Владимир Круковский
Кармическая задача
– Так, стоп! Пока не отзовут рекламацию, никуда не лезем и ничего не разбираем! Толстые чипы – это перспектива. В презентациях у нас нет ручной зарядки, но есть торсионное поле переноса информации. Верно, Инга?
Инга кивнула:
– Есть ТР-поле.
– Все, расходимся. Всем спасибо за работу.
Прежде чем уехать, дядя подозвал племянника и предложил проводить его к машине. Он был раздосадован неудачным собранием и чем-то серьезно озабочен.
– Задание все то же, выяснить точно, кто и зачем испортил генератор и устроил пожар. Подозреваемый номер один – Виталий. Дополнительные камеры наблюдения возьмешь у Инги, установишь в комнатах. Обсудите с ней каждого, мотивы могут быть самые неожиданные.
– Понял.
– Да, ничего ты не понял, судя по выражению лица! И я тоже. От чего умер Алхимик, что он там разлил? Анализы результатов не дали. Подозрение на ртуть, но концентрация смешная. И Виталик зачем-то в генератор полез, хотя в электронике ничего не смыслит. Игнатий лезть его не просил – Феликс рассказал. И главное, почему процедура «зарядки» дважды сбойнула? А сейчас все супер? Мы для серьезных людей чипы делаем, а здесь такое! Ладно, иди работай. Я тебе за полгода перевел.
5. ИНГА
Возвращаясь в офис, Алексей столкнулся с Виталием. Тот был сильно взволнован, но старался держать себя в руках.
– У вас схема из цилиндра с собой?
Алексей пошарил в карманах.
– Нет, дома забыл, но там ничего особенного. Генератор на десять килогерц и модуляция пилой сотня. Выходной сигнал подается на конусы с лепестками, из там штуки три.
– А как они соединены?
– Ну, ты спросил… как-то перевязаны с кондюрами и катушками, все вперемешку. А ты что, в схемах разбираешься?
– У меня справочник радиолюбителя есть.
– Маловато будет. Реально, чтобы понять, нужно все узлы осциллографом протыкать, сигналы снять, к тому же в цилиндре схема может работать иначе.
– Я постараюсь!
Странный ответ. С чего это ему стараться?
Алексей пообещал принести схему в понедельник и направился на третий этаж в кабинет Инги.
– Не нравиться мне этот Виталий, слишком любопытный, – с порога заявил он и тут же услышал за спиной:
– Виталик хороший мальчик. На восьмое марта всем дарит цветы.
С чайником в руках в комнату вплывала Татьяна, дама отнюдь не мелкая с бриллиантовыми сережками в ушах. И откуда она взялась? В коридоре никого не было.
– В коридоре ниша с кулером, будьте осторожны, – с улыбкой пояснила главбух, заметив удивление Алексея.
– А мы идем пить кофе, – Инга взяла со стола сумку. – До понедельника! Рабочий день закончен.
Они вышли в коридор и спустились на первый этаж.
– У меня квартира в паре кварталов, можно попить кофе там, – предложила Инга. Алексей кивнул. – Я теперь всего боюсь, в смысле ушей. Может, перейдем на ты?
– С удовольствием!
Она улыбнулась. Компания нового зама ей нравилась.
– Дядя тебе доверяет – это редкость, – заметил Алексей, когда они миновали шлагбаум.
– Он с моей матерью знаком. Мы раньше жили в Москве. Сейчас она в Минске, я здесь. Кстати, по поводу доверия, Феликс не зря вопрос задал. В курсе всех наших дел только он и Михаил. Мы работаем по спецзаказам. Какая матрица загружается в чипы известно им двоим. Может и не здоровья вовсе. Игнатий умер, Аркадий теперь не нужен – у него сам круче, так что мог навредить легко.
– Мне он тоже не понравился.
– Я заметила, – Инга рассмеялась и взяла Алексея под руку. – У тебя очень выразительное лицо. Как ты с таким лицом собирался работать вице-президентом? Наверху сплошные интриги.
– Все разболтал!
Он нахмурился, но от руки Инги освобождаться не стал. Ее прикосновение было приятно.
– Не обижайся!
– А-а-а… и что еще он наплел?
