Владимир Александрович Андриенко
Посланец короля
Глава 4
Земной бог.
Стамбул. Дворец падишаха. Июль, 1676 год.
Падишах Блистательной Порты Мухаммед IV Охотник был нездоров. Он чувствовал тяжесть в теле и его терзали боли внизу живота. Лучшие местные хакимы и иностранные врачи колдовали над повелителем империи.
Врач-итальянец Паоло Прети, бежавший из Неаполя, от преследований инквизиции и прижившийся при дворе османов, прописал ему свой эликсир и обещал, что поставит султана на ноги.
Султан лежал на оттоманке, покрытой мягким ковром, на подушках расшитых золотом. На нем не было чалмы, и только дорогой халат прикрывал его тело.
– Повелителю стало легче, после того как он принимает мой эликсир? – спросил Прети.
– Немного. Боли уже не мучают меня по ночам, и я отлично сплю. Но мне нужно твердой рукой держать поводья коня.
– Я обещал повелителю, что он станет на ноги.
– А что ты скажешь мне насчет моей мужской силы, лекарь? Меня не тянет больше к моему гарему.
– Это болезнь, мой повелитель. Болезнь виновата в этом. Но мужская сила повелителя снова вернётся с выздоровлением. Я большой специалист по лечению мужских болезней, повелитель. Именно из-за этого меня и преследовали на моей родине в Неаполе.
– И что ты такого сделал? – поинтересовался султан.
– Я покупал покойников, мой повелитель. Это были бедняки, которых зарывали в общей могиле, и я покупал их тела для анатомических экспериментов.
– Зачем?
– Врачу, мой повелитель, нужно знать причину болезни и для этого умершего стоит… стоит разрезать и внимательно осмотреть его внутренние органы. Но на меня донести и местный инквизитор отец Донато, приказал меня схватить и подвергнуть пытке.
– И тебя пытали?
– Нет. Я сумел бежать благодаря деньгам, которые у меня были. Я подкупил охрану, и они выпустили меня. Но сделали это за 30 тысяч золотых. Это было все, что я имел. Но жизнь стоила того.
Прети ощупал живот повелителя и убедился, что его лекарства помогли падишаху.
Придворные хакимы были недовольны тем, что султан приблизил врача-итальянца, да еще и христианина, но султан не слушал никого. Он верил в умение этого лекаря. Падишаху казалось, что именно Прети поставит его на ноги и, возможно, что именно эта вера и помогала Мухаммеду больше чем лекарства итальянца.
– Когда я смогу созвать свой диван15 и выйти к чиновникам империи?
– Это мой повелитель сделает уже через неделю.
– Не могу понять, отчего я не приказал посадить тебя на кол. Отчего доверяю тебе?
Итальянец побледнел.
– Ну-ну не бойся, – примирительно проговорил султан. – Мои хакимы говорят, что ты прислан специально, для того чтобы лишить меня жизни и осиротить мою империю.
– Это злобный навет мой повелитель!
– А отчего тебе не быть шпионом при моем дворе? – спросил султан лекаря. – Ведь это весьма удобно подослать врача и сделать его приближенным падишаха.
– Мой повелитель…
– Ладно! – оборвал врача Мухаммед. – Сейчас мне не до этого! Главное, чтобы ты хорошо лечил меня. А я сумею тебя защитить и от хакимов и от шейх-уль-ислама.
– Мой повелитель не раскается!
Паоло упал на колени и облобызал туфлю падишаха…
***
Предсказания Прети сбылись, и ровно через неделю падишах Блистательной Порты Мухаммед IV приказал великому визирю Ибрагиму-паше созвать большой диван в тронном зале султанского мобейна (Мобейн – мужская часть султанского дворца).
Мухаммед сел на трон и его окружили первые чиновники империи Османов шайх-уль-ислам, гениш-ачерас, визири Высокого Порога, паши, командующие войсками. Одежда султана была украшена золотом и самоцветами, на его роскошном тюрбане сиял большой изумруд.
У трона падишаха стояли пять чернокожих великанов с обнаженными мечами в руках. Это были доверенные стражи падишаха, готовые рубить врагов по одному знаку повелителя Османской империи. Прежние великие султаны часто пользовались этим для устрашения подданных. Так любил делать покоритель Константинополя Мухаммед II Победоносный. Но Мухаммед IV Охотник жил в иное время, когда султаны редко так проявляли свою власть.
