, – разумеется, имеет свою привлекательность. Но ведь надо же признать, что все роды деятельности, которые совмещал в себе этот древний художник, были достаточно элементарного свойства, в соответствии со столь же примитивными потребностями среды. Усложнившаяся до неузнаваемости жизнь давно отрицает совместительство. Специальности певца и танцора уже отделились от специальности поэта. Но элемент «жречества», морального учительства до сих пор не дифференцируется от художественного творчества. В Европе эта дифференциация – до известной степени уже совершившийся факт. Не даром мы так кичимся перед Западом «идейностью» нашей литературы».
