Владимир Михайлович Марченко
Случайная симфония
Глава 35. Параллельно с девушками мы знакомимся с прекрасными ребятами ‒ Джином и Тоником
Наверное, нет ничего необычного в том, что девятнадцатилетние парни решили провести один прекрасный весенний день в компании новых друзей. В их роли выступил странный напиток, который изготавливает Минский завод безалкогольных напитков под названием «Джин‒тоник со вкусом яблока».
Это был не просто какой‒то новый алкогольный напиток. Это было Откровение. Выпив в первую субботу знакомства по литру, мы вышли к Свислочи и охренели. Вся набережная в центре столицы была усеяна людьми. Каждый элемент парапета был превращен в барный столик, за которым стояли по двое, трое, всемером, вдесятером. Народ радостно пил. Ленивый патруль краем глаза взирал на это безобразие, подходя только к очень «опьяненным весной» патриотам отечественной продукции.
Мы сделали страшное открытие ‒ народ дико жаждал быстрого отрешения от проблем. Полуторалитровые бутылки высаживались быстрее, чем мы успевали пройти триста метров. Все это заедалось сушеной рыбой и глутаматом натрия в виде чипсов и сухариков.
И мы незаметно стали частью этого пиршества. Теперь неделя для меня делилась четко ‒ от субботы до субботы. В понедельник я уже мечтал о том, как в три часа субботнего дня прикоснусь губами к вожделенному горлышку и беспросветная амброзия хлынет в мой многострадальный желудок, высаживая печень, заставляя страдать почки и испытывая кислородным голоданием мозг.
Тут я хотел бы написать в стиле Хантера С. Томпсона: «Но именно в эти редкие часы мне было хорошо. Без всяких «если», без всяких тупых оговорок или размышлений. Бурная река моих мыслей сворачивала в сторону и меня посещали самые лучшие идеи и концепты».
Глава 36. Вассалы юриспруденции
Выбранная мною специальность была первой из двух древнейших профессий, с которыми мне пришлось познакомиться. Эй, под второй я имел в виду журналистику, а не то, что вы подумали!
Многочисленные своды законов, сборники правовых норм и прочая разовая лабуда воспринималась мною легко. У правовой системы есть четкая и по-своему красивая структура. Наверху гордо сияет конституция, затем идут кодексы и так далее, вплоть до локальных актов заводов и предприятий.
Теоретическая часть права поражала продуманностью, согласованностью различных частей и прочими элементами упорядоченной системы. Но уже на первом курсе я вдруг понял, что наряду с нужными предметами нам продолжают преподавать лишнюю и забивающую мозг ботву вроде культурологии и религиоведения. Мотивировалось это, конечно, необходимостью дать нам общеуниверситетское образование. А оно подразумевало прочие общегуманитарные дисциплины.
Еще я понял, что не все в универ пришли учиться. Что наряду с теми, кто как я, получал знания, были и те, кто просто расценивал годы университетские как возможность для тусовок, клубов, алкоголя и девочек. Я тоже иногда мог прогулять пары или сделать что-то в стиле нашей «золотой молодежи», но в первую очередь мне важнее было получать знания и быть готовым потом самостоятельно найти работу.
На втором курсе к нам перебросили ребят с закрытого факультета правоведения в ИСЗ. Там, наряду с умными и хорошими ребятами, творился просто тихий ужас. Детки бизнесменов, катавшие на бывших родительских тачках, но при этом едва умеющие связать слова в предложения были не самым худшим. Мы сдавали часть экзаменов по микронаушникам (я всегда учил предметы, кроме совсем явных автоматов) гоняли в бильярд и ходили на общеинститутские дискотеки. Девушки были открыты и дружелюбны, однажды я со случайной знакомой читал повесть Эдуарда Тополя всю пару. Был очень близок к невероятной влюбленности, но уже тогда желание карьерного роста преобладало. Некоторые преподаватели представлялись мне теми самыми недосягаемыми адвокатами из американских фильмов.
Весело в универе было как нем самом, так и на периферии. Это когда мы ходили на пивас с одногруппниками и друзьями, ржали над пересдачами (у меня была всего одна) и мечтали как пойдём на работу.
А потом стало как-то пофиг.