Великий визирь в сопровождении своей свиты явился в зал и пал ниц. Присутствующие приветствовали повелителя криками:
–Уй я уй!16
–Уй я уй!
–Уй я уй!
Султан приказал визирю приблизиться к себе. Ибрагим-паша поднялся и подошел к трону.
– Отчего не взят Чигирин? – строго спросил султан. – Ты обещал мне этот город! Ты обещал мне Киев! Ты обещал мне Украину! А теперь мои войска снова откатились к Камениче?! Это так?!
– Так, мой повелитель! – смело признался Ибрагим-паша. – Но это произошло из-за подлой измены гетмана Дорошенко. У Захир-паши не было сил сражаться самому без Дорошенко с урусами Ромодан-паши и гетмана Самойловича.
– Это твое оправдание?
– Я не ищу оправданий, мой повелитель. Но для большой войны с урусами нужна большая армия. А с 20 тысячами аскеров Чигирина не взять. Пусть повелитель вручит мне армию, и я положу к его стопам Чигирин!
Султан посмотрел на великого визиря и на пашей. Затем сказал:
– Пусть будет так! Послать гонцов во все концы империи и сообщить, что я объявляю большую войну урусам! Пусть собираются войска! Пусть каждый подданный империи, обязанный выставить воинов, выполнит мою волю!
– Воля и слово падишаха!
– И эту армию, – продолжил султан, – я вручу тебе, Ибрагим, и с ней ты захватишь крепость Чигирин и разгромишь урусов Ромодан-паши! А на Правый берег мы назначим иного гетмана вместо изменника Дорошенко! Им станет сын гетмана Ихмельниски! Повелеваю, выпустить его из замка Еди-Куле (Семибашенный замок)!
– Воля и слово падишаха!
В толпе пашей стоял сын бывшего великого визиря Мехмеда Кепрюлю Асан Мустафа. Он был худ и жилист в отличие от полного Ибрагима-паши. Он уже имел отличия перед султаном и был пашой Константинопольским. Но Асан Мустафа Кепрюлю мечтал о должности великого визиря. И сейчас стоя в тронном зале, он желал поражения войскам Ибрагима.
«Ты сломаешь себе зубы о крепость Чигирин, Ибрагим, – думал Асан Мустафа. – И это даст мне шанс подняться на твое место! И тогда я начну с урусами свою войну!»
***
Великий визирь Ибрагим понял мысли своего соперника. Ему было достаточно одного взгляда на Асана Мустафу.
«Он желает мне поражения! Этот хитрый грек будет делать все, чтобы стать великим визирем вместо меня. Опасный и коварный враг! От него нужно избавиться и мне нельзя успокаиваться, пока он жив».
После окончания приема у падишаха великий визирь оправился в свой дом и призвал своих советников.
– Паша Константинопольский Асан Мустафа спит и видит себя великим визирем! А вы подумали, что станет, если он добьется своей цели? Он прикажет послать всем вам шелковые шнурки!
Паши молчали.
– Ты, Гусейн, будешь первым! Кепрюлю тебя не пощадит!
– Я знаю, мой господин! Но что я могу? Кепрюлю в милости у падишаха! А меня еще до конца он не простил за сдачу Хотина! Меня не посадили на кол за поражение, но и держат вдали от высоких должностей.
– Вот я и предлагаю тебе стать пашой Константинопольским! А тебе Али, я предлагаю пост бостанджи-баши! Но для этого вам стоит уничтожить Кепрюлю!
– Но как это сделать? – спросил высокий и могучий Али. – Не можем же мы просто удавить Асана Мустафу? На это нужен приказ султана!
– Мы нанесем по нему удар! И скоро пост бостанджи-баши, который теперь занимает ставленник Кепрюлю, станет свободным! И когда его займешь ты, то сделаешь все, для того чтобы и пост паши Константинопольского стал вакантным!
– Да, мой господин!
Великий визирь начинал большую игру против могущественного рода Кепрюлю, который не один раз давал Высокой Порте пашей и великих визирей…
***
Варшава. Август, 1676 год.
Дом сенатора Мортыньша.
Пан сенатор Владислав Мортыньш снова увидел Башмакова. Тот осмелился появиться в пределах Речи Посполитой. И было видно, что чувствовал себя здесь дьяк московского царя как у себя дома.
Он подошел к дьяку и тихо спросил его:
– Пан, сошел с ума? Что, пан, здесь делает?
