bannerbannerbanner
Записки о том как построить ковчег

Владимир Малиновский
Записки о том как построить ковчег

Полная версия

«Заметки на полях №6»

«Ну давай, скажи, что тут у нас есть проблемы, тогда мне придётся отдать ему альбомы группы Любэ бесплатно. Представители власти большие поклонники этой группы. Видимо чтобы подчеркнуть свой патриотизм. Вообще, если говорить откровенно, необходимо понятие патриотизма задокументировать по пунктам. Чтобы было всем понятно. Что такое этот патриотизм! И первым пунктом в списке должно быть знание творчества группы Любэ. И я говорю не о банальном знании текстов песен и пения их в караоке. Хотя, русский, в широком понимание, разуметься, должен петь хорошо песни этой группы, так как они размеренные и подходят под их ощущение широты пространства. Но главным всегда должно быть именно понимание контекста в их текстах, который показывает склонность русской культуры к поиску смыслов через метафизические образы.

Да вот хоть можно взять происходящую ситуацию в пример. Наши боссы уже обо всём договорились, но всё равно, чувство мандража у меня присутствует. А что, если это происки метафизического культурного фантома. Химера одним словом. Ощущение вины перед властью и его законом, даже если ты этот самый закон и вовсе не нарушал. И природа этой перманентной вины заключается в том, что кто бы не приходил к власти в русской культуре политического процесса, тот обязательно стремился овладеть мастерством подавление воли народонаселения, причём всех слоев, сословий и классов. И делалось это самым простым способом, через распространение повсеместного страха. Бесконечный список предшественников на этой должности получали в наследие подобный опыт правление. Для более академического понимания исторической точности, нужно отметить, что в таких условиях каждому из них было очень сложно склониться к выбору другой методики создания политических институтов. Здесь ещё необходимо уточнение, что были и исключения, хоть их было немного, но даже у этих не многих неизбежно наступал момент, когда они начинали жалеть, что не использовали этот традиционный метод. Стокгольмский синдром в исторических масштабах. Тебя терроризируют, потому что могут. Самое несправедливое, что это всё происходит из-за отсутствия соблюдения базовых принципов элементарного уважения. Баг культурного кода. И чтобы пофиксить этот баг, нужно ломать всю систему.

Представляю, если он сейчас скажет, что вся эта шарашкина контора не легальна. И мне придётся отвечать по всей строгости перед законом. И что бы я сделал… Так. Первое. Я б обрушил бы на него боковой стеллаж. Он определенно упал бы под его тяжестью на пол. Второе. Бежать в толпу людей. Не думаю, что он стал бы стрелять в меня в такой ситуации. Третье…»

– Так тут вроде у вас всё в порядке, – прервал мысли молодого человека лейтенант полиции с щуплым, но миловидным лицом, украшенным фуражкой.

– Так точно. Товарищ лейтенант. Иначе быть не может, – сказал молодой человек в игривой форме, при этом отдав милиционеру честь. Тому это явно было не по нраву, и он даже немного растерялся, как ему на это реагировать

– Держите, – сказал хмуро лейтенант и передал молодому человеку кипу бумажек. – Есть Любе? Что-нибудь из новенького.

– Ага. Сейчас, – сказал молодой человек и без лишнего времени на поиск вытащил диск и передал его лейтенанту. Тот, взяв его, стал читать оборотную сторону диска, где были перечислены песни альбома.

– Хорошо. Беру. Сколько?

– Для вас абсолютно бесплатно, – сказал молодой человек, стараясь максимально приглушить ту ироничность, которая в нем разыгралась. Лейтенант снова обрёл серьёзность в виде. На его лице появился отчёт времени, который должен запустить взрывной механизм.

– И на ваши документики нужно ещё взглянуть, – сказал лейтенант и в голосе его стала ощущаться власть, которой он был наделён. Молодой человек осмотрелся повсюду и взгляд его остановился на «Зачетке».

