Владимир Анин
Екатерининский парк
– Почему ты так решила? – спросил Чайкин.
– Она определённо не из Питера, – ответила яростным шёпотом трубка мобильного телефона. – Петербуржец никогда не назовёт парадное подъездом.
Екатерина Андреевна снова оглянулась на подъезд. Дверь скрипнула, на улицу вышла женщина с огромной собакой. Екатерина Андреевна отошла немного в сторону.
– Да и не медсестра она никакая. Потому что сосудов черепа не существует.
– Чего-чего? Какого черепа? – не понял Чайкин.
– Неважно! Её надо срочно задержать!
– На каком основании? – вмешался в разговор Завадский.
– Это кто? Это вы, Завадский? – отозвалась трубка. – Так придумайте основание.
– Пф-ф! – только и смог ответить Завадский.
– Тёть Кать, мы не можем задержать человека просто так, на основании твоих умозаключений, – попытался объяснить Чайкин.
– Тогда хотя бы проверьте её. Это вы можете?
– Хорошо. Проверим, – поспешил закончить разговор Завадский.
– Спасибо, тёть Кать. Пока, – протараторил Чайкин и нажал отбой.
– Всего хорошего, – проворчала Екатерина Андреевна и спрятала телефон в сумочку.
В машине на некоторое время воцарилась тишина.
– Ураган, – прервал паузу Завадский.
На большом подоконнике раскинулась целая цветочная клумба. Чего здесь только не было: и герань, и примула, и гортензия, и фиалка, и азалия, и хризантема, и даже экзотическая якобиния. Екатерина Андреевна Романова, одетая в шёлковый домашний халат, уперев левую руку в поясницу, сосредоточенно поливала цветы из расписной лейки с длинным носиком.
Телефонный звонок вывел её из задумчивости, Екатерина Андреевна нажала на кнопку громкой связи и вернулась к цветам.
– Я вас слушаю, – сказала она.
– Привет, тёть Кать! – гаркнул из динамика возбуждённый голос.
– А, это ты, Пинкертон!
– Рая, сиделка, – не медсестра из Питера, она повариха из Кишинёва. Ты была права!
– А я всегда права… – Екатерина Андреевна бросила взгляд на своё отражение в большом овальном зеркале с толстой бронзовой оправой и усмехнулась. – Вы её задержали?
– Задержали.
– А как же – основание? – ехидно поинтересовалась Екатерина Андреевна.
– У неё документы поддельные. Но это ещё не всё. Мы нашли у неё вещи и драгоценности, которые принадлежали Нателле. Так что, похоже, призрак – это она!
Екатерина Андреевна на мгновение задумалась, затем, поставив лейку на ломберный столик, сняла телефонную трубку.
– Не торопись с выводами.
В комнате для допросов было душно. Свет едва проникал сквозь густо закрашенное белой краской зарешеченное окно.
За обшарпанным столом, сложив перед собой руки, сидел Завадский. Напротив ёрзала на стуле Рая, беспокойно рыская взглядом по комнате, словно в поисках какой-то неожиданной поддержки.
– Послушай, у тебя нашли вещи, похищенные из квартиры Ларионова, – усталым голосом произнёс Завадский, – у тебя был мотив…
– Ну, не наряжалася я никаким призраком! – чуть не плача воскликнула Рая. – Вещи брала, это правда. Да мне даже не в чем было в кино пойти. А знаете, как хотелося нормально выглядеть, не какой-то лахудрой! Я бы потом вернула, честное слово…
– Ну да, конечно. Вернула бы. И драгоценности тоже?
С грохотом распахнулась дверь, и в комнату ворвалась Екатерина Андреевна Романова. За её спиной маячил перепуганный Чайкин.
– Опять вы? – раздражённо бросил Завадский. – Чайкин! Какого черта…
Не обращая на него никакого внимания, Екатерина Андреевна подошла к Рае. Бросив на стол сумочку, она принялась размахивать руками и бубнить что-то похожее на африканские заклинания.
– Господи Иисусе! Что вы делаете? – вскричала Рая.
– Да, в самом деле… – поинтересовался Завадский.
– Тихо! – шикнула Екатерина Андреевна и взглянула на часы.
Через несколько секунд с улицы донёсся колокольный звон. Рая начала неистово креститься.
– Чайкин, убери отсюда свою тётю! – взмолился Завадский.
– Не беспокойтесь, – взяв со стола сумочку, сказала Екатерина Андреевна, – я уже ухожу.
