Владимир Евгеньевич Псарев
Совершенная Одержимость Не Источает Яд
Вы оставите ее кредитную иномарку за углом, и ты усадишь ее напротив в дорогом ресторане. Она немного устала от всего:
– А если признаться честно, то устала очень.
– Я знаю, ведь врать у тебя никогда не получалось.
Она пожалуется на то, в чем разочаровалась. Расскажет о том, что не сложилось. Поведает о переоценке. Но тебя это не заденет, нет. Одержимость уже начала второй период своего полураспада, и теперь она созидает.
– А ведь я с единственной мыслью тогда уезжал в Петербург, – откроешься ты. – Я не столько хотел со всем порвать, сколько стать кем-то, тебя достойным.
– Но ты всегда был достойнее меня. В таком случае, тебе пришлось бы опускаться, а ты наверх полез, – девушка шутила и кокетливо улыбалась, накручивая на палец волосы, которые стали еще белоснежнее.
– Я хотел тебе дать все. Я хотел сделать тебя счастливее. Обзавестись планами, которые ты бы захотела разделить.
– И ты все это время любил меня?
– Как сказано в Библии, испившего из этой чаши уже не замучает жажда, – ты понятия не имеешь, написано ли там так, но сочтешь это красивым и убедительным.
И она поймет подлог:
– Я уверена, что ты никогда ее не читал.
В первую секунду ты промолчишь, а потом насмелишься:
– Потому что я имел счастье общаться с Богом лично.
Девушка будет нелепо улыбаться и смотреть тебе прямо в глаза, будто что-то в них забыла. Впервые за много лет ты не отводишь свои. Тебе нравится ее откровенность, нравятся ее пассажи, в которых ты больше не ищешь скрытого смысла. Когда-то таинственный человек вдруг стал понятным. Господь перед тобой сейчас имманентен – трансцендентность растворилась. Господь осязаем. И не от того ли лезут в голову выдуманные отсылки на Библию?
– Как-то я в конечном итоге устала от драмы. И всех отправила туда, где, как мне показалось, им самое место. Счастья, удачи, но как-то теперь без меня.
– И меня туда же за компанию?
– Ну да, – помнется Одержимость.
– Зашибись.
– Ну, нет, не совсем, – вдруг передумает. – С тобой всегда было намного сложнее. Я ведь в глубине души боялась тебя не меньше, чем ты меня.
– Я – тебя?
– Мне и сейчас не свойственно принимать искреннюю любовь.
– Или страсть? Драму?
– Хотя откуда я знаю, что такое любовь? Ладно, опустим. Я боялась тебя.
– Так, – кивнешь ты.
– И я посчитала, что жить в страхе и дискомфорте нельзя.
– А я решил, что мне нельзя жить с кем-то, кроме тебя.
– Это какой-то намек? – удивится девушка.
– Я говорю тебе это открыто. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Ты протянешь ей купленное чуть ли не на бегу кольцо, и она ничего тебе не ответит. Ответят глаза. Одержимость даже не даст тебе самому надеть его на палец – все сделает сама. Кольцо подойдет – это чистая удача. А хотелось купить просто браслет – с ним проще. Но сейчас никаких больше лишних объяснений – тревожить воздух не нужно.
– Больше не боишься? – спросишь ты, не страшась спугнуть момент.
– За эти годы ты стал меньшим из того, чего я боюсь.
Философия, которую мы не заслужили. Помним, любим, похмеляемся. Вы будете смотреть друг на друга. Вы будете улыбаться. Вы будете молчать. Это золотое молчание. Вино требует выдержки, а после вскрытия бутылки, ему нужно дать подышать. Дышите и наслаждайтесь.
– Ты когда готова уехать?
– Хоть через два часа, – ответит тебе Одержимость.
– Даю полтора.
– Годится.
Она завезет тебя к себе домой. Ты поможешь ей собрать вещи. Складывай так, чтобы не помять, но без фанатизма, и неси в багажник. Черный седан придирчиво тебе улыбнется яркой оптикой. Он тебе пока не доверяет свою хозяйку.
Дверь за спиной навсегда захлопнется. Но именно так звучит свобода. Девушка устала, и хоть ты устал не меньше, все равно усадишь ее на пассажирское и возьмешь все в свои руки. Ты будешь спокоен, как самолет на большой высоте. Спокоен, как верующий солдат за час до наступления. Твоя молитва больше не горяча. Впереди огромная дорога с несколькими ночевками, и это та красивая романтика, которая останется с вами на всю жизнь. Перекрестки, перелески, мосты и тоннели.
