Владимир Александрович Андриенко
Республика. Охота на бургомистра
О «Старкове» Нольман не мог не доложить Максимову. Правда пришлось скрыть от кого он получил информацию.
– Не нравится мне это, Владимир Иванович, – сказал Нольман комиссару госбезопасности Максимову.
– Ты о Старкове, Иван Артурович?
– Витязь видел Старкова.
– И что? Они могли встретиться, и Витязь был предупрежден о такой возможности. Локоть не Москва. Да и Старков не по нашему ведомству проходит.
– Именно. Это человек из 4-го управления29. Он из особой группы и подчиняется Судоплатову.
– Вы говорили с Судоплатовым, Иван Артурович?
– Говорил. И не только с ним. Говорил даже с начальником 1-го управления (внешняя разведка) Наумом Эйтингоном.
– И что они?
– Связей со «Старковым» у них нет. И Судоплатова мое сообщение порадовало.
– Но они дали добро на использование агента Особой группы?
– Задачи Особой группы перекликаются с нашими, Владимир Иванович. Разработка и проведение разведывательно-диверсионных операций. Организация подпольной и партизанской работы. Создание агентурных сетей.
– Они разрешили?
– Да, но с условием, что мы не станем скрывать важной информации.
– Мы будем с ними делиться информацией. Значит, даем добро Витязю установить полноценный контакт со Старковым.
– У меня есть сомнения.
– Ты о том, что Старков был пленником гестапо? Это ни о чём не говорит. Судоплатов ручается за «Старкова».
– А если предположить возможность перевербовки? Его могут нам подставить от разведки СД.
Максимов возразил:
– Старков сидел в Локотской тюрьме и его готовили к расстрелу.
– Отличная подставка, Владимир Иванович. Я сам много раз делал подобное для внедрения агента. А если он перевербован, то посвящать его в наши планы нельзя.
– Запроси у Витязя точную информацию, где и при каких обстоятельствах они встретились.
– Уже сделано, Владимир Иванович. Но…
– Поздно менять операцию, Иван Артурович.
– Почему же поздно?
Максимов ответил:
– Нас будут торопить с ликвидацией Воскобойника.
– Насколько торопить?
– Возможно в течение одного месяца.
– Так скоро? – удивился Нольман.
– Да. Извини, Иван Артурович. Приказ сверху!
– Я могу объяснить всё Берии, Владимир Иванович!
– Не в этот раз, Иван Артурович. Прости, более говорить с тобой не могу. Вызван на освещение к Сергиенко.
Нольман удивился:
– Сергиенко? А с каких пор он может вас вызывать?
– Берия лично просил меня посетить его. Сам понимаешь, что отказать генеральному комиссару я не мог…
***
Комиссар госбезопасности 2-го ранга Максимов прибыл на совещание к наркому внутренних дел Украинской ССР Сергиенко. Такое задание дал ему Берия. Максимов знал, как Лаврентий Павлович ценит Сергиенко и потому решил просто выполнить приказ. Поговаривали, что скоро Сергиенко получит новую должность в созданном штабе партизанского движения.
А ведь всего месяц назад Сергиенко едва не попал под суд. Дело в том, что с 13 октября по 21 ноября 1941 года он проживал в Харькове на оккупированной территории. Затем самостоятельно вышел из окружения. И были подозрения, что он был в плену у немцев. Максимов принялся за расследование. Выяснилось, что в Харькове Сергиенко навещал родственников и часто бывал в людных местах. Больше того в начале войны Сергиенко заявил сотрудникам НКВД Киева: «Я вам больше не нарком. Делайте что хотите!» А это можно было расценивать как дезертирство.
Максимов уже готовил постановление об аресте, но в дело вмешался Лаврентий Берия. Поступил приказ всякие расследования в отношении Сергиенко прекратить.
– Товарищ Максимов, Рад вас видеть.
– Здравствуйте, товарищ Сергиенко. Я прибыл для координации действий. Но у меня слишком мало времени.
– Я все понимаю. Прошу вас садится. У меня для вас важное сообщение.
– У вас?
