Владимир Дайнес
Рокоссовский. Солдатский Маршал
В ходе подготовки к наступлению 9-й механизированный корпус, имевший всего 32 танка и 55 орудий различных калибров, был атакован вечером 30 июня в районе Оржева (5 км восточнее Клевани) частями 25-й моторизованной и 14-й танковой дивизий. Противник предпринимал усилия для того, чтобы прорваться к северу в направлении Деражня с целью отрезать войска 5-й армии от переправ через р. Горынь. Однако части 9-го механизированного корпуса отбили все атаки противника, а с утра 1 июля перешли в наступление. 35-я танковая дивизия, наступая с южной опушки леса западнее Клевани, к исходу дня овладела лесом у Жуковщизны, где и закрепилась. В ночь на 2 июля 35-я танковая дивизия по приказу Рокоссовского отошла в исходное положение. 20-я танковая дивизия, отразив вечером 30 июня атаку частей 25-й моторизованной дивизии в районе Оржева, с утра 1 июля перешла в наступление с рубежа Клевань, Оржев и к трем часам дня продвинулась на 10—12 км. К исходу 1 июля она также по приказу командира 9-го механизированного корпуса отошла в исходное положение.
Ставка Главного Командования, учитывая сложившуюся обстановку, приняла решение о переходе к обороне на южном и юго-западном стратегических направлениях. В директиве Ставки Главного Командования от 30 июня говорилось:
«…3. Войскам Юго-Западного и Южного фронтов отойти к 9 июля на рубеж укрепленных районов: Коростенского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Старо-Константиновского, Проскуровского и Каменец-Подольского, где, опираясь на УРы, организовать упорную оборону полевыми войсками с выделением в первую очередь артиллерийских противотанковых средств. Основные силы сосредоточить в резервах.
4. Армиям Юго-Западного фронта отойти на основной рубеж Сарны, р. Случь, Острог, Скаладзь (Скалат), Чортков, Коломыя, Берхомет (Берегомет), удерживая его до 6 июля. В дальнейшем отойти на основной рубеж.
Главную группировку фронта создать в районе Каганович (Кагановичи 1-е), Чаповичи, Радомышль, Чернобыль…
5. Армиям Южного фронта прикрывать отход войск Юго-Западного фронта со стороны Румынии до выхода их на промежуточный рубеж. С началом отхода армий Юго-Западного фронта на основной рубеж отвести правое крыло 18-й армии на фронт Смотричи, Липканы, где организовать упорную оборону, опираясь на УР. Основную группировку сил фронта иметь ближе к правому крылу фронта[179]».
Решение Ставки Главного Командования о переходе к стратегической обороне явилось первым шагом на пути выхода из плена беспочвенных иллюзий.
Повторный контрудар 5-й армии вызвал у противника опасение за тыловые коммуникации 3-го моторизованного и 29-го армейского корпусов. Учитывая, что основные силы 29-го и 55-го армейских корпусов вермахта вели тяжелые бои с 8-м механизированным корпусом в районе Дубно и Кременец, противник бросил против 22-го и 9-го механизированных корпусов 670-й отдельный противотанковый дивизион, усиленный танковый полк, разведывательный батальон 16-й танковой дивизии, учебный полк химических минометов, а также резерв 1-й танковой группы – моторизованную дивизию СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер[180]». Последняя, переброшенная через Луцк, в 14 часов 2 июля нанесла удар по правому флангу и тылу 22-го механизированного корпуса и вынудила его к отходу. Против 9-го механизированного корпуса противник задействовал 25-ю моторизованную дивизию. В результате этих контрмер противника наступление войск 5-й армии, наносивших контрудар на дубненском направлении, имело ограниченные результаты.