– Пан Владислав! – обрадовался Башмаков.
– Тише, пан! Прошу тебя тише. Не стоит так бурно проявлять свою радость. Нас могут увидеть!
– Меня уже увидели, пан сенатор. И если вы не будете обращать на себя внимание слуг, то все пройдет отлично.
– Как вы попали в мой дом?
– Это было сделать не сложно.
– Что вам нужно? Ведь все получилось именно так, как вы хотели. Гетман Дорошенко у вас.
Мортыньш схватил Башмакова за рукав и потащил за собой. Он понял, что не стоит больше шокировать слуг.
– Марек! – позвал он своего дворецкого.
– Да, пан Владислав! – слуга подошел к сенатору.
– У меня гость и я должен с ним переговорить. Проследи, чтобы нам не мешали!
– Да, пан!
***
В кабинете сенатора Башмаков устроился в высоком резном кресле. Сенатор шагал по комнате от камина к шкафу и обратно.
– Пану нечего переживать, – успокаивал его дьяк.
– Я оказал вам услугу, а вы, пан, подвергаете мою жизнь опасности!
– Ничего вам не угрожает. Меня ваши слуги не знают. Что такого случилось?
– Но они могут проболтаться и тогда начнутся расспросы. Кто это приехал к Мортыньшу? С какой целью? Отчего тайно? Вам стоило действовать осторожнее.
– Мне нужен мой человек, пан Мортыньш.
– Ваш человек?
– Да. Пан Анжей Комарницкий.
– А я здесь причем? – не понял Башмакова сенатор. – Ведь это ваш человек, а не мой. Я выполнил вашу волю и отправил его в Чигирин! Что еще нужно?
– Но где он сейчас, пан Мортыньш?
– А откуда я могу это знать?
– Но из Чигирина он исчез. И мои люди не нашли его следа, пан сенатор! А мне нужен мой человек.
Мортыньш понял, что Башмаков потерял своего агента. И он хорошо понимал дьяка. Такими как Комарницкий не разбрасываются.
– Так его нет в Варшаве, пан сенатор?
– Я этого не знаю, пан.
– Но что доносят ваши люди?
– О Комарницком мне ничего не докладывали. Да и с чего ему ехать в Варшаву? С чего ему бежать из Чигирина, когда там уже войска Ромодановского?
– Вот и я хотел бы это узнать. В Чигирине перевернули все. Его искали больше недели, но он как в воду канул. И я подумал, что пан сенатор знает, как мне помочь.
– Я постараюсь все разузнать, пан. И дам вам знать.
Мортыньш сменил тон, ибо в его голове зародилась весьма здравая мысль. А если воспользоваться ситуацией? Если захватить Комарницкого и заставить его работать на себя?
Сколько пользы мог принести этот удачливый шляхтич. Да и от самого Башмакова стоило избавиться. И для этой цели можно использовать Марту Лисовскую. Она ведь совсем недавно прибыла в Варшаву в свите королевы Марии-Казимиры.
– Есть у меня одна ниточка к пану Комарницкому. Но для того, чтобы все выяснить я должен посетить резиденцию нашей королевы.
– Хорошо! – ответил Башмаков. – Я навещу пана через несколько дней.
– Но сделать это нужно тайно, милостивый пан.
– А по мне так меньше подозрений.
– Но все же я прошу пана следовать моим советам. И думаю, что пан прислушается к ним. Это и в интересах милостивого пана.
– Хорошо! Пусть будет так, как желает пан сенатор.
Башмаков поклонился хозяину дома и оставил пана Мортыньша одного…
Глава 5
Янычарский чобарджия.
Стамбул. Эйюб – дворец паши Константинопольского.
Август, 1676 год.
Паша Константинопольский Асан Мустафа из рода Кепрлю, сын умершего великого визиря Мехмеда Кепрюлю сидел в своем роскошном доме в Эйюбе и думал, что ему предпринять.
Асан Мустафа был одет небрежно, в широкие шелковые шаровары и дорогой халат, накинутый на голый торс. Чалмы он не дал себе повязать и прогнал слуг, швырнув им в вдогонку украшенную жемчугом туфлю с загнутым носком.
Ему было не до внешнего благообразия. Великий визирь Ибрагим намеревался разделаться с ним. В этом не было сомнений. Вчера были взяты под стражу и брошены в Еди-Куле его соратники константинопольский бостанджи-баши (начальник полиции) и его чауш-паша.