– Дело в том, Владимир Иванович, что четыре партизанских отряда под единым командованием выходят на окраину Брянских лесов и составляют новое соединенное подразделение действующее непосредственно в Брянском лесу от Зноби до Навли, от Суземки до Десны. Это будет единый партизанский край.
– И это имеет отношение к моему управлению?
– Лаврентий Павлович попросил меня согласовать свои действия с вами. Дабы не навредить вашему ответственному заданию.
– Вы хотите сказать, что соединение Сабурова имеет здание по Локтю?
– Именно это нам и предстоит согласовать, Владимир Иванович. Я не желаю случайно сорвать вашу операцию в Локте.
– Но я не могу раскрыть вам детали операции без особого приказа генерального комиссара госбезопасности, товарищ Сергиенко.
– Я этого и не прошу, но думаю, что скоро такой приказ поступит.
***
Стоянка отряда Сабурова.
Декабрь, 1941 год.
Партизанские силы под общим командованием офицера НКВД Сабурова30 сосредоточились в районе Суземок. В небольшой отряд влились силы трех подразделений. Одним из них командовал Семен Богатырь. Сабуров назначил его комиссаром объединенного отряда. Они сразу нашли общий язык, и Богатырь безоговорочно признал старшинство Сабурова. Отряд Богатыря был снабжен радиостанцией, и благодаря этому была установлена постоянная связь с Москвой.
Сведения о республике в городке Локоть будоражили население. Сабуров приказал разведчикам узнавать все, что касалось самоуправления. Он сразу понял громадное политическое значение, которое могли возыметь эти перемены в Локте.
Богатырь вошел в дом, где расположился штаб Сабурова.
– Морозец стоит крепкий, командир.
– Садись к печи, грейся. Новости есть?
– Разведка вернулась. Группа Вавилова нарвалась на финских лыжников.
– В бой не вступали?
– Нет. Как и было приказано обошли стороной.
– Хорошо. Мне ныне лишние потери без надобности. Да и финны эти не сильно горят желанием умирать за Гитлера. Что другие группы?
– Иванов тоже вернулся. Они были в селе Володино.
– Там есть немцы?
– Нет. Десяток полицаев. Но слухов Иванов притащил много. В Локте у них фашистская республика, командир. Все подтверждается. И крестьяне, вчерашние колхозники, одобряют в большинстве действия руководства этой самой республики. Ты понимаешь, что это такое, Александр Николаевич?
– Потому нас сюда Москва и направила. Для этой цели и создан объединенный отряд.
– Я все поверить слухам не мог. Думал фашистская пропаганда. А они вон что задумали. Думаю, что нам стоит разнести этот Локоть в пух и прах.
– Такой приказ и будет, комиссар. Что от Красильникова? Есть новости?
– Красильникова?
– От Павлюка, который ныне по документам Красильников.
– Никак не могу запомнить его новой фамилии.
– Так новости есть?
– Пока нет.
– Нужно отправить еще людей в Локоть, комиссар. Вот-вот приказ придет, а мы мало что знаем о силах, что сидят в Локте. Нам план нужен. Как атаковать станем?
– У нас почти 600 человек, командир. Думаю справимся. А к Павлюку я людей уже послал. Троих. Скоро будут вести.
– Что еще?
– Два часа назад Трофим вернулся. Я тебя беспокоить не стал.
– Что принес?
– Говорит, что в лесах в урочище в тридцати километрах от Локтя появился новый отряд.
– Партизаны?
– Трофим говорит, что так.
– Я ничего не знаю ни про какой отряд рядом с Локтем. Где Трофим сейчас?
– Спит, командир. Ныне его из пушки не разбудить. Но сведения точные. Трофим человек дотошный. Все как надобно разузнал.
– Говори быстрее, комиссар.
– В Локте недавно из тюрьмы сбежали несколько наших людей. Трофим точно не знает, но вроде как местные коммунисты. И среди них председатель исполкома Карасев. Они и создали этот отряд.
– Ты знаешь этого Карасева, комиссар?
– Видал несколько раз еще до войны. В лицо знаю.