В соответствии с приказом Ставки Главного Командования войска Юго-Западного фронта начали отход на восток. Правофланговые соединения 5-й армии (15-й и 31-й корпуса), разрушая за собой мосты и устраивая заграждения на дорогах, совершали планомерный отход на р. Случь под прикрытием арьергардов. На левом фланге армии 9-й и 19-й механизированные корпуса вели тяжелые сдерживающие бои с превосходящими силами ударной группировки противника, стремившейся вырваться на оперативный простор и осуществить стремительный рейд на Киев.
С военной точки зрения отступление – сложнейший маневр. Это преднамеренное или вынужденное оставление войсками занимаемых рубежей (районов) и их выведение из-под ударов превосходящих сил противника с занятием более выгодного положения для последующих действий. В любой обстановке отход проводится только по приказу или с разрешения старшего начальника, организованно и скрытно в целях своевременного выхода войск в боеспособном состоянии. Отход начинается выходом из боя войск и их отрывом от противника. Для этих целей соединениям и частям указываются полоса или маршруты отхода, исходный и конечный рубежи и порядок их занятия, огневые позиции артиллерии, места развертывания пунктов управления. Кроме того, командиры соединений и частей ориентируются о характере предстоящих действий после отхода. Для достижения скрытности действий войск при выходе из боя и отрыве от противника используется темное время суток и другие условия плохой видимости, а также проводится комплекс маскировочных мероприятий.
Так все выглядит в теории. На практике войска до начала Великой Отечественной войны практически не обучались способам организации и осуществления отхода. Ведь считалось, что Красная Армия не будет отступать ни при каких условиях. У Рокоссовского к тому же не было никакого опыта организации и руководства отходом механизированного соединения. Несмотря на это, он сумел справиться с такой сложной задачей. Части 9-го механизированного корпуса, прикрывая отступление основных сил 5-й армии с юга, вели тяжелые бои в районе Цумань, Клевань, Александрия против 25-й моторизованной дивизии, моторизованной дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», 299-й и 298-й пехотных дивизий. В ночь на 5 июля части корпуса, оторвавшись от противника, начали отход за р. Случь. Они отступали классически – от рубежа к рубежу, отражая непрерывные атаки наседавшего противника. Маршрут отхода штаба корпуса проходил через Новоград-Волынский, но семей командного состава в городке уже не было, и никто не мог сказать Рокоссовскому, где его жена и дочь. 8 июля он отправил им письмо, надеясь, что оно дойдет до адресата:
«Дорогая Люлю и милая Адуся! «Куда, куда вы удалились?» Кличу, ищу вас – и найти не могу… Как мне установить с вами связь, не знаю… Я здоров, бодр, и никакая сила меня не берет. Не волнуйся, дорогая: я старый воин. Столько войн и передряг прошел и остался жив. Переживу и эту войну и вернусь к вам таким же бодрым, жизнерадостным и любящим вас… Спешу писать, идет бой…[181]»
Между тем противник продолжал наращивать свои усилия. Во второй половине 7 июля он захватил Бердичев. Начальник Генштаба генерал армии Жуков в тот же день направил командующему Юго-Западным фронтом директиву № 00223, в которой требовалось одним стрелковым корпусом удерживать рубеж по восточному берегу р. Случь, обеспечивая стык с Западным фронтом. Главные силы 5-й армии надлежало отвести в район Овруч, Коростень и прочно занять Коростенский УР. Остальные армии фронта необходимо было к утру 9 июля отвести на рубеж Новоград-Волынского, Остропольского и Летичевского укрепленных районов. Одновременно предписывалось подготовить тыловые рубежи: первый – по линии Чернигов, р. Десна, Киевский укрепленный район, Фастов, р. Торч, Жашков; второй – по восточному берегу р. Днепр. Южному фронту престояло собрать резервы из районов Белград, Черновицы, Бельцы, Кишинев и контрударом отбросить противника за р. Прут, после чего принять меры к укреплению обороны на этой реке.[182]
Командующий Юго-Западным фронтом, получив директиву Ставки, немедленно поставил соответствующие задачи. Войска 5-й армии должны были в ночь на 8 июля начать отход на Коростеньский УР, а остальные армии – на линию Новоград-Волынского, Остропольского и Летичевского укрепрайонов.