Глава 37. Вечный трип
Это были блаженные времена для экономики страны. Беларусь была этаким «европейским тигром» за счет заоблачной цены на нефть и ее льготных поставок из России. За 10 000 рублей можно было неплохо погулять, если правильно подобрать смесь из коктейлей. Мы не работали, но кое-какая мелочь у нас всегда водилась. Скинувшись, мы получали приличные суммы. На них покупалось местное пиво и сухарики или чипсы. И всем всего хватало.
Стив Джобс уже втихаря держал в руках устройство, которое перевернет мир. А мы знали одно – нам по 20 лет и вся жизнь лежала перед нами безбрежным океаном в котором мы сами могли прокладывать курс. Мы уходили в закат каждую субботу. Набережная Свислочи была особым миром, а бесконечной барной стойкой нам служила сама дорога. Мы просто гуляли, периодически поднося ко рту легкие бутылки, и были счастливы.
Это полусонное ощущение вечного трипа не покидало меня и годы спустя. Мне казалось, что я всю жизнь куда-то иду, под легким хмельком. Я шагаю, а солнце светит мне в лицо или в затылок, в зависимости от времени года.
Наверное, единицы людей в мире отдыхали так, как мы – в дороге. В вечном трипе. Больше было принято засесть в подъезде, на природе или кафе и там нарезаться до одурения. Мы тоже иногда так делали, но нам больше нравилось гулять. Мы наворачивали такие круги, что я потом с грустью смотрел на карту, жалея, что трип закончился одновременно с запретом на распитие пива в общественных местах.
Это было славное время непродуманных экспериментов с количеством алкоголя и его составами. Я безбожно превышал свою безопасную дозу и временами нагло мешал несовместимые напитки. Организм отвечал мне симптомами лучевой болезни, хотя я находился в многих сотнях километров от ближайшей атомной станции.
Чем меня только не откачивали сердобольные «помощники»! Меня поили кофе, водой, добавляли еще алкоголя, укладывали спать, выводили на свежий воздух, увещевали и отвлекали разговорами. Последнее, кстати, оказывалось самым действенным.
Вычислить безопасный алгоритм опьянения мне никогда не удавалось. Однажды я выпил три рюмки водки и запил таким же количеством вина. И все было хорошо, я даже целовался с одной из самых красивых девушек в жизни. В другой раз я выпил немного вина и запил его тремя рюмками водки. Очнулся я в такси возле дома, когда южнорусский водитель кричал: «Где тут останавливать-то?».
В своей жизни я совершил 29 с половиной серьезных ошибок. И не устану повторять, что самой главной из них было желание работать юристом, а вовсе не желание сделать из субботы «пустой день».
Мы были в движении, как и сама жизнь, мы не останавливались подобно ей. Ребята, это было круто!
И скоро на фоне развития Интернета мы с другом подсели на сериалы.
Глава 38. А в следующей серии вы узнаете…
Наличие компьютерных сетей и дешевого Интернета постепенно делали свое дело – нам открылся доступ к многочисленной медиапродукции производства США. Первыми ласточками были выпуски «Тачки на прокачку» и мультсериал о похождениях Губки Боба. Я переписывал часть из них на диски, а иногда и на флешку и смотрел дома.
Затем настало время забавных сериалов «Клиника», «Клава, давай!» и прочей продукции, транслировавшейся по MTV. Летом мы собирались на сериалы и смотрели по несколько серий за раз. Это была вторая волна увлечения подобной кинопродукцией, первую я пережил в детстве, когда смотрел «Элен и ребята», частично «Санту-Барбару», «Воздушную полицию», «Секретные материалы», «Пси-фактор», «Простые истины», «О.Б.Ж.», «Убойную силу», «Улицы разбитых фонарей» и еще кучу всего, половину из чего и не помню. Расплатой за безумное прожигание времени стало то, что теперь я их стараюсь не смотреть вообще – жалко времени и сил.
Это еще один типичный штришок, демонстрирующий характерную особенность нашего поколения 90-ых. Редко кому удавалось избежать «сериальной мании». Просто все смотрели разные киноэпопеи. Кому-то нравились российские «Спецназ» и «Конвой PQ-17» с «Не родись красивой», другие залипали на «Южном парке» и «Симпсонах». Но сериалы рано или поздно, часто или редко смотрели все. А кто говорит, что не смотрел, тот просто врет. Взять хотя бы «Семнадцать мгновений весны».
