Владимир Анин
Екатерининский парк

– Тем, что её нельзя принимать внутрь… Но при чем тут сода? Она же… не взрывается.

– Вот и я не понимаю, – признался Чайкин.

– А что же ты мне тут изображал радость открытия?

– Я думал, вы знаете, что это может означать.

– Думал он, – проворчал Завадский. – Ты слишком подвержен влиянию своей тёти. Она заставляет тебя много думать, и всё больше не о том, о чём нужно.

– Но я…

– Если бы ты мне сообщил, что обнаружил следы тола, я бы, может, и обрадовался. А ты пришёл с содой! Что мне теперь с этой содой делать? Может, там ещё соль была? Или сахар? Твою мать! – Завадский хлопнул ладонью по столу. – Ни одной нормальной улики!

Он сурово посмотрел на Чайкина, у которого был такой виноватый вид, будто бы это он сам специально примешал к делу соду.

– Ладно, веди сюда Морозова, – вздохнув, сказал Завадский. – Попробуем его ещё раз разговорить.

– Сан Саныч, а если это и вправду не он?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, если он тоже – жертва?

– И кто же тогда охотник?

– А если это его подруга, Заболоцкая?

– Что? Это тебя твоя тётя надоумила?

– Ну, почему сразу… Просто, Заболоцкая как-то внезапно появилась и вообще вела себя странно.

– Внезапное появление, Чайкин, не является преступлением. Может, у неё и не всё в порядке с головой, но подозревать её только на том основании, что она странно себя вела… Займись лучше делом, приведи сюда подозреваемого, посмотрим, что он нам сегодня будет петь.

– Сан Саныч, а если…

– Чайкин!

– Понял, – со вздохом произнёс Чайкин и вышел.

Через пять минут он вернулся, приведя с собой Морозова, который выглядел ещё более подавленным, чем накануне.

– Ну что, Морозов, – начал Завадский, откинувшись в кресле и поглядывая на лежащий на столе протокол экспертизы. – Ничего не вспомнили?

Морозов молча глазел на носки своих грязных ботинок.

– Морозов! – рявкнул Завадский, отчего тот вздрогнул и робко посмотрел на полицейского. – Я с вами разговариваю.

– Я… слушаю, – пробормотал Морозов.

– Я спросил, вы что-нибудь вспомнили?

– Если бы было что вспоминать…

– А вы постарайтесь. Мне, знаете ли, некогда с вами тут возиться. Если ничего не вспомните, передам вас следователю, уж он вашу память быстро в порядок приведёт.

Слово «следователь» почему-то так сильно подействовало на Морозова, он весь съёжился на своём стуле и будто бы даже сразу постарел на несколько лет.

– Я… я… Вы только спросите! Я же… Я всё…

– Воды хотите?

– Да.

Завадский наполнил стакан из мутного графина.

– Пожалуйста.

– Спасибо.

Морозов залпом выпил воду и вроде бы немного пришёл в себя.

– Итак, Дмитрий Фёдорович. – Завадский бросил взгляд на протокол. – Гидроксид натрия. Вам это что-нибудь говорит?

Он пристально посмотрел на подозреваемого, стараясь, будто рентген, заглянуть ему внутрь.

– Каустическая сода, – ответил Морозов. – Используется в промышленном производстве, в частности в мыловарении.

– Смотри-ка, грамотный! – воскликнул Завадский.

– Но… у меня же медицинское образование, я химию изучал.

– Ну да, особенно каустическую соду.

– Ну почему! Не только. Кстати, её ещё используют в качестве пищевой добавки.

– Это как это? – удивился Чайкин.

– В шоколаде, например.

– Как же так! Получается, что из неё делают и мыло, и шоколад?

– Вот, Чайкин, – назидательно произнёс Завадский, – в следующий раз будешь жрать шоколад, знай, что ешь мыло. Скажите, Морозов, а бомбы из него не делают?

– Бомбы? – переспросил Морозов.

– Да, бомбы.

– Я о таком не слышал.

– А если этот самый гидроксид натрия поместить в воду?

– Растворится. С выделением тепла. Получится щелочной раствор.

– И всё?

– И всё.

– Ничего не взорвётся?

– Нет.

– Подумайте хорошенько.

– Да что тут думать? Законы природы.

– Тогда объясните мне, по какому такому закону вы умудрились взорвать девушку так, что на ней кроме этой самой каустической соды ничего не осталось? Откуда она могла взяться? Не из шоколада же?