Командующий 5-й армией генерал Потапов решил к исходу 7 июля сосредоточить 9-й механизированный корпус в районе Погореловка, колхоз Визенталь (иск.), Ушомир (15—20 км юго-западнее Коростеня) и подготовить контратаки в направлениях Новограда-Волынского и Житомира.
Однако противник упредил войска 5-й армии. К вечеру 8 июля он прорвал Новоград-Волынский укрепленный район почти на всем его протяжении. Это вынудило генерала Потапова уточнить свое решение: прочно удерживая частью сил рубеж Рудница, Белокоровичи, Эмильчино, Сербы, силами 31-го стрелкового, 9-го и 22-го механизированных корпусов нанести удар в направлении Бронники, Черница, во взаимодействии с 6-й армией уничтожить прорвавшуюся группировку противника и восстановить на левом фланге оборону по р. Случь. К этому времени в 9-м механизированном корпусе осталось около 10 тыс. бойцов и командиров, около 30—35 танков.[183]
В свою очередь командующий 1-й танковой группой генерал-полковник фон Клейст 9 июля потребовал от своих войск: «…Под Киевом на восточном берегу Днепра создать крупный плацдарм в качестве основы для продолжения операций восточнее реки![184]» К этому времени части 1-й танковой группы оторвались от пехотных дивизий на 200 км и продолжали наступать в высоком темпе. 3-й моторизованный армейский корпус неудержимо рвался вперед. Его 13-я танковая дивизия 10 июля вышла на рубеж р. Ирпень неподалеку от Киева. На следующий день к ней присоединилась 14-я танковая дивизия. До Киева было уже рукой подать. И тут вдруг неожиданно вмешалось Верховное Главнокомандование вермахта. В связи с постоянно усиливающимся сопротивлением противника, особенно в полосах групп армий «Центр» и «Север», и необычайной стойкостью войск Красной Армии, Гитлер приказал впредь до особого распоряжения не проводить крупных наступательных операций, а ограничиваться созданием лишь мелких колец окружения. 1-я танковая группа получила приказ прекратить дальнейшее наступление в едином составе, разделиться на три корпусных группы, которым и предстояло отныне действовать в южном направлении. На киевском направлении остался только 3-й моторизованный армейский корпус генерала кавалерии фон Макензена. Ему предстояло «сначала обеспечить оборону флангов от возможных действий противника из района северо-восточнее рубежа Житомир, Киев[185]».
Утром 10 июля войска 5-й армии перешли в контрнаступление. Ударная группировка армии (две дивизии 31-го стрелкового корпуса, 19, 9 и 22-й механизированные корпуса) нанесла удар по противнику с рубежа Вершница, Тесновка, Мирное. Однако наступление развивалось неравномерно. 19, 9 и 22 механизированные корпуса, имевшие в общей сумме 130 танков, наступали на левом фланге и в центре ударной группировки. С 10 по 14 июля они продвинулись на 10—20 км, выйдя на Киевское шоссе. В то же время 31-й стрелковый корпус, действовавший на правом фланге, встретил упорное сопротивление противника и продвинулся всего лишь на 3—6 км.
В разгар сражения Рокоссовский получил приказание передать командование генералу Маслову и немедленно отбыть в Москву.
Контрудар Юго-Западного фронта на какое-то время задержал продвижение группы армий «Юг». Однако генерал М. П. Кирпонос считал, что приграничное сражение проиграно. Г. К. Жуков позднее написал: «…В результате именно этих действий наших войск на Украине был сорван в самом начале вражеский план стремительного прорыва к Киеву. Противник понес тяжелые потери и убедился в стойкости советских воинов, готовых драться до последней капли крови[186]».