– Нужно проверить, что это за отряд, комиссар. И если там твой знакомец командует, то это удача для нас. Какова численность этого нового отряда?
– Трофим не знает. Ну всяко человек пятьдесят у них есть. Тут окруженцев тьма бродит да по селам и заимкам прячется.
– Ты пошли людей, комиссар. Пусть этот отряд найдут.
– Я сам думал пойти, командир. Я ведь должен Карасева опознать. Мало ли что.
– Ты мне нужен здесь, комиссар. У нас забот выше крыши. Мне транспорт нужен. Если прикажут отряд под Локоть перебросить, что станем делать? У нас всего 20 саней и 40 голов лошадей. Да и тех кормить нечем. Ты этим займись.
– Еще 30 саней с лошадьми скоро будет, командир.
– А корм для лошадок?
– Тоже будет.
– Смотри, комиссар. По нынешним дорогам без саней нам не пройти. По пояс снега намело. А что еще будет?
– Метель по всем признакам скоро разыграется. Своей руки не увидишь. Я знаю.
– А для переброски отряда с оружием, пулеметами и боеприпасами нам нужно 120 саней. Не меньше.
– Работаю, командир.
Глава 9
Шкатулка из малахита
Локоть.
Локотское самоуправление
Служба СД.
Декабрь, 1941 год.
Фон Дитмар и Нольке тщательно разработали операцию для Ткачука. Этот бывший уголовник оказался ловким человеком. Свою роль играл хорошо. Как командир партизанского отряда он мог принести много пользы. Но Ткачук должен закрепиться на своей должности. Пришлось пожертвовать пятью полицейскими и передать партизанам оружие со старого советского склада – ящики с винтовками Мосина.
Нольке доложил, что все прошло успешно. Партизаны вошли в Локоть сделали свое дело. Три полицейских убито, двое ранено. Они находятся в госпитале.
– Что сообщает Ткачук?
– Первая эстафета прошла удачно. Канал работает. Ткачук сообщает о подъеме энтузиазма среди партизан.
– Как сильно увеличился их отряд?
– Уже почти сто человек. И нам пора подумать о внедрении к ним нашего отряда.
Нольке говорил о том, что в отряд Ткачука следует ввести с десяток людей из айнтзацкоманды (это были русские, уже проверенные кровью в карательных акциях).
– Рано, – ответил Дитмар. – Светить этих людей в Локте еще нельзя. Поставим под удар всю операцию.
– Но в отряде Ткачука у нас только один Ткачук.
– И этого не так мало, Нольке. А если мы внедрим сейчас десяток людей, то я никак не смогу гарантировать, что кто-то из них не провалится как это случилось с Халютой и Малявиным.
– Получается, что не наш отряд, но красный.
– Пока это хорошо, Нольке. У Ткачука всё должно сложиться так, чтобы ему поверили в Москве. Нам нужно дать ему зарекомендовать себя перед красными. Пусть он даже орден получит. И пусть его отряд растет.
– Вы планировали благодаря Ткачуку только создать ложный отряд и ликвидировать сочувствующих большевикам. А теперь ваши планы идут дальше, герр штурмбаннфюрер.
– А почему нам не углубить наши задачи, Нольке, если все складывается хорошо.
– Я вас понял, герр штурмбаннфюрер. Но как посмотрит начальство на наши действия?
– Оберфюрер Грефрат всё доверил мне.
– Но ведь вы не поставили его в известность по акции со складом оружия. Мы вооружили партизан.
– Мы дали им винтовки и два пулемета Максим. Однако с патронами у них не все хорошо. Патронов мы им не дали в достаточном количестве.
Нольке больше не стал говорить о складе оружия. В конце концов сам фон Дитмар будет отвечать за это если что.
– Герр штурмбаннфюрер, по сведениям из Суземок, к нам в «гости» идут партизаны под командой кадрового офицера НКВД.
– Именно так, Нольке. Очевидно, Москва не оставит господина Воскобойника в покое.
– Согласен, герр штурмбаннфюрер. Но каковы будут наши действия?
– Наши? Мы не вмешиваемся во внутренние дела Локотского самоуправления.