Сегодня во дворце во время утреннего приема султан ничего не сказал ему об этом. Значит Ибрагим, сын собаки, что-то задумал и настроил султана против него.
Паша вернулся домой, приказал себя раздеть и принял ванну, приготовленную слугами. Так он всегда делал, когда был не в духе. Затем, едва одевшись, уединился в своих покоях. Он думал.
Понятно, что Ибрагим не хотел видеть на таких высоких должностях его, Асана Мустафы, людей. Ему нужны были соглядатаи в стане Константинопольского паши.
Или он уже сумел подать падишаху такой донос, что и его шея под угрозой? Но в чем его могли обвинить? Хотя, в империи османов не нужно быть виновным, чтобы расстаться с головой. Кто как не Асан Мустафа знал это лучше других.
Его имение, доставшееся ему от отца, по роскоши не уступало имениям самого падишаха. И в Стамбуле уже одно это было достаточным, для заточения в Еди-Куле. А падишах Мухаммед Охотник легко поддавался влиянию. Не так ли пал Дауд-паша, грозный каймакам империи? Хватило одного слова султана, чтобы его удавили шелковым шнуром. А Дауд-паша мог переиграть любого, столь он был умен и искушен в придворных интригах.
Многое продается и покупается при дворе падишаха. Если бы на троне сидел некто подобный Сулейману Великому! А Мухаммед Охотник – это только тень султана. И нынешний великий визирь Ибрагим-паша знает, как угадать настроения повелителя. Вот если бы он, Асан Мустафа, был великим визирем.
В комнату вошел слуга и низко поклонился паше.
– Что тебе нужно? – грозно нахмурил брови Асан Мустафа. – Я приказал не беспокоить меня!
– Господин, к вам посетитель.
– Посетитель? – Асан Мустафа был удивлен. Кто это мог прийти в такой час?
– Он не назвал своего имени, но сказал, что он тот, кого вы ждете, мой господин!
– Но я никого не жду в этот час! – вскричал паша.
– Он сказал, что мой господин непременно пожелает его видеть. И я осмелился побеспокоить моего господина…
– Проведи его сюда!
– Слушаю, мой господин.
В покои константинопольского паши вошел мужчина средних лет в одежде янычарского чобарджии (чобарджия – офицер).
– Приветствую великого и славного пашу константинопольского, сына знаменитого отца.
– Кто ты? – спросил Асан Мустафа.
– Янычар, мой господин!
– Я это вижу по твоей одежде. Но как твое имя?
– У меня много имен, господин. Так много, что я сам не знаю, как назваться сейчас. Но ты можешь дать мне турецкое имя прямо сейчас.
– Что это значит? – гневно спросил паша. Уж не думает ли этот чобарджия пошутить с ним.
– Что тебе в моем имени, господин? Имя ничего не значит. А имеет значение лишь то, что я тебе принес.
Асан Мустафа сел на мягкие подушки на роскошном ковре и пригласил сесть янычара. Тот поблагодарил и сел рядом.
– Итак, что тебе нужно? Я паша Константинополя, и если ты пришел ко мне, то нечто важное заставило тебя это сделать.
– Это так, господин.
– Тогда говори.
– На мне одежда янычара, но сам я не из этих мест. Я пришел помочь господину достичь того, чего он страстно желает.
– А тебе известны мои желания? – усмехнулся Асан Мустафа.
– Мой господин желает получить место защитника трона падишаха, которое занимал его отец.
Асан Мустафа засмеялся. Про это в Стамбуле знали все.
– И я знаю, как можно помочь господину.
– Тогда ты, наверное, большой человек?
– С какой стороны посмотреть, – нагло ответил янычар.
– С какой ни смотри. В империи Османов ты – никто. Ведь ты не имеешь влияния на падишаха.
– Нет.
– Тогда зачем ты пришел? Тебе надоело жить?
– Нет. Я знаю того, кто имеет влияние.
– Что из того, что ты знаешь влиятельных людей? Их знаю и я.
– Скажу тебе прямо, что я готов помочь тебе занять место великого визиря. Но ты взамен поможешь мне.
– И что тебе нужно? – спросил Асан Мустафа.
– Сведения об армии, что выступит в поход будущей весной. Численность войск и направление главного удара.
– Что? – Асан Мустафа задохнулся от ярости. Он не мог поверить в то, что услышал.
– Паша желает кликнуть стражу и приказать взять меня? Не стоит этого делать, господин. Пусть паша выслушает меня.