– Нет, мы шоколад не ели.

– Может, у вас собой было мыло?

– Зачем? – удивился Морозов.

– Вам виднее.

– Нет, мыла тоже не было.

– У меня сейчас уже шарики за ролики заедут с вами! – взвыл Завадский.

– Шарики! – воскликнул Морозов. – Бусы были из шариков, таких… серебристых.

– Ну-ка, давайте поподробнее, что за бусы?

– Когда мы в парк пришли, к нам привязался какой-то мерчандайзер.

– Кто?

– Ну, мужик, рекламки раздаёт всякие, продаёт что-то. Он и говорит, вам, мол, повезло. Вы какой-то там тысячный клиент, и вам полагается бесплатный подарок – бусы. Мы не хотели брать – какая-то бижутерия дешёвая, а он привязался, из упаковки достал и Свете на шею повесил. Ну, мы и взяли – бесплатно ведь…

– И что дальше?

– Всё.

– А где теперь эти бусы?

– Я не знаю. Они были на Свете, когда она в воду упала. Может, утонули?

– Может, и утонули. Если только это не они взорвались.

– Как бусы могут…

– В нашей жизни всё может быть. Ну что же, придётся искать этого… Как вы сказали?

– Мерчандайзер… Он сам себя так называл.

– Придумали же слово! Раньше говорили просто и ёмко, по-русски… Как бишь, Чайкин, их называли?

– Лоточники.

– Точно, лоточники.

– Или коробейники.

– О! – Завадский приподнял указательный палец. – Коробейник. Будем искать коробейника. Бери, Чайкин, гражданина Морозова, и дуйте составлять фоторобот.

– А потом вы меня отпустите? – с надеждой спросил Морозов.

– А это будет зависеть от того, найдём мы коробейника или нет. И подтвердит ли он вашу историю с бусами.

Через час Завадский пришпиливал кнопкой к доске фоторобот «коробейника», как они условились его называть. Повесив портрет, Завадский некоторое время всматривался в него, будто пытаясь что-то вспомнить. Потом отошёл на два шага и снова принялся изучать физиономию «коробейника». Чайкин и Морозов молча наблюдали за ним.

– Лицо у него странное, уж больно слащавый. Чайкин, не находишь?

– Есть немного.

– Морозов, вы уверены, что это… – Завадский подошёл к портрету и щёлкнул по нему пальцем, – реальный человек?

– Точь-в-точь! – заверил Морозов. – Одно лицо. Он и вправду какой-то немного неестественный, что ли. Потому и запомнился. Такому невозможно было отказать.

– В каком смысле? – не понял Завадский.

– Ну, невозможно было от его бус отказаться.

– Сан Саныч, а что вы-то на него так пристально смотрите? – поинтересовался Чайкин.

– Да рожа у него какая-то… Глядишь – вроде видел где-то, а вроде … Нет, определённо не видел.

– А я видела, – раздался позади голос Екатерины Андреевны Романовой.

– Ё! – только и сказал Завадский.

– Тёть Кать? – растерянно пробормотал Чайкин.

– Нет-нет, пусть говорит, – потребовал Завадский и, подойдя к своему столу, картинно поклонился. – Здрас-сь! Не изволите присесть?

Дождавшись, пока Романова сядет, он брякнулся в кресло и, сложив руки, уставился на неё.

– Я его знаю, видела много раз, – повторила Екатерина Андреевна. – И да, добрый день Александр Александрович. Простите, что не поздоровалась сразу, просто как-то неудобно было приветствовать ваш напряжённый затылок.

Завадский в ответ лишь крякнул.

– Этот господин – уличный торговец, – продолжила Екатерина Андреевна. – Он без конца пристаёт ко мне то с какими-то рекламками, то с безделушками. Признаться, я даже один раз не устояла и купила у него вот это. – Екатерина Андреевна извлекла из сумочки миниатюрное складное зеркальце. – Называется «Чудо-зеркало». Торговец уверял, что оно молодит. Чушь, конечно, но я попалась. Не то чтобы я хотела… омолодиться. Хотя какая женщина этого не хочет? Мне просто стало любопытно.

– Екатерина Андреевна, – не выдержал Завадский, – давайте ближе к делу.

– Этот молодой человек, – продолжила Екатерина Андреевна и кивнула на портрет, – каждый день торчит возле метро.

– Вот это уже информация, – сказал Завадский, вставая. – Кстати, он действительно всё время так мерзко улыбается?

– Кто не умеет улыбаться, не должен заниматься торговлей, – процитировала Екатерина Андреевну китайскую пословицу.

– Ну да, конечно. Чайкин, отведи пока задержанного в камеру. Я жду тебя на выходе.

– Я с вами, – заявила Екатерина Андреевна и, не дав Завадскому возразить, продолжила: – Вам двоим придётся каждому встречному заглядывать в лицо, а я его узнаю издалека. Подойду и подам вам знак. А вы уж не теряйтесь.

Вместо ответа Завадский махнул рукой и вышел из кабинета.

Возле метро, как обычно, царило оживление. Такое ощущение, что количество людей, входящих и выходящих из метро, в течение дня не уменьшается. Будто нет пресловутого часа «пик», и каждый горожанин отправляется на работу или возвращается с неё, когда ему заблагорассудится.

Екатерина Андреевна подошла к выходу из метро в сопровождении напряжённо озирающихся джентльменов – Завадского и Чайкина.

– Господа, вы слишком напряжены, – заметила она. – Посмотришь на вас, так прямо охотники в поисках дичи.

– Екатерина Андреевна, прошу вас, оставьте ваши метафоры, – отозвался Завадский. – Давайте займёмся делом.

– Да, да, конечно, Александр Александрович. Только ответьте мне на один вопрос: почему всё-таки вы не взяли подкрепление?

– Екатерина Андреевна, подкрепление берут, когда ловят преступника, а мы с вами ищем неизвестно кого, какого-то призрачного «коробейника».

– Вы что же, полагаете, я его придумала?

– Нет, я так не полагаю. Я просто считаю, что ваш «коробейник» и тот, кто якобы подарил подруге Морозова какие-то бусы, – совершенно разные люди.

– Но фоторобот составили со слов Морозова.

– Да, только это ещё ничего не значит. Может, он тоже видел этого торговца у метро, а потом придумал, что встретил его в парке.

– То есть вы Морозову не верите?

– Пока у меня нет оснований верить ему. К тому же он просто мог напутать.

– Ну что же, тогда спросим у самого «коробейника», как вы его называете. Вон, кстати, и он.

– Где? – встрепенулся Чайкин.

– Стойте здесь! – скомандовала Екатерина Андреевна. – Я к нему подойду и подам сигнал.

– Какой сигнал? – спросил Чайкин.

– Перевешу сумочку с левого плеча на правое.

И она резвым шагом погрузилась в броуновское движение человеческих тел.

– Конспираторша, – проворчал Завадский и закурил.

– Сан Саныч! – чуть не крикнул Чайкин. – Перевесила.

– Где?

– Вон, глядите.

– Иди ты! Точно, мужик с дурацкой улыбочкой. Ну-ка, пошли!

Он затушил сигарету, бросил окурок в урну и направился к слащаво улыбающемуся мужчине, который в эту минуту всеми силами пытался всучить Екатерине Андреевне «Вечный туалет для кошек».

– Но у меня нет кошки, – возражала Екатерина Андреевна.

– Это же замечательно! – воскликнул торговец. – Купив этот «Вечный туалет для кошек», вы наверняка задумаетесь о том, чтобы завести питомца, который будет вам усладой в жизни, будет ждать вас с работы…

– Я пенсионерка.

– Будет ждать вас с долгих прогулок…

– Вы имеете в виду походы по врачам?

– И оттуда тоже.

– Вообще-то когда-то я хотела завести собаку.

– Это же замечательно! И продолжайте хотеть. А пока вы мечтаете о собаке, вы можете купить «Вечный туалет для кошек».

– Не вижу логики.

– А зачем здесь логика? Вы просто купите «Вечный туалет для кошек», и ваша жизнь преобразится.

– И всё будет замечательно?

– Ну конечно! А в придачу к «Вечному туалету для кошек» вы получите совершенно бесплатно…

– Молодой человек, можно ваши документы? – раздался голос Завадского.

– Что? – торговец вздрогнул и скользнул взглядом по удостоверению, которое Завадский держал в руке. – Конечно.

Он сунул в руки Екатерина Андреевне упаковку с пресловутым туалетом для кошек и неожиданно толкнул её прямо на Завадского. Екатерина Андреевна не удержалась на ногах и рухнула в объятия старого опера.

– Мерси! – поблагодарила Екатерина Андреевна Завадского. – Андрей, он, похоже, убегает, – сказала она Чайкину, с раскрытым ртом наблюдавшему за этой сценой.

