полная версия

Владимир Коротков
Русь, Христианство и Социализм в Новой хронологии

7.2.2. Раскол в роду Рюриковичей как предпосылка их свержения

Еще раз обратим внимание, что в правлении Василия II Темного московские (литовские), князья заявили о независимости от великорусских «галицких» князей (Галич в 130 км северо-восточнее Костромы). Сделали это, несмотря на то, что именно Галицкий князь Рюрик Ярослав Осмомысл положил начало их роду Рюриковичей (см. 2.3). Вероятно, предпосылка к расколу, была заложена в изначальном разделении, пришедших из Азии, скифов на «велико-росов» и «бело-росов». Первые расселились по Верхней Волге, вторые – по Оке, образовав, соответственно, Великую Русь и Белую Русь (см. 2.1). Несмотря на их дружественность, основанную на родстве, трения между ними все же могли возникать. Должно быть Белой Руси было обидно, что князь из Великой Руси (Андрей Боголюбский) сделался царем могущественной Византии (Андроником Комниным). И когда Великая Русь в 1204 году Крестовым походом отомстила византийцам за его распятие, то те привлекли на свою сторону «обиженную» Белую Русь. Ими, вероятно, был подкуплен Урус-Хан, который должен был идти войной на Золотую Оду (Великую Русь). Но этому воспротивился один из эмиров, за что был казнен. Сын эмира – хан Тохтамыш, он же Дмитрий Донской, бежал в Золотую Орду, где получил от Тамерлана войско, чтобы отвоевать бело-ордынский престол (см. 5.3), и в Куликовской битве одержал победу над Белой Ордой.

Известно, что во времена Куликовской битвы Дмитрий собирал войско в Костроме, а уже после канонизации в 1988 году был включен в «Собор костромских святых». Это позволяет допустить, что отец Дмитрия/Тотамыша – эмир Белой Орды, был князем Костромы и происходил из Рюриковичей. Однако, не смотря на это, Дмитрий по каким-то причинам не мог рассчитывать на воцарение в Белой Орде, даже после отвоевания по указанию Тамерлана бело-ордынского престола. В противном случае у него не было мотива «убегать в Литву» (Белую Орду), и брать власть без одобрения съезда Рюриковичей.

О мятеже Дмитрия Донского можно догадываться по исправлению в летописях событий, следующих за его правлением. Вот как об этом сообщает К. П. Ковалев-Случевский: На листе 74-м Троицкого списка Новгородской первой летописи мы находим запись о родословии русских князей. Прочтем ее конец. «А Иван роди Ивана. А Иван роди Дмитрея князя, той бо Дмитрии съсвещася самодържцем. А Дмитрей роди Юрья». Всё. На этом родословие заканчивается! Остается лишь догадываться – почему не упомянут Василий, ставший великим князем после Дмитрия Донского, а помещен Юрий? [3 в разд.5], с.38.

Приведенное недоразумение разрешается Новой хронологией. Московского князя Василия I просто не было – это литературный дубликат Литовского князя Витовта I, о чем уже говорилось. Им и его сыном Василием II заменили Юрия Звенигородского, которого, как с горечью говорит автор, некоторые источники просто вымарали из списков Московских князей (стр.10), другие же сократили его правление до непомерно малых 2х месяцев (стр.17). Юрий Звенигородский, вероятно, был противником частной собственности и не допустил ее насаждения на Руси. Должно быть поэтому, автор выше цитированной книги на стр. 10 с горечью приводит: Великое княжение Юрия Дмитриевича было оклеветано противниками, которые творили историческую неправду на протяжении столетий. Мы вынуждены теперь заниматься реконструкцией прошлого.

Место Юрия заняли Василий I и Василий II. Они, судя по приведенному выше заявлению: Не привыкли мы служить чужим галицким князьям, у нас есть свой, природный, московский, отказались от традиции справедливого правления рода Рюриковичей, когда «каждому по труду». В последствие потомки Дмитрия, как им позволяли обстоятельства, следовали его начинанию по насаждению права «частной собственности» и оправдывающей его веры в «бога-троицу». Однако, как будет ниже показано, насадить новую веру и новое правление по праву «частной собственности» им не удалось. Это стало причиной замены в 1613 г. правящего рода Рюриковичей родом Романовых, совершенной при поддержке реформаторских мятежей, охвативших в конце 16го века всю Европу.

