Владимир Колычев
Лучшая подруга
Глава 2
Сентябрь – золотая осень и бабье лето в одном флаконе. Запах шашлыков и хруст французской булки. Отец никогда не мариновал мясо в уксусе, но запах все равно с приятной кислинкой. И настроение у него уксусное. Вроде бы улыбается, а в глазах тоска.
Любили они с мамой проводить вечера в шашлычной беседке – за ужином, за бокалом вина, за разговорами. И так им хорошо было вместе…
До вечера еще далеко, но на отца уже нашло. Стоит за мангалом, крутит шампуры, на губах блуждающая улыбка. Мама где-то рядом с ним, по крайней мере, он старается так думать. Четыре года уже прошло, а он все не может ее отпустить.
– Так, самый вкусный кусочек для тебя, дочка, – сказал он, ножом снимая с шампура.
И глянул в сторону, где должна была находиться мама. И улыбнулся, как будто ей в ответ. Зоя промолчала. Она уже привыкла к его странностям. Да и маму она любила не меньше, чем он.
– Спасибо.
Она пальцами взяла мясо, осторожно, чтобы не обжечься, откусила. И вышла из беседки. По ступенькам спустилась к пруду. Здесь все так же, как было при маме. Два лебедя трутся друг о дружку на зеленоватой воде, тихо шелестит ветер в камышах. И с каменной горки журчит вода.
Пруд большой, живописный, дно выложено крупным камнем. Здесь даже можно купаться, но лучше в бассейне. Там сегодня воду меняют, надо бы проследить, чтобы не нахалтурили. Зоя проследит, ей нравятся домашние заботы. Одно плохо, нет человека, который по достоинству оценит ее работу. Раньше хватало похвалы отца, а сейчас нет. Нужен был еще кто-то, и в голову почему-то приходил Глеб. Зоя старалась о нем не думать, а он все равно приходил.
И она могла бы прийти к нему. На занятия в институт. Но пока что рано. Да и не рвалась она в учебу.
Зоя рассказала отцу о происшествии, он сказал, что в таких случаях нужно выжидать. И смотреть, как развиваются события. Если все спокойно, если никто не ищет мести, можно вернуться в исходную точку. А если нет, принять меры. Вплоть до самых решительных.
А прогулы Зою пугать не должны, ее в любом случае допустят к сессии. Да и экзамены могут поставить автоматом. Для отца это не проблема.
Со стороны дома появился охранник. Черный костюм, белая рубашка. Зоя терпеть не могла военизированную униформу, в которой охранники почему-то мнили себя героями в стиле пресловутого Рембо. Такими вдруг крутыми начинали себя чувствовать, что не подступиться.
Охранник что-то сказал отцу, глянув при этом на Зою. Услышал ответ, кивнул, повернул назад, поднес ко рту рацию. А спустя время в сопровождении другого охранника появилась Инна. Красивая и благоухающая, как утренняя роза. Бутон упругий, лепестки свежие, с четкими контурами, листья без единой червоточинки. Но шипы острые. Такую розу в руки так просто не возьмешь. И отец, похоже, это почувствовал, насторожился. Но на Инну при этом он смотрел с нескрываемым интересом.
Инна зашла в беседку с одной стороны, Зоя с другой.
– Привет! – Инна улыбнулась ей как лучшей подруге, но не подошла, в щечку не чмокнула.
– Я вас слушаю. – Отец заинтригованно смотрел на нее.
– Да, я, в общем-то, к Зое пришла. – Инна улыбнулась отцу так, как будто хотела его очаровать.
Но это, скорее, была дань уважения, нежели выражение восторга. Не заинтересовал ее отец, как мужчина. И он, похоже, это почувствовал. И даже слегка расстроился.
– Можно сказать, по заданию общественности… Ну и по личной инициативе. Угадай, с каким вопросом? – Инна весело смотрела на Зою.
– Неужели это кому-то интересно?
Действительно, кому какое дело, посещает она занятия или нет? Уж Инне точно до этого дела нет. Тогда зачем она пришла?
