Владимир Евгеньевич Псарев
Гроза будет ещё
– А если они не пусты?
– Не то!
Но усиливавшийся огонь, уже казавшийся перекрёстным, не оставлял времени для размышлений. Раненных и погибших сначала пытались забрать, потом только раненных.
Дома действительно были частично обитаемы. Оказалось, что именно в этих «коробках» еще ютились люди. Прочесали квартиры, распределились по пустым. Миша забился в угол и судорожно скоблил ногтями приклад…
…Год назад у Миши погибла сестра. Мечтала летать, но смотрела в будущее – ничего не видно. Однажды для полёта в ее комнате оказалось достаточно газа.
Хлопок был такой силы, что выбило стекла в домах по всему кварталу. Конечно, она понимала, что если ее жизнь, как ей казалось, никому не нужна, то смерть тем более. Хотелось верить, что она передумала умирать: просто утром проснулась, одумалась, и в дурмане нечаянно включила свет. Одна искра, и сгустившаяся смесь сдетонировала. Хотелось верить, что она не могла потерять без борьбы возможность жить…
…Мише почему-то вспомнилось это именно сейчас, когда нужно бороться за свою жизнь. Видимо, здесь есть какая-то аналогия, взбудоражившая нейронные связи.
Никто не знал, сколько «духов» противостоит несчастной роте. Только очевидно, что от самой роты не осталось и половины тех, кто может биться. Существует теория: лишь несколько процентов солдат в любом подразделении действительно готовы убивать, и лишь на этих людях держится любой бой. Миша смотрел на оставшихся, вглядывался в лица и знал, что никто из них не сделал бы этого, окажись в иных условиях.
– У тебя кровь, – обратил внимание офицер.
Действительно, Миша и не заметил, как его «ужалило». Он ничего не чувствовал. Боль и страх внутри него самого были намного сильнее всего, что творилось в эту секунду в мире материи.
Никто не знал, когда придет помощь, и придет ли. Кого за ними отправят? Таких же срочников? Кто-то орал в рацию, пытаясь перекричать голос орудий.