– Чайкин! – рявкнул Завадский и, резким движением поставив Екатерину Андреевну в вертикальное положение, бросился за улепётывающим «коробейником».

– Вот блин! – крикнул Чайкин и побежал следом.

Через пять минут оба вернулись, запыхавшиеся и злые, особенно Завадский.

– Я же говорила, что надо брать подкрепление, – сказала Екатерина Андреевна.

Завадский лишь махнул рукой и направился к машине.

– Тёть Кать, ты как? – спросил Чайкин.

– Спасибо, что поинтересовался. Нормально. Только благодаря халатности твоего начальника…

– Он напарник, – поправил Чайкин.

– Вот-вот! Вы – два олуха на пару. И благодаря халатности твоего начальника мы упустили того, кто, вероятно, виновен в совершении ужасного преступления.

– Но его побег ещё не доказывает, что он преступник.

– Не доказывает. Однако честные люди от милиции не улепётывают, сверкая пятками.

– От полиции.

– Тем более.

– И что теперь делать?

– Есть одна идея, – сказала Екатерина Андреевна, выудив из сумочки зеркальце. – Можешь узнать, кто в наших краях оптом торгует этим «чудом»?

Екатерина Андреевна остановилась у торца многоэтажки, возле козырька над лестницей, ведущей в подвальное помещение, и достала из кармана записку. Сверившись с адресом, она спустилась вниз по ступенькам и тут только заметила невзрачную табличку возле входа: ООО «Миракл».

– Ага! – Екатерина Андреевна ещё раз взглянула на записку. – Значит, сюда.

Она потянула за ручку двери и вошла внутрь. В конце короткого коридора была ещё одна дверь, толкнув которую, Екатерина Андреевна оказалась в маленьком помещении, где за тремя столами ютились три девицы. Перед каждой из них возвышался старенький монитор. Две девицы были заняты посетителями, третья оказалась свободна.

– Здравствуйте, – сказала Екатерина Андреевна и присела на стул.

– Здравствуйте, – ответила девица, не глядя на неё. – Одну минуту.

Она что-то торопливо печатала на компьютере. Пальцы её метались по клавиатуре с невероятной быстротой. Екатерина Андреевна даже загляделась на это действо и не заметила, как девица подняла на неё взгляд.

– Я вас слушаю.

– А? Да, да, конечно! – встрепенулась Екатерина Андреевна.

Она достала из сумочки зеркальце и положила его на стол.

– Это же ваш товар?

– Да, мы поставляем такую продукцию, – ответила девица, едва скользнув взглядом по зеркальцу. – У вас какие-то претензии? Тогда вы должны обратиться непосредственно к продавцу, у которого приобрели этот товар.

– Это-то я и пытаюсь сделать, – улыбнувшись, ответила Екатерина Андреевна. – Вот только я никак не могу его найти. Вы бы не могли мне помочь?

Она достала из сумочки фоторобот с портретом коробейника и положила на стол.

– Мне нужны его имя и адрес.

– Я его не знаю, – тут же ответила девица и уткнулась в компьютер.

– А если подумать?

Екатерина Андреевна подвинула портрет ближе к девице.

– Ничем не могу помочь, – ответила девица, отодвигая от себя фоторобот.

– Очень жаль! – со вздохом произнесла Екатерина Андреевна, пряча портрет «коробейника» в сумочку. – Дело в том, что этот товарищ подозревается в мошенничестве, при этом он во всех своих махинациях ссылается на вашу фирму. Я просто хотела убедиться в том, что он говорит неправду. Думала, вы мне в этом поможете… Вы же не хотите проблем с прокуратурой?

Пальцы девицы, бегающие по клавиатуре, замерли, она медленно повернула голову и дрожащим голосом спросила:

– А вы из прокуратуры?

– Хуже, милочка. Я – из Ка Гэ Бэ.

– Из… Ка Гэ Бэ? А что это?

– О, поверьте, вам лучше не знать.

– Одну минуту. – Девица схватила телефон. – Вы не могли бы выйти? – зловеще прошептала она в трубку.

Через несколько секунд дверь позади неё распахнулась, и на пороге возник невысокого роста пухленький мужичок лет пятидесяти с проплешиной на голове, по бокам которой беспорядочно вились остатки былой шевелюры.

– Да, Зина?

– Эдуард Соломонович, к вам тут женщина из Ка Гэ Бэ.

– Из Ка… – Эдуард Соломонович запнулся и уставился на посетительницу.

– Добрый день! – поздоровалась Екатерина Андреевна, протягивая ему руку. – Я думаю, мы подружимся.

Спустя час Екатерина Андреевна в свойственной ей манере ворвалась в кабинет Завадского и положила перед ним на стол записку.

– Вот!

– Что это? – спросил Завадский, даже не успев в очередной раз возмутиться внезапным вторжением Екатерины Андреевны.

– Адрес и паспортные данные того субъекта, которого вы с таким рвением пытались поймать у метро.

Чайкин подскочил со своего места и, забежав за спину Завадскому, заглянул ему через плечо.

– Да ладно! – воскликнул Завадский. – Вы издеваетесь? Коробейник?

– Именно!

– Не может быть! – вскричал Чайкин.

– Я тоже сперва не поверила. – Екатерина Андреевна села на стул и, сложив руки на груди, откинулась на спинку. – Его фамилия – Коробейник.

– Заводи! – крикнул Завадский.

Помимо него в кабинете находились Чайкин, Морозов и чуть в стороне притулилась на краешке стула Екатерина Андреевна. Несмотря на протест Завадского, она всё же осталась поприсутствовать на очной ставке.

Помощник дежурного завёл в кабинет сгорбленного приунывшего Коробейника, совсем не похожего на того улыбчивого, пышущего энергией уличного торговца.

– Гражданин Коробейник, присаживайтесь, – сказал Завадский.

Коробейник повиновался.

– Скажите, – продолжал Завадский, кивая на Морозова, – вам знаком этот человек?

– Первый раз вижу, – буркнул Коробейник.

– Да что он врёт? – вскричал Морозов, вскакивая.

– Сядьте! – приказал Завадский.

– Это он всучил нам те бусы, – сказал Морозов, усаживаясь на место.

– Не знаю я ни про какие бусы, – не сдавался Коробейник.

– Как же ты не знаешь? – возмутился Морозов. – Ты же сам их на Свету надел! Подарок, подарок!

– Вы меня с кем-то спутали, – продолжал сопротивляться Коробейник.

– А почему вы от нас убежали? – спросил Чайкин.

– Испугался.

– Чего? – поинтересовался Завадский.

– Что вы эти… рэкетиры.

– Мы же предъявили вам удостоверения, – возразил Чайкин.

– Мало ли таких удостоверений! Вон, в любом переходе купить можно.

– Слушай, ты! – вспылил Завадский. – Ты мне тут дурочку не валяй.

– Я никого не валяю. Ничего не видел, ничего не слышал, ничего не знаю.

Завадский беспомощно откинулся в кресле.

– Ну, как же не знаете, голубчик! – послышался голос Екатерины Андреевны. – Я бы на вашем месте не стала отпираться. – Она подошла к Коробейнику, заглянула прямо в глаза и обезоруживающе улыбнулась. – Вы же только хуже себе делаете. Ведь камера наблюдения всё зафиксировала: и вас, и бусы.

Коробейник на мгновение застыл, и тут его понесло:

– А что вы ко мне прицепились? Я ничего противозаконного не совершал. Где сказано, что торговать – это преступление? А я даже не торговал, я просто проводил рекламную акцию. Реклама теперь тоже преступление? Я не понимаю, в чем меня обвиняют? И если уж на то пошло, обвиняйте не меня, а того, кто это всё устроил.

Он умолк и потупился.

– Устроил? – переспросил Завадский. – Вы кого имеете в виду?

– Кого, кого… Этого… ну, мужика с лодочной станции. Это он мне те бусы всучил и фотографию вон ихнюю показал. И ещё этот… как его… купон!

– Что за купон?

– На бесплатное катание, – вспомнил Морозов. – Точно! Там ещё купон был – целый час бесплатного катания на лодке.

Завадский с Чайкиным переглянулись.

– Ну вот, кажется, кое-что уже проясняется, – сказала Екатерина Андреевна, вставая и направляясь к двери.

– А по мне, так всё ещё больше запутывается, – проворчал Завадский.

– Кстати! – Она обернулась и посмотрела на Коробейника. – А почему вы называете себя «мерчандайзером»?

– Не знаю. – Коробейник пожал плечами и, подумав, добавил: – Слово красивое.

– Дело в том, что мерчандайзер – это, скорее, товаровед. А вам бы следовало именовать себя «хокером».

– Какой же я хакер?

– Не хакер, а «hawker», что в переводе с английского означает «уличный торговец»… Ну что же, дальше, я думаю, вы сами разберётесь.

– Я провожу, – сказал Чайкин и вышел в коридор вслед за Екатериной Андреевной.

– Ну, ты даёшь, тёть Кать!

– Учись, студент. – Екатерина Андреевна ласково щёлкнула его по носу. – Словосочетание «камера наблюдения» сразу делает людей искренними. Только это мало что нам даёт. Если тут и впрямь замешан лодочник, то его уже и след простыл.

Она повернулась и пошла к выходу.

– Тёть Кать! – крикнул Чайкин.

Екатерина Андреевна обернулась.

– А разве там камеры есть?

Екатерина Андреевна сидела в кресле с небольшой книжкой в руках. На обложке – огромная оса на фоне четырёхмоторного самолёта, а сверху надпись «Death in the clouds»⁵.

Казалось, она очень внимательно вчитывается в захватывающий роман Агаты Кристи – Екатерина Андреевна никак не спешила переворачивать страницу. Однако при ближайшем рассмотрении становилась ясна причина такой медлительности – глаза Екатерины Андреевны были закрыты, она спала.

Телефонный звонок взорвал тишину. Екатерина Андреевна вздрогнула, книжка полетела на пол, очки соскочили с носа и брякнулись на колени.

Телефон продолжал звонить. Ещё мгновение Екатерина Андреевна пыталась сообразить, откуда доносится этот назойливый звук, и наконец поняв, кинулась в прихожую.

– Я слушаю! – прокричала она в трубку немного громче, чем следовало.

– Его нет, – послышался в трубке полный отчаяния голос Чайкина.

– Кого? – не поняла Екатерина Андреевна.

– Лодочника. На станции сказали, что он ещё вчера уволился. Дома его тоже нет.

– Этого и следовало ожидать, – проговорила Екатерина Андреевна. – Кстати, у него фамилия случайно не Лодочник?

– Нет, – отозвался Чайкин. – Корытов.

– Ну, это почти одно и то же… Ты Завадскому уже сообщил?

– Нет ещё. Иду докладывать.

– Ладно, не отчаивайся. Либо мы что-нибудь придумаем, либо этот Корытов сам где-нибудь объявится.

– Хорошо бы, тёть Кать!.. Ладно, пока!

– Пока, – ответила Екатерина Андреевна и повесила трубку.

Вернувшись в комнату, она выглянула в окно. Стояла пасмурная погода, но дороги были сухие.

– Ха! – сказала Екатерина Андреевна и вновь направилась в прихожую. – Ха! – повторила она, взглянув на себя в зеркало. – Красота – недолговечное царство, – процитировала она Сократа и, накинув плащ, вышла из квартиры.

– Вот зараза! – выругался Завадский. – И что теперь прикажешь делать? Где его искать?

– Я пока не знаю… – Чайкин пожал плечами. – Что-нибудь придумаем. Может, он сам где-нибудь объявится?

– Что? Чайкин, ты себя слышишь? Проклятье! Дело разваливается на глазах. Придётся отпускать Морозова и Коробейника.

– Почему?

– По кочану! У нас на них ничего нет. Или у тебя есть идея получше?

– Нет, – потупившись, сказал Чайкин.

– Тогда иди и приведи их сюда, обоих.

– Хорошо. – Чайкин подошёл к двери и приоткрыл её. – Сан Саныч, а что с лодочником-то делать будем?

– Искать, Чайкин! Не мог же он сквозь землю провалиться. А вот если не найдём… Будем готовить мыло.

– Намыливать шею?

– Это если повезёт. А то как бы что-нибудь другое намыливать не пришлось.

Через несколько минут Чайкин вернулся в сопровождении обоих подозреваемых.

– Присаживайтесь, – сказал Завадский.

– Сан Саныч, – шепнул ему на ухо Чайкин, – там эта, Заболоцкая пришла.

– Зачем?

– Говорит, его навестить, – Чайкин кивнул на Морозова.

– Давно?

– Что?

– Пришла.

– Когда я выходил, уже была там.

– Смотри-ка, прямо как чувствовала. Вот это любовь, а?

– Так что ей сказать?

– Скажи, пусть ждёт.

Чайкин вышел.

– Та-ак, – протянул Завадский. – Теперь с вами. Гражданин Морозов, прошу вас расписаться вот здесь.

Он протянул ему бланк. Морозов не читая подписал.

– Хорошо, – сказал Завадский. – Вот вам пропуск, вы свободны. Документы получите у дежурного.

– Как? – встрепенулся Морозов.

– Молча, – ответил Завадский. – И имейте в виду, из города никуда не выезжать.

Он потряс в воздухе подписанным Морозовым бланком.

– А что это? – спохватился Морозов.

– Подписка о невыезде. Попробуете нарушить, будете сидеть в камере до суда. Да, и вот вам моя визитка. На всякий случай.

Морозов схватил пропуск с визиткой Завадского и, не прощаясь, выскочил в коридор, едва не столкнувшись в дверях с Чайкиным.

– А я? – растерянно спросил Коробейник.

– И вы, – ответил Завадский. – Расписывайтесь. Из города не выезжать.

– Понял, – сказал Коробейник, хватая ручку и расписываясь. – Можно идти?

– Можно.

Он побежал к двери, но не успел открыть её – дверь распахнулась сама. На пороге стояла Екатерина Андреевна.

– Мерзкая погода, – пожаловалась она, поёжившись. – Ещё вчера была такая жара, а сегодня – словно осень наступила.

Коробейник поспешил ретироваться. Завадский издал что-то среднее между стоном и рыком и с размаху припечатался лбом о стол.

– Я тоже рада видеть вас, Александр Александрович.

– Тёть Кать, ты чего?

– Если скажу, что просто зашла проведать тебя, ты не поверишь.

– За что мне всё это! – всхлипнул Завадский.

– Даже если моё присутствие вам в тягость, – сказала Екатерина Андреевна, – имейте такт не показывать этого. Тем более что, если бы не я, вы бы до сих пор обвиняли во всех смертных грехах этого бедного Морозова.

– Знаете что, Екатерина Андреевна, – парировал Завадский, – а вы не замечали, что все ваши идеи только заводят нас в тупик?

– Просто надо быть порасторопнее. Если уж вы зашли в тупик, то следует развернуться и начать искать другой выход, а не стоять и не пялиться на закрытую дверь.

– Ну, знаете! – взорвался Завадский. – Это уже ни в какие ворота не лезет. Прошу вас покинуть мой кабинет. Чайкин!

– Вообще-то, насколько мне известно, это ваш общий с Андреем кабинет. Но я непременно исполню вашу просьбу, если вы не откажете мне в любезности исполнить мою. Вы уже нашли мобильный телефон Морозова?

– Телефон? – переспросил Чайкин. – Так он же в пруду утонул.

– А при чем здесь телефон? – напрягся Завадский.

– Помните, Морозов говорил, что перед тем, как всё случилось, на его телефон приходили какие-то сообщения? Может, в них кроется разгадка?

– Ерунда! – отмахнулся Завадский. – Да и как теперь прикажете его искать? Водолазов вызывать? Весь пруд прочёсывать? Нам этого никто не позволит.

– А можно как-то узнать, что было в этих сообщениях?

– Наверное… – пробормотал Чайкин.

– Вот и отлично!

Екатерина Андреевна повернулась и направилась к выходу. Возле двери она задержалась.

– И с какого номера они приходили?

– А что, если правда узнать? – спросил Чайкин, когда дверь за Екатериной Андреевной закрылась.

– Это же твоя тётя придумала, вот ты и узнавай, – ответил Завадский. – Хотя надо признать, тут она, похоже, права.

Екатерина Андреевна подошла к пруду и с сомнением посмотрела на мутную воду.

– Ассалому алейкум! – раздалось позади.

Екатерина Андреевна обернулась и увидела старого таджика.

– А, Сархат! Вы-то мне как раз и нужны, голубчик.

– Щиво изволите? – произнёс Сархат и, растянув губы, продемонстрировал четыре золотых зуба.

– Во как! – воскликнула Екатерина Андреевна, всплеснув руками. – А где, скажите, пожалуйста, ваш Анзур?

– Та вон идёт-биридёт, – ответил Сархат, показав на ковыляющего с метлой под мышкой и граблями в руке Анзура.

– Что это с ним? Почему он хромает?

– А! – Сархат махнул рукой. – Я ему гаварил, ни наси насок сапог, наси партянка. Ни сулушал.

– Натёр, что ли?

– Савсем натёр!

– Ну, это не беда. Я тоже время от времени натираю. Как купила новые туфли, так уже целый год натираю. Вот! – Она достала из сумочки тюбик и протянула подошедшему Анзуру. – Смазывай два раза в день, утром и вечером. Через три дня всё пройдёт.

Сархат быстро перевёл ему на таджикский.

– Сыпасиба! – выдавил из себя Анзур.

Екатерина Андреевна ласково посмотрела на него и улыбнулась.

– Не за что! Кстати! Не откажите в любезности, мне нужна ваша помощь.

– Щиво изволите? – повторил Сархат недавно выученную фразу.

– Да, да, я именно об этом. Один мой знакомый обронил здесь свой телефон.

– Гиде? – Сархат закружился юлой, оглядывая окрестности.

– Нет, нет! Там! – Екатерина Андреевна показала рукой на пруд.

– Уах! – хором сказали Сархат и Анзур.

– Нужно его найти.

– Гиде искат? Пируд балшой! – воскликнул Сархат, хватаясь за голову.

– А везде искать не надо, – сказала Екатерина Андреевна, подойдя ближе к пруду. – Вот где-то здесь. От берега до середины, не дальше.

– Ни, ни, ни, – мотая головой, ответил Сархат. – Никак ни можна! Видишь, написан – купаний запршено! Щилавек у пируд нильзя. Вада палахой, сыразу изирывайся.

– Как это, взрывается?

– Быдыщ! – изобразил Сархат.

– Вы про тот случай с девушкой?

– Да, да, девущк.

– Так вы полагаете, это вода такая… взрывоопасная?

– Савысем апасный!

Екатерина Андреевна присела на корточки и сунула руку в воду. Сархат и Анзур боязливо попятились.

– Да нет, бессмыслица какая-то! – сказала Екатерина Андреевна и оглянулась на перепуганных таджиков.

Весь их вид – перекошенные от страха лица, дрожащие колени – давал понять, что в ближайшее время загнать таджиков в пруд не удастся.

– А как же вы рыбу ловить будите? – прищурившись, спросила Екатерина Андреевна, вспомнив об их любимом ночном занятии.

Таджики переглянулись.

– Берег лавить, – поразмыслив, ответил Сархат. – Лодка лавить.

– Ну, вот и телефон поищите с лодки, – нашлась Екатерина Андреевна. – Граблями.

Она кивнула на шанцевый инструмент, который Анзур прижимал к груди. Таджики снова переглянулись, посмотрели на грабли.

– Ошын гылубако, – заключил Сархат.

Анзур тем временем приложил метлу к граблям, изображая, как можно нарастить древко.

– Молодец! – воскликнула Екатерина Андреевна. – Какой сообразительный юноша! Кстати, Сархат, всё время забываю спросить, кем он вам приходится?

– Пилимянник унук, – ответил Сархат.

– Стало быть, внучатый племянник?

– Ага! – Сархат улыбнулся, снова обнажив свой золотой запас.

– Прямо как мой Андрюша, – проговорила Екатерина Андреевна. – Тоже сообразительный, только всё время смотрит в рот начальству.

– Щито смотрит? – переспросил Сархат.

– Да так, неважно, – отмахнулась Екатерина Андреевна. – Ну, так мы договорились? Поищите телефон?

Звонок в дверь вывел Морозова из оцепенения. Он взглянул на часы и сообразил, что уже минут сорок сидит с пультом в руках перед выключенным телевизором.

– Ты? – воскликнул Морозов, увидев за дверью Заболоцкую.

– Я думала, ты обрадуешься.

– Я рад. – Он отступил в сторону, впуская её в квартиру. – Ты извини, просто столько всего в последнее время…

– Я понимаю, потому и пришла, – сказала Заболоцкая, подставляя ему плечи.

Морозов снял с неё плащ и повесил на вешалку. Они прошли в комнату.

– Ну как ты? – спросила она.

– Держусь.

– Я знаю. Ты сильный.

– Да уж! Если бы не ты… Кстати, спасибо тебе.

– Мне? За что?

– Ну как, ты же за меня вступилась.

– А, пустяки! Ты бы за меня тоже вступился.

– Не уверен. Мы же с тобой расстались. Я был с ней. А ты всё равно… Нет, я бы так не смог.

– Брось! Ты просто устал. Ещё бы! Больше суток в камере… Кстати, у тебя не найдётся выпить? Надо бы отметить твоё благополучное освобождение.

– Вообще-то нет. И не только выпить, но и закусить. У меня в холодильнике мышь повесилась. Знаешь, ты посиди здесь, а я быстренько в магазин метнусь, куплю что-нибудь.