– Вот, держите, – сказал молодой человек, протягивая зачетку.

– Это что ещё такое? – сказал удивлённый лейтенант, рассматривая в руках «Зачетку».

– Это моя Зачетка. Из института.

– И нахрена она мне?

– У меня нет других документов. Это всё, что есть.

– Так, ладно. Сейчас прикрываешь свою лавку. И едешь со мной в отдел. Там разберёмся, что с тобой делать, – сказал лейтенант.

– Так вы сказали, что всё в порядке?!

– С ларьком да. А вот с тобой!!

– «Отдай сумку. Падла», – раздался крик где-то неподалёку. «Стой, зараза. Милиция. Помогите. Грабят, грабят, грабят», – снова прозвенел по площади женский голос. Лейтенант стал осматриваться и, заметив бегущего мужчину, за которым бежала, не отставая, женщина, он стал не уверенными движениями разбегаться на перехват злоумышленника.

– Товарищ лейтенант, – крикнул молодой человек ему вслед. Лейтенант остановился

– Что? – спросил.

– Зачетку, – сказал молодой человек. Лейтенант выдохнул, посмотрев, что в руках у него Зачётка. «Помогите же хоть кто-нибудь», – прокричала снова женщина. Он быстрыми шагами подошёл обратно к палатке, отдал молодому человеку зачетку и затем, прижав фуражку рукой, бросился уже, что было в его силах, за вором.

«Заметки на полях №7»

«Что их заставляет всех куда-то приезжать, уезжать и постоянно наводнять своими телами вокзальную площадь. Переезд в другой город, желание навестить родственников, работа, туризм. Нет, всё это не более, чем ширма, за которой скрываются более глубинные процессы. Желание человека быть в движении, является определяющей концепцией его быта. Движение и есть основа сути жизни. Не перемещения на благо среды обитания, а среда обитания, чтобы в ней можно было перемещаться. Зачем кораблю плыть по морю просто так, без какой-либо цели, можно набить трюм рабами, заработать денег и снова отправиться в путь. Сорок тысяч мужиков выглядели бы глупо, если бы они прошли по всему краю Африки и обошли Европу просто так, без какой-либо цели, а так, другое дело, и, как итог, мощная бойня с римлянами. Как говориться, исторический ивент. Для перемещения нужна цель, но сама суть цели – это перемещение. Если так хреново пойдут дела с продажей дисков, я мог бы стать философом-писателем, по типу Сатара или Ницше. Нет, лучше писателем-философом как Достоевский. Этот куда проще и понятней.

Так же как и у всего у текста, основа конструкции. Но что даёт понимание этой конструкции. Зная, как устроен самолёт, поможет ли это тебе его собрать. Вот в чём вопрос. Ну вот, к примеру, как делали романисты. Берёшь любую человеческую проблематику, возводишь её в абсолют. Да так, чтобы казалось, что проблемы именно этих идеологических смыслов самые важные. Чем максимальней ты убедишь всех в этом, тем глубже будет восприниматься посыл, зашифрованный в тексте. И вот тут нужны действующие лица, как основной предмет движения мысли. Они должны быть гармоничными нотами, через которые проходит мелодия. И чем сложней смыслы, тем сложней гармония. В художественном тексте, как и в мелодии, важна точная манипуляция. И манипуляция здесь является чем-то нейтральным или даже полезным. Она тут выступает в качестве регулятора, который позволяет сохранять баланс, необходимый для того, чтобы определять наглядно границы моральных, а также эстетических аспектов вопроса. Как учёные, которые вынуждены вмешиваться в процесс, чтобы создать возможность для дальнейшего наблюдения за экспериментом. А вообще, главное забросать текст кучей символизмов. На радость псевдоинтеллектуалам. Чтобы они весело могли провести время, устанавливая подлинность культурной значимости произведения», – размышлял молодой человек.