– Мне интересно… Если ты меня в чем-то винишь…
– А в чем вас можно винить? – спросил отец, заинтригованно глядя на Инну.
– Ну, это как бы я спровоцировала драку. В которой Зоя приняла участие.
– Это серьезный разговор.
Отец приблизился к ней, осторожно взял под локоток и увлек к столу.
– И вы как раз вовремя…
Инна ломаться не стала. И даже выразила восторг. Думая при этом о чем-то своем.
– Запахи у вас тут, конечно! – Усаживаясь за стол, она поводила пальцами, как будто примеривалась к фортепьянным клавишам.
А пальцы у нее длинные, изящные, как у пианистки.
Отец достал из шкафа заранее приготовленную бутылку вина.
– «Шеваль Блан», – сказал он, обращая внимание на этикетку.
– Неужели сорок седьмого года? – Инна изобразила удивление.
– Сорок седьмой год закончился, – сказал отец, кивком головы оценив ее осведомленность в винах.
– А как будто вчера было! – весело и обаятельно улыбнулась Инна.
Вместе с ней расцвел и отец. И дело было даже не в удачной шутке. Уж не пробудила ли Инна в нем интерес к жизни? А ведь он еще не старый. Сорок шесть лет всего. В этом возрасте миллионеры обычно уходит от старых жен к молодым любовницам, чтобы начать вторую жизнь.
– А я сорок седьмой год не застал. Еще не родился.
– Я же вижу, вы еще совсем молодой.
Инна смотрела на отца, как моряк на землю, возникшую вдруг на горизонте. Корабль спокойно шел под парусами своим курсом, команда ни в чем не нуждалась, но в любом случае земля – это яркое событие в жизни экипажа.
– Ну, не совсем… – замялся отец.
– Такой молодой, и такая взрослая дочь… Уже за парней заступается, – с самым серьезным видом сказала Инна.
– За парней? – Отец нахмурил брови.
– Глеб хороший парень. Во всех отношениях хороший. Не зря мой парень меня к нему приревновал. А там, где ревность, там драка…
– С ножом?
– Досадное недоразумение. Радик сам не понимает, как это произошло. И очень жалеет… Радик – друг моего молодого человека. И он вовсе не какой-то бандит. И Леонид – порядочный человек. Если вдруг вы переживаете о последствиях, то совершенно напрасно.
– Зоя не переживает, – качнул головой отец. – Я переживаю.
– И совершенно напрасно… Леонид бы просто не стал связываться с дочерью самого Некрасова! – польстила ему Инна.
– А со мной связываться совсем не обязательно… Вы кушайте шашлык, пока не остыл.
Отец сам откупорил бутылку, налил вина. Но Инна съела лишь один кусочек и пригубила из бокала. Похвалила угощение, попрощалась и откланялась. Отец не удержался и вызвался проводить ее до ворот.
В беседку он вернулся с озадаченным видом. Наполнил бокал, чуть ли не залпом выпил.
– Что это с тобой? – спросила Зоя, внимательно глядя на него.
– Кто такой Глеб? – дрогнувшим от волнения голосом спросил он.
– Кто такой Глеб?! – чуть не засмеялась она. – А при чем здесь Глеб?
– Ну, ты же заступилась за него…
– Ты же об Инне сейчас думаешь. Ты же о ней хочешь спросить?
– Я?! Об Инне?! – смутился отец.
– А ты не можешь о ней думать?
– Об этой вертихвостке?!
– А почему она вертихвостка? Потому что парень есть?
– Так, что-то мы не о том говорим… – Отец взлохматил волосы порывистым движением руки.
– А Глеба впутывать не надо. Парень как парень…
– И все?
– Я не знаю, что там тебе наговорила Инна. Знаю только, что она сама в него влюбилась.
– Да? – нахмурился отец.
– Она девушка влюбчивая. Будь с ней поосторожней, – усмехнулась Зоя.