7.3. Царь Иван Грозный

7.3.1. Земский (1549) и Стоглавый (1551) соборы

Считается, что первым венчаным царем Московии (Великая и Белыя Руси) стал Иван 1V Грозный, воцарившимся после Василия III. Венчание состоялось в январе 1547 года в Успенском соборе Московского Кремля. Имеются сведения, что 17ти летний Иван IV согласился венчаться на царство, только после того, как последний сын Ивана III – Симеон, дал согласие стать царем Касимовским. Вероятно, Ивана IV беспокоили нарекания новгородцев его отцу, Василию III, о воцарении в нарушение «обычаев старины», и чтобы соблюсти их, он принял царский титул, только после того, как его был удостоен старший родственник.

Весной этого же года в Москве начались пожары, сопровождаемые бунтом, и молодому царю, оставленному думскими боярами, пришлось одному вступить в переговоры с бунтовщиками, грозившими ему расправой, если он не выполнит их требования. Результатом Московского бунта стало уничтожение всех родственников царя по материнской линии – Глинских, т. е. лидеров литовской партии [6].

В условиях, когда официальная Дума самоустранились от защиты царя, молодой Иван поневоле стал опираться на круг доверенных лиц, который получил известность «Избранной рады». Считается, что она появилась именно после Московского восстания (летом 1547), но при этом не входила ни в состав официальной Думы, ни, так называемой, Ближней Думы [7]. По понятной причине в Избранной раде оказались представители новгородской партии, которые исправили Судебник Ивана III, внеся в новый Судебник 1550 года исконные обычаи Великого Новгорода (Великой Руси). Советский историк Н. П. Лихачев, показал, что лидер Избранной рады, Алексей Адашев (хранитель царского архива и печати), происходил из костромских вотчинников, т. е. из тех, от которых пошла Великая Русь [8].

Ивану IV досталось государство, находящееся в состоянии Гражданской войны, и Иван приступил к самому необходимому в тот момент – его замирению. В 1549 г. им был созван Земский собор (Собор примирения), решения которого затем были подтверждены на церковном Стоглавом соборе 1551 года. Царь сообщил участникам собора, т. е. противоборствующим литовским и новгородским боярам: что всех обид и разорений исправить невозможно, и просил их оставить друг другу вражды и тяготы, и помиритися на срок по всем делам со всеми христианы своего царства [9]. Что имел в виду царь Иван, так обращаясь к участникам соборов?

«Всех обид и разорений исправить невозможно» – означает, что гражданская война идет давно и взаимных претензий столь много, что их не учесть, и тем более не возместить по ним ущерба.

«Помиритися … со всеми христианы». Иван не сказал примириться всем людям, но сказал примириться именно христианам. Это несомненное указание на наличие в государстве дореформенных и пореформенных христиан, которые причиняли друг другу обиды и разорения. Первые (староверы), как выше было показано, отказывались признавать веру в «бога-троицу», оправдывающую несправедливое «право частной собственности», вторые же (униаты/латиняне/католики) принуждали первых к признанию и новой веры, и нового несправедливого права. Но названия староверы и католики появятся позже; в 16ом же веке христиан разделяли по принадлежности к «русскому» и «латинскому/униатскому» закону.

Но возможно ли, чтобы изначальные христиане, следующие правилу «каждому по труду», согласились, чтобы реформаторы обирали их по «праву частной собственности»? Не возможно! Поэтому на Соборе вместо примирения должна была возобладать одна из противостоящих сторон. Так и случилось, верх одержала новгородская партия, а московская (литовская) партия проиграла, что отразилось в соборном решении: исправить Судебник 1497 г. по старине, а волостям составить «уставные грамоты», по которым управляться самостоятельно, без наместников Великого князя. Скорее всего, решением было не «исправить», а «уничтожить» все экземпляры Судебника 1497 г., чтобы он не вносил смуту в умы. Ибо в нем, как сегодня считается, предусматривалось право «частной собственности». И, действительно, ни одного экземпляра этого Судебника до наших дней не сохранилось, только очень поздний «список» 19го века. Таким образом, правление на Руси склонилось в сторону древнерусского закона «взаимного служения с оплатой каждому по труду». Об этом свидетельствуют следующие положения нового Судебника 1550 г., одобренные Собором 1551 г.