Сейчас на смену всему этому пришли Netflix и HBO с их бесконечными «Играми престолов» и прочей безудержной в своей продолжительности и затянутости мути. Мы же предпочитали сериалы веселые и ржачные, имевшие рано или поздно конец. Теперь сериальный бред поставлен тем же ТНТ на поток. Как у них поставлен «Дом-2», Comedy Club, «Интерны», «СашаТаня» и прочее.
Плюс ко всему, параллельно я все-таки частично ушел в виртуальную реальность.
Глава 39. Чатлане – пришельцы новой эры
Где-то по окончании первого курса мы сами провели по дому сеть, подключили Интернет, а я подсел на чаты. Я зарегился на ныне успешно погребенном в электронном цифровом вихре chat.by и установил IRC-клиент mIRCa. Эти штуки жрали минимум траффика, зато открыли двери к новому стилю общения – виртуальному.
Нет, с существованием чатов и возможностью похулиганить в них я был знаком и раньше – еще в 2004 году мы лазили в «беседки», а пару раз я даже брал у друга модем на ночь и сидел на сервисах знакомств. Но вторая волна чатов накрыла меня именно в 2006-2007 гг.
Вы знаете, у этой формы общения обнаружились неожиданные преимущества. Во-первых, я научился быстро печатать (невозможно научиться печатать, не практикуясь). Во-вторых, можно было долгое время скрывать свой возраст и прочие данные либо маскировать их, притворяясь другим человеком. В-третьих, по стилю и скорости ответов частично можно было нарисовать портрет виртуальной собеседницы. Печатала быстро, много смайликов, активно расспрашивает – ты ей интересен. Отвечает редко, односложно, с ошибками – переписывается с кем-то еще, ты ей не особо интересен. В-четвертых, при возникновении симпатии можно было обменяться фотками и встретиться. Вот тут-то и вскрылся главный недостаток невидимого общения.
Чаты однозначно являлись убежищем интровертов. Вытащить интроверта из-под уютного пледика, кофейка и котейки можно было с большим трудом. Если он приходил – это была колоссальная победа, значит, девушке ты действительно был небезразличен. Дальше приходило прозрение. В жизни кто-то выглядел хуже, пальто могло сидеть кособоко, а голос оказаться прокуренным или, напротив, сильно искаженным телефонным микрофоном в лучшую сторону. Короче, двум активным чатланам внезапно оказывалось не о чем поговорить в реальном мире.
Мне удалось вытащить на прогулку всего пару девушек. С остальными в лучшем случае созванивался, тратя, безбожно сжигая в пустом трепе лучшие годы жизни. По самым примерным подсчетам в этих чатах я провел столько времени, сколько потребовалось бы, чтобы доехать до Луны на электричке. «Эпоха чатов» стала самым бесполезным временем в жизни, хотя и подарила пару скилов. В дальнейшем я выходил в чат максимум два раза в год. Потом появились соцсети, а первый белорусский чат и вовсе закрылся, как и очень многие другие. «Мирка» стала и вовсе убежищем гиков.
Но это будет потом, а пока…
Глава 40. Баллотируемся в Comedy Club
Примерно в 2005-ом году благодаря компьютерным сетям мы узнали о новом феномене мира юмора – команде Comedy Club. Юмор для меня всегда был надежным слугой, но плохим хозяином. Дар пародиста я открыл еще в школе, когда наблюдал за одним известным очкастым супругом легендарной певицы. Затем попробовал сам скопировать двух первых российских президентов и вечно что-то орущего про Америку и сволочей сына юриста. Потом были и другие персонажи – всех я имитировал довольно похоже на оригинал (по словам слушателей).
Так вот, КВН и прочие «Аншлаги» мне никогда не нравились. Равно как и предложение войти в универскую команду юмористов. Я предпочитал шутить самостоятельно. Хорошо получалось не всегда, но ко второму курсу университета однозначно стало получаться лучше. А тут как раз появились ролики Comedy Club.
Парни шутили про сиськи, жопы, наркоманов и геев. Не могу сказать, что их юмор и в те годы блистал мегаостроумием, просто альтернатив не было. А они шутили отвязно, смело, много кривлялись и однозначно обладали некоторой харизмой. Словом, мы с одним другом начали смотреть выпуск за выпуском и с нетерпением ожидать каждую новую серию. Первые выпуски я переписывал на диски, из других вырезал сценки и некоторые из них до сих пор хранятся на блестящих компакт-кружках.