С торжествующей улыбкой на лице она направилась к выходу. У двери Екатерина Андреевна остановилась и, снисходительно посмотрев на окружающих, заявила:
– Это не она.
В коридоре Чайкин догнал свою тётю.
– Ну что ты здесь устроила! – яростно зашептал он. – Ты же… ты же позоришь меня!
– Это я тебя позорю? – вскинулась Екатерина Андреевна. – Это ты меня позоришь! Вместе со всем своим отделением милиции!
– Полиции.
– Неважно! Если два сыщика не могут разобраться с несчастной иммигранткой…
Из допросной комнаты вышел Завадский с папкой подмышкой и незажжённой сигаретой в зубах.
– Ну, знаете! Это уже переходит все границы! – обратился он к самовольной сыщице. – Тоже мне, экстрасенс!
– А вы сами посудите: набожная, суеверная женщина – она бы побоялась изображать призрака. И зеркала бы бить не стала. Это кто-то другой.
В дальнем конце коридора показались Вениамин Аркадьевич и Жанна. Увидев Екатерину Андреевну, Завадского и Чайкина, Ларионов поспешил к ним.
– Где Рая? Она созналась?
– Рая тут ни при чем, – ответила за всех Екатерина Андреевна.
– Ну, я бы не стал пока… – возразил Завадский.
– Я знал! – воскликнул Вениамин Аркадьевич. – Такая скромная женщина! Из Петербурга!
– Она из Кишинёва, – поправила Екатерина Андреевна.
– Как из Кишинёва?
– Но это не она утроила погром в вашей квартире.
– Но тогда кто? – спросила Жанна.
Скрипнув старыми петлями, отворилась массивная дверь. В тёмную прихожую шагнул Вениамин Аркадьевич с Тимошей на руках. Он щёлкнул выключателем, отпустил собачонку и положил шляпу на полку.
Из глубины квартиры донёсся громкий стук и звон стекла. Ларионов вздрогнул, Тимоша, тявкая, побежал в комнату. Вениамин Аркадьевич, крадучись, направился следом. Дрожащей рукой он включил свет и замер в ужасе.
На стене гостиной, рядом с обгоревшим портретом Нателлы, багровела надпись: «Беги отсюда!».
Завадский, по своему обыкновению, задумчиво прохаживался по комнате, Чайкин разглядывал разбитое оконное стекло, а Екатерина Андреевна изучала надпись на стене.
– Теперь даже капли некому подать, – сетовал Вениамин Аркадьевич, наливая корвалол в рюмку.
– Между прочим, Рая была в полиции, когда злоумышленник проник в квартиру, – заметила Екатерина Андреевна.
– Да, похоже, сиделку придётся отпустить, – вздохнул Завадский.
– Как отпустить?
– Так ведь уважаемый господин Ларионов забрал своё заявление…
– Да, да, я забрал, – подтвердил Вениамин Аркадьевич. – Я не хочу, чтобы Рая пострадала…
– Но ведь у неё поддельные документы! – не успокаивалась Екатерина Андреевна.
– Это уже не наша забота, – отмахнулся Завадский. – Пусть миграционная служба разбирается.
– А завещание?
Вениамин Аркадьевич проглотил корвалол.
– Завещание придётся переписать, – сказал он, поморщившись.
– На Жанну?
– На Жанну. Вы же не думаете, что это её художества?
– Нет, не думаю… – согласилась Екатерина Андреевна. – Может, это студентка, которая вчера вам угрожала?
– Ну-ка, ну-ка! Что ещё за студентка? – заинтересовался Завадский. – И почему я ничего не знаю?
– Это Валерия. Долгополова, – пояснил Вениамин Аркадьевич. – Она провалила экзамен, и я подал документы на её отчисление. Но я не думаю…
– Скажите, Вениамин Аркадьевич, – перебила его Екатерина Андреевна, – а Нателла была левшой?
– Нет… А что?
– Посмотрите на эту надпись – она сделана левшой. Капли краски на полу – чем правее, тем ближе к стене.
Тимоша, кружась под подоконником, громко тявкнул. Чайкин опустил взгляд и кончиками пальцев поднял с пола белую перчатку.
– Тут перчатка, – пробормотал он.
– Женская! – воскликнул Завадский.
– Шёлковая, – уточнила Екатерина Андреевна.
– У Нателлы таких не было… – сказал Вениамин Аркадьевич.
– Ну, вот видите! – обрадовался Чайкин. – Значит, это не она.