• Крестьянским общинам дано право самоуправления, раскладки податей и надзора за порядком. Это сохранялось до 20го века, и отразилось в наставлении молодому попутчику, даваемом в 19ом веке пожилым помещиком из повести «Тарантас»: Знаешь ли, что у нас на Руси ведется в волостях с исстари такой порядок, какой ни немец, ни француз не выдумают. Посмотри как они ровно и справедливо каждый год меняют между собой участки земли; послушай, как они решают тяжбы и ссоры [10], с.257. Именно этот вековой навык самоуправления позволил Советской власти в самом начале, когда не было ни новых законов, ни новых судов, навести порядок с опорой на самих жителей, чему посвящен телевизионный фильм середины 70х годов «Рожденная революцией».

• Наместники Великого князя ни по суду, ни до суда не могли взять под стражу крестьянина без согласия общинных выборных лиц (старост и целовальников). Вероятно, наместники так «увлеклись» пытками, узаконенными Судебником 1497 г., что новый Судебник поставил их ниже крестьянских «выборных лиц».

• Судебник 1550 г. разрешал крестьянский переход, если даже господин оплатил долг крестьянина. Этим пресекалось злоупотребление литовских бояр, когда они заранее оплачивали долг крестьянина, и не принимали от него задолженности, чтобы оставить у себя против его воли.

• Судебник воспрепятствовал насильственному обращению крестьян в холопы. В этом постановлении высветилась еще одна уловка литовских бояр. По русскому закону холопы (бывшие пленники) не имели прав на землю. Превратив крестьянина в холопа, литовский поместный боярин затем приписывал себе его надел, незаконно обогащаясь за счет общинной земли.

Собор 1551 г восстановил прежние догматы и обряды, в том числе «двуперстие» при совершении крестного знамени, вместо католического (латинского) «троеперстия», которым пытались приучать к вере в «бога-троицу».

В целом видно, попытка насаждения на Руси частной собственности и латинской/католической веры, предпринятая Иваном III была пресечена его внуком Иваном 1V. На соборах так же было заверено, что запрета на переход крестьян от одного помещика к другому в Юрьев день не будет. Таким образом, наметившийся крен в сторону «частной собственности» был исправлен.

7.3.2. Взятие Казани (1552) и болезнь Ивана IV (1553)

После взятия Казани (1552) царь Иван 1V в 1553 г. тяжело захворал, и по традиции русских князей приняв монашеский постриг, повелел боярам присягнуть своему первому сыну Дмитрию Иоанновичу. Опекунство над ним поручил ранее созданной им «Избранной раде». Считается, что потом царь выздоровел и продолжил правление. Но почему при выздоровевшем царе правила «Избранная рада»? Этой нелепости авторы Новой хронологии дают следующее объяснение.

В действительности, Иван 1V после болезни в правление не вступил, а стал юродивым «Василием Блаженным». Набожность царя после взятия Казани отмечали англичане, посещавшие страну в то время: Царь чуждается грубых потех, не очень любит охоту, зато получает удовольствие в богослужениях. Василий/Василевс по-гречески – Царь, т. е. Василий Блаженный это – Царь Блаженный. Покровский храм, построенный Иваном 1V, народ стал называть храмом «Василия Блаженного»; снова видно: Иван 1V это Василий Блаженный [11], с. 300…303.

Будет уместным подробнее рассмотреть болезнь Иоанна 1V и его превращение в юродивого. Болезнь началась после взятия Казани, которая, как считается, уже была мусульманской (иноверческой). Но, скорее всего, Казань оставалась не присоединенной к Московии частью Великой Руси (Великого Новгорода), где сохранялась изначальная Христова вера. То, что она называлась «ханством», еще не говорит о ее независимости. Мировая империя Рюриковичей состояла из множества государств управляемых царями, что, как ранее отмечалось (см. 3.2.1.1), можно видеть в письме одного из ее правителей. В нем он заявляет, что его царство состоит из 72х провинций, каждая из которых управляется царем; чтобы пересечь его в одном направлении требуется четыре месяца… [3], с. 274. Взятие Казани, вероятно, было инициировано «литовскими» боярами, стремящимися к повсеместному распространению права «частной собственности». Иван 1V, воспитанный в традициях старой веры, о верности которой заявлял его отец Василий III (см. 7.2), противился походу на Казань. Но должен был повиноваться литовской аристократии, несмотря на то, что она бросила его на произвол судьбы во время Московского бунта 1547 года. Но, подойдя к Казани, он свой полк на штурм крепостных стен не вывел. Вероятно, царь серьезно опасался, что будет за это наказан, ибо по воспоминаниям Курбского на третий день произнес: Ныне оборонил мя Бог от вас! После взятия города бояре требовали от Ивана не покидать его, да бы довершить победу и окончательно замирить край. Однако он не послушал «ипатов и стратигов», и, не смотря на распутицу, без промедления вернулся в Москву. По прибытии жаловался: «возили аки вора в клетке брать Казань». Вероятно, Иван 1V во взятии Казани видел свое преступление против совести и Христа, отчего заболел и едва не умер. Такая реакция организма на нервные потрясения известна. Но выздоровев, из-за пострига Иван не имел права продолжать правление, ибо монахам быть царями не полагается. Тогда по велению сердца он стал юродивым. Такое случалось раньше, случается и сейчас, когда человек совершив, что-то против совести, применяет самонаказание: ругает себя словами, бьет себя по лицу и в грудь, рвет на себе волосы и одежду, лишает себя еды и питья. Иван же выбрал высшую меру самонаказания – стал юродивым, добровольно принимая не только физические страдания, но и поношения окружающих.