В ходе тяжелейших сражений с 24 июня по 13 июля 1941 г. части 9-го механизированного корпуса, несмотря на потерю почти всех танков и большую убыль в личном составе, сумели нанести значительный урон противнику. За мужество и стойкость многие бойцы и командиры получили боевые награды. Среди них оказался и генерал Рокоссовский, награжденный 23 июля орденом Красного Знамени.
Вечером 14 июля Рокоссовский, распрощавшись с боевыми товарищами, с которыми за эти три с лишним недели пережил так много тяжелых минут, на автомашине отправился в Киев. До города он добрался поздней ночью. Штаб Юго-Западного фронта помещался в Броварах, на восточном берегу Днепра. Здесь Константин Константинович и провел остаток ночи с тем, чтобы назавтра улететь в Москву. Утром же его пригласили в кабинет командующего фронтом генерал-полковника М. П. Кирпоноса.
Встреча произвела на Рокоссовского тяжелое впечатление. «Он был заметно подавлен, хотя и старался сохранять внешнее спокойствие, – вспоминал Константин Константинович. – Я считал своим долгом информировать командующего о том, какова обстановка в полосе 5-й армии. Он слушал рассеянно. Мне пришлось несколько раз прерывать доклад, когда генерал по телефону отдавал штабу распоряжения. Речь шла о «решительных контрударах» силами то одной, то двух дивизий. Я заметил, что он не спрашивал при этом, могут ли эти дивизии контратаковать. Создавалось впечатление, что командующий не хочет взглянуть в лицо фактам[187]».
Положение на Юго-Западном фронте действительно складывалось очень серьезное, и командующему фронтом приходилось нелегко. Генералу Кирпоносу оставалось жить очень недолго: пройдет немногим более двух месяцев, и 20 сентября, во время попытки вырваться из окружения в урочище Шумейково, у хутора Дрюковщина, он будет убит осколком вражеского снаряда.
Смоленское сражение
В первой половине июля 1941 г. серьезно осложнилось положение на Западном стратегическом направлении. Основные силы германских войск вышли на дальние подступы к Москве. Ожесточенные сражения одновременно развернулись на великолукском, смоленском и рославльском направлениях. 2-я танковая группа Гудериана форсировала Днепр, а 3-я танковая группа прорвала оборону Западного фронта в районе Витебска. 12 июля начальник Генштаба генерал армии Г. К. Жуков направляет главнокомандующему войсками Западного направления Маршалу Советского Союза С. К. Тимошенко директиву № 00290:
«Первое. Для ликвидации прорыва противника у Витебска немедленно организовать мощный и согласованный контрудар имеющимися свободными силами из районов Смоленска, Рудни, Орши, Полоцка и Невеля. Фронта Орша, Могилев не ослаблять.
Второе. Контрудар поддержать всеми ВВС фронта и дальнебомбардировочным корпусом.
Третье. Перейти к активным действиям на направлении Гомель, Бобруйск для воздействия на тылы могилевской группировки противника[188]».
В соответствии с этой директивой войска 21-й армии нанесли удар в направлении на Бобруйск. Они форсировали Днепр, освободили Рогачев и Жлобин и с боями начали продвигаться в северо-западном направлении. Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок вынужден был перебросить сюда крупные силы 2-й полевой армии. Но по ее тылам прорвалась и вышла в район Бобруйска кавалерийская группа генерала О. И. Городовикова. Для борьбы с ней немецкому командованию пришлось привлечь из своего резерва еще три пехотные дивизии. Упорная оборона 13-й армии в районе Могилева, действия 21-й армии под Бобруйском затормозили продвижение противника на рославльском направлении.
Но в центре Западного фронта немецкие войска продолжали наступать. Во второй половине июля они вышли в район Ярцево, Ельня, Смоленск, Кричев, Пропойск и глубоко вклинились в оборону войск Западного фронта. Однако в это время оба фланга группы армий «Центр» оказались под угрозой контрударов советских войск – создались благоприятные условия для окружения и уничтожения смоленской группировки противника.