– Не собираюсь я с ней быть… Не нужно мне это… И вообще…
Отец пошевелил пальцами у себя под ухом, не зная, озвучивать свои мысли или, может быть, прослушать их в одиночестве. Зоя кивнула, поцеловала отца и вышла из беседки. Ей было чем заняться. Хозяйство у них большое, забот полон рот.
А Инну она всерьез не воспринимала. Ну сверкнула у отца перед глазами, ну, ошеломила его, и что? Даже самая яркая вспышка – это всего лишь короткий миг, память о котором быстро выветривается. А вот маму отец будет помнить всегда. И никогда не предаст ее память. Он сам об этом говорил много раз. И Зоя ему верила.
* * *
И глаза у Кати красивые, и лицо как у куклы Барби, фигурка, пропорции – все хорошо. Но внутри у нее пусто. Вроде бы и не глупая она, и поговорить есть о чем, но все равно пусто. Ощущение такое, как будто с умной куклой общаешься. С умной, но не живой.
Глеб даже не знакомился с ней. Она подсела к нему на одной паре, он ответил ей тем же на другой. После занятий они оказались за одним столиком в пиццерии. Потом было кино. Он предложил ей места для поцелуев, она не отказалась. И поцеловать себя позволила. Даже за грудь разрешила подержаться. А ноги не раздвинула. «Не здесь!» – «А где?!» Она спросила, с кем он живет, он сказал, что с мамой. Катю это не впечатлило. Ей бы парня со своей квартирой, с машиной. Но и порывать с ним она не собиралась. Вчера снова было кино, а бюстгальтер под кофточку она не надела. Но и под юбкой хозяйничать не позволяла.
Глеб предложил ей номер в гостинице, Катя отказалась. Не вариант. Вот если бы у него была своя квартира.
А сегодня на занятиях появилась Зоя. Вошла в аудиторию и сразу в сторону, в тень, как это делают серые мышки. Но на Глеба глянула. А он с Катей за одним столом, и так они сидели близко друг к другу, что Зоя все поняла. Но виду не подала. Как будто и не расстроилась вовсе. Как будто Глеб для нее никто.
А может, так оно и есть. Может, он ей не пара. Почти две недели ее не было, и ничего, не умерла с тоски. За отсутствием таковой.
Вторая пара уже, а Зоя как будто отключена. Сидит, что-то пишет, думая о чем-то своем. Хоть бы раз на Глеба глянула. Или обида не позволяет? Но так она же не знает, что у Глеба роман с Катей. Или ей кто-то сказал?.. Кто? Инна?
Глеб глянул на Инну. И она как будто заметила его взгляд, даже улыбнулась, но головы к нему не повернула. И указательный палец приложила к уху, как будто «фак» хотела показать. Она вроде бы и обиделась на него за Катю, но в игнор не отправляла. Делает вид, что ей все равно. А на последней паре исчезает. Глеб видел, как она садится в «трехсотый» «мерс», за рулем которого сидел Леон. Ну да, зачем ей Глеб, когда есть более крутой ухажер.
– Тебя что, мухи кусают? – тихо и недовольно спросила Катя.
– Кусают.
– Если я тебя не устраиваю, так и скажи. – Она выразительно глянула в сторону Зои.
Неужели заметила его к ней интерес? А может, Инна насплетничала… Может, они и осудили его вместе. За его тягу к дочери миллионера. Может, еще и альфонсом обозвали. У баб это быстро…
К Зое Глеб подошел после занятий.
– Домой? – спросил он, поравнявшись с ней.
– А где Катя? – спросила она.
– При чем здесь Катя?
– При том, что не надо ко мне клеиться. – Зоя ускорила шаг.
– Я не клеюсь. – Он не захотел отставать.
– Тебе на остановку?
– На остановку?! – не сразу понял он. – Ты что, обиделась?
После срочной он остался на контракт, получил свободный выход в город, познакомился с девушкой из состоятельной семьи. Ее родители приняли его в штыки, мало того, устроили самую настоящую травлю. Глеб послал к черту всех, а отцу семейства еще и в морду дал. За это его и уволили. Ох и злой он тогда был, и кое-кто на этом сыграл. Так он в дурную компанию и загремел…
И сейчас у него могли возникнуть проблемы из-за Зои. Конфликт с ее отцом в его планы не входил. Да и не стремился он к жизни за чей-то счет, потому и продолжил учебу, чтобы со временем крепко встать на ноги.
