Владимир Колычев
Контрольная обойма
© Колычев В.Г., 2023
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Часть первая
Глава 1
Мощный удар головой в нос, можно сказать с разгона, качок вырубился на раз. Второй лохмач едва не остался без глаз, Сафрон его не щадил, просто амбал быстро вырубился. С третьим «быком» пришлось повозиться, противник пытался провести удушающий прием, но Сафрон резко сдал назад, прижал его затылком к углу дверного проема и ударил головой раз, другой, третий… Бил до тех пор, пока в чувство не пришел первый амбал, Сафрон справился и с ним, но какой ценой. Загремел в больничку с подозрением на ушиб мозга, так там и оставался, пока не освободили.
Почти месяц провел Сафрон в изоляторе, но так и не смог Круча его там удержать. А ведь из кожи вон, падла, лез, как хотел опустить и отправить на этап, но Сафрон – птица высокого полета, у него деньги, власть, а главное, железный характер. А иначе сидел бы он сейчас в петушином кутке, никому не нужный… Но нет, Сафрон снова на высоте. И едет домой.
Сразу за Кольцевой на подъезде к родному городу располагалась громада торгового центра «Битово». Сафрон невольно залюбовался им, ведь это фактически его владения, там ведь и дорогие бутики, и дешевый рынок в закрытых помещениях, продавцы платят дань цивилизованно, а деньги там крутятся конкретные.
– Менты! – встрепенулся Чарлик.
Там же, у торгового центра, пост ГАИ, мент палочкой своей, падла, махнул. Или нюх потерял, или страх.
– На хрен! – зло процедил Сафрон.
Класть он хотел на ментов, а на Кручу особенно. Он хозяин города, а не какие-то мусора.
Чарлик осклабился, опустил боковое стекло и, ударив ладонью по локтевому сгибу правой руки, показал менту его место.
– Побежал! – глянув назад, хмыкнул Тюльпан.
И действительно, мент и его напарник спешили к своему «луноходу».
Тюльпан прибавил газу, но Сафрон качнул головой.
– Не надо! Пусть побегают!
Не должен хозяин города шарахаться от ментов, если догонят, Сафрон пошлет их лично и прямым текстом.
Тюльпан перестроился, остановился на перекрестке, за ним – «Чероки» с охраной, там три бойца с помповыми дробовиками, интересно, рискнут ли менты связываться с такой силой? Круча, тому все нипочем, а гаишники совсем другой породы.
Но гаишники не испугались, остановились, перерезав «Мерседесу» путь. На светофоре зажглась зеленая стрелочка, Тюльпан не стал объезжать ментов, он просто свернул влево, через встречные полосы – на дорогу к Глубокому озеру.
Но, увы, на этой дороге их уже ждали. Сразу две машины перегородили путь: «девятка» гаишников и микроавтобус с затемненными окнами.
– Похоже, спецназ! – нахмурился Тюльпан.
– Круча, сука! – выругался Сафрон.
Ну как же он не просек, что это Круча устроил ему цирк с ментами? Прочитал его, как букварь первоклассника, загнал в ловушку. И спецназ он запросто мог организовать, а с омоновцами лучше не шутить. С собровцами тем более.
Тюльпан остановил машину, пошел объясняться с выскочившими из «девятки» гаишниками. Вышел и Чарлик – руководить своими бойцами из «Чероки».
«Быки» не произвели на гаишников особого впечатления, менты просто не обращали на них внимания, видимо, чувствовали поддержку сидящих в микроавтобусе спецназовцев. Но и Тюльпана не заламывали, и омоновцы не давали о себе знать. Зато из микроавтобуса вышел Круча, здоровый, внушительный, эта его слегка ироничная улыбка хозяина положения злила, но вместе с тем притягивала взгляд. Круча остановился, достал из кармана сигарету. Стоит, ждет Сафрона. И ведь не уйдет, пока не получит своего. Еще и псов спецназовских спустит.
Сафрон вздохнул, вышел из машины, Круча кивнул, улыбка стала чуточку шире, он сделал пару шагов в сторону Сафрона и остановился. Круча сказал свое слово, Сафрону ничего не оставалось, как тоже сделать шаг навстречу.
– С возвращением, Сафрон! – с издевкой поздравил Круча.
– Не знаю, чему ты радуешься, мент!