– Но это касается только армейской тыловой группы, но мы СД. Мы можем вмешиваться всюду.
Дитмар ответил Нольке:
– Скажите, гауптштурмфюрер, что будет, если партизаны нападут на Локоть?
– Это может принести большой вред самоуправлению.
– Разве только вред? Нападение партизан на Локоть может также способствовать активизации антисоветского движения в Локте и округе.
– Это каким же образом, герр барон?
– Советские партизаны напали на Локоть и хотели уничтожить зарождающееся процветание. Будущее России. Отличная зацепка для нашей пропаганды.
– Возможно, вы правы, герр барон.
– Так что мы пока ограничимся невмешательством. Да и работу по выявлению красного агента нужно продолжать. Я чувствую, что он уже здесь, Нольке. Не просто так работает неизвестный передатчик в наших местах! Сколько радиограмм зафиксировано?
– Четыре, герр штурмбаннфюрер. И третья довольно крупного объема. Нам бы сюда специалиста.
– Сейчас это не так важно, Нольке. Мы благодаря Ткачуку сможем получить всё. Главное не подставить Ткачука под удар. Он должен быть вне подозрений.
***
Локоть.
Локотское самоуправление.
Управление полиции.
Декабрь, 1941 год.
Начальник уголовной полиции Третьяк понимал, чего хочет барон фон Дитмар. Хитрый немец будет наблюдать. Он ведет свою игру и результатами победы делиться ни с кем не станет. Дитмар желает сделать себе имя и продвинуться по карьерной лестнице. Ему нужно провести крупную акцию против большевиков. И Локоть именно то самое место, где это можно было сделать. Именно здесь закрутится большая игра.
Третьяк о карьере в Локте думал мало. Он ничуть бы не огорчился, если бы уже завтра его сняли с поста начальника полиции. Но просто так оставить свою должность он не мог. Воскобойник был доволен его работой. И что более важно – его работой были довольны люди из СД.
В двери кабинет постучали. Третьяк знал – пришел Лисовин.
– Прошу вас, господин Лисовин. Входите!
Следователь вошел.
– Я могу поговорить с вами, господин начальник полиции?
– С чего такой официальный тот, господин Лисовин?
– Но вы же мне не верите, господин Третьяк.
– С чего вы взяли, Игнат Пантелеевич?
– А с того, что вы не ставите меня в известность. Не посвящаете в детали.
– Да с чего вы это взяли, господин Лисовин?
– А с того, что я узнал, что вы заслали агента в лес к Ткачуку! И сделали вы это втайне от Дитмара, господин Третьяк. Пусть вы не сказали немцам. Но почему вы не сказали про это мне?
Третьяк удивился осведомленности Лисовина. Он не думал, что информация про его тайного агента просочиться столь быстро.
Лисовин продолжил:
– Я понимаю, что вы не желаете посвящать Дитмара. Этот немчура пожелает присвоить все лавры себе. Гауптштурмфюрер Карл Нольке по приказу Дитмара отправляет к партизанам Демьяненко из канцелярии Бургомистра. Но они и подумать не могли, что вы проявите инициативу.
– Это операция СД, Игнат Пантелеевич.
– Но вы смогли пристроить к Демьяненко своего агента.
– Я удивлен вашей осведомленности, Игнат Пантелеевич. Могу я спросить, как вы узнали?
– Я тоже кое-что умею, господин начальник полиции. Да и трудностей никаких в этом нет. Нужно только знать по какой дорожке идти.
– И по какой же вы пошли?
– «Ищите женщину!» Так говорят французы.
– Женщину?
– Именно.
– И какую же женщину нужно искать? – спросил Третьяк.
– Живет в Локте девица по имени Мария.
– Я рискну предположить, что в Локте живет много девушек с такими именем.
– Вы знаете кто такая Мария Селезнева. Знаете, что её настоящая фамилия Фофанова. Станете отрицать?
– Нет. Но странно, – произнес Третьяк. – Я был так острожен. Я был уверен, что о моей связи с Фофановой никто знать не может.