– Призрак в перчатках, – задумчиво проговорил Завадский и вздохнул. – Чистюля какой-то…
Лето, похоже, никак не желало уступать место уже пришедшей осени. На улице по-прежнему было жарко. Несмотря на будний день, в Екатерининском парке было много народу. Екатерина Андреевна и Чайкин сидели на скамейке в тени каштана и с наслаждением поглощали эскимо.
– Ладно, я побегу, – сказал Чайкин, доев мороженое. – В театр опаздываю.
– В театр?
– Надо побеседовать с Валерией Долгополовой, студенткой Ларионова.
Екатерина Андреевна выбросила обёртку от мороженого в урну, вытерла платочком губы и резко встала со скамейки.
– Я с тобой, – заявила она.
В это мгновение к ней подбежала толстая слюнявая собака и принялась надрывно брехать. Следом подошла хозяйка собаки, в которой нетрудно было узнать Кабанову – недавнюю посетительницу Вениамина Аркадьевича, грозившую ему выселением. Екатерина Андреевна сразу заметила белые перчатки у неё на руках.
– Тоби, фу! – крикнула Кабанова. – А, это вы, «свидетель»… – фыркнула она, узнав Екатерину Андреевну. – Тоби! Ко мне!
Кабанова пристегнула собаку на поводок и ушла.
– Кто это? – удивлённо спросил Чайкин.
– Некто Кабанова Аделаида Ростиславовна, – ответила Екатерина Андреевна. – Из строительной компании, которая пытается выселить Вениамина Аркадьевича из его квартиры. Ты обратил внимание, как она пристегнула поводок?
– Как?
– Левой рукой. Она левша! И носит белые шёлковые перчатки.
– Да-а? – растерянно протянул Чайкин. – Так, может…
– Может, – согласилась Екатерина Андреевна. – Но сначала – в театр!
Актриса, в ярком гриме и с охапкой цветов в руках, вбежала в гримёрку. Вдалеке были слышны не стихающие аплодисменты. Актриса посмотрела в зеркало и, одарив себя чарующей улыбкой, бросила цветы на столик.
– Добрый вечер! – раздалось позади.
Актриса обернулась и увидела Екатерину Андреевну, расположившуюся в кресле. Рядом стоял Чайкин.
– Здрась… – пренебрежительно бросила актриса, а точнее, начинающая актриса и нерадивая студентка Вениамина Аркадьевича, Валерия. – Хм! Я вас помню! Вы были дома у Лопедевеги?
Валерия села напротив зеркала и принялась снимать грим.
– Лопедевеги? – переспросил Чайкин. – Ах, ну да!
– А ты ещё кто? – спросила актриса, будто впервые заметив его.
Чайкин полез в карман за удостоверением.
– Я, вообще-то, полиция, – сказал он. – У меня к вам вопрос: где вы были вчера вечером?
– Где мы были, мы не скажем, а что делали – покажем! – пропела Валерия.
– Покажете? – растерянно пробормотал Чайкин.
– Если я тебе покажу – ты ночью не уснёшь! – обернувшись и посмотрев ему прямо в глаза, таинственным голосом произнесла актриса и тут же расхохоталась. – Неужели что-то с Лопедевегой? Надеюсь, он наконец околел. Старый хрыч!
– С какой стати? Он жив.
– Какая жалость! – воскликнула Валерия.
Среди множества вещей, разбросанных на гримерном столике, Екатерина Андреевна приметила колоду карт. Она взяла её и протянула Валерии.
– Вытащите любую карту, милочка.
– Вам что, делать нечего? – фыркнула актриса.
– Тащи! А то порчу напущу! – неожиданно грозно прошипела Екатерина Андреевна, сверкнув глазом, будто заправская цыганка.
Чайкин даже рот разинул от удивления.
– Ну, ладно, ладно, – испуганно пролепетала Валерия и вытащила из колоды карту.
– Дама треф, – объявила Екатерина Андреевна.
– Это хорошо или плохо? – дрогнувшим голосом спросила актриса.
– Вы левша.
– Я знаю. И что с того?
– Значит, теперь у нас две левши, – задумчиво проговорила Екатерина Андреевна. – А какие у вас перчатки?
– Чего? – не поняла Валерия.
Завадский сидел за столом и полуприкрытыми глазами наблюдал за кружащим по кабинету Чайкиным.
– Это та тётка с собакой! Как её… Кабанова! Сто процентов! – восклицал Чайкин.