– Нет. Мне просто все равно.
– Да?.. Ну тогда извини.
Он остановился, а Зоя продолжила путь. Даже шаг не замедлила. Только что голову приподняла. И плечи расправила. С достоинством леди достала ключи из сумки, нажала на клавишу, открыла свой «БМВ».
Как она садилась в машину, Глеб не видел. Он же не какой-то сосунок, чтобы сохнуть по девочке, которая его отшила. Пусть Зою кто-то другой взглядом провожает. Если таковые имеются. Что-то не видно желающих завести с ней близкое знакомство. Она даже не красавица, так себе…
Катя на ее фоне выглядела лучше. Яркая, эффектная. И она шла к нему, ускоряя шаг. Глядя на нее, Глеб вдруг понял, что сегодня у них будет секс.
* * *
Вчера Леон не смог, а сегодня у него важная встреча где-то у черта на куличках.
– А завтра? – спросила Инна.
Это был вопрос обиженной девушки, но в нем же должен был звучать и ультиматум. Если завтра он не сможет, то пусть проваливает.
– До завтра еще дожить надо, – усмехнулся Леон.
Они говорили по телефону в обычном режиме, но и без всякой видеосвязи она увидела ухмылку на его лице.
– Думаешь, она тебя до смерти затрахает?
– Кто она?
– Твоя новая сучка!
– Нет у меня никого.
– Да мне ультрафиолетово!
Инна выключила телефон, бросила его на кровать. И, немного подумав, легла рядом. Вот и что ей сегодня делать, чем заняться? Она же не какая-то там Зойка, которая может безвыездно сидеть дома и получать от этого удовольствие… Впрочем, будь у нее такой же дворец, она бы не рвалась так на волю, как сейчас.
А у Некрасовых реально дворец – дом в стиле барской усадьбы, парк, пруд. Инна не особо стремилась там побывать, но представился удобный случай…
Зазвонил телефон, Инна глянула на дисплей, думая, что это Леон взялся за ум. Но высветился незнакомый номер.
– Да.
– Инна? – спросил мужской голос, который показался ей знакомым.
– Иван Павлович! – улыбнулась Инна.
Только что она подумала о Зойкином отце. Интересный, между прочим, мужик. Слегка запущенный, правда, но в целом ничего. Совсем еще не старый. Привести бы его в порядок, цены б ему не было…
– Я бы хотел с вами поговорить.
– О чем?
– О ком. О Зое. У меня есть вопросы.
– Попробую найти на них ответы…
Инна хитро усмехнулась. Зоя его, конечно, волновала. Не могла не волновать. Как-никак родная дочь. Но сама по себе Инна интересовала его не меньше. Видела она, какими глазами он на нее смотрел, так и сожрал бы целиком.
– Только не сегодня.
– Нет? – Голос у него дрогнул.
– Сегодня не могу.
– Давайте завтра.
Она не знала, что будет завтра, а сегодня точно делать нечего. И почему бы не заняться Некрасовым? Но Инна пересилила себя. Чтобы яблоко пустило сок и прилипло к столу, его нужно хорошенько помять. А если мужика не мурыжить, он, как то яблочко, укатится к другой. Леона к себе она привязать не смогла, и вот результат… С Некрасовым надо быть похитрей.
С Некрасовым она встретилась через два дня. На следующий вечер после грандиозного отрыва в ночном клубе. Инна даже на занятия не пошла, так ей было хреново.
Она, конечно, привела себя в порядок перед встречей с Иваном Павловичем. Но что-то похмельное в ней осталось. Ну и что? У нее есть мужчина, и Некрасов знает об этом. Если ему что-то не нравится, пусть наизнанку выворачивается, чтобы вырвать Инну из объятий порока. Она в принципе не против.
Он пригласил ее в маленький ресторан, в котором почему-то не было людей. Или совпадение, или он выкупил на вечер весь зал. Хотелось бы надеяться на второе.
– Инна, вы говорили про какого-то Глеба, – почти без предисловий начал он.
– Из-за него драка была. Леон был не в духе, а Глеб ему резко ответил…
– Резко?
– Ну, парень он крутой, а Леон, считай, на него наехал… А что?
– Да Зоя какая-то сама не своя. Вы должны знать, может, у них роман?
– У Глеба роман с Катей.
– С какой Катей?
– Да это не важно, – усмехнулась Инна.
И сама Зоя сейчас не важна. Зоя – это всего лишь повод, чтобы завязаться на романтический вечер. И отвязаться в романтической ночи. Если Инна позволит. Только фига Некрасову с маслом! Инна не такая. А если такая, то далеко не для всех.
– Ну почему же не важно?.. Если Зоя переживает, если она страдает, то это очень важно… Что вы можете сказать про этого Глеба?
– Я уже сказала, крутой он парень. В армии служил, вернулся, восстановился…
– В спецназе он служил. В бригаде особого назначения…
– Вы уже и справки навели?
– Да, конечно, – слегка смутился Некрасов.
– И номер моего телефона как-то узнали.
– Ну, это было нетрудно.
– Если вы все знаете про Глеба, то почему меня спрашиваете?
– Мне интересно ваше мнение.
– А вы сомневаетесь в Глебе?
– Ну, не то, чтобы сомневаюсь…
– Расскажите, я послушаю. – Инна задорно улыбнулась, чтобы снять возникшее напряжение.
К тому же ей на самом деле было интересно узнать про Глеба. Он действительно необычный парень, была в нем какая-то тайна, которую хотелось раскрыть. И желательно под одеялом.
– Да нечего рассказывать, – пожал плечами Некрасов.
– С вами неинтересно. – Инна кокетливо загрустила.
– Так на самом деле нечего рассказывать. В две тысячи девятом году Глеба призвали в армию, в две тысячи тринадцатом уволили в запас. И только в четырнадцатом году он возвращается в Молочайск. Что здесь необычного?
– Год где-то пропадал.
– Россия – свободная страна, и он имел полное право пропадать где угодно. Тем более что в уголовных сводках он не фигурировал.
– Леонид фигурировал, – вздохнула Инна.
Леон даже срок мотал – за ограбление. После отсидки с криминалом путался, на этой волне и поднялся. Не очень поднялся, далеко не так высоко, как в свое время Некрасов, но тем не менее. Доля в ночном клубе, свой ломбард, быстрые кредиты, все такое. Наркотой приторговывал, вроде бы по мелочи, только для друзей. Но, возможно, у него целая сеть. Инна бы не удивилась, если бы узнала.
И на голову он больной. Не очень-то и нужна ему Инна, а все равно считает ее своей полной собственностью. И нельзя ей ни с кем, кроме него. Увидел Глеба и налетел на него как коршун. Подраться вдруг захотелось. Потому что бешеный по своей натуре…
А Некрасов чист как стеклышко. Может, в прошлом и были какие-то грехи, но сейчас у закона к нему никаких вопросов. Инна практически не сомневалась в том.
– Он нехороший человек, – качнул головой Некрасов.
– Опасный, – кивнула она.
– Если у вас проблемы, скажите.
– Да не отвязаться от него…
– Было бы желание.
– Вы хотели поговорить о Зое, – отрезала Инна.
Не имел Некрасов права лезть в ее личную жизнь. Если наденет обручальное колечко на пальчик, тогда пожалуйста, а нет, пусть гуляет.
– Да, конечно, – кивнул он.
– Глебу она нравится.
– Да при чем здесь Глеб? – поморщился Иван Павлович.
– Вы же сами сказали, что Зоя сама не своя… Это все из-за Глеба. Нравился он ей. А он с Катей… Но Зоя ему нравится… Их просто нужно свести поближе.
– Это как? – насторожился Некрасов.
– Вы могли бы нанять Глеба на работу. Телохранителем к Зое.