С целью прикрытия Западного стратегического направления генерал армии Жуков по поручению Ставки Верховного Командования отдал 14 июля приказ № 00334 о создании Фронта резервных армий в составе 29, 30, 24, 28, 31 и 32-й армий. Они должны были к исходу дня занять рубеж Старая Русса, Осташков, Белый, Истомино, Ельня, Брянск и подготовиться к упорной обороне. Тыловой оборонительный рубеж требовалось подготовить по линии Кувшиново, Ржев, Сычевка, Реброво, Теренино, Феликсово, Сельцо и отсечную позицию – на рубеже Лопушня, Карачев.[189]
Это было своевременное решение, ибо в это время развернулось ожесточенное сражение за Смоленск, бои шли уже восточнее города. Генерал армии Жуков отчетливо видел зияющий разрыв между ударными силами групп армий «Центр» и «Юг» и понимал, что противник тоже хорошо осознает угрозу, нависшую над флангами его центральной группировки. Прежде чем развивать наступление на Москву, немецкому командованию требовалось ликвидировать этот разрыв. При этом просматривалось два варианта: в первом случае немцы могли повернуть часть войск группы армий «Центр» на юг; а во втором – попытаться ускорить разгром советских войск Юго-Западного фронта силами группы армий «Юг». Так как сил у противника для решения задач по второму варианту было недостаточно, то, по мнению Жукова, следовало ожидать развития событий по первому сценарию. Противник должен был снять войска с московского направления! Так и случилось. 19 июля Верховное командование вермахта отдало приказ о повороте значительной части сил группы армий «Центр» для действий в южном направлении в целях ликвидировать угрозу своему правому крылу и оказать содействие группе армий «Юг» в разгроме войск Юго-Западного фронта под Киевом. Однако выполнению этого решения помешали наступательные действия войск Западного фронта на смоленском направлении.
До того времени, когда противник принял данное решение, оставалось еще четыре дня. А пока Ставка Верховного Командования продолжала укреплять оборону. 15 июля командующим Фронтом резервных армий и 28-й армией ставится задача об усилении обороны на направлении Смоленск, Вязьма[190]. 18 июля Жуков по поручению Ставки подписывает приказ № 00409 о создании Фронта Можайской линии обороны в составе 32, 33, 34-й армий с задачей к исходу 21 июля занять рубеж Кушелево, Ярополец, станция Колочь, Ильинское, Детчино и подготовить его к упорной обороне. Тыловой оборонительный рубеж требовалось организовать по линии Нудоль, озеро Тростенское, Дорохово, Боровск, Высокиничи.[191]
19 июля командующему Фронтом резервных армий ставится задача подготовить операцию по окружению противника в районе Смоленска[192]. На следующий день Жуков связался по прямому проводу с главнокомандующим войсками Западного направления Тимошенко и обсудил с ним детали готовящейся операции.[193]
Жуков: – Проведение удара, указанного товарищем Сталиным, возлагается лично на Вас. Состав частей этой ударной группы – три дивизии 30-й армии под командованием товарища Хоменко, мотодивизия и танковая дивизия под командованием товарища Рокоссовского, три дивизии под командованием Качалова (командующий 28-й армией. – Авт.), в том числе одна танковая. Кроме этих групп в Ваше распоряжение дается из состава сибиряков три дивизии. Итого ударная группа составляет двенадцать дивизий. Из района Торопца в состав группы товарища Хоменко прибудут дополнительно две кавалерийские дивизии для действия на его фланге. Удар группы Хоменко изменить по кратчайшему направлению, то есть через Белый на Ярцево; основной задачей этой ударной группы является разгром противника в районе Смоленска и выход на рубеж реки Днепр для восстановления положения и изгнания противника из района Орши. Иметь в виду район Торопца. Южнее выйдет группа Масленникова, которая остановится в том районе и будет действовать в обороне до особого распоряжения. Действия Вашей ударной группы максимально обеспечить авиацией. Прикрывать авиацией с воздуха, а бомбардировочной и штурмовой – бить противника на поле боя.