Дату кончины царя Ивана 1V, авторы Новой хронологии относят к 1557 г, когда был похоронен при большом стечении народа юродивый Василий Блаженный. Или к 1589 г, когда в Москве в храме Василия Блаженного погребли некого блаженного Ивана, о котором никаких подробностей не известно. Смерть Василия Блаженного была отмечена в записях Разрядного приказа, что указывает на знатное (царское?) происхождение усопшего. В 1589 году, возможно, было перезахоронение мощей Василия Блаженного (Ивана 1V), давшее основание к его канонизации. О ней свидетельствует портрет Ивана 1V, хранящийся в Национальном музее Дании в Копенгагене, написанный в углублении на доске (в ковчежце), то есть, в виде иконы [11], с.55. Об этой его канонизации сегодня не говорят. Замалчивание, вероятно, началось в 17ом веке, когда у власти и в России, и в Европе утвердились сторонники «частной собственности». Их приход был задержан Иваном 1V более чем на полвека, проведением соборов 1549 г. и 1551 г, чего ему не простили, и его прославление как святого свернули, а как царя, ложно представили безумным и жестоким, и прозвали «Грозным». Но в народной памяти, не смотря ни на что, его почитание сохраняется.

Обратим внимание на постройку московского храма Покрова Богородицы, прозванного в народе храмом Василия Блаженного, и его внутреннее убранство. По окончании Казанских походов (1547–1552) перед Кремлем были собраны, оставшиеся от них, походные деревянные церкви. Затем царь Иван IV вместо их повелел воздвигнуть один каменный храм во имя Покрова Богородицы [12], с.36. Считается, что это было сделано в честь ознаменования Казанской победы, но усомниться в этом позволяет следующее. Внутреннее убранство храма не имеет традиционных икон и росписи с библейскими сюжетами, а стены, как в мусульманских мечетях, покрыты растительным орнаментом. Это заметил Наполеон и назвал его мечетью в своем приказе, изданном во время пребывания в Москве. Поскольку мусульманские традиции, происходят из начального Христианства (см. 4.3, 6.2.1), то это позволяет допустить следующее. Поняв, что взятие Казани приведет к полной ликвидации изначального Христианства, Иван Васильевич решил почтить его кончину возведением храма, выполненного в традициях дореформенных христиан. Другими словами, храм Покрова Богородицы Иван IV поставил в ознаменование не казанской победы, а в память изначального Христова учения.

7.3.3. Тридентский собор и правление «Избранной рады» (1553–1563) от имени царевича Дмитрия

Понимание событий 16го века не возможно без рассмотрения Тридентского собора (1545…1564). Несмотря на репрессии, проведенные царем Иваном III и его второй женой Софьей Палеолог, древние новгородские обычаи в начале 16го века стали брать верх над новыми литовскими порядками. Это проявилось в заявлении Василия III (см. 7.2.1) о приверженности старой вере в единого Христа, означающее, как мы теперь понимаем, не только отказ от веры в «бога-троицу», но и отказ от «частной собственности». Тогда европейские мятежники решили получить поддержку на соборе европейских Церквей, открытом в 1545 году и названном Тридентским. Это был, скорее всего, нелегальный собор, ибо сегодня затрудняются конкретизировать место его проведения, указывая схожие названия (Тент, Тридент) имеющиеся в Германии, Испании, Италии.