– Взрослая, солидная женщина! – с сомнением произнёс Завадский. – Ей что, делать нечего?
– Но перчатка-то её!
– Это ещё не доказано.
– И она левша! – не отступался Чайкин.
– А это ещё ничего не значит, – возразил Завадский. – Скажи честно, это всё твоя тётка выдумала?
– Не выдумала, а сопоставила, – послышалось сзади.
Завадский вздрогнул и обернулся. В дверях стояла Екатерина Андреевна.
– Я прошу прощения за неожиданное вторжение… – сказала она.
– При всем уважении, Екатерина Андреевна, – перебил её Завадский, – здесь – отделение внутренних дел…
– Я знаю, что здесь – отделение внутренних дел, Александр Александрович. Потому и пришла. Я предполагала, что вы не станете слушать Андрея.
– И решили подогнать тяжёлую артиллерию?
– Нечего сказать, убойный комплимент. Хотя я бы охарактеризовала себя, как лёгкую мортиру. – Екатерина Андреевна присела на стул. – У Кабановой есть мотив. Это факт. И есть возможности.
– Я вас умоляю! – отмахнулся Завадский. – Как вы себе это представляете? Толстая тётка влезла в окно с банкой краски подмышкой, разбила зеркала. Да ещё и призраком нарядилась! Это же просто глупо!
– В квартире точно была она, – не унималась Екатерина Андреевна. – И вряд ли она забралась туда через окно. Скорее всего, каким-то образом открыла дверь. Но в одном вы правы – толстая тётка! Призраком наряжалась не Кабанова – не та комплекция. Значит, есть кто-то ещё… Вы должны установить за ней наблюдение!
– Что? Какое наблюдение? Вы издеваетесь?
– Может, у неё есть сообщница?
– Сообщница?
Екатерина Андреевна поднялась и бодрой походкой направилась к выходу.
– Подумайте над этим, – бросила она на ходу.
– Караул! – схватившись за голову, взвыл Завадский.
– Сан Саныч, в самом деле – давайте установим наблюдение за Кабановой, – загоревшись этой идеей, предложил Чайкин.
– Хорошо! – помолчав, согласился Завадский. – Вот сам за ней и понаблюдаешь. Но чтобы я твою тётю здесь больше не видел!
В квартире Ларионова раздался звонок. Вениамин Аркадьевич подошёл к двери и открыл. На пороге стояла, одетая в чёрный костюм и такого же цвета шляпку, улыбающаяся Екатерина Андреевна.
– Добрый вечер, – произнесла она.
– Здравствуйте! Очень хорошо, что зашли, – обрадовался Вениамин Аркадьевич. – Я как раз чай пить собирался. Прошу вас…
– Благодарю! Весьма признательна. – Екатерина Андреевна сняла шляпку и подала хозяину. – А когда вы собираетесь выгуливать вашего питомца? – Она кивнула на выкатившегося в прихожую Тимошу.
– Где-то через час.
– Превосходно!
В тёмном парке было пустынно. Время от времени выглядывавшая из-за облаков луна заливала мрачный ландшафт мистическим светом и вскоре снова скрывалась, отдавая окружающий мир на откуп мгле, лишь местами разорванной лучами редких фонарей.
Вениамин Аркадьевич робко вышагивал по дорожке. Впереди на поводке семенил Тимоша, то и дело оглядываясь на поминутно останавливающегося и озирающегося хозяина.
Из-за ротонды, расположенной возле пруда, за ними внимательно следила фигура, странным образом напоминающая старуху Шапокляк.
– Веничка-а, – донеслось из темноты. – Ты идё-ошь?
Шапокляк напряглась и немного высунулась из своего укрытия, подставив лунному свету лицо, которое оказалось лицом Екатерины Андреевны. Возбуждённые глазки сверкали из-под очков, будто два уголька на фоне падающей на лоб тени от шляпки. Екатерина Андреевна напряжённо искала взглядом источник голоса. Ничего. Точнее, ни зги.
– Нателла? – послышался голос Ларионова.
– Иди-и ко мне-е… – отозвалась Нателла.
Её завывающий голос казался объёмным и словно доносился отовсюду сразу.
Позади раздался плеск воды и невнятное бормотание. Екатерина Андреевна пригнулась и бесшумно подкралась к пруду. На фоне сверкающей водной глади отчётливо выделялись две фигуры: одна низкорослая, другая долговязая.
– Дар кучо? – громким шёпотом спросила низкорослая фигура.