Тимошенко: – В общем смысл задачи уяснили. Неясным является расчет во времени и состояние готовности намечаемых групп. Не совсем понятно, за счет чего мыслится обеспечение авиацией связи, броневиками и так далее. У нас всего этого крайне недостаточно, если не сказать больше. Подумаем и представим соображения.
Жуков: – Средства связи должны быть выделены Вами за счет выделения танков и броневиков из частей, самолеты связи выделить также за счет боевых самолетов ВВС, два-три полка будут даны. Положение частей и время прохождения будут даны Генеральным штабом. Все прочие вопросы будут увязаны со штабом. Прикажите своему штабу подготовить все соображения и через час лично доложить начальнику Генерального штаба. Все. Качаловская группа может начать действия с рассвета двадцать второго, чем и оттянет на себя противника. Группа Хоменко может начать 23—24 июля. Группа Рокоссовского ведет бой. Группа сибиряков начнет движение с раннего утра завтра и будет в районе действия через два-три дня в качестве резерва Вашей группы. Остальное все будет дано особо.
В тот же день Жуков подписал директиву Ставки Верховного Командования о создании оперативных групп войск и их развертывании для разгрома смоленской группировки противника. Группа войск генерала И. И. Масленникова включала 252, 256 и 243-ю стрелковые дивизии, БЕПО (бронепоезд. – Авт.) № № 53 и 82, группа генерала В. А. Хоменко – 242, 251 и 250-ю стрелковые дивизии, группа генерала С. А. Калинина – 53-й стрелковый корпус (89, 91, 166-я стрелковые дивизии), группа генерала В. Я. Качалова – 149, 145 и 104-ю танковые дивизии[194]. Для усиления групп войск генералов Хоменко и Калинина выделялось по одному танковому батальону в составе 21 танка, группы генерала Качалова – 104-я танковая дивизия в полном составе. Общее руководство операцией возлагалось на генерал-лейтенанта А. И. Еременко, который 19 июля был назначен командующим Западным фронтом. Замысел операции состоял в том, чтобы нанести одновременные удары с северо-востока, востока и юга в общем направлении на Смоленск, а после разгрома прорвавшегося врага соединиться с основными силами 16-й и 20-й армий.
Оперативная группа, которой предстояло командовать Рокоссовскому, пока существовала только на бумаге. В Москву он приехал 15 июля. В Ставке Верховного Командования ему сообщили, что на смоленском направлении «образовалась пустота», а под Ярцевом противник сбросил крупный воздушный десант, и задача оперативной группы будет состоять в том, чтобы не допустить продвижения врага в сторону Вязьмы. В распоряжение Рокоссовского предполагалось выделить две-три танковые и одну стрелковую дивизии. Предполагалось, что ее активные наступательные действия, поддержанные частями 16-й и 20-й армий, смогут привести к резкому улучшению оперативной обстановки и позволят удержать Смоленск.
В Генеральном штабе Рокоссовскому выделили небольшую группу командиров, две автомашины со счетверенными пулеметами и расчетами при них, а также радиостанцию. С этими «силами» он и выехал на фронт.
На командный пункт Западного фронта, разместившийся в Касне, севернее Вязьмы, Рокоссовский прибыл к вечеру 16 июля. У командования фронта, как вспоминал Константин Константинович, сложилось определенное мнение: группа армий «Центр», продолжая наступление, использует крупные танковые и моторизованные соединения, которые на некоторых участках прорвали фронт и начали продвижение на Смоленск. Полагая, что силы Красной Армии уже достаточно ослаблены и не смогут оказать серьезного сопротивления на Московском стратегическом направлении, противник решил одним ударом преодолеть здесь последнюю преграду. 2-я и 3-я танковые группы, не дожидаясь подхода 9-й и 2-й полевых армий, должны были рассечь на нескольких направлениях войска Западного фронта, окружить и уничтожить их главные силы в районе Смоленска и открыть себе дорогу на Москву.