– Здравствуйте! – сказал юноша, лет семнадцати на вид, одетый в скромную майку и заношенные шорты, в руках у него был пакет. Молодой человек медленно поднял голову и посмотрел на юношу. «Такого при битве на реке Калке сразу бы в расход пустили. Он даже не успел бы достать меч из ножен, тут же две стрелы оставили бы его там навечно. Одна прилетела бы в грудь, а вторая чуть выше, в область шеи. Естественный отбор по средневековой версии».

– День добрый, – поздоровался он в ответ.

– Скажите, молодой человек. У вас есть музыкальные диски с классической музыкой, – сказал юноша скромно, но в то же время голос его был пропитан уверенностью.

– Не думаю, что люди, которые покупают диски в палатке привокзальной площади, интересуются классической музыкой, – ответил молодой человек юноше в саркастичных тонах.

– Может спроса нет, так как нет предложения.

– Я так не думаю. На мой скромный взгляд, всё обстоит диаметрально противоположным образом.

– Хм. Возможно, ваши выводы основываются на вашем опыте.

– Что вы имеете в виду?

– Я говорю, что вы смотрите через призму своего только опыта.

– А разве не все так делают?!

– К счастью для людской цивилизации не все.

– Может вы и пример сможете привести?

– Да, разумеется. Например, я. – сказал юноша. У молодого человека после этих слов начала появляться улыбка на лице, которую он не стал скрывать.

– А, вон оно что. Тогда цивилизация в надёжных руках. Теперь я буду жить с чувством полного внутреннего равновесия. Спасибо, товарищ, – сказал молодой человек.

– Мне понятен ваш скептицизм. Но разделить с вами его не могу. Дело то серьёзное

– Не сомневаюсь в этом. Но что-то нет ясности, какая моя роль во всём этом. – сказал молодой человек. А юноша стал доставать из пакета диски и раскладывать их на стойку перед собой.

– Что это? – спросил молодой человек и посмотрел на диски.

– Это Вагнер. Это Шуберт. Это Моцарт. Это Бах, – ответил юноша, указывая на диски по очереди.

– Это безусловно прекрасно. А зачем они мне?

– Как же, вы сами сказали, что у вас нет ни единого диска с классическими произведениями. Вот, теперь будут, – сказал юноша. Молодой человек взял один из дисков, которые выложил юноша, и стал рассматривать его. На простой белой бумаге шариковой ручкой было красиво толстым шрифтом выведено «Моцарт».

– И что прикажешь мне со всем этим делать? – сказал молодой человек.

 

– Как, что? То же, что и с остальными дисками. Продавать людям.

– Послушай, когда я говорил, что за всю историю моей работы в этой лавке, ни один приобщенный к высокому господин не подошёл к этой палатке и не спросил произведения кого-либо из этих мертвых мужей, которых ты тут разместил, как в морге, я говорил это серьезно.

– Так они и не подходили, потому что этих дисков тут не было. До этих пор. А теперь, когда они есть, шансы, что их купят появятся. А так, их вообще не было, – сказал юноша. Молодой человек посмотрел на него и улыбнулся.

– Чёрт. А ты убедительно излагаешь. С такими аргументами спорить бессмысленно. Хорошо. За какую цену ты продашь мне всё, что у тебя есть?

– Разве в цене дело?

– Ну, тут уж прости. Так работает рынок, без цены ничего не продаётся.

– Хм… Я говорю, что цена сейчас не главное.

– А что тогда главное?

– Главное, чтобы их купили.

– Но без цены произойти это не может. Такой уж этот основной закон рынка – продажа и покупка, а между ними мостик в виде социального договора. А договор этот и есть цена.

– А вот я уверен, что вполне возможно.

– Это как? Хотелось бы узнать, – удивленно спросил молодой человек

– Нам нужен новый способ передачи общественно важной культурной информации. Это немыслимо и дико, как мы можем назначать цену за то, что никому не принадлежит. Хотя возможность получить это должна быть у всех. Это как воздух. Вы же не можете рассчитать его стоимость?