– Дар ин чо! – ответила долговязая фигура.
Вновь послышался плеск воды.
– Тихо вы! – выскочив из-за кустов, шикнула Екатерина Андреевна. – Расшумелись тут!
Обе фигуры, одна за другой, с шумом попадали в пруд. Через мгновение над водой показалась голова Сархата, а следом отчаянно отплевывающийся Анзур.
– Екатрин Андревна? – прошептал Сархат.
– Вы что тут делаете? – строго спросила Екатерина Андреевна, подойдя к самой кромке.
– Ми тут рыба ловил, – признался таджик.
Его младший товарищ часто закивал, демонстрируя кривую самодельную удочку.
– Кого-нибудь подозрительного видели?
– Женщин был, – ответил Сархат. – Бели-бели, как луна.
Анзур снова закивал.
– Где был? – спросила Екатерина Андреевна.
– Туда хадил, – показал Сархат. – Ратонда.
– Внутрь?
– Нутрь, нутрь.
– Сидите здесь. Тихо, – приказала Екатерина Андреевна и резво переместилась обратно к ротонде.
Ларионова нигде не было видно. Откуда-то донеслось тревожное тявканье. Екатерина Андреевна поспешила на звук и обнаружила Вениамина Аркадьевича лежащим на земле. Рядом, натягивая поводок, надрывно тявкал Тимоша.
– Ах, чтоб тебя!.. – воскликнула Екатерина Андреевна и склонилась над Ларионовым. – Ну, что ты разлаялся? – Она взглянула на Тимошу. – Не узнал, что ли?
Чёрная тень накрыла беснующегося Тимошу и неподвижно лежащего Вениамина Аркадьевича. Екатерина Андреевна медленно обернулась. Белая женская фигура с неестественно застывшим лицом с размаху огрела её по голове здоровенной палкой.
Карета скорой помощи неуклюже перегородила дорогу. Лиловый свет проблесковых маячков прыгал по огромным каштанам, нырял в пруд и, отразившись от водной глади, многократно усиленный, ударял в кусты сирени, придавая им колдовской оттенок. В машине с перебинтованной головой сидела Екатерина Андреевна Романова и покорно предавалась в руки молодого симпатичного врача, который с редким усердием измерял у пострадавшей давление, отсчитывал пульс, заглядывал в глаза и просил показать язык.
Возле скорой помощи топтались Завадский и Чайкин. Чуть поодаль переминались с ноги на ногу Сархат и Анзур, держа на поводке притихшего Тимошу.
– Как голова? – спросил Чайкин.
– Пустяки, – отозвалась Екатерина Андреевна. – Что с Вениамином Аркадьевичем?
– Увезли в больницу, – сообщил Завадский.
– Вам я бы тоже проехать в больницу, – посоветовал Екатерине Андреевне врач.
– Нет уж, благодарю, – возразила она и выбралась из машины.
Чайкин предупредительно подал тёте руку.
– Вы нападавшего разглядели? – спросил Завадский.
– Нападавшую, – поправила Екатерина Андреевна. – Это была женщина.
– Да, да, я слышал, – сказал Завадский, кивая на таджиков, – «бели-бели, как луна».
– Я её не разглядела, потому что она была в маске.
– В маске? – переспросил Чайкин.
– Да, в такой… силиконовой. И маска действительно чем-то напоминает Нателлу.
– Отлично! – воскликнул Завадский и с досадой хлопнул ладонью по своей неизменной папке. – И кого нам теперь искать?
– Но я слышала голос, – заметила Екатерина Андреевна. – Это не Кабанова и не студентка Валерия… И даже не племянница Жанна.
– Значит, опять – призрак? – горько усмехнулся Завадский.
В небольшой двухместной палате, на одной из коек, устроившись полусидя, читал книжку Вениамин Аркадьевич Ларионов. Вторая койка была тщательно заправлена и пустовала.
Дверь в палату распахнулась, и на пороге возникла Екатерина Андреевна Романова с традиционной сеткой апельсинов в руках и большим пластырем на лбу.
– Доброе утро! – радостно поприветствовала она больного.
– Екатерина Андреевна? Какой сюрприз!
– А вы тут один! Прямо, как лорд. – Екатерина Андреевна вошла в палату и положила апельсины на тумбочку. – Выглядите хорошо.
– Спасибо. Признаться, я терпеть не могу постельный режим.
– Ничего! Скоро мы поймаем злоумышленника, и…
– Но это же была Нателла…
– «Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, а в качестве замены приносят удовольствие», – процитировала Екатерина Андреевна.
– Кто это сказал?
– Зигмунд Фрейд.
Ларионов покачал головой.
– Я просто увлекаюсь чтением афоризмов, – пояснила Романова. – «Юность довольствуется парадоксами, зрелость – пословицами, старость – афоризмами».
– А это…
– Дон-Аминандо.
– Не слышал о таком.
– Так я про иллюзию…
– Никто не знает наверняка, куда попадают души умерших, – изрёк Вениамин Аркадьевич.
– И не следует торопиться это узнать, – поспешила заметить Екатерина Андреевна.
– В тот день мы с Нателлой вернулись из театра. Был поздний вечер. Кто-то позвонил ей. Она сказала, что на пять минут выйдет – какой-то сюрприз. Я не хотел отпускать её одну, но… Нателла была так весела… Я прождал больше часа. Потом стал звонить ей на сотовый, она не отвечала. Я не спал всю ночь… А утром пришли из полиции, сказали, что Нателла утонула… Зачем я отпустил её! Если бы я… Может, она во всем винит меня?
– Она вас ни в чем не винит. И уж конечно, не торопит вас присоединиться к ней. Поверьте, я-то женщин знаю… Ладно, мне пора. Я только на минутку забежала.
– Как, уже уходите? – встрепенулся Ларионов.
– Дела, дела! – пропела Екатерина Андреевна. – Кстати, я бы хотела посмотреть ваш домашний архив: фотографии, плёнки, записи… Если вы, конечно, не против.
Вениамин Аркадьевич достал из тумбочки ключи и протянул Екатерине Андреевне.
– Прошу!
– Благодарю. А вы поправляйтесь, я загляну на днях.
С экрана телевизора глядела улыбающаяся Нателла.
– Веничка! Ты идёшь? – спросила она. – Ну, хватит снимать! Иди ко мне!
Камера приблизилась к Нателле.
– Потанцуем? – кокетливо произнесла она.
Екатерина Андреевна остановила запись и перемотала плёнку назад. Старенький видеомагнитофон со скрипом повиновался. Екатерина Андреевна нажала на кнопку «воспроизведение». На экране вновь появилась Нателла.
– Веничка! Ты идёшь?
Екатерина Андреевна нажала на «стоп».
– Вот сукин сын! – воскликнула она и, спохватившись, обернулась.
Но в квартире Ларионова она была одна.
– Простите мой французский, – машинально пробормотала Екатерина Андреевна. – А ведь он был прав! С ним говорила Нателла…
За столом в комнате для допросов сидел в привычной позе, сложив перед собой руки, Завадский. На сей раз в качестве подозреваемой напротив сгорбилась Аделаида Ростиславовна Кабанова.
– Хотите воды? – спросил Завадский и, не дожидаясь ответа, наполнил стакан из потёртого мутного графина.
Кабанова залпом осушила стакан и аккуратно поставила его на стол.
– Я вам ещё раз повторяю, не было меня в парке, – сказала она. – И я не знаю никакого призрака.
– Может, вы ещё будете отрицать, что забрались в квартиру к гражданину Леонову? – прищурившись, спросил Завадский.
– Буду. Никуда я не забиралась.
– Чайкин? – Завадский кивнул напарнику, сидевшему на подоконнике.
Чайкин проворно достал из портфеля прозрачный пакет с перчаткой и подал его Завадскому.
– Это ваша перчатка? – спросил Завадский.
– Нет, – ответила Кабанова.
– Ну что ж, проверим.
Он вернул перчатку Чайкину и с показной осторожностью передал ему стакан, из которого пила Кабанова.
– Товарищ лейтенант, отнесите всё это в лабораторию, – сказал Завадский. – Пусть сравнять образцы ДНК, найденные на перчатке, с теми, что на этом стакане.
Чайкин направился к двери.
– Вы что, серьёзно? – не поверила Кабанова. – Подождите!
Чайкин остановился.
– Я вас слушаю, – улыбнувшись, как можно мягче произнёс Завадский.
– Да, я забралась к нему в квартиру, – затараторила Кабанова. – Ещё когда первый раз приходила, сделала слепок с ключей, на всякий случай, – они в прихожей валялись. А потом я узнала, что ему призраки мерещатся, и решила попугать немного. Чтобы он побыстрее съехал с этой квартиры!.. Я пришла к нему домой, пожгла фотографии, побила зеркала. Но это не помогло.
– И вы забрались к нему снова?
– Ну, да!
– С какой целью?
– Написать на стене что-нибудь угрожающее…
– А окно зачем разбили?
– Для правдоподобности. И всё! Ни в каком парке я не была, и никого по голове не била.
– Кто ваша сообщница? – деланно нахмурив брови, спросил Завадский.
– Да нет у меня никакой сообщницы!
В эту секунду распахнулась дверь, и в комнату вошла Екатерина Андреевна.
– Чайкин! – заорал Завадский так громко, что Кабанова со страху чуть со стула не свалилась.
– Тёть Кать, опять ты? – пролепетал Чайкин.
– Спокойствие! – изрекла Екатерина Андреевна. – Призналась? – Подойдя ближе, она пристально посмотрела на Кабанову. – Это ведь вы учинили погром в квартире?
– Да, это она, – подтвердил Завадский.
– Послушайте! – взмолилась Кабанова. – Да, я виновата, признаю. Я попортила имущество… Но я готова всё компенсировать, честное слово!
Неожиданно лицо её искривила почти детская гримаса, и она громко зарыдала:
– Не сажайте меня в тюрьму-у-у! Пожалуйста-а-а!
Екатерина Андреевна что-то шепнула на ухо Завадскому.
– Если будете с нами сотрудничать, постараемся вам помочь, – произнёс Завадский.
– И насчёт компенсации – это тоже весьма кстати… – добавила Екатерина Андреевна.
– Дежурный! – крикнул Завадский.
В комнату заглянул молодой сержантик.
– Уведите задержанную.
Кабанова поднялась и, громко всхлипывая, вышла из комнаты.
– Не такой уж она и крепкий орешек, – заметила Екатерина Андреевна.
– Сан Саныч её на понт взял! – хихикнул Чайкин.
Екатерина Андреевна осуждающе взглянула на внучатого племянника.
– Что за выражение, Андрей?
– Спровоцировал, – поспешил исправиться Чайкин. – Ну… якобы мы сейчас генетическую экспертизу проведём: перчатка, стакан…
– Спровоцировал… – повторила Екатерина Андреевна и вдруг воскликнула: Гениально! Я знаю, как поймать призрака!
Вениамин Аркадьевич сидел в кресле, укутав ноги пледом. На коленях его дремал Тимоша. По соседству, на диване и на стульях, разместились его племянница Жанна, домработница Рая, студентка, она же начинающая актриса Валерия, и представитель компании-застройщика, Аделаида Ростиславовна Кабанова. У всех на лицах нетерпеливое ожидание периодически сменялось тревогой и любопытством. Екатерина Андреевна Романова с подносом в руках обходила присутствующих и угощала прохладным лимонадом. После того как все взяли бокалы, она присела на стул у окна, возле которого, словно не обращая внимания на эту необычную пёструю компанию, спиной ко всем молча стоял Завадский.
На середину комнаты вышел Чайкин.
– Мы собрали вас здесь сегодня, чтобы сообщить о том, что расследование близится к завершению, и мы хотим поблагодарить вас всех за сотрудничество, – объявил он.
– Значит, всё закончилось? – воскликнула Рая.
– Да. Кстати, по просьбе Вениамина Аркадьевича, мы обратились в миграционную службу и оформили вам документы. Вот, возьмите.
Чайкин протянул Рае вложенные в прозрачный пакет документы.
– Спасибо, – растроганно прошептала Рая и пустила слезу.
– А Вениамин Аркадьевич хочет попросить вас вернуться к нему в качестве домашней помощницы, – вставила Екатерина Андреевна. – Я правильно говорю?
Ларионов, улыбнувшись, кивнул.
Рая бросилась к нему и затараторила:
– Спасибо вам! Спасибо огромное-преогромное! Я никогда не забуду! Честное слово!
– Ну, что вы, что вы! – смутился Вениамин Аркадьевич, ласково похлопывая её по плечу.
Рая, вытирая слезы, вернулась на место.
– А вам, юное дарование, – обратилась Екатерина Андреевна к Валерии, – несмотря на вашу выходку с древнегреческим этюдом, жаловано прощение и возможность пересдать экзамен по танцу.
– Правда? – подскочив, радостно взвизгнула Валерия.
– И жертву моего злосчастного проклятья с раскаяньем приму в отцовские объятья, – процитировал Вениамин Аркадьевич.
– Учитель! Вы бог! – воскликнула Валерия. – Простите меня!
И она бухнулась на колени посреди комнаты. Чайкин помог ей подняться, чем сразу же заслужил убийственно томный взгляд.
– Спасибо, офицер, – тихо проговорила Валерия и добавила шёпотом: – Приходите сегодня в театр. Я буду ждать!
– Кстати, наша уважаемая представитель строительной компании, – прервала лирическую сцену Екатерина Андреевна, – раскаялась в содеянном и с радостью компенсирует Вениамину Аркадьевичу ущерб, нанесённый в результате недавнего погрома, в размере… одного миллиона рублей.
– Что? – растерянно переспросила Кабанова, привстав.
– Ой, простите! Что это я, в самом деле! – сказала Екатерина Андреевна. – Конечно же, не одного миллиона рублей, а… полутора миллионов.
Екатерина Андреевна захлопала в ладоши, а вслед за ней принялись громко аплодировать и все остальные.
– Я… я… пф-ф! Я… – растерянно бормотала Кабанова и, наконец, с трудом взяв в себя в руки, громко произнесла: – Да! Да! Деньги будут перечислены уже завтра.
– Ну, вот и чудесно! – воскликнула Екатерина Андреевна.
Она встала и принялась с подносом обходить присутствующих, собирая бокалы.
– А что всё-таки с призраком? – поинтересовалась Жанна.
– В процессе следственно-розыскных мероприятий, недалеко от места последнего происшествия в парке мы нашли маску, – сообщил Чайкин. – По свидетельству Екатерины Андреевны, эта маска принадлежит человеку, изображавшему призрак покойной Нателлы Ларионовой. Видимо, злоумышленник её потерял после того, как напал на Екатерину Андреевну. На маске обнаружены чёткие отпечатки. Осталось только узнать, чьи.
Жанна протянула свой бокал, чтобы поставить на поднос подошедшей Екатерине Андреевне, и неожиданно уронила его. Бокал со звоном разлетелся на мелкие осколки.
– Я сейчас уберу, – воскликнула Рая и выбежала из комнаты.
Екатерина Андреевна с подносом в руках тоже вышла.
– Ещё раз всем спасибо, – поблагодарил присутствующих Чайкин. – До свидания.
Чайкин с Завадским покинули комнату. За ними устремились Кабанова и Валерия. Вениамин Аркадьевич поднялся проводить гостей.
В это время вернулась Рая с веником и совком.
– Я сама, – заявила Жанна и, отобрав у домработницы веник, принялась сметать осколки в совок.
Из подъезда торопливо вышла Жанна. Оглядевшись, она подошла к припаркованному поблизости чёрному «Пежо» и открыла багажник.
Подтащив поближе затолканную в угол спортивную сумку, Жанна открыла её резким движением, едва не сломав молнию, и принялась судорожно рыться в содержимом: белое кисейное одеяние, белые туфли, светлый парик, маска. Жанна облегчённо кинула маску обратно в сумку и закрыла багажник.
– Все на месте? – спросил строгий женский голос.
Жанна вздрогнула и обернулась. Перед ней стояли Екатерина Андреевна, Завадский и Чайкин. За их спинами резко затормозила машина, из которой выпрыгнули двое полицейских в форме.
– Гражданка Юрьева, вы задержаны, – объявил Завадский.
Полицейские подошли к оторопевшей Жанне и защёлкнули у неё на запястьях наручники.
– На каком основании? – едва придя в себя, вскричала Жанна.
– Вы подозреваетесь в покушении на убийство своего дяди, Вениамина Аркадьевича Ларионова.
– Бред! – фыркнула Жанна. – Зачем мне это?
– Да не такой уж это и бред, – сказала Екатерина Андреевна. – Вот копия завещания, согласно которому в случае смерти Вениамина Аркадьевича вам отойдут два гектара земли и дом в Переделкине. А после того, как вы удачно подставили Раю, вам бы ещё и квартира досталась.
– Ах ты, ведьма! – заорала Жанна, кидаясь на Екатерину Андреевну с таким остервенением, что полицейские с трудом удержали её. – Жалко, я тебя в парке не грохнула!
– Уведите, – распорядился Завадский.
Полицейские поволокли вырывающуюся и отчаянно рычащую Жанну к машине. Чайкин пошёл следом.
– Все мы, женщины, ведьмы, – задумчиво проговорила Екатерина Андреевна.
– Это точно! – машинально брякнул Завадский и, спохватившись, поспешил за своим младшим напарником.