– Вы это серьезно?
– Очень удобно. Он будет и учиться, и охранять Зою.
– И учиться?
– Мы же из одной группы.
Инна плавно подняла руку, с озадаченным видом посмотрела на часики. Она подала Некрасову прекрасную идею, блеснув перед ним своей добротой и человеколюбием. Заработала «плюсик», все, пора уходить, оставляя после себя туман интриги.
– Мне уже пора.
– Как уже пора? – всколыхнулся Некрасов.
– Мне пора, – сочувствующе глянула на него Инна.
Да, она согласна поужинать с ним. И даже перенести романтический вечер в постель. Но только лишь после того, как станет его женой. Не тот он мужчина, с которым она хотела бы перепихнуться за здорово живешь. С Глебом – да, с Леоном – да, а с ним – нет!
* * *
Глазки ясные, ладошки нежные, а улыбка виноватая.
– Мы с Игорем уже давно знакомы…
Катя смотрела Глебу в глаза, ладошками касаясь его груди. Мягко касалась, как будто хотела приласкаться, но при этом, казалось, она собиралась оттолкнуться от него. Чтобы идти к холеному и сытому пареньку, который держал открытой дверь своего новенького, сверкающего лаком «Фольксвагена». Он ждал ее, нахмуренно, исподлобья глядя на Глеба. Как будто знал, что у них было с Катей. А было весело. В постели она оказалась еще той штучкой.
– И что?
– Просто Игорь уезжал, а сейчас вернулся. Насовсем.
– К тебе?
– Да, ко мне… А я к нему.
– Бывай.
Если Катя думала, что Глеб станет умолять ее остаться, то это зря.
– И все?
– Ну, мы же останемся друзьями.
Если девушка уходит к другому, то еще неизвестно, кому повезло больше. Может, оно и к лучшему. Глеб получил свое, а большего ему от Кати, в общем-то, и не нужно. Не было желания связать с ней судьбу. Просто обидно. Что ни говори, а самолюбие задето.
– Ну, конечно! – обрадовалась Катя.
И многозначительно улыбнулась, собираясь повернуться к нему спиной. В конце концов, институт она не бросает, и у них еще будет возможность повторить пройденное где-нибудь в пустующей аудитории. По-быстрому.
Глеб пожал плечами, глядя ей вслед. Если она такая дура, то почему бы не перетолкнуться с ней по случаю? На ее «богатенького буратино» ей наплевать. И совсем не жаль подарить ему золотые рожки.
Катя уехала, Глеб вздохнул. Без денег он никому не нужен. Даже Зое, которая по-прежнему смотрит сквозь него. Он хотел поговорить с ней сегодня, а она уехала, не дожидаясь начала третьей пары.
Глеб направился к остановке, до нее оставалось совсем чуть-чуть, когда рядом, немного впереди остановился представительский «Мерседес».
Водитель вышел стремительно, но дверь открылась еще до того, как он до нее добрался. Из машины вышел высокий статный мужчина в возрасте. Благородная седина, правильные черты лица, ухоженный вид, дорогой костюм.
Мужчина перегородил ему дорогу.
– Глеб? – спросил он.
Голос его звучал миролюбиво, но взгляд отдавал холодом.
– Допустим.
– Некрасов Иван Павлович.
– И что?
– Я хочу поговорить с тобой о моей дочери… Как насчет бокала пива?
Он взглядом показал на кафе за остановкой. Сто шестьдесят метров пути – недалеко. Или сто семьдесят, если глазомер дает сбой.
– Можно.
Некрасов мог бы поговорить с ним в машине, но, видимо, он не захотел предстать перед Глебом в образе хрестоматийного мафиозо. В образе, который, скорее, отталкивал, чем подкупал.
Иван Павлович направился к кафе неспешным, размеренным шагом.
– Я знаю, что вы дрались из-за своей сокурницы. Я знаю, что в этой драке могла пострадать моя дочь, – так же неторопливо проговорил он.
– Если вы думаете, что я в этом виноват…
– Нет, я вас ни в чем не виню, но у зачинщика драки не очень хорошая репутация.