На Соборе подтверждали «Никейский Символ веры», т. е. догмат о «боге-троице» и еще 16 сопутствующих правил [13]. Это странно, ибо считается, что они к тому времени христианами исповедовались уже более 12ти веков. И вдруг понадобилось утверждать их снова, да еще на тайном соборе? Значит, их не исповедовали, что следует из работы Жана Гардуэна (1646–1729) «Собрание церковных актов, связанных с проведением вселенских соборов». В ней прямо заявлено о фальсификации всех документов Вселенских соборов, якобы предшествующих Тридентскому [14], с. 369–370. Скорее всего, оформление Католической веры в завершенное учение произошло только на этом Тридентском соборе. Вероятно, авторитетом соборного решения намеривались склонить Ивана IV к принятию реформаторской веры в «бога-троицу» и оправдываемого ею несправедливого «права частной собственности». Но, Иван IV провел Земский (1549) и Церковный (1551) соборы, на которых была провозглашена приверженность, и старой вере в единого Христа, и древнему правлению, когда «каждому по труду».

Тогда реформаторы взяли курс на силовое насаждение «частной собственности». Для этого на соборе распространили книгу Макиавелли «Государь» [15], представляющую собой методическое пособие для мятежников по захвату власти и и дальнейшему правлению в условиях народного недовольства. Но европейским правителям следовать ей, и решиться на мятежи было не просто. Осталось характерное признание одного из них, что ложиться спать в доспехах и без жены, ибо ему часто мерещится стук копыт ордынской конницы, и он по нескольку раз за ночь объявляет в замке тревогу.

Переломным моментом, обеспечившим успех Тридентскому собору, стал отход царя Ивана IV от государственных дел в результате болезни. Своим преемником он сделал первого сына Дмитрия Ивановича, снабдив его регентским советом – «Избранной радой», см. 7.3.2. Смерть «блаженного царя» в 1557 г. оставила его жену и царствующего сына без защиты, и прожили они после нее недолго. Защитить их мог бы лидер Избранной рады А. Ф. Адашев, но он часто выезжал в Европу: Ливония (1557, 1558), Дания (1559), Польша (1558, 1560), на подавление реформаторских мятежей. Его отсутствие позволило литовской партии отодвинуть Избранную раду от правления. Адашеву было приказано ехать в Дерпт, где его взяли под стражу, после чего он скоропостижно, через два месяца скончался. В этот же год (1560) умирает царица Анастасия, как показали исследования, проведенные в 2000 г, от отравления [16]. И у царя-отрока Дмитрия Ивановича в поддержку осталась лишь утратившая политический вес Избранная рада, которая не спасла его от насильственной смерти. В официальной истории описаны две смерти царевича Дмитрия. Одна произошла в 1551 году – нянька уронила младенца в воду, и тот утонул. Другая смерть случилась в 1591 году – подросток, играя ножом, упал на него и закололся. Таким образом, согласно официальной истории, обе смерти царевича Дмитрия были насильственными. Наиболее вероятно, считают авторы Новой хронологии, гибель произошла в 1563 г. [11], с. 305 и приводят этому следующее основание. По официальной истории венчаный (1547) на правление царь Иван IV, в 1563 году повелел боярам присягнуть ему во второй раз, чего цари нигде и никогда не делали. Нелепость этой ситуации разрешается, если допустить очевидное – вторую присягу принесли не Ивану IV, а его второму сыну, Ивану Ивановичу. Присяга новому царю означает, что прежнего царя не стало. Отсюда дата присяги второму сыну Ивана IV одновременно является датой кончины его первого сына Дмитрия Ивановича [11], с. 59. Поскольку «Избранная рада» предназначалась только для Дмитрия, то от имени несовершеннолетнего Ивана Ивановича государством начала управлять родня его матери, впоследствии воцарившийся род Романа Юрьева (род Романовых). Он происходил из западных земель и относился к литовской партии, находящейся в состоянии гражданской войны с правящей новгородской партией. Скорее всего, царь-отрок Дмитрий был убит с целью приведения к власти литовской партии и насаждения на Руси «частной собственности».

Разумеется, оказавшиеся у власти про-европейски настроенные бояре Романовы отозвали войско, усмирявшее мятежи в Европе. Это воодушевило реформаторов, и если на первой сессии Тридентского собора делегатов с правом голоса было лишь 34 человека, то на последней – 215 человек. Нужные решения ими были приняты сразу в год смерти (убийства) царя-отрока Дмитрия Ивановича (1563), а затем оперативно в начале следующего года (26.01.1564) их утвердил своей буллой папа Пий IV.

Этот успех подвинул реформаторов на попытку насаждения частной собственности в Московии; и она состоялась в виде учреждения Опричнины.