Особенно мне нравились там несколько ребят (но в этой книге единственное правило – никаких имен) – тот, с собачьей кличкой, наш соотечественник и мачо, больше похожий на бабуина. Мы стали им подражать, временами пользовались тем, что широкие массы еще ничего не знали про CC. А потом летом я услышал, что в Беларуси будет проводиться кастинг белорусской команды Comedy.
Мой друг-юморист в это время отдыхал на Нарочи и приехать на единственный день кастинга никак не мог. Я же не преминул записаться и в назначенный день явился во Дворец республики.
Ох, ну что вам сказать? Сегодня, когда вокруг такое обилие всевозможных кастингов и проектов про танцы на льду с дельфинами и экстрасенсами, я, разумеется, мягко игнорирую все отборы. Я респектую себе за то, что не испугался какой-никакой сцены и вышел перед жюри, под камеры и свет софитов. Дальнейшие 1,5-2 минуты моего выступления можно опустить – это было быстро, возможно, не смешно и вообще не зажигательно. Кастинг я покинул очень быстро и, как видите, звездой сцены не стал, зато пишу мемуары.
Мой друг скоро вернулся и, что самое забавное, буквально через месяц был объявлен повторный кастинг и он тоже туда сходил. Рассмешить гуру юмороиндустрии ему тоже не удалось и он покинул проект через 2 минуты. С той поры мы решили снимать угарные видео самостоятельно и, надо сказать, собрали уникальную подборку, которая дорога нашему сердцу и напоминает о тех веселых годах и периоде увлечения Comedy Club.
Кстати, белорусский Comedy Club «Minsk Style» – сборище слащавых мальчиков, не обладающих ни харизмой, ни даром пародиста – еле-еле просуществовал 2 года, закрывшись и разогнав всю команду. Несмотря на заверения пиар-менеджеров о том, какую мощную школу прошли наши шутники и как прекрасно они выступали в отечественном КВН. А в российском шутят уже более 13 лет…
Глава 41. «Настанет день и журавлиной стаей…»
Первая смерть близкого человека произошла, когда мне было 20 лет. Возраст достаточный для того, чтобы мужественно перенести потерю… А, впрочем, нет – никогда не бывает «достаточного» возраста, чтобы безболезненно выносить чью-ту смерть.
Родителей отца я почти не помню – слишком мало лет мне тогда было, память к 30 годам не сохранила ничего. А вот дедушку и бабушку по материнской линии я знал с малых лет. Дедушка мой был настоящим героем. Пользуясь тем, что на фронт брали не особо разбираясь, он записался в действующую армию и оказался на передовой немного раньше, чем полагалось.
Дед прошел всю войну и встретил победу в Германии. Он был немногословен, но всегда очень добр ко мне. В детстве, когда мы жили с ним и бабушкой, мы проводили вместе довольно много времени, играли. У меня сохранились душевные фото, где дедушка показывает мне львенка, а я по традиции пускаю испуганную слезу. Таким я и помню его – в пиджаке с планками, пестрыми от медальных лент.
В начале девяностых дала знать о себе старая рана и у деда отняли ногу. Но он продолжал заниматься легкой гимнастикой по утрам, поднимая рукой небольшой камень и часто выходил гулять. Для меня он тоже был примером в спорте и отношении к жизни. Когда я приезжал к ним в Малиновку во время школьных каникул, мы часто играли в карты и читали (дед еще в школе советовал мне Ремарка). Постепенно, видя, как много он читает, я тоже просматривал газеты и как-то машинально выбирал интересные и не очень статьи, отмечал заголовки и фото.
Дедушка уверенно водил «Запорожец», исправно служивший всей нашей семье с 1974-го по 2004-й гг. Когда-то он работал на гигантских «МАЗах» с прицепами, которые возили панели для будущих многоэтажек. Я любил сидеть на диване и перебирать ордена и медали деда, среди которых были и значки «Лучшему водителю». О войне дед рассказывал мало и неохотно (теперь-то я понимаю почему). Для меня он всегда оставался и остается примером мужества и несгибаемости…
Последствия инсульта не проходят бесследно. Так случилось, что в 2006-ом году, 13 лет назад, дедушки не стало. Я плакал навзрыд, прощаться с ним было очень тяжело. А медали аккуратно хранятся у меня в ящике стола, как вечная память по моему дедушке, который так любил песню Марка Бернеса «Журавли»…
Глава 42. Я к вам пишу, чего же боле
Где-то на фоне увлечения Ремарком и вообще, наверное, в то время я пережил гормональный всплеск, я засел за стихи. Написал один-другой. Потом как-то за вечер, на фоне влюбленности в одну «недосягаемую» подругу, я разродился пятью стихами за раз. Не думаю, что Блок или Есенин в мои годы могли так. Впрочем, тут надо сделать небольшую оговорку – их стихи знают, мои же (периода с 2004 по 2008) не прочтет уже никто и никогда.
Я продолжал писать. Лучшего дурмана, чем от стихов, я не испытывал почти никогда. Литературный оргазм – это про стихи. Те четверостишья, которым наплевать на размеры, слоги, временами и на рифму. Строчки, словно наркотический дымок, возникали в моей голове и складывались в карамельные фразы, розовыми единорогами они падали на бумагу, в мой заветный старый блокнот с пожелтевшими листами.
За несколько лет моя коллекция выросла до 100 стихотворений. Я открывал «раннее», перечитывал «зрелого периода» и небрежно пролистывал «позднее». А потом однажды, после удачно сданной сессии, раскрыл блокнот на середине и начал выдергивать оттуда листочки, медленно разрывая их на части. Я собрал аккуратные остатки сотни стихов, которые никто и никогда больше не прочитает, и выбросил в урну. Хотел сжечь, но подумал – еще вызову пожар ненароком. Глупо сгореть из-за сотни стихов, не находите?
Жалею ли я об этом сейчас? Вот подумал про «горку осколков влюбленности» и что-то взгрустнулось. Интересно было бы почитать, я ведь на память свои стихи не помню и тем более не заучивал никогда. И вообще вначале верил в золотую аксиому любого поэта – девушки приходят и уходят, а посвященные им стихи остаются. Утешаю себя мыслью, что их литературная ценность была равна нулю.
Часть стихов уцелела в компьютере. Ей суждено будет дожить до второй волны стихоплетства – саркастических, циничных, а временами опять-таки романтических стихов, которые я публиковал Вконтакте с 2009 по 2014 год. Все они сохранены и возможно будут когда-нибудь опубликованы. Не скажу, что их литературная ценность стало просто заоблачной по сравнению с рифмами середины 2000-х, но почему-то «вконтактовский» цикл мне захотелось сохранить.
Уже пять лет я не пишу стихов вообще. И вряд ли смогу когда-либо написать что-нибудь подобное тем жалким попыткам. «Дымок» в голове, который складывался в слова, пропал. Его заменил стальной слог уникальной прозы, который работает 16 часов в сутки.
Глава 43. Мы окончательно выходим на Свислочь
Об учебе писать неинтересно, равно как и вам читать о ней. Лучше опять расскажу о том, как мы отдыхали. Хотя и здесь слишком о многом рассказывать нельзя. С некоторых пор наш маршрут неизменно пролегал через центральную городскую часть родной вялотекущей реки. Мы знакомились с девушками прямо на улице, в магазинах и скверах. Посылали с ходу нас крайне редко. Удачные подходы оканчивались новой записью в телефонной книге мобилы.
Мы отрабатывали коммуникативные навыки и учились общаться по-новому. К тому времени я уже прочитал пару книг по НЛП, пикапу и прочей лабуде, но понял, что лучше собственной харизмы и юморного экспромта, порожденного парами алкоголя, ничего не бывает. Девушкам мы либо нравились, либо нет, здесь все было просто. Это было похоже на мгновенную лотерею.
В те «относительные» годы можно было относительно все. Пить пиво на улицах, слушать любую музыку, главное было не влезать в политику. Цены были низкими, и нам по-прежнему удавалось нарезаться, но уже за 12 000 рублей.
Правда, в то же время я познакомился с одной неприятной штукой. Она называлась «похмелье» и иногда казалось, что ей нет конца.
Опытным путем мы пришли к простой формуле – если мучаешься от нехватки жидкости с утра, значит, надо запасаться ею с вечера. Поэтому в конце тусовки мы покупали минералку и наполняли ею желудки. Это спасало от головной боли поутру.
И вдруг я опять полюбил спорт.