– Вам видней.
– Инцидент улажен, Зое ничего не угрожает, но улицы полны неожиданностей. Все может повториться.
– Не хотелось бы.
– Я предлагал Зое телохранителя… Много раз предлагал, она отказывалась… Вопрос остается отрытым. Думаю, что с вашей помощью его можно было бы закрыть.
– Вы нанимаете меня на работу? – приятно удивился Глеб.
– Будете учиться и работать. Думаю, что пять тысяч в день вас устроят.
– А Зоя согласна?
– Хороший вопрос. – Голос у Некрасова затвердел. – Все возникающее вопросы вы должны будете обсуждать со мной, а потом уже с ней.
Глеб пожал плечами. Было бы неплохо работать с Зоей, но ему не нравился тон работодателя. Некрасов уже обращался с ним, как со своей собственностью, которая не имеет права голоса.
– Если, конечно, я приму решение. Возможно, вы нам не подходите, – сказал он.
Глеб снова промолчал, хотя должен был спросить: «Почему?»
Они подошли к кафе, Глеб открыл дверь, пропуская Некрасова. Не хотел он уже работать на него, но в позу становиться глупо. Тем более мужчина банально старше, можно даже сказать, в отцы годится.
Они сели за столик, но официант не торопился подходить к ним.
– Я наводил о вас справки, молодой человек, – внимательно глядя на Глеба, сказал Некрасов.
– И что?
Глебу понадобилось усилие над собой, чтобы скрыть волнение.
После увольнения в запас он попал в плохую компанию. Гена Вихров сначала спаивал его, затем втянул в карточную игру, оставив в дураках. И Глеб попал в долговую кабалу, затем в уголовную. Гена, как оказалось, состоял в команде наемных убийц, из Глеба собирались сделать самого настоящего киллера. Первое время, отрабатывая долг, он «подносил снаряды» – подготавливал исполнителя к выстрелу, обеспечивал безопасный отход. А когда он втянулся, его нацелили на более серьезное дело. Он должен был убить человека, который теперь являлся к нему во сне.
Кириллова должен был убить он, Гена контролировал это дело. Но Глеб выстрелить не смог. Это сделал за него Вихров. Глеб видел, как умирала жертва, это страшное впечатление до сих пор с ним.
А Гена ему не снится. Хотя Глеб его убил. Понял, что Гена собирается его зачистить как безнадежного, и принял меры. Расправился он и с его командой. Их было немного, всего трое, и никто даже не успел схватиться за оружие. А они уже решили, что Глеб не умеет убивать…
А он убивал. Он совершил самое настоящее преступление, за которое полагался пожизненный срок. Киллеров не жаль, но, как ни крути, на руках у него кровь их жертв. Сам он не убивал, но помогал наводить оружие на цель… Неужели Некрасов смог узнать обо всем этом?
– Из армии вас уволили по несоблюдению условий контракта.
– Это было несправедливо.
– Может быть. Потом вы почти год где-то пропадали.
Некрасов не сводил с него глаз. Он хотел видеть его насквозь. Как-никак, родную дочь собирался ему поручить.
– Путешествовал по стране. А что?
– Ничего.
– Вспомнил, что за мной два курса института, восстановился. Я еще молодой, у меня все впереди.
– Да, конечно.
– Если вас что-то не устраивает, я не напрашиваюсь, – усмехнулся Глеб.
В конце концов, он свои услуги не предлагал.
– Я не знаю, устраиваете вы меня или нет. Мне нужно подумать, – с сомнением проговорил Некрасов.
– Не надо думать. И работать я у вас не буду… А Зою в обиду не дам. Если вдруг что, подставлю плечо…
– Если захотите, если будет настроение.
– И рядом с ней я буду далеко не всегда, – качнул головой Глеб. – Но ничего другого я вам предложить не могу. Извините.
Он поднялся, попрощался кивком головы и был таков. Некрасов провожал его удивленным взглядом. Он не мог поверить, что кто-то мог отказаться от его предложения.