– Трудно утаить в таком городке как Локоть связь с женщиной. Тем более если она не одноразовая. Всегда найдется случайный свидетель. Один раз вас не заметили, но в третий и или четвертый вы оставили «след». Я смог связать все нити и понял ваш план.
– Не стану запираться. Я действительно хорошо знаю Машу Селезневу.
– Красотка. Лакомый кусочек. Скажите, господин Третьяк, а чем вы её взяли?
– Вы не поверите, Игнат Пантелеевич.
– Отчего же?
– Все думают, что Фофанова убежденная сторонница большевиков. В этом уверен её брат Демьян Фофанов. В этом уверены наши сотрудники полиции. Хотя они не знают, что Селезнева и есть Фофанова. Как же! Она ведь скрывается под чужим именем. А значит, ей есть чего бояться. Такой вывод сделали вы, господин Лисовин. Не так ли?
– Мария Селезнева состоит с вами в связи, герр Третьяк. Это факт! Я поначалу подумал, что вы красный.
Третьяк засмеялся.
Лисовин продолжил:
– И решил немного покопаться в вашем деле.
– Вы хотели занять мое место после громкого разоблачения агента большевиков?
– Была такая мысль, господин Третьяк, – признался Лисовин.
– И что вас заставило передумать? – спросил начальник полиции.
– Золото, – ответил Лисовин.
– Золото?
– Вернее было бы сказать драгоценности.
– Какие драгоценности?
– Те самые драгоценности из Суземок, которые странным образом пропали.
– Вы о кладе, который передал староста поселка Суземки? Но я сдал все ценности по акту в канцелярию обер-бургомистра.
Лисовин усмехнулся.
– Я все держу в моей голове, господин начальник. Не веду никаких записей по важным делам. Но память у меня не просто хорошая, она феноменальная, как сказали бы чекисты в Москве.
– И что же вы держите в своей феноменальной памяти, господин Лисовин? У меня есть все документы о том, что ценности из Суземок были мною сданы в канцелярию.
– Золотые побрякушки вы сдали, господин Третьяк. И все верно по описи 143 предмета. Но у некоторых украшений при сдаче отсутствовали камни. Конечно, ничего не понимающий в ювелирных украшениях канцелярист совсем не обратил внимания на эту мелочь.
– Вы хотите сказать, что я…
– Вы взяли камни себе. Но и это мелочь, господин Третьяк. Среди ценностей был малахитовый ларец с вензелем князей Голицыных. И сего предмета в описи совсем нет.
– Ларец? Но в документе, который прислали из Суземок, нет никакого ларца в описи.
– Это еще раз подчеркивает, что вы умный человек, господин Третьяк. И я понял, зачем вы здесь. Отчего пришли служить в полицию Локтя.
– И зачем же?
– Вы вели дело о похищении клада Голицыных до войны. Тогда взяли «Золотую банду».
Третьяк согласился, что такое дело он вел.
– И дело тогда завершилось ничем, – Лисовин повторил. – Шайку вы взяли. Но ценностей не нашли.
– Я уже сказал, что такое дело было, господин Лисовин.
– И вот сейчас вы взяли сам клад. Я долго не мог понять, с чего вы так интересуетесь развалинами в Суземках. Но потом все сопоставил и понял. Вы нашли клад Голицына. Там была ещё куча барахла, награбленного шайкой Корня. Но самое ценное – ларец. И его вы взяли себе. Плюс кое-какие драгоценные камни. И место начальника полиции Локтя вам в этом помогло.
Третьяк откинулся в кресле.
– И чего же вы хотите, Лисовин? Вы ведь не донесли на меня в гестапо. Значит, вы чего-то хотите.
– Я понял, что вам совсем не нужно место начальника здешней полиции. Вам слава не нужна.
– Слава? – Третьяк засмеялся. – О какой славе вы говорите? Мое место я готов вам уступить хоть сейчас! Но вы ведь пришли не за этим? У вас много чего появилось на меня, Лисовин. Но вы не в гестапо, и не у Воскобойника в кабинете, а у меня.
– Я хочу вас понять, Третьяк. Кто вы такой?
– Человек желающий жить.
– Благодаря воровству?
– Ларец с гербом Голицыных был украден в 1918 году. Тогда это назвали реквизицией ценностей. И ценности должны были отойти государству – РСФСР. Но те, кто их реквизировал, решили подумать о себе. И ларец снова украли. Затем в конце 20-х его украли уголовники. Затем украли у уголовников. И ныне староста Суземок, полный кретин, ничего не понимающий в ценностях решил выслужиться перед новой властью. Передал ценности в канцелярию Воскобойника. И знаете, что дальше произошло бы со шкатулкой? Её бы снова украли и драгоценности на 40 миллионов рублей золотом (по оценке 1936 года) осели в коллекции какого-нибудь немецкого крупного чиновника. Того же барона фон Дитмара.
– И вы решили, что справедливо будет присвоить это себе?
– Да. Но сейчас главное, что решили вы, Игнат Пантелеевич?
– Я еще ничего не решил.
– Но вы меня не сдали в гестапо. А за подобное они меня расстреляют. Правда и ценности отберут. А что получите вы? Место начальника полиции в Локте и благодарность немецкого командования. Может быть даже латунную медаль.
– Я хотел ваше место в Локте. Признаюсь вам честно. Я полагаю, что смогу справиться с этой работой не хуже вас. И если вы агент большевиков, то ваше разоблачение обеспечит мне вашу должность. И я стал копать. Я раскопал вашу интрижку с Селезневой. В Локте много любопытных глаз, но мало умов что могут связать все нити воедино.
– Чего вы хотите, Лисовин?
– Хочу видеть ларец Голицыных.
– Зачем?
– Мы вместе станем думать, что с ним делать, Третьяк. И я пока прошу вас выдать его самому. Думаю, что вы спрятали его в доме Селезневой. Только интересно она сама знает о том, что прячет?
Третьяк удивился еще больше. А этот Лисовин малый не промах!
– Пусть я отдам вам ларец. Что дальше, Лисовин?
– Я хочу знать, что у вас на уме. Вы уже получили ларец. Чего вы хотите еще? Зачем Селезнева отправилась к партизанам с агентом Дитмара Демьяненко?
– Вы сами сказали, что Демьяненко агент Дитмара. А мне нужны свои глаза и уши в отряде.
– И вы отправили неопытную девушку?
– В молодости и неопытности – её сила, господин Лисовин.
– Пусть так. Но что она может?
– Вы не знаете Марии. Она способна на многое.
– И что она вам сказала по поводу своего брата Демьяна Фофанова?
– Его политические взгляды вам известны, Игнат Пантелеевич. Но пока он никакой враждебной для Локотского самоуправления деятельности не ведет.
– Уверены?
– У него нет никаких связей. Он сидит в Вареневке.
– Селезнева уже связалась с вами?
– Да. Она была в Локте.
– Как связная партизан?
– Да.
– И вы готовы поделиться всем, что знаете?
– С вами? Готов. Тем более что вы показали себя опытным человеком. Но вы хотите спросить самое главное, Лисовин? Так спрашивайте.
– Я хочу понять, чего вы хотите, Третьяк?
– Я уже вам сказал, что я хочу жить. И мне представился случай эту самую жизнь устроить.
– При немцах?
– Вы снова не говорите главного, Лисовин. Всё ходите вокруг. Вы хотите спросить, надеюсь ли я, что все это продержится долго? Нет. Не думаю.
– Вы не верите в победу рейха?
– Я в ней сомневаюсь. И думаю о будущем. Это вы хотели узнать, Лисовин?
– Да. И каков ваш план?
– Уехать.
– Куда?
– Далеко отсюда. Но пока я не могу оставить свою должность. Мне этого сделать просто не дадут. Но давайте решим главное.
– Ларец?
– Именно нам нужно поставить в этом деле точку.
– Я хочу половину драгоценностей, Третьяк.
– Справедливо.
– И поделим мы всё в самое ближайшее время. Я не дам вам отложить это на потом. И я понимаю толк в ценностях. Не думайте, что сможете меня обмануть. Все приму по описи, а потом станем делить.