Сафрон не постеснялся сплюнуть Круче под ноги, но капитан этого как будто не заметил.
– Что-то я не пойму, Сафрон, растешь ты или, напротив, мельчаешь? От милиции как пионер бегаешь, что это? Если в детство впал, то с чего? Если кто-то обидел, ты скажи.
Сафрон заскрипел зубами, глядя на мента.
Это ведь не первый его залет на тюрьму в нынешнем году. В первый раз нарвался на двух дрыщей, которые оказались крутыми бойцами. С тремя амбалами справился, а с теми не смог, загнали они его под шконку. Именно на это Круча и намекал.
Братья Хохряковы дураками не были, никому ничего не сказали, никто из братвы не узнал, что их босса унизили. Но Сафрон сделал ошибку. Осознав свой косяк, Хохряковы пришли просить прощения, тогда Сафрон и купил их, натравив на Кручу. Но Хохряковых больше нет. Леньчик, брат Ленусика, держится до сих пор, не колется, Сафрона не сдает. Терпение у Кручи лопнуло, он организовал пресс-хату, сломать Сафрона не смог, сам, считай, обделался, поэтому и вспомнил о Хохряковых.
– Я сам трех лохмачей обидел! – с угрозой процедил сквозь зубы Сафрон.
И Кручу обидит, а почему бы и нет? Рано или поздно беспредельный мент получит свое. Даже если на колени сейчас упадет, умоляя о пощаде, все равно за свою подлянку ответит.
– Да ну!
– А то ты не знаешь! – презрительно фыркнул Сафрон.
Не мог Круча не знать о пресс-хате. Сам же все подстроил. Это во-первых. А во-вторых, мент держал руку на пульсе, узнал, когда Сафрона освободят, устроил ему мелкую пакость. Знал он все, не мог не знать.
– Я много чего знаю, Сафрон… К цыганке недавно ходил.
– И сколько она тебе накуковала? Хотя бы пару месяцев проживешь?
– На тебя цыганка куковала. Долго, сказала, жить будешь, но плохо, – Круча все улыбался, но при этом взгляд его пробирал до костей.
Тяжелый взгляд, сила в нем реальная. Круча запросто мог устроить Сафрону еще один культпоход на крытый, чтобы исправить свою ошибку. Не трех, а куда больше лохмачей организует, чтобы на этот раз уж наверняка опустить. И ведь не выдержит Сафрон, сломают его. А замочить Кручу нереально, сколько раз он уже пробовал. Собственно, за это с него и спросили.
– Чего ты хочешь, мент? – скривил губы Сафрон.
– Хочу, чтобы ты правила дорожного движения соблюдал, бандит!
– Дорогу на зеленый свет переходить, да?
– Дорогу мне переходить не советую, – качнул головой Круча.
– А то что?
– Я тебя предупредил, Сафрон!
Круча потушил сигарету о свою ладонь, достал из кармана бумажную салфетку, завернул в нее окурок и положил в карман. И сам он за порядком на своей территории следит, и от других того же требует. А как еще его должен был понять Сафрон?
Не прощаясь, Круча повернулся к Сафрону спиной, сел в микроавтобус.
Вернулся в машину и Сафрон. Тюльпан включил скорость, отпустил педаль тормоза. В машине царила мертвая тишина, никто не решался сказать плохо о Круче. И правильно, в глаза нужно говорить о том, какой он козел, а не по углам, как бабы, шептаться.
Проезжая мимо микроавтобуса, Сафрон не удержался и повернул голову. А стекла в «рафике» не такие уж и темные, он смог заметить, что в салоне, кроме Кручи, никого не было. А где же спецназ? Похоже, Круча реально безбашенный мент, если не побоялся выйти на Сафрона без всякой поддержки. Он же знал, с кем имеет дело. Или он просто не воспринимает всерьез битовскую братву? Может, ему нужно еще раз объяснить, кто в доме хозяин?
* * *
За окном ненастье, небо темное, на его фоне редкие крупинки снега кажутся особенно белыми, холодно на улице, промозгло. Но день хороший, хотя бы потому, что пока без происшествий. Может, и пронесет. Вчера, например, ни одной кражи, ни одного ограбления, ну хотя бы кто-нибудь с кем-то подрался, ничего подобного. Может, и сегодня обойдется. Вечером, часов так в семь, Степан отправится домой, там его ждет любимая девушка, душа уже рвется к ней.