Командование Западного фронта организовывало сопротивление противнику, исходя из сложившейся обстановки. В первом оперативном эшелоне на смоленском и витебском направлениях действовали 20-я армия генерала П. А. Курочкина и 19-я армия генерала И. С. Конева. Войскам 20-й армии приходилось крайне тяжело. Они уже долго вели оборонительные бои с врагом, намного превосходившим их и в людях и в технике. 20-ю армию время от времени удавалось подкреплять за счет прибывавших войск 16-й армии, в том числе 5-го механизированного корпуса генерала И. П. Алексеенко, который вводили в сражение по частям. Войска 19-й армии по мере их выгрузки попытались овладеть Витебском, куда уже ворвался противник, но безуспешно. Массированные удары немецкой авиации по атакующим частям срывали все эти попытки и вынуждали их к отходу.
Войска 16-й армии (две стрелковые дивизии) генерала М. Ф. Лукина пока еще удерживали Смоленск. В штабе фронта говорили: «Лукин сидит в мешке и уходить не собирается». Горловину мешка в районе соловьевской и ратчинской переправ через Днепр противник всячески пытался перехватить. Там действовал сводный отряд полковника А. И. Лизюкова, которому командующий фронтом поставил задачу обеспечить пути подвоза всего необходимого борющимся под Смоленском войскам, а в случае надобности – и прикрыть пути их отхода.
В штабе фронта Рокоссовский ознакомился с данными на 17 июля. «Работники штаба не очень-то были уверены, что их материалы точно соответствуют действительности, – вспоминал он, – поскольку с некоторыми армиями, в частности с 19-й и 22-й, не было связи. Поступили сведения о появлении в районе Ельни каких-то крупных танковых частей противника. Данные о высадке воздушного десанта в Ярцево имелись, но они еще не были проверены[195]».
В ночь на 18 июля Рокоссовский выехал в район Ярцева. «Для управления был буквально на ходу сформирован штаб из пятнадцати – восемнадцати офицеров, – писал Константин Константиновч. – Десять из них окончили академию имени М. В. Фрунзе и находились в распоряжении отдела кадров Западного фронта. Я заметил, что они с охотой приняли назначение. Какой офицер – если это настоящий офицер! – не стремится в трудные моменты в войска, чтобы именно там применить свои способности и знания! В числе этих товарищей был подполковник Сергей Павлович Тарасов. Он стал начальником нашего импровизированного штаба, он же возглавил и оперативный отдел. Как говорят, «и швец, и жнец…» Сухощавый, выносливый, со спортивной закалкой, не раз выручавшей его в горячие минуты боя, подполковник в самой сложной ситуации мог сохранять ясность мысли. Руководителю штаба все-таки нужно немного тишины. А наш штаб работал под огнем, находясь там, где создавалось наиболее угрожаемое положение. Казалось, никаких условий для штабной работы!.. Условий не было. А штаб все-таки был – штаб на колесах: восемь легковых автомобилей, радиостанция и два грузовика со счетверенными зенитными пулеметными установками[196]».
Прибыв под Ярцево, штаб быстро сориентировался в обстановке, установил связь с частями, оказавшимися в этом районе, и приступил к организации обороны. Первым соединением, которое К. К. Рокоссовский встретил восточнее Ярцева, оказалась 38-я стрелковая дивизия полковника М. Г. Кириллова. Это был немолодой и опытный командир. Его дивизия входила в состав 19-й армии, но при отступлении потеряла связь со штабом армии. Кириллов, почувствовав неожиданный нажим противника у Ярцева, занял оборону как мог. Поскольку Рокоссовскому еще в Касне стало известно, что связи с генералом Коневым нет, он использовал 38-ю стрелковую дивизию для отпора противнику непосредственно у Ярцева, которое уже находилось в руках врага. Дивизия была пополнена собранными в дороге людьми.