Асан Мустафа молчал. Он все еще не мог прийти в себя от наглости этого субъекта.
– Паша желает получить должность великого визиря Османской империи. Но если нынешний великий визирь Ибрагим-паша победит урусов, то тебе, эфенди, придет конец. Ты закончить свои дни в подземном каземате Еди-Куле. А сведения, которые паша мне сообщит, послужат поражению Ибрагима-паши и мой господин станет тем, кем быть должен.
Асан Мустафа стремился именно к этому. Но у него не было веры этому странному янычару. От кого он пришел? Неужели Ибрагим-паша решил подставить его таким образом? Неужели он думает, что Асан Мустафа попадется в такие примитивные силки для зайцев? Он не заяц – он лев.
– Эфенди не верит мне. Я это могу понять. Эфенди меня не знает и думает, что это враги послали меня. Но я скажу, как паше избавиться от ловушки, что приготовил ему Ибрагим-паша.
– Говори.
– При дворе падишаха есть тайный агент Ордена Иезуитов. О нем в Стамбуле не знает никто.
– Агент Ордена при дворе?
– В ближнем окружении самого падишаха.
– Но ты откуда про это знаешь? Кто ты такой?
– Я тоже иезуит. Но я не желаю больше служить Ордену. Однако, иезуиты весьма могущественны и потому мне нужна помощь эфенди.
– Ты иезуит?!
– Да!
– И ты осмелился…, – паша сделал паузу. – Ты осмелился вот так явиться ко мне?! Я не могу поверить в это!
– Я прибыл из Украины и там я был приближен к тамошнему командору Ордена. И там я узнал имя агента Ордена в Стамбуле.
– И кто это?
– Я назову тебе его имя, и ты сможешь использовать его в своих интересах. Но что насчет сведений, о которых я просил?
– Так тебе что нужно? Мое покровительство или сведения о войсках падишаха? Что-то я не могу тебя понять?
– Я должен сообщить урусам о походе следующего года. А затем я желаю просто исчезнуть.
– Но зачем тебе помогать урусам? Ты сам урус?
– Это сейчас не так важно, эфенди. Я желаю оказать московскому царю эту услугу напоследок. Но я окажу в Стамбуле сотню услуг моему паше.
– Например? – спросил Асан Мустафа.
– Человек нынешнего великого визиря Ибрагима брал золото от иезуитов. Я могу указать этого человека. И ты сможешь его использовать. Это одна из тех услуг, что я могу оказать, эфенди.
– Имя? – выкрикнул Асан Мустафа. – Его имя?
– Паша Гусейн, в прошлом сераскер в крепости Хотин. Перед сдачей крепости у него был агент Ордена. И он получил от врагов золото!
– И этому есть подтверждение? – вскричал паша.
– Нет. Но если ты скажешь про это Гусейну, он испугается и станет служить тебе. Кроме того, ты сможешь свернуть на него все, в случае если что-то пойдет не так.
Асан Мустафа подумал, что этот человек прав. И если он не подослан к нему, то он сможет помочь. Пожалуй, Ибрагим-паша не стал бы давать ему в руки такие свидетельства. Измена Гусейна пятном падала на самого великого визиря.
– А что насчет иезуита в свите падишаха?
– Его имя я назову тебе позже, эфенди. А пока я прошу убежища в твоем доме. Ведь и тебе выгодно держать меня у себя под контролем. Я сам отдаю себя в твои руки, паша.
– Хорошо! Ты получишь убежище в Эйюбе. И я даже дам тебе имя. Отныне тебя зовут Кемаль-ага, и ты служил в войске падишаха в янычарском корпусе.
– Благодарю тебя, эфенди.
И новоиспеченный Кемаль-ага поднялся с подушек и низко поклонился Асану Мустафе Кепрюлю…
***
Варшава. Август, 1676 год.
Панна Марта Поланецкая.
Пан Владислав Мортыньш после приема у королевы Марии Казимиры отыскал панну Поланецкую. Она примеряла новые драгоценности у придворного ювелира, намереваясь окончательно разорить нового польного гетмана Речи Посполитой пана Яна Поланецкого.
– Панна желает украсить себя новыми бриллиантами? – сказал Мортыньш. – Но пана и так ослепительна.
Поланецкая резко обернулась:
– Это вы, пан Мортыньш?
– Преданный слуга панны.
– Что вам нужно? – грубо спросила она.
– Мне нужно знать, где пан Анжей Комарницкий, милостивая панна.
– А откуда я могу это знать, пан сенатор?
– Но пана живо интересовалась паном Анжеем. Разве нет?
– На что пан намекает?
– Пан Анжей пропал! И его ищут. Он нужен мне!
– Вам? – Марта посмотрела на Мортыньша. – Вы сказали, что он нужен вам. Вот и ищите его сами!
– Панна не желает мне помочь? – совершенно спокойно спросил сенатор.
– Нет. У меня при дворе много дел, пан Владислав.
– Вот как? – усмехнулся сенатор. – А если я открою панне некую тайну…
– Тайну?
– В Варшаву прибыла одна испанская девица знатного рода.
Марта с удивлением посмотрела на Мортыньша. Она не могла понять, к чему клонит сенатор.
– Имя девицы Анна дель Кампо, графиня де Эспиноса.
– И кто она?
– Отец девицы знатного рода дворянин в королевстве испанском. Занимал многие должности при дворе. А дядя её адмирал флота Испании.
– Ну и что? Я не могу понять, к чему вы клоните, пан Мортыньш!
– Анна де Эспиноса прибыла сюда из Испании. А в Испанию она приехала из колоний испанских. И там, в одно время с ней обретался и хорошо известный вам дон Федерико де Монтехо. И я думаю, что прибыла Анна сюда для встречи с сим дворянином.
– Что? – спросила Марта.
– Она живо интересуется Монтехо. Но она не знает, что оный Монтехо и шляхтич Комарницкий одно и тоже лицо. И девица сия молода. Ей 20 лет, милостивая панна.
Эти слова были пощечиной панне Поланецкой.
– Но если панна более не интересуется судьбой Монтехо, то…
– Что вы хотите? – спросила Марта.
– Панна должна найти Монтехо-Комарницкого.
– Для этой девки?
– Это будет решать сама панна. Я направлю сеньориту Анну к вам. Но панна взамен поможет мне найти Монтехо.
– А зачем он вам, пан сенатор?
– Я как командор Ордена в Польше нуждаюсь в нем. И, я думаю, что он решил сбежать от нас.
– Он решил служить только Московитам? – спросила Марта.
– В том то и дело, что нет. Он решил теперь служить только себе. И теперь у него есть опыт и умение скрываться.
– Его след потерялся в Чигирине? – задумчиво произнесла Марта. – Там и стоит искать нить, что приведет к этому пану…
***
Марта Поланецкая сразу обратились к королеве с просьбой отпустить её на Юг в ставку короля Яна III.
Мария Казимира удивилась такой просьбе своей придворной дамы. Она сама, как только вырвалась в столицу, так и закружилась по балам и приемам.
– С чего ты решила ухать, Марта? Здесь будет так весело.
– Я должна ехать, ваше величество.
– Должна? Твой муж требует этого от тебя? Так я напишу королю, и он заставит пана Поланецкого оставить тебя в покое!
– Этого требует не мой муж, ваше величество. Этого требуют обстоятельства. И я должна ехать, хотя не хочу этого. Но я сразу же вернусь, моя королева.
– Как пожелаешь, Марта, – согласилась Мария Казимира. – Хотя жаль отпускать тебя до бала.
– Пожалуй, на бал я останусь, ваше величество. Но неужели вам удалось найти денег для этого?
– Мне дал средства пан сенатор Мртыньш. Можешь в это поверить? Даже король отказал, хотя редко отказывает мне, а вот Мортыньш раскошелился.
– Мортыньш? – в свою очередь удивилась Марта. – С чего это пану Владиславу вдруг захотелось проявить щедрость? Ваше величество, он ничего не делает просто так.
– Ах, какая разница! – беспечно сказала королева. – Я ведь королева и не должна ни в чем себе отказывать. Мой муж король. Хоть и не такой, как другие короли…
***
Стамбул. Дворец падишаха.
Август, 1676 год.
Великий визирь Оттоманской империи Ибрагим-паша понимал, что от его похода на урусов зависит многое. Разгроми он там силы московитов, и султан многое сделает для него. Но если нет, то он может проститься с головой. Его враг Асан Мустафа только этого и ждет.
Гостем великого визиря в этот ранний час был только Гусейн-паша. Ибрагим-паша был многим ему обязан. Это он сумел быстро свалить бостанджи-баши и чауш-пашу. По его милости они сейчас в казематах Еди-Куле, ждут приговора падишаха.