На столе зазвонил телефон.
– Степан! – чуть не крикнула Даша. – Меня арестовали!..
– Дай сюда! – послышался чей-то женский голос.
В трубке что-то хрустнуло, с такой силой ее вырвали. И послышались короткие гудки.
Степан растерялся, но в ступор не впал. Телефон у него новый, с определителем номера – установить адрес, откуда звонили, несложно. Поселок Привольный, дом двадцать четыре. Элитный поселок, тот самый, в котором жил Сафрон, – на берегу Глубокого озера. Одно это уже настораживало.
Сафрон жил в двенадцатом доме, за домом номер четырнадцать сплошь недострой, двадцать второй и двадцать четвертый – готовые коттеджи, дальше снова пустые коробки, где под крышами, где нет. Элитный поселок в стадии строительства, но в двадцать четвертый дом уже и телефон успели провести с московским номером. Красиво жить не запретишь.
Возле дома стояла старенькая «Волга» с красными крестами на белом фоне и новенькая синяя «семерка». Открылась калитка, появилась Даша, в наручниках, бледная как смерть. Красивая, нежная, изящная, пальто нараспашку, белый медицинский халат под ним.
Даша, казалось, еле стояла на ногах, ее держал под локоток молодой человек тепличной внешности, холеный, лощеный, в дорогой кожаной куртке с воротником из стриженой норки. Портфель дорогой с бронзовыми застежками. Степан узнал его, следователь Болдарев из районной прокуратуры, однажды привлекался к расследованию убийства, апломба много, а толку мало. Малость туповатый для серьезных дел.
Возмущенный Степан выскочил из машины и рванул к Даше, напугав Болдырева.
– Капитан Круча! – громыхнул Степан, надвигаясь на следователя.
В проеме калитки стояла молодая полноватая женщина с красивыми глазами и пышной «химией» на голове, она озадаченно смотрела на Степана. Сережки с голубыми камушками на маленьких и жестких, как морские раковины, ушах, кожаный с меховым воротником плащ нараспашку, платье под ним с декольте, подвеска с бриллиантом в один как минимум карат.
– Уголовный розыск не нужен! – мотнул головой Болдарев.
Он хоть и новый человек в районе, но начальника уголовного розыска не знать не мог.
– Что случилось?
Степан шагнул к следователю, тот подался назад, отцепился от Даши, толкнул женщину с «химией». Та возмущенно вскинула руку, будто собираясь ударить его.
– Степа, я ничего не делала!
Даша порывисто прижалась к Степану.
– Наручники у него… Козел!.. – Круча старался, но не мог сдержать эмоций.
Какой-то парниковый недотепа задерживает его любимую девушку, еще и наручники на нее надевает. Она что, с ножом на кого-то бросалась?
– Гражданка Изварина обвиняется в убийстве! – Болдарев грозно нахмурил брови.
– Это был обычный церебролизин! – мотнула головой Даша.
– Это был обычный лидокаин! – встал в позу Болдарев.
– Я тебя сейчас по стенке размажу! – Степана распирало от злости.
Даша работала в больнице медсестрой, иногда выезжала к пациентам на дом, Степан это знал и ничего предосудительного в этом не видел. Даша могла ошибиться, перепутать лекарства, это, конечно, преступление, но зачем наручники на нее надевать? Если Болдарев хотел блеснуть перед ней своей крутизной, то и Степан имел полное право наехать на него в самой грубой форме. От обиды за Дашу его просто разрывало на части.
– Эй, капитан, ты чего? – возмущенно и в ужасе захлопал глазами следователь.
– Ты на кого наручники надел, придурок?
– Я требую соблюдать приличия! – Голос у Болдарева сорвался на петушиный крик.
– Наручники сними!
– Ну, наручники-то я снять могу…
Болдарев решил не спорить, полез за ключом в карман, снял с Даши наручники, положил их в свой портфель.
– А теперь давай все по порядку!
– Ну, во-первых, это не ваша компетенция! Во-вторых…
– Ты кто, следователь?
– Следователь прокуратуры юрист второго класса Болдарев! – «петушок» расправил хлипкие плечи.
– Следователь!.. Кто здесь еще с тобой? Где опера?
– Я же говорю, что в оперативном сопровождении не нуждаюсь.
– Да? А откуда у тебя наручники?
Болдарев нахмурился.
– Ну я же следователь прокуратуры!
– А оружие у тебя есть?
– Э-э… Я же следователь прокуратуры… – растерянно пробормотал парень.
Как правило, следователи боевое оружие с собой не носят. Только в особых случаях. Их оружие – ручка и блокнот, они сами любят так говорить. По этой же причине они не носят с собой и наручники. Вот и думай, почему Болдарев держал при себе браслеты. Специально для Даши с собой взял? А разве она особый случай?
– А это кто? – Степан цепко глянул на стоящую за калиткой женщину.
Она и сама смотрела на него – в тревоге и замешательстве.
– Варвара… Варвара Павловна, – кашлянув, поправился Болдарев.
– А если еще официальней? – усмехнулся Степан.
– Гражданка Окулева… Э-э, вообще-то вопросы здесь должен задавать я! – встрепенулся Болдарев.
– Вы что, в сговоре с гражданкой Окулевой? – Степан сверлил его взглядом.
– Мы?! В сговоре?! Нет! – шарахнулся от него парень.
– Кто потерпевший?
– Если вам так интересно, предлагаю проехать в прокуратуру.
– В прокуратуре мы с тобой обязательно поговорим. В присутствии прокурора. Думаю, вопросов будет много.
– Каких еще вопросов?
– Я еще раз спрашиваю: кто потерпевший?
– Муж… э-э, тесть гражданки Окулевой.
– Когда он умер?
– Э-э… вчера.
Болдарев всем видом давал понять, что на вопросы отвечает под принуждением.
– Должны были вколоть церебролизин, а вкололи лидокаин?
– Да, лидокаин.
– Экспертиза это подтвердила?
– Да, было вскрытие…
– Вчера умер, вчера же вскрытие, заключение экспертизы, сегодня уже арест… Вы всегда работаете так быстро, товарищ юрист второго класса?
Двадцать пять лет Болдареву, Степан точно это знал, гражданка Окулева чуть постарше, в районе тридцати, хотя, может, она всего лишь выглядит не очень свежо, а потому не по возрасту. Может, на самом деле разница у них всего в два-три года. Да и пять лет не помеха, тем более для романа на стороне. Может, у них тайные отношения? Может, невестка решила избавиться от своего тестя, а чтобы избежать наказания, подставила приходящую медсестру? А Болдарев ей помогает. Именно так и думал Степан, глядя на следователя.
– Нет, просто смерть потерпевшего вызвала подозрение у родственников, они обратились в прокуратуру…
– А почему в прокуратуру? Почему не в милицию?
– Имеют право обращаться напрямую в прокуратуру.
– А вы имели право заняться этим делом?
– Во-первых, это дело поручило мне начальство, а во-вторых, вы не имеете права говорить со мной в таком тоне!
– Почему надели на Изварину наручники, Болдарев? Откуда такая уверенность, что это гражданка Изварина убила своего пациента… Я правильно понимаю, пациента? – глянув на Дашу, спросил Степан.
И тут же стал снимать с себя куртку, чтобы набросить ее на плечи девушки. Дашу знобило, зуб на зуб не попадал, то ли замерзла, то ли нервы давали знать.
– Да, пациент. Дмитрий Яковлевич перенес микроинсульт, я приходила, капала церебролизин, витамины.
Степан набросил куртку на Дашу, она кивнула в знак благодарности, закуталась. Окулева большими глазами смотрела на них. У Даши появился неожиданный и к тому же сильный защитник, это ее и тревожило.
– Откуда у вас такая уверенность, товарищ юрист? – Степан резко глянул на Болдарева.
– А ничего, что в сумочке у гражданки Извариной обнаружился конверт с деньгами?
– Ух ты! – Степан скорее обрадовался, чем опечалился.
Деньги – это, конечно же, плата за убийство, а вместе с тем и мотив. Но нельзя же работать так топорно.
– Две тысячи долларов США.
– А почему так мало? – глянув на Окулеву, спросил Степан.
– На что вы намекаете? – возмущенно нахохлилась она.
– А на что я могу намекать?
– Думаете, на вас управы нет?
– А у вас есть на меня управа?
– Да сколько угодно!
Степан услышал за спиной шелест колес. Двигатель работал тихо, почти бесшумно, только шорох покрышек выдавал его движение. Он повернулся на звук и увидел знакомый «пятисотый» «Мерседес». Ну вот и Сафрон подтянулся.
– Дом у вас не бедный, – сказал Степан, обращаясь к Окулевой.
– И что? – усмехнулась она, злорадно глядя на выходящего из машины Сафрона.
– Чем занимается муж?
– А это не ваше дело!
Окулева смотрела на Сафрона явно в ожидании поддержки. Но тот даже не мог заговорить, потому что Степан полностью игнорировал его. Даже не замечал. А ведь он один, без поддержки, в то время как Сафрон с охраной, два человека с ним.
– А кому это не мое дело принадлежит? Может, Дмитрию Яковлевичу?
– Да, Дмитрию Яковлевичу, – кивнула Даша. – Он очень богатый человек.
– А тебя, сука, не спрашивают! – взвизгнула Окулева.
– Это ты так с моей девушкой? – удивленно и с угрозой повел бровью Степан.
– А кто ты такой?
– Я знаю, кто он такой, – подал голос Сафрон. – Кусок дерьма!
Окулева обидно засмеялась, Круча повернулся к Сафрону, но тот как будто и не видел его, восхищенно и с обожанием разглядывал Дашу.
– Нарываешься? – спросил Степан.
– Ты не отвлекайся, мент! – смерив его взглядом, скривился Сафрон. – Работай!
И Чарлик за его спиной скалился, и Тюльпан. Оба мощные, угрожающие, с каждым по отдельности Степан справиться еще мог, а со всеми сразу вряд ли. Да и Сафрон такая же сильная фигура, в одиночку трех лохмачей в СИЗО порвал, потому и уверенно себя чувствует. А еще морда красная, перегаром от него прет. Опасен Сафрон в своей злобе, очень опасен. Степан это прекрасно понимал, но духом не падал.
– Алексей Алексеевич, а у вас тут в Битово все менты такие наглые? – спросила Окулева.
– Так, все, хватит, расходимся! – Болдарев решительно взял Дашу под локоток.
– Закрой пасть! – рыкнул на него Сафрон.
От возмущения Болдарев хватанул ртом воздух, но ничего не сказал, испугался.
– Со следователем прокуратуры говоришь, – сказал Степан.
– Да мне и на тебя плевать, мент!
– Может, это ты весь этот цирк устроил? – спросил Степан, глянув на Дашу.
Сафрон настолько же крутой, насколько и подлый. Он мог ударить и ниже пояса. Может, у Окулевой не с Болдаревым роман, а с ним, может, потому и пошла у него на поводу. Отравила своего богатого тестя, а все списала на Дашу. Двух зайцев убила, и муж наследство получит, и Сафрон доволен: Круче отомстил.
– Может, и я! – с вызовом ухмыльнулся бандит.
– Назло мне?
– Назло тебе!
– И не страшно?
– Ничуть!
Сафрон ждал удара, готовился отразить и ответить, но подвела реакция. Слишком уж резво ударил Степан – лбом в голову, как он это умел.
Голова у Сафрона крепкая и тяжелая, он сам своей головой мог вырубить кого угодно, «быка» в СИЗО именно таким ударом завалил. Но Степан знал, что делал, и в удар вложил всю имевшуюся у него мощь. И скорость его не подвела, Сафрон даже голову не успел нагнуть, подставляя под удар лоб.
Сначала Сафрон просто подался назад, даже смог удержать равновесие, взмахнув руками. Но хватило его всего на пару секунд, ноги подкосились, и он плюхнулся на задницу.
– Твою мать! – взвыл бандит.
Чарлик замахнулся, собираясь ударить Степана, но нарвался на его взгляд. И замер в нерешительности.
Только вот замешательство длилось считаные мгновения, а тут еще Сафрон взвыл:
– Чарлик! Тюльпан!
Но за спиной у бандитов взвизгнули тормоза. Остановилась «четверка», из машины выскочили опера – Комов, Кулик, Лозовой. Все трое такой же внушительной внешности, как и начальник. Чарлик прекрасно знал, с кем имеет дело, поэтому снова замер в раздумье. Степан резко шагнул к нему, будто собирался ударить, Чарлик отпрянул от него, споткнулся о Сафрона, который медленно, с трудом поднимался… на землю они падали один за другим.
Комов громко засмеялся, Кулик хлопнул в ладоши, Лозовой вытянул губы трубочкой, похлопав по ним пальцами, но даже звука не издал. За оружие никто не хватался, а зачем? Опера и без него держали ситуацию под контролем.
– Это что, засада? – скривился Сафрон.
– Это обида, – усмехнулся Степан и кивком указал на Болдарева. – Можешь прокурору пожаловаться. Если обиженный.
Сафрон зло, но беспомощно глянул на него, отряхнулся и повернулся к своей машине. Спинка носа у него уже распухала от удара, но он этого как будто не замечал. И Даша не рвалась оказывать ему помощь.
Глава 2
Усаживаясь в машину, Сафрон люто глянул на Степана, дверь за собой с силой захлопнул.
– Нервы ни к черту! – с ухмылкой заметил Комов.
Степан кивнул, взглядом поблагодарив его и ребят за оперативность. Вовремя подоспели, причем их никто не просил.
Он резко повернулся к Окулевой.
– Почему лидокаин? – резко спросил капитан.
– Какой лидокаин? – не сразу сообразила она.
– Почему вашего тестя отравили лидокаином?
– Откуда я знаю, почему она перепутала лекарства? – глянув на Дашу, сказала Окулева.
Болдарев беззвучно шевелил губами, как будто хотел, но не решался что-то сказать. То на нее глянет, то на Степана, то на оперов.
– Так перепутала или было заказное убийство?
– Я откуда знаю? – Окулева уставилась на Болдарева, как будто он мог дать ценную подсказку.
Посмотрел на следователя и Степан.
– Еще раз возвращаюсь к вопросу. Почему лидокаин? Разве это смертельно опасное вещество?
– Нет. Если у больного нет аллергической реакции на лекарство.
– А у больного была аллергическая реакция на лидокаин?
Степан стремительно перевел взгляд на Окулеву, от неожиданности женщина вздрогнула.
– Да, была… Однажды… – начала она в замешательстве, но спохватилась и замолчала.
– Что однажды?
– Да нет, ничего.
– Ничего? Да нет, вы знали, что у вашего тестя аллергия на лидокаин. Однажды он чуть не умер… Что там было, анафилактический шок, отек Квинке?
– Э-э… Я не знаю… Тогда не было ничего, а сейчас да, анафилактический шок.
Степан выразительно посмотрел на Дашу, призывая ее к спокойствию.
– Ты знала, что у больного был анафилактический шок?
– Нет. Я вообще ничего не знала. Приехала ставить капельницу, а в доме траур и следователь.
– А то, что у больного была непереносимость к лидокаину, знала?
– Нет.
– Это должно быть записано в истории болезни! – мотнул головой Болдарев.
– Не было там ничего! – уверенно сказала Даша.
– Должно быть записано! – настаивал следователь.
– Дарья Изварина – всего лишь медсестра, претензии по этой части к врачебному персоналу.
– А деньги?
– Две тысячи долларов?
– А это не деньги?
– Не маловато за вашего тестя? – спросил Степан, спокойно, без всякой иронии глянув на Окулеву.
– Нормально.
– Это вы так думаете или заказчик?
– Заказчик, конечно!
– А вашего тестя заказали?
– Э-э… Я откуда знаю?
– А как вы обнаружили деньги? – обращаясь к Болдареву, спросил Степан.
Тот снова дернулся, собираясь напомнить о своей независимости, но, глянув на Комова, решил не возникать. И Федот угрожающе смотрел на него, и Кулик, Лозовой больше смотрел на женщину.
– Ну, как я обнаружил… – Болдарев глянул на Окулеву.
– Да вы не стесняйтесь, товарищ юрист второго класса, если вам кто-то подсказал заглянуть в сумочку, так и говорите.
– Не подсказал… Просто я подумал: зачем Извариной убивать Окулева?
– А его невестка сказала, что ей могли заплатить. Причем прямо сегодня, так?
– Ну, я подумал, что деньги могут находиться в сумочке, – мямлил Болдарев.
– В присутствии понятых деньги изымали?
– В присутствии понятых? – окончательно сник следователь.
Похоже, он настолько уверовал в свое могущество, что даже забил на Уголовно-процессуальный кодекс. Видимо, решил оформить акты и протоколы позже, кое-как и задним числом.
– Нет?
– Дело в том, что я был один…
– А почему вы были один? – наседал Степан.
– Видите ли, я просто пришел пообщаться с родственниками потерпевшего, осмотреть место преступления.
– Какое место преступления?.. Что-то ты темнишь, дружок! – Степан грозно смотрел на следователя. – Кто тебе сказал, что было совершено преступление? Человеку вкололи лидокаин, что здесь такого?.. Или вы оба знали, что у Окулева аллергия на лидокаин?
Круча грозно посмотрел на невестку потерпевшего, женщина съежилась под его взглядом. В глазах страх, отчаяние и вопрос. Ну как она могла сунуться в воду, не зная броду? Почему никто не подсказал ей, кто стоит за Дашей?
– Никто ничего не знал! – мотнул головой Болдарев.
Степан усмехнулся, хищно глянув на него. Он следователя в покое не оставит, узнает, в каких отношениях этот сукин кот состоит с Окулевой.
– Топорно сработано, Болдарев! Очень топорно! Лидокаин больному мог вколоть кто угодно… Когда ты ставила капельницу? – спросил у Даши Степан. – В котором часу?
– Утром, в половине одиннадцатого.
– Гражданка Окулева, где вы в это время находились?
– Дома я была… Но я не могла вколоть лидокаин!
– Почему?
– Я не могу делать укол в вену.
– Лидокаин колют внутримышечно. Вы могли сделать это после того, как Дарья Изварина покинула дом.
– Но я не делала!
– И еще вы могли вколоть лидокаин в капельницу.
Степан примерно представлял, как это делается. Пробка в склянке мягкая, резиновая, она легко прокалывается иглой. Впрыснул одно лекарство в другое, дальше смертельный раствор пойдет самотеком.
– Я ничего не вкалывала!
– Даша, ты все время находилась при капельнице? – спросил Степан.
– Да, все время.
– Ну вот видите! – обрадовалась Окулева.
– Только в туалет отлучалась.
– Все не так просто, гражданка Окулева. – усмехнулся Степан. – Для вас теперь все непросто!
– А вы мне угрожаете? – с истеричным вызовом спросила женщина.
– Как представитель закона, – соглашаясь с нею, уточнил Степан.
– А может, как… Кем вы приходитесь этой прости господи?
– Во-первых, Даша – моя девушка, а во-вторых, вы поступаете глупо, оскорбляя ее. Непростительно глупо.
– Девушка! А рога не жмут с такой девушкой?
– Что?! – вскинулась Даша.
– А то я не знаю, что там у тебя с моим мужем!
– Что у меня с вашим мужем?! Степан, ей лечиться надо! – От возмущения голос у Даши дрожал.
– Где ваш муж? – жестко спросил Круча.
Он понимал, что Окулева пытается вывести его из душевного равновесия, и не поддавался на провокацию. Но все же от волнения голос его просел. А вдруг у Даши действительно роман с богатым наследником?
– Мой муж на работе, а что?
– И вчера он был на работе?
– И вчера работал.
– Когда же Даша могла встречаться с ним?
– Ну, всю прошлую неделю Филипп был дома.
– А где вы в это время находились?
– Дома. Но не всегда… Один раз прихожу, а они мило так чирикают у его кровати.
– Кто чирикал?! Ваш муж болел, у него температура за тридцать девять была!
Даша умоляюще смотрела на Степана. Она призывала не верить клевете и наказать врунью.
– Еще раз говорю, топорно работаете, гражданка Окулева! – качнул головой Круча. – Очень топорно!
– Почему топорно… И почему это я работаю? – спохватилась женщина.
По одной ее версии, Даша убила своего пациента из-за двух тысяч долларов. Исполнила заказ, получила расчет от неизвестного заказчика и, не успев спрятать деньги, отправилась к жертве, делая вид, что не знает о его смерти. Деньги в сумочку девушки могла подложить Окулева, она же и подсказала Болдареву, которого использовала вслепую, заглянуть в сумочку. А может, находилась в прямом с ним сговоре.
Сейчас же Окулева сочиняла вторую версию. Даша вступила в любовную связь с ее мужем и убила его отца, чтобы тот смог поскорее получить заветное наследство. Но первая версия перечеркивала вторую, хотя и не входила с ней в противоречие. Деньги за убийство мог передать Даше муж гражданки Окулевой, но тогда при чем здесь любовная связь? Возможно, любовь и корысть в данном случае переплетаются, но Даша не такая. Степан уже два месяца жил с ней, не могла она завести интригу на стороне, а тем более убить человека из-за денег или по любви. Так что зря Окулева наводит тень на плетень, плохо это у нее получается…
Или все-таки существует связь между ее мужем и Дашей? Может, Даша на самом деле убила?.. Но почему с помощью лидокаина? И почему в сумочке у Даши оказались деньги? Это же чистой воды подстава.
Вопросов много, очень много. И Степан обязательно найдет на них ответы. Преступник будет изобличен.
– Деньги у вас? – обращаясь к следователю, спросил он. – Две тысячи долларов.
– Да, у меня, – Болдарев хлопнул по своему портфелю.
– Протокол изъятия?
– Э-э…
– Будем считать, что это ваши деньги.
– Как это мои? – Следователь глянул на Окулеву в поисках поддержки.
– Кто видел, как Дарья Изварина вколола больному лидокаин? – дожимал Степан.
– Ну, кто видел…
– То есть вы произвели задержание на основании своих умозаключений.
– Но я следователь прокуратуры, я имею право…
– Право на беззаконие не имеет даже генеральный прокурор!.. Я хочу осмотреть дом!
– На каком основании? – встрепенулась Окулева.
И еще Степан совсем не прочь был обыскать дом, но сомневался в пользе этого дела. Наверняка Окулева уже замела следы, избавилась от лидокаина, от шприца с остатками лекарства. Тут уж скорее мусорку обыскивать нужно, но опять же поздно, время ушло.
– На основании постановления, которое выпишет следователь Болдарев… Или другой следователь, которому поручат это дело.
– Почему другой? Я могу…
– Начать все сначала? – с усмешкой спросил Степан.
– Почему все сначала?
– Гражданка Изварина приходит к своему пациенту, узнает, что он мертв и что в доме находится следователь. Так было дело?
И Болдарев кивнул, и Даша. В момент ее появления следователь уже находился дома. И уже подозревал ее.
– Вы провели допрос, предположили, что это может быть заказное убийство, проверили сумку, нашли в ней конверт, в котором находились деньги, – стал излагать свою версию Степан.
– Да, нашел, – в ожидании подвоха посмотрел на него Болдарев.
– Конверт этот изъяли с нарушением уголовно-процессуального закона… Думаю, мы можем это исправить. Вернемся в дом, вернем конверт в сумочку… Даша, ты трогала конверт руками?
– Нет, конечно!
– Изымем конверт, отправим на экспертизу, снимем следы пальцев.
– Следы пальцев? С конверта? – усмехнулся Болдарев.
– Есть методы, – удивленно посмотрел на него Степан.
Обычным порошком и кисточкой следы пальцев с бумаги не снять, тут нужен более суровый способ, например вакуумное напыление оксидов радиоактивной серы или серебра, с токсичными цианоакрилатными клеями эксперименты проводят. В общем, снять пальчики можно, просто нужно знать, куда за этим делом обратиться. Районная криминалистика здесь бессильна, в этом Болдарев прав.
– Ну, в принципе есть, – пожал плечами Болдарев.
– Просто вам это неинтересно, – усмехнулся Степан. – А мне вот очень хочется узнать, где здесь собака зарыта.
Степан с операми все-таки прошел в дом, конверт вернули в сумочку, его изъяли в присутствии понятых. Он, конечно, рисковал. Если Даша реально замешана в убийстве, ей этот конверт будет как нож в спину.
И еще он осмотрел дом. Большой, просторный и даже длинный, может, потому, на второй этаж вели две лестницы, основная и пожарная. На первом этаже располагались два, на втором – целых три санузла. И что самое интересное, вчера все два санузла вдруг оказались нерабочими, о чем Варвара Окулева не забыла предупредить. А спальня больного как раз на втором этаже и находилась. Даша, поставив капельницу, осталась там, пациент заснул, она вышла в туалет, для этого ей пришлось спуститься на первый этаж. Окулева в это время находилась на кухне, но что ей мешало подняться наверх и сделать тестю смертельный укол – через капельницу. Также лидокаин она могла вколоть и после того, как Даша ушла.