– Здесь я вынужден согласиться. Но как я могу продать то, у чего нет цены.

– Это вы должны понять для себя сами, что здесь цена, условность или основной предмет торга.

– Ладно. Давай проверим твою теорию единственным способом, который возможен. И посмотрим, что из этого получиться.

– Хорошо. Я думаю, что мы заключили отличную сделку, – юноша протянул руку молодому человеку и тот на секунду застыл, а потом хлопнул ему по руке, и они скрепили свой договор рукопожатием.

«Заметки на полях №8»

«Жуткая боль внизу живота. Такой ещё не было. Вот оно, начало процесса, ведущего к смерти. Почему-то создаётся ощущение, что этот процесс не обратим. Интересно, это каждый из нас начинает подмечать?! Хотя да, конечно, каждый рано или поздно, в том или ином виде. Ну, может быть тут, как и везде, есть свои исключения, вроде законченных наркоманов и алкоголиков, этим всё равно, для них боль и отчуждение – повседневная среда. Да уж, вот она ценность жизни, точнее сказать, её индивидуальные ощущения. Ты можешь быть одним из самых влиятельных и богатых людей на свете, а у тебя находят жопный рак, да тот еще, который не исследован и вылечить его шансов нет совсем. А в это же время, на другой части света, тот же жопный рак находят у простого рабочего угольной шахты. И у кого из них будет больше раздуваться внутри ощущение несправедливости, переходящее в неприятие, которое перерастет в ненависть ко всему. Точно можно сказать одно, они оба начнут подводить итоги своего бытия. Избавит ли одного от всех этих мучений то, чем он может гордиться: деньгами, властью, да и в целом, роскошной жизнью, наполненной эпичными воспоминаниями. А может, другой осознает свою никчемность в еще более ярких и объемных цветах. И кто же из них в итоге победитель в этой жизни. Тут победитель – это тот самый жопный рак, малюсенькие клеточки размером с крошку. И вот так, неожиданно для них, жопный рак на финишной прямой забирает золото в этом соревновании, стирая все заслуги на пройденной ими трассе. Чувствуете унижение, когда вы проиграли всё, что у вас было, жопному раку», – в подобных размышлениях молодой человек проводил большую часть своего рабочего времени. Он называл это «мысленный остров», куда он мог отправиться в любой момент, при этом оставаясь на виду у сотни прохожих.

Солнце беспощадно обжаривало привокзальную площадь так, что от асфальта поднимались испарения, создавая вид знойных пустынных песков. Молодой человек, мучаясь от жары в своей палатке, остановил взгляд на женщине, которая шла медленно, а её образ был размыт испарениями, поднимающимися от асфальта, лежащего на привокзальной площади. Женщина приближалась, и образ её становился всё отчетливей. Молодой человек смог разглядеть женщину. Женщина была средних лет, хотя ее вид добавлял ей возраста: тощего телосложения, старая серая юбка, на ногах заношенные сандалии, а на её лице не было ни капли косметики, и поседевшие волосы она уложила в самый простой пробор на левый бок. Она прошла еще несколько метров, и молодой человек понял, что она идёт к нему. Он для себя разработал некую методику, которая позволяла ему определить из толпы людей человека, который направлялся к его палатке. Их всех объединяло, что за два шага, все, без исключения, смотрели на свою обувь. Так было и с этой женщиной, походя, она поправила сумку, а потом посмотрела на свои заношенные сандалии.

– Здравствуйте молодой человек, – сказала уверенно женщина.

– И вам доброго дня, – ответил молодой человек, развалившись на стуле и куря сигарету. – Чем могу быть вам полезен? – сказал он, выпуская дым вверх к потолку палатки. Женщина подняла глаза и посмотрела на дым, который завис над молодым человеком.

– Хм… – усмехнулась женщина. – Сомневаюсь, что вы мне можете чем-то помочь, – сказала женщина, посмотрев на молодого человека холодным взглядом.

– Возможно, я не в силах решить все ваши проблемы. Но я, как минимум, могу помочь вам подобрать музыкальный диск. А так, кто знает. Говорят, что музыка может влиять на судьбу человека кардинальным образом.

– Может. Только не в вашем и уж точно не в моём случае, – сказала женщина. Молодой человек выпустил дым от очередной затяжки, но теперь в стену палатки. Глаза женщины вновь проследовали за дымом. Молодой человек не мог не обратить своё внимание на эту странность.

– Если вам не нужны диски с музыкой. Тогда этот разговор становится куда более интересным. И так, чем могу быть вам полезен? – сказал молодой человек и выпустил дым вверх. Женщина снова стала смотреть на клубы дыма

– С чего вы взяли, что мне от вас что-то нужно? Разве я похожа на человека, кому что-то вообще нужно?

– Если честно, то я не готов давать оценки людям и уж тем более выявлять их потребности. Ну, если речь, конечно, не идёт о выборе музыкальных дисков.

– Вы наивно полагаете, что на земле живут люди, про которых можно сказать то, что они знают, чего хотят на самом деле. Я вас уверяю, что таких людей попросту нет. И быть не может.

– Ну почему же. Вот, к примеру, я… – начал говорить молодой человек и поймал себя на мысли, что, если проникнуть в самую глубину, то там будет пусто и стройной концепции желания у него не сформировано, так, только хаотичные обрывки. – Ну хорошо. Предположим, что я, может, и не знаю, что мне нужно. Но было бы абсурдно предполагать, что нет таких людей, которые знают.

– Это исключено, – сказала женщина. – Вопросов много, а ответов нет. И вот скажите мне, любезный, как в такой неразберихе может родиться что-то полноценное. Что-то поистине фундаментальное, что могло бы образовать вечный храм, – сказала женщина, а молодой человек, хоть и пытался внимательно слушать, его увело в сторону выражения вечный храм. «Вечный храм. Если храм вечный, то что находиться в нём, тоже стало быть вечное».

– Возможно вы и правы. Но задача приручить стихию вокруг нас остается первоочередной. И мы в этом, хоть как то, но всё же продвигаемся. Это как разделение труда, только труд этот делят поколения, представленные цивилизацией. Целые поколения собирают одну деталь какой-то будущей модели, которую они не увидят. Тут всё логично. Потому что так уж сложился временной цикл, – сказал молодой человек.

– Вот видите, какие вы правильные выводы сделали, что путь наш не верен. А все мы продолжаем по нему следовать, наивно полагая, что в конце этого пути мы обретем суть истины. Это агония, мы просто сгораем в ней и всё. Просто без причины, без смысла. Адский котел, где варятся сотни миллиардов судеб, – говорила женщина, в некоторых местах своей речи приходя в эмоциональные состояния. Молодой человек ощутил странное чувство, что слова женщины имеют некий вес, который придавливает его мысли.

– Предположим, что вы правы. Но это не имеет смысла в условиях, когда люди проживают жизни и не знают, что они на самом деле горят в адском пламени. Если мы все, по вашим словам, находимся в этом самом котле и при этом прибываем плюс-минус в среде, комфортной для себя, то какая разница, котёл это или райский сад?

– Хм… Разница, молодой человек, огромная. Вы, разумеется, видели, как что-то горит. Ну вот, предположим, взять хотя бы вашу сигарету, когда она сгорает, от неё остаётся только пепел и разная гарь на стенках, ваших ещё пока молодых, лёгких. Огонь оставляет за собой лишь разрушения. И чего тут хорошего? Нам всё это уже досталось в огне, как и тем, кто нам всё предал в таком виде, и мы поступим так же. Разве это хорошо? – говорила проникновенно женщина. – И что самое главное, винить то некого… Каждый день мы убиваем бога. Каждый день мы терзаем его. Он хоть и всемогущ, но убить его окончательно в наших силах.

– Так, а делать тогда, что нужно? – сказал молодой человек.

– А ничего.

– Как ничего? – сказал молодой человек.

– А вот так, ничего. Этот процесс не обратим.

– Тогда, что нам остаётся?

– Только верить, что Бог что-то ещё сможет исправить. Хотя сил у него становиться меньше с каждым днём.

– А помочь мы ему можем?

– А вот этого я не знаю. И знать не могу, – сказала женщина и полезла в сумку. Немного покопавшись, она достала три диска. – Вот, – протянула она диски молодому человеку.

– Что это? – сказал он, взяв их в руки.

– Это аудиокниги. На них то немногое, что мы знаем про него.

– О Боге?

– Разумеется. Об Иегове. Да славится имя его, – сказал женщина.

– И зачем они мне?

– Сами послушаете. Другим отдадите.

– Ну хорошо. Спасибо. Как-нибудь обязательно послушаю.

– Как-нибудь? – сказала женщина, рассердившись на слова молодого человека. – Тогда. Давайте их обратно. Раз они вам без надобности, – сказала женщина и протянула руку.

– Да всё в порядке. Мне они нужны. Я, может, давно хотел найти что-то подобное, да вот не знал где. Может это даже и неслучайно, что вы ко мне пришли, – сказал молодой человек. «Как она меня чётко зацепила на крючке, это она так специально или это просто случайность? В целом, схема хорошая. Эффективная. Да блин, она гений маркетинга. Мне теперь реально хочется послушать. А что, если второй дорожкой наложить на эту словесную эквилибристику классическую музыку, которую принёс мне этот блаженный. Интересно, как это будет звучать. И принёс Иегов спасение, только слепы и глухи были люди, и вот тут, запил, проникновенный на скрипке и пауза. Интересное решение. Или вот ещё, под моцартовский «Реквием», найти часть текста, где идёт последовательное утяжеление смысла и подогнать её под кульминацию».

– В этом можете даже и не сомневаться. Случайности в таком деле абсолютно невозможны, – сказала женщина в ответ и оборвала мысли молодого человека. Затем женщина просто стала молча смотреть на молодого человека, не произнося при этом ни единого слова. Молодому человеку даже стало в какой-то мере жутко от происходящего, но он никак не мог решиться прервать это зловещее молчание. И как только он решил, что всё, пора что-то предпринимать, то женщина, не сказав ни слова, развернулась, осмотрелась и, выбрав сторону, пошла как ни в чём не бывало.

«Заметки на полях №9»

«Со мною вот, что происходит, ко мне мой старый друг не ходит… Как там дальше. Ко мне мой старый друг не ходит, а ходит… Да что за… Кто там к нему ходил… Мой старый друг не ходит, а ходит… А ходит…

Вообще, советской культуре пришлось быть заложниками того, что они не могли говорить языком реализма. Всем нужно было прятать политический контекст. Кроме исторических работ, там просто без этого не обойтись. Но взгляды всё равно должны быть правильными. Всё это привело к тому, что в массовом советском культурном продукте отсутствовал образ реального насилия. Хотя социальную проблематику поднимать творцам той эпохи всё же удавалось. И что самое важное, что со своей главной задачей этот продукт культуры справлялся. Задачей объяснить всем, что их реальность является нормой. И тут тоже можно понять почему советские властители всех периодов уделяли контролю над этим столько внимания и сил. Вообще, их стиль управления создаёт образ некой тайной организации. Чей главной целью было создать людям иллюзию, почему и не нужна нормальная еда, нормальные условия жилья, нормальные машины, нормальные предметы быта и все другие чревоугодные прелести свободного рынка. А, ну да. Еще свобода передвижения и свобода вообще. Хотя может понятие свободы просто мифологизированный культурный образ, через который легче продавать товары. И централизованное управление твоими мыслями создает защиту от мерзких лап торгашей. Тогда замысел советской концепции бытия понять можно. Создать другое восприятие к предметам через рыночный аскетизм. Тем самым изменить баланс между духовным и материальным. Только, как показала практика, нет желающих приносить себя в жертву светлому трасендентному будущему. И к слову , про тайные ордены, интересно было посмотреть на государство масонов.».

 

– Добрый день. Мне нужна ваша профессиональная консультация, – врезался юный голос в мысли молодого человека. Молодой человек настолько увлечённо прибывал в своих размышлениях, что даже не заметил, как к нему подошёл юноша. Он был высокого роста, но щуплого телосложения и вся одежда на нём была на размер больше, это создавало комичность его внешнего вида. И всю эту комичность подчеркивали жирным штрихом очки с толстой роговой оправой.

– Простите, конечно. Но вряд ли я вам могу помочь. Я просто продаю диски, – сказал молодой человек.

– Ну вот. Мне как раз и нужно купить музыкальный диск.

– А я его вам продам. Только вот тут нет ничего профессионального, – сказал в ответ молодой человек. Юноша задумался.

– Простите. Но мне кажется, в любом труде есть профессионализм.

– Что ж. Вы определённо заблуждаетесь. Чтобы мыть полы и чем-то торговать, не нужен профессионализм, для это достаточно просто усилия над собой и выработка определённых навыков.

– Но, простите. Эти работы тоже можно выполнять скрупулёзно.

– Можно. Да, вот только даже если ты прогрессируешь в мытье пола, и он становиться всё чище и чище. Этому есть предел. И как итог, ты всё равно моешь пол, – сказал молодой человек. Юноша снова задумался.

– Мне кажется вы обесцениваете труд миллионов, а то и миллиардов человек.

– Отнюдь. Труд есть труд. Я говорю о том, что если мы дали эту работу хомоэретусу или неандертальцу, то, так или иначе, они бы с ней справились. И в этом точно нет ничего близкого с ницшеанским сверхчеловеком. По всему, мы можем сделать выводы, что не каждый труд обременён наличием профессионализма. И это самая ужасная проблема человека. Нужно как можно скорей искать более гуманные формы социально-экономического строя.

– У вас интересная теория, – сказал юноша и стал смотреть фонотеку, любезно представленную привокзальной палаткой.

– Вы уже знаете в каком направлении пойдёт ваш выбор?

– Что вы имеете в виду? – сказал юноша и поправил очки.

– Ну, с жанром определились?

– А вы об этом. Вы можете мне не поверить, но я никогда не приобретал себе музыкальные диски и кассеты. Разумеется, я слышал музыку. По радио там или в телевизоре. Но чтобы целенаправленно что-то послушать, это у меня впервые. В детстве всё больше техникой увлекался. Мне больше было интересно, как устроен магнитофон, чем то, что он может воспроизводить.

– Тогда предлагаю начать с самого чистого продукта. Не разбавленного.

– Это как?

– Очень просто. Примесей никаких не должно быть. В таком возрасте оставить свой музыкальный вкус девственным, это признаться дорого стоит. Редкий случай! – сказал молодой человек и бесхитростно улыбнулся. И сразу полез доставать диски, которые недавно ему принесли.

– Вот! – сказал молодой человек, выложив перед юношей несколько музыкальных дисков кустарного производства. Юноша взял первый попавшийся из дисков и стал его осматривать.

– Это Римский Корсаков – Симфониетта на русские темы, – сказал молодой человек.

– И как? – сказал юноша.

– Очень по-русски. Простым языком говорит о сложном, – сказал молодой человек и докурил сигарету.

– Хорошо. Я беру. Сколько?

– Это произведение искусства. Разве я в праве назначать за него цену. Забирайте так.

– Большое вам спасибо. И за диск, и за приятный разговор.

– Не стоит благодарности.

– И всё-таки… – они попрощались и юноша пошёл через вокзальную площадь, изредка оборачиваясь в сторону палатки.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22 
Рейтинг@Mail.ru