– А у вас имеется опись драгоценностей малахитового ларца?
– Вот она, – Лисовин положил лист пред Третьяком.
Тот просмотрел и спросил:
– Откуда это у вас?
– Я умею работать, господин Третьяк. Так что, по рукам?
– Я согласен.…
***
Локоть.
Канцелярия обер-бургомистра.
Декабрь, 1941 год.
Воскобойник К.Л.
Владимир Демьяненко, после выполнения миссии у партизан по заданию СД, вернулся на работу в канцелярию обер-бургомистра и сразу же был повышен в должности. Сработала рекомендация гауптштурмфюрера Нольке.
Воскобойник сказал ему:
– Господин Демьяненко, вы показали себя расторопным ответственным работником.
– Рад, что вы так высоко оценили мои способности, господин обер-бургомистр.
– Мы в настоящее время формируем аппарат окружного самоуправления в Локте. И как вы сами заметили, людей у нас не хватает. Грамотных и ответственных людей.
– Но я не слишком образованный, господин обер-бургомистр. Высшего образования так и не получил.
– Это ничего. Хватит и того, что вы человек умный. Потому я хочу назначить вас в отдел агитации и пропаганды. На должность ответственного секретаря.
– Я готов, господин обер-бургомистр.
– Вот и отлично. Вы знакомы с концепцией нашей республики?
– С устройством? Поверхностно.
– А я хочу познакомить вас основательно. Прошу вас в мой кабинет.
Они вошли. Воскобойник предложил Демьяненко сесть.
– Вы можете подумать, что я обычный немецкий бургомистр. Человек, который пошел на работу к оккупантам.
– Я совсем так не думаю, господин обер-бургомистр.
– Меня зовут Константин Леонидович. И я вас понимаю, господин Демьяненко. Вы просто хотели выжить. Выжить в условиях войны. В этом ничего страшного нет. У нас в Локте половина таких на должностях в аппарате окружного самоуправления. Я и сам хочу выжить. И не просто выжить. Я хочу обеспечить своих земляков работой. Хочу, чтобы у них было будущее. Потому я и стал здешним бургомистром. Вы знаете, как будет устроена наша республика?
– В общих чертах.
– Мы уже в следующем году восстановим промышленность, введем в строй две электростанции и реформируем сельское хозяйство.
– Это благая цель, Константин Леонидович.
– Мы создадим судебную систему, которая базируется на приоритете права. Понятно, что все это будет не слишком скоро. Время нужно. Только для этой цели и была создана Народная социалистическая партия России, председателем которой я являюсь. Но мне нужны помощники. Те, кто разделяет мои идеи.
– Я вас понимаю, Константин Леонидович. И готов работать с вами.
– Вы хорошо разбираетесь в земельной системе, которая была в СССР?
– Система колхозов и совхозов?
– Да.
– Я знаю о ней. По бумагам между колхозами и совхозами в СССР было различие, но на деле не было никакого.
– Именно. А как вы думаете, Володя, была ли у них свобода?
– На селе?
– В том числе и в селах.
– Не думаю, что была. В колхозы людей загнали насильно. Те, кто не пожелали были сосланы, согласились стать колхозниками.
– Именно. И главный недостаток этой системы в том, что людей лишили материальной заинтересованности в результатах своего труда. Большевики хотели её просто отменить. Работаем на благо Родины бесплатно! Вот их лозунг. И когда-нибудь доживем до счастливого коммунистического будущего. А результат? Крестьяне стали работать плохо! И государство, при царе экспортирующее хлеб за границу, стало само нуждаться в нем при советской власти. Я сейчас уже не говорю о других товарах. Все это я испытал на своей шкуре. И хочу помочь людям жить лучше. Вот вы были в партизанском отряде.
– По заданию капитана Нольке.
– Я знаю, но вы разговаривали с партизанами?
– Немного.
– Скажите мне, за что они воюют?
– Они воюют против немцев.
– Но ведь в Локте немцев не так много. И в нашу жизнь они вмешиваются мало.
– Командиры и комиссары партизан говорят иное.
– И простые люди им верят?
– Пропаганда. Большевики умеют дурить людям головы.
– Вот именно, Володя. А нужно не воевать и не стрелять друг в друга. Нужно работать на земле и кормить себя и своих близких. А что делают партизаны? Мы восстанавливаем спиртовой завод, и что? Диверсия. Кому от этого выгода? Людям нужна работа. И мы запустим два завода в ближайшем будущем. Спиртовой и кожевенный. Легче всего сидеть в лесу и ломать то, что восстановили другие своим трудом.
– Я с вами совершенно согласен, Константин Леонидович.
– Вот я вам и поручаю выступить на ближайшем заседании совета республики. Вы подготовите отчет о наших успехах и наших задачах.
– Я? Вы доверите такую важную работу мне?
– А почему нет? Мне нет дела до того, кем вы были раньше, Володя. Вы молоды, но уже многое повидали. Это видно по вам. Но я хочу, чтобы вы прониклись моим идеями и поняли, чего я хочу на деле. Вы думаете, что мне нужна власть? Только для того, чтобы реализовать эти идеи.
***
Москва.
Управление НКГБ СССР.
Декабрь, 1941 год.
Витязь передал новую шифровку.
Нольман прочитал:
«Витязь – Общему Другу»
«Руководство Локотской республики готовит широкую программу преобразований в экономической и социальной сфере. Новый закон о земле, новая судебная система. Симпатии населения в большинстве на их стороне.
Популярность Воскобойника растёт. Готовится пакет преобразований и скоро многое из этого пакета будет введено в действие. Это усилит позиции созданной Воскобойником партии «Викинг».
Витязь»
Старший майор госбезопасности сразу пошел к комиссару Максимову.
– Владимир Иванович, шифровка от Витязя.
– Что нового?
Нольман прочитал шифровку.
– Нам нужен подробный проект этих преобразований, – ответил Максимов. – Доклада потребует Хозяин.
– Я уже передал сообщение Витязю.
– И после того, как оно придет, реакцию Хозяина угадать не так трудно.
– Он потребует ликвидировать руководство партии Воскобойника. И нам придется форсировать операцию. А если повременить с докладом?
– Ты не в своем уме, Иван Артурович? Иосиф Виссарионович часто спрашивает Берию о наших успехах.
– Но Витязь еще недостаточно близок к Воскобойнику.
– Придется требовать невозможного от отряда товарища Сабурова. Они уже совсем недалеко от Локтя. А передовые отряды уже в районе Суземок. Я не просто так был на совещании у наркома внутренних дел Украинской ССР Сергиенко. Он скоро займет большую должность в штабе партизанского движения, который создается.
– Значит прямая атака на Локоть?
– Думаю, придется прибегнуть к этому.
– Слишком рискованно, Владимир Иванович. И потери будут большие. А успех весьма сомнителен.
– Вся надежда на Витязя. Его информация может помочь.
– Значит, готовить Витязя к такому повороту?
– Стоит указать ему, что подобный поворот возможен.
– А если убедить Хозяина в необходимости иной стратегии?
– Иван Артурович, существование благополучного региона под немцами – это политическая акция. И ты сам должен понимать, сколько вреда это может принести. Ты читаешь наши газеты?
– Конечно.
Максимов процитировал:
– Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед, –
Это брат и сосед твой мстят.
А тебе оправданья нет.
Раз фашиста убил твой брат, –
Это он, а не ты солдат!
Нольман прекрасно понял, что хотел сказать Максимов.
***
Иван Артурович заперся в своем кабинете. Ему было нужно подумать.
Если будет приказ штурмовать Локоть силами отряда Сабурова, в конечный успех такой операции он не верил. Первоначально им ставили задачу ликвидировать Воскобойника, обер-бургомистра Локтя. Теперь последует приказ уничтожить все руководство НСПР «Викинг». Нольман понимал, что отказаться нельзя. Сталин потребует именно этого.
Старшему майору нужно было сохранить «Мертвеца». У него были планы на этого агента. Капитаном Свиридовым (Витязем) он был готов пожертвовать.