– Почти ничего, сказал, что ты сам все расскажешь, когда увидишь мою квартиру.
– Неужели? Заинтриговала!
– По поводу Виталия. Есть основание предполагать, что он внебрачный сын Игнатия.
– Семьдесят лет для зачатия не предел, или он его в пробирке зачал? Гомункулус-алхимикус!
– Типа того, претензии у мальчика ого-го-го! Мог специально сломать генератор, чтобы его допустили в фотолабораторию в соседней комнате.
– Там особые секреты?
– Точно не знаю, но защита – дай бог! Комната экранирована, вентиляция с фильтрами, тамбур с автоматикой. Пока первую дверь не закроешь, вторая не открывается. Ради нее этот офис и сняли. Там на полках срезы минералов, до нас еще делали.
Инга вдруг остановилась и отпустила руку Алексея. В свете вечернего солнца глаза у нее казались изумрудно зелеными, губы алыми. Длинные тонкие пальцы рук, стройные ноги, изысканные линии – хоть сейчас пиши королеву эльфов.
– Хотела тебя спросить… – Инга на секунду замолчала и с удивлением продолжила: – Да, ты художник! Чисто профессиональный взгляд!
– Спрашивай, – машинально ответил Алексей, стараясь не упустить важные детали.
– Уже ответил! – она снова взяла его под руку.
Он на секунду опомнился, но повернув голову, начал разглядывать профиль Инги:
– Ладно, ладно, говори…
– Скажи честно, тебе все наши дела безразличны? Ты весь день абсолютно отстраненный. Твой дядя даже начал злиться. Что происходит?
Алексей некоторое время шел молча, глядя себе под ноги. Потом поднял голову и, как будто обращаясь к невидимому собеседнику, начал говорить:
– Не могу заставить себе серьезно относиться ко всей этой торсионной кухне. Что это за поля? Кто их измерил? Ни одного серьезного эксперимента! В теориях ошибка на ошибке, из пальца все высосано. Я в эту тему глубоко не погружался, но знаешь кто первым был против подобной научной альтернативщины? Мой дядя! И что теперь? Он тянет меня туда, откуда вытащил. Как это понимать?
Алексей пнул камешек, и тот, перелетев через улицу, ударил в железную створку ворот. Он продолжил:
– Конечно, мы все выясним, кто и зачем спалил эту установку, но ты-то сама, что об этой работе думаешь?
– Я знаю только, что чипы рабочие, можешь в них не сомневаться. У меня есть несколько образцов без закрытой специфики. Можешь на себе попробовать, но твой дядя боится, что у тебя возникнет ревность, и поиски осложняться.
– Ревность? С чего это вдруг?
– С того. Заметил, как все тянут одеяло на себя? И Аркадий, и Феликс, и Виталий. При Игнатии помалкивали, а теперь разошлись. Хотя знают, что результата можно достичь только общими усилиями. Заказы есть, но все может развалиться в один момент. А насчет работы… я ничего не думаю. Закончу одно личное дело и уволюсь.
Взгляд у Инги потускнел, она крепче взяла Алексея под руку. Когда они подошли к подъезду, Инга набрала код и вдруг предложила:
– Давай, о работе больше ни слова? Считай, что мы вчера познакомились, и сегодня у нас просто свидание. Идет?
Он кивнул и распахнул дверь.
6. КАРТИНЫ
В просторном подъезде пахло старостью, прокисшим потом и прогорклым жиром с залежавшейся одежды и книг. Похоже, кто-то из старых жильцов проветрил свое жилище, поделившись не самыми приятными запахами.
На втором этаже за высокими двойными дверьми начинался особый мир, милый сердцу любителя живописи. Стены коридора и двух комнат были увешаны картинами, рисунками, гравюрами. Пара акварелей привлекла внимание Алексей. На одной была изображена девушка на доске для виндсерфинга, плывущая навстречу заходящему солнцу. Изображение казалось легким, воздушным и в тоже время детально проработанных, что было нехарактерно для акварели.
– Не самая простая техника, – он коснулся рамки. – У меня отец писал очень похоже. Прямо… вот… даже не сомневался бы… что это его работа. Откуда она у тебя?