– Как идет сбор войск? – спросил визирь Гусейна.
– Отлично, мой господин. Небольшие отряды спахиев17 уже двинулись в Едирне. Скоро я переведу туда и часть янычарского войска. А оттуда они выступят в Болгарию, где и будут зимовать. Тамошние бейлер-беи обеспечат войска падишаха всем необходимым.
– Это хорошо, Гусейн.
– А как идут дела с Кепрюлю, мой господин?
– Султан сердит на него. Но пока он не приказал послать ему шелковый шнурок, хоть я и предлагал ему это сделать! Наш падишах бывает иногда упрям. Он помнит услуги, что оказал трону его отец Мехмед Кепрюлю.
– Если Асан Мустафа вывернется, то станет вдвойне опасен. Это мстительный человек.
– Ничего! Пока я вырвал его зубы, и он некоторое время не сможет кусать. Затаиться. А тем временем я возьму Чигирин, и знамя пророка будет развеваться над городом гяуров!
– Но когда мой повелитель покинет Стамбул, то я останусь здесь и паша Константинопольский…
– Не бойся, Гусейн! Ты будешь надежно защищен!
– Но может мой господин возьмет и меня с собой в войска?
– Нет! Ты нужен мне здесь! Я добьюсь для тебя должности смотрителя зеаметов. И ты станешь надзирать за держателями поместий-зеаметов, сколько воинов они поставляют в войска падишаха. И по своему положению ты будешь выше паши Константинопольского.
– Пусть услышит тебя Аллах, мой господин!
– А теперь иди, Гусейн!
– Как будет угодно моему господину! Господин, желает, чтобы я подождал его? Или я могу покинуть дворец?
– Подожди! Мы покинем дворец вместе!
– Как будет угодно господину!
После разговора с великим визирем Гусейн-паша отправился в сад, немного отдохнуть в прохладной беседке у одного из фонтанов…
***
В беседке Гусейн развалился на мягких подушках и стал смотреть на струи воды фонтана. Но отдохнуть и расслабиться ему не дали. Неожиданно рядом с ним словно из ниоткуда возникла фигура янычарского чобарджии.
– Ты кто такой?! – вскричал паша. – Какое право имел явиться сюда?!
– Пусть простит меня паша, но у меня дело!
– Ты знаешь, с кем говоришь? Судя по твоей одежде, ты белюк-паша18 янычарской19 орта20? Кто твой алай-бей21?
– Пусть, эфенди, не кричит. У меня к эфенди важное дело, не терпящее лишних ушей. А громкий голос паши может привлечь ненужные уши.
– Твое имя, белюк-паша?
– Кемаль-ага, эфенди!
– Я позабочусь, чтобы тебя посадили на кол, Кемаль-ага!
– Но тогда на кол сядет и сам эфенди! Потому не стоит тебе кричать, а стоит меня выслушать, Гусейн-паша.
– Я не стану тебя слушать!
– Но эфенди придется меня выслушать! – чобарджия схватился за ятаган.
Паша Гусейн был без оружия и потому немного подался назад, дабы острое лезвие не задело его.
– Вот и хорошо, эфенди, – чобарджия убрал оружие и сел рядом с пашой. – Я не белюк-паша. На мне лишь одежда янычара. А прибыл я из Ляхитстана, эфенди, и привез тебе золото от твоих друзей.
Гусейн-паша побледнел как плотно и стал оглядываться по сторонам. Уж не слушает ли кто слов этого наглеца. Но нет. Вокруг никого не было.
– Что говорит, белюк-паша? Я не понимаю…
– Паша все понимает. Он знает, о чем я говорю. Но я пришел не вредить паше, а помочь ему.
– Помочь?
– Да. Паша скоро получит высокую должность в империи. И паша станет служить новому господину.
– Что?
– Паша станет служить новому господину, – спокойно повторил свои слова чобарджия.
– Я не стану служить гяурам! Я правоверный!
– Но новый господин не гяур!
– А кто?
– Этот человек Асан Мустафа Кепрюлю.
–Кепрюлю? Но он ненавидит меня!
–И что с того? Пока ненавидит, но затем станет ценить.
–Но зачем это? Зачем гяурам это нужно?
–Пусть паша не думает, что станет служить гяурам. Кто сказал паше, что это гяуры стоят за всем? Нет. Это воля Аллаха милