Владимир Евгеньевич Псарев
Гроза будет ещё
Пули ни в чем не виноваты. Виноваты лишь руки и пальцы…
…Какие испытываешь ощущения, когда несешь знамя подразделения, которого больше нет? А Миша знал, и уже чувствовал этот привкус на губах. Лица ребят из сто тридцать первой бригады проступали отчетливо. Еще немного, и их обязательно дожмут. У них нет возможности противостоять той силе, которая всем весом свалилась на измотанных молодых пареньков. Заканчивались патроны, а надежного способа отойти не находилось.
Замерзших и голодных ведут на парады те, кто вырос в тепле. Из старых вещей страна резко выросла, как пубертатная девочка – за одно лето. А новых вещей позволить себе не могла. Молодежь по всей стране пила. Поколение постарше в большинстве своем место себе уже нашло, а молодая поросль увядала, как трава в эту страшную жару. Мишу не интересовало, сколько в чьём теле сгорело грамм. Миша рассматривал желтеющую не по сезону зелень:
– Гроза будет еще, – заметила Саша.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А что ты хочешь услышать? Гроза как перерождение. Гроза как воплощение надежд на живительный дождь. Гроза как новое потрясение, которое выведет нас всех из спячки.
– Не хотелось бы больше потрясений, – вздохнул Миша.
***
С дождем пошел снег в Москве. Значит, точно закончилось лето, которое никто не захочет вспоминать.
– Ты человек, который глубоко копает и высоко летает одновременно. И общение с тобой – это не про животную страсть и перманентную истерику. Потому я и говорю серьезно.
Саша так красива и мила. Миша обнимал ее хрупкие плечи. Есть женщины, кисти которых подпирают мужские плечи, на коих зиждется мир, а если мужчины, которых сколько ни подбирай, только сотрешь ладони. И наоборот. Мише повезло. Саша перевернула его стакан.