Он повернулся к Инге, та стояла рядом, прижав руки к груди, как будто боялась выдать какую-то тайну.
– Подарил друг матери, тоже художник.
– Тоже? Она пишет?
– Рисует, учит детей, таланты развивает.
– У меня отец был художником, рано умер, погиб случайно.
– Я знаю… – вырвалось у Инги.
Алексей с удивлением на нее посмотрел, но вспомнил про дядю.
– И мне кое-что по наследству передалось. Пишу в свободное время, даже не пишу – конструирую. Я – неформат, за всю жизнь ничего не купили.
– Интересно.
– Да не очень. До двадцати лет вообще ничего не писал и не рисовал. Картинки были в голове, много картинок, цвета, линии. Потом начал делать графику для факультетского портала и понеслась. Сначала коллажи, потом свой фон начал вставлять, предметы, фрагменты. Наконец, понял, что задуманное могу воплотить в инсталляциях. Прикрепляю на холст разные предметы, сам клею или готовые беру. На, посмотри.
Он достал телефон и показал фотографии.
– Очень интересно! Я бы купила.
– Все так и говорят, но не покупают.
– Надо больше писать, тогда тебя обязательно оценят. Нельзя сходить с пути! Дергаешься в разные стороны, энергию рвешь, сам себя гробишь.
– Да знаю, – Алексей вяло махнул рукой, – но есть одна фишка. Я медленно пишу. По сути, у меня не картины, а живописные истории. Нужно придумать героев, сюжет, наполнить действием, деталями, потом все разметить на холсте в правильной последовательности, чтобы воспринималось, как надо. Короче, все сложно. Когда выстреливает, пишу за пару дней, но это редко.
– У других не проще. Без профильного образования многие вещи непонятны. Ты талант-самоучка, азов не знаешь.
– Образования нет, денег тоже. И на что жить?
Алексей шутливо развел руками, но Инга и не думала шутить:
– Это нормальное состояние. Смотри шире. Деньги – это энергия, но твоя жизнь тоже энергия, распределенная в будущем. У каждого человека есть главный путь, на котором много энергии. Идешь правильно – можешь воплощать энергию в работах, продавать их или раздавать бесплатно. Сходишь с пути – имеешь мало энергии. Ты должен решить, что для тебя главное – творчество или работа на дядю… в смысле, на кого-то другого. Извини за каламбур.
– Получается, что я шел неправильно, и у меня было мало энергии. Но зарабатывал-то я неплохо! Верно?
– Пока не уволили. Наверное, ниточка твоей жизни совсем ослабла, не потянула должность вице-президента.
– Клевая теория! А возвращение на главный путь возможно? Там какие-нибудь переходные пути запланированы?
– Кто знает, может и запланированы.
– А что происходит с энергией главного пути, когда идешь неправильно? Куда она девается?
– Ее забирает твой конкурент. Тебя вытесняет, и берет твое. Может нарочно с пути сбивать. Борьбу за выживание никто не отменял.
– То есть, мы все-таки на грешную землю спускаемся в наших рассуждениях? Энергия – это лишь абстракция? Ты сейчас как маркетолог говоришь?
– Вслед за твоим дядей могу повторить: Все гораздо серьезнее, чем кажется. Ладно, мы собирались пить кофе.
Инга пошла на кухню, Алексей поплелся следом. От пламенной речи преобразившейся королевы эльфов у него в голове путались мысли. Он почему-то вспомнил Елисея Ивановича, получившего хорошую должность сразу после смерти отца, а также лектора, уверявшего, что собственную жизнь можно слить другому человеку, вверив ему свою судьбу в руки. И еще что-то неприятное совсем смутно, от чего внезапно захотелось выпить текилы с солью и лаймом, но он сдержал порыв.
На кухне возбуждающе пахло корицей. Инга варила кофе в турке. Вид ее стройной талии немного успокоил Алексея. Интересно, а как она применяет свою теорию к собственной жизни?
Оказалось, весьма просто. Она маркетолог, а не художник, всегда занималась своим делом, и если бы не одно обстоятельство, которое она в шутку назвала кармической задачей, то давно бы устроилась в крупную компанию.
– Есть варианты, – сухо сообщила Инга. – Выбор зависит от решения другого человека.
Кофе получился отменным, но в голове у Алексея роились идеи, требующие скорейшего воплощения. Он мог бы остаться подольше и даже желал этого, но творческий порыв оказался сильнее.
7. ОСОБАЯ КВАРТИРА
Коврик перед входной дверью был аккуратно придвинут. Неужели у них новая уборщица? Но почему она проигнорировала три остальных коврика в их коридоре?
Алексей вошел и сразу заметил, что нижний ящик в стенке в большой комнате вытащен и вывален на пол. Интересовались коллекцией монет? Он сделал пару шагов и обнаружил за поворотом груду компьютерного барахла, вытащенную из стенного шкафа. Третий сюрприз ждал его на лоджии. Кто-то основательно прошелся по стеллажу, сбросив с полок мотки медной проволоки, телевизионный кабель, витую пару и старые автомобильные запчасти.
Искали что-то металлическое, но на кухне ножи и вилки не тронули. Похоже, интересовались цветным металлом. Наличность на месте, значит, не воры.
Опять за старое!
Этот дом в свое время строили для сотрудников МИДа и КГБ. Квартиры стояли на спецучете. Одну из них в совершенно ужасном состоянии помог купить дядя. Во время ремонта из стен вытащили кучу жучков, а из пола – десятки метров проводов, идущих непонятно куда. За первые полгода его дважды навещали названные гости во время его отсутствия. Первый раз, даже расковыряли стену на лоджии. Все было, но чтоб так нагло рыться в его вещах? С ума сойти!
Интересно, что же искали? И кто? С новой работы он взял только схему, но она бумажная. На старой – зажал комплект камер наблюдения, но это было сто лет назад. Да и вот он, валяется в полном составе.
Телефон в кармане завибрировал, звонила Мария:
– Ты дома? Я через пару минут зайду.
– Как подъедешь – позвони, открою шлагбаум.
– Не надо, я в клубе, в двух шагах от тебя.
Окна квартиры Алексея выходили на противоположную сторону, и чтобы не пропустить дочку Елисея Ивановича, он вышел на узкий балкончик, соединяющий дом с капитальной пожарной лестницей. С балкончика был хорошо виден задний фасад клуба и узкая дорожка, ведущая к дому.
Через пару минуту из-за дальнего угла клуба вышла парочка, мужчина в темном костюме и дама в белом жакете. Мужчина открыл дверцу машины, достал что-то похожее на папку с документами и отдал даме. Он собирался ее проводить, но дама этому воспротивилась, сделав шаг назад и подняв руки. Тогда он взял ее руки в свои, притянул и осторожно поцеловал в губы, стараясь не размазать помаду.
Путь из клуба к их дому был один, но Мария так и не появилась. Вместо нее к дому быстрым шагом приближалась дама в белом жакете. Когда она вступила на узкую дорожку с сильным уклоном, то стала припадать на левую ногу. Похоже, туфли ей сильно жали. Интересно, кто это? Судя по фигуре лет под сорок. Никого похожего в их доме нет, в соседнем тоже.
Может Марию подвезли к шлагбауму? Он вернулся в квартиру, но не успел закрыть за собой дверь, как за ручку потянули. На пороге стояла разрумянившаяся Маша. Она была в ярко-синем шелковом платье и выглядела весьма эффектно.
– Туфли сниму, – вместо приветствия сказала она, – жутко жмут.
Алексей достал нераспечатанную пару тапочек и протянул гостье. Та по-хозяйски осмотрелась и сразу заметила последствия обыска.
– К новой жизни готовишься? Это правильно. От мусора старой жизни нужно избавляться!
Они прошли в комнату. Мария села на диван и положила на журнальный столик папку с документами.
– Не говорю: пляши, но подразумеваю. Папа нашел тебе хорошую работу. Будешь возглавлять новое направление венчурного фонда. Зарплата пока небольшая. Первые полгода полмиллиона без бонусов. Потом от миллиона и выше, но нужно постараться, чтобы тебя взяли. Так, а это что…
Она встала и подошла к стенке. На одной из открытых полок сидел белый плюшевый мишка с синим бантом на шее.
– Ты моему мишке новый глазки сделал? Очень красиво! Не забываешь меня? Молодец!
Никаких новых глазок Алексей мишке не приделывал. Он и думать о нем забыл, но спорить с дочкой Елисея Ивановича было бесполезно. Заглянув на лоджию и обнаружив третью кучу барахла, она вернулась на диван и состроила недовольную гримасу.
– Маленькая у тебя квартирка.
– Шестьдесят четыре метра, плюс лоджия десять.
– Я и говорю маленькая. Ладно, посмотрим, где жить дальше. Да, по поводу фонда. Я подобрала три заявки, нужно продемонстрировать твое умение быстро разбираться в новых технологиях. Первая – вечный двигатель. Нужно его зарубить со знанием дела. Вторая касается ускоренного проращивания семян. Тоже нужно отказать, но по причине отсутствия новизны. Третья – твой конек. Установка для программирования воды с помощью торсионного поля. Ты же этим у Миши занимаешься?
У Алексея от удивления брови полезли на лоб.
– Я?
– Мне папа так сказал. Я что-то перепутала? Может, тороидальное поле нужно было искать?
– Нет, все верно, но откуда он узнал?
Маша расплылась в улыбке и всплеснула руками, как будто ей удался фокус.
– Мой папа телепат!
– Да, ладно!
– Скучно с тобой. Наверное, мама твоя рассказала, он с ней говорил, я слышала. Так вот, с третьей заявкой нужно серьезно поработать, хотя бы для видимости, пообсуждать с автором. Здесь все контакты, встречайся, выясняй детали. Крайне желательно вынести положительное решение, иначе придется продолжить тестирование. Собеседование с правлением в воскресенье в четыре. Пропуск на тебя выпишут. Я пошла. И прибери здесь, очень неуютно.
Алексей проводил гостью до двери. Она сняла с вешалки белый жакет. Сто процентов тот, который он видел с балкона! И с кем это она целовалась?!
– Ты чего замер? – Маша коснулась его руки. – Нравлюсь?
– Очень, – машинально ответил он, – такси вызвать?
– Нет, нет… – она запнулась и покраснела, – я уже вызвала… заранее.
Алексей молчал.
– И помни, ты мне очень дорог. Я тебя очень люблю! – она подошла вплотную, заглянула Алексею в глаза, как будто хотела обнаружить подтверждение ответной любви, и острожно коснулась его щеки губами.
Он даже не пошел смотреть, как она садиться в такси, потому что был уверен, что никакого такси нет, а есть мужчина в темном костюме, ожидающий ее где-нибудь поблизости. Его просто тошнило от Машиного вранья, хотя он ни на минуту не сомневался, что действительно нравится ей больше всех вместе взятых мужчин в самых разных костюмах. Однако, привычка к раздельному чувствованию, укоренившаяся в дочери Елисея Ивановича, абсолютно не сочеталась с его представлениями о будущей жене.
Утром люблю, в обед заигрываю с другими, вечером или люблю, или изменяю, или заигрываю с другим, и ночью та же история. Когда рядом люблю, а когда не рядом могу и изменить, если потребуется. И никаких пересечений чувств и угрызений совести! Все взвешено, измерено, сочтено и синхронизировано. Нет, пусть остаются друзьями, дарят друг другу подарки… Кстати, что она там говорила про глазки?
Алексей вытащил из ниши белого медвежонка, и сразу заметил зеленый и фиолетовый блики под черной глянцевой поверхностью глаз. Так это же объективы! Он оторвал правый глаз, и из глубины головы потянулся тонкий провод. Ничего себе! Совсем обалдели!
Разбив молотком камеры и электронный блок, извлеченный из плюшевого чрева, он несколько раз обошел квартиру с приемником для обнаружения скрытых устройств. Комплект камер все-таки пригодился! Не зря он оставил его себе! В первом приближении все чисто, но могут быть и жучки, периодически выходящие на связь.
От желания писать не осталось и следа. Он полистал документы, созвонился с автором третьей заявки и лег спать. Уже засыпая, вспомнил, что именно говорил матери о своей работе. Ни слова конкретики, как просил его дядя! Так откуда взялась информация о торсионных полях?