Узнав, что в районе Ярцева и по восточному берегу р. Вопь находятся части, оказывающие сопротивление противнику, люди сами потянулись к группе Рокоссовского. Прибывали целыми подразделениями или небольшими группами во главе с командным составом. Вскоре в группе появилось новое соединение – 101-я танковая дивизия полковника Г. М. Михайлова. Людей в ней недоставало, танков она имела штук восемьдесят старых, со слабой броней, и семь тяжелых, нового образца. Сам командир дивизии был храбрым офицером. Он заслужил на Халхин-Голе звание Героя Советского Союза.
Позднее в штабе 38-й стрелковой дивизии Рокоссовский встретил своего сослуживца по 5-й отдельной Кубанской кавалерийской бригаде И. П. Камеру. Он был начальником артиллерии 19-й армии, с которой потерял связь. Рокоссовский предложил Ивану Павловичу возглавить артиллерию группы, тот охотно согласился и энергично взялся за дело.
Обстановка в районе Ярцева оказалась более серьезной, чем предполагали в штабе Западного фронта. Первый же бой помог установить, что здесь находится не только выброшенный противником десант, но и более внушительные силы. Обойдя Смоленск с севера, сюда прорвалась 7-я танковая дивизия вермахта. Разведка и показания пленных засвидетельствовали, что в этот район начали прибывать моторизованные части из танковой группы врага, действовавшей на смоленском направлении. После захвата Ярцева противник, форсировав Вопь, овладел плацдармом на ее восточном берегу и пытался продвинуться по шоссе в сторону Вязьмы. Одновременно штаб группы Рокоссовского зафиксировал активность противника на южном направлении, то есть в направлении переправ в тылу 16-й и 20-й армий.
Рокоссовский, оценив обстановку, пришел к следующему выводу: противник пытается на рубеже р. Вопь и южнее по Днепру сомкнуть кольцо окружения вокруг советских войск, воюющих в районе Смоленска, а затем обеспечить себе условия для прорыва по автостраде к Москве. Рокоссовский, располагая всего двумя дивизиями, принял решение перейти к обороне, имея в первом эшелоне обе дивизии. В резерв были выделены два полка 101-й танковой дивизии, расположенные несколько уступом влево. Мотострелковый полк этой дивизии оборонял справа Дуброво, слева – Городок, Лаги; на его участке был поставлен противотанковый артиллерийский полк. Уступом вправо юго-западнее Замошья рубеж обороны занял 240-й гаубичный полк. Таким образом, автострада и железная дорога были надежно обеспечены в противотанковом отношении. 38-я стрелковая дивизия заняла оборону восточнее Ярцева по берегу р. Вопь.
Несмотря на недостаток сил, Рокоссовскому удалось организовать серьезное сопротивление противнику, а затем его группа стала наносить удары по врагу то на одном, то на другом участке, нередко добиваясь успеха. «Правда, успехи по масштабам носили тактический характер, – вспоминал Константин Константинович. – Но они способствовали укреплению дисциплины в войсках, ободряли бойцов и командиров, которые убеждались, что способны бить врага. Тогда это многое значило. Кроме того, наша активность, видимо, озадачила вражеское командование. Оно встретило отпор там, где не ожидало его встретить; увидело, что наши части не только отбиваются, но и наступают (пусть не всегда удачно). Все это создавало у противника преувеличенное представление о наших силах на данном рубеже, и он не воспользовался своим огромным превосходством. Фашистское командование нас «признало», если так можно сказать. Оно подтягивало и подтягивало свои войска в район Ярцево, наносило массированные удары авиацией по переправам и боевым порядкам нашей группы. Возросла мощность вражеского артиллерийского и минометного огня. Нас спасали леса и то, что пехота наша зарылась в землю[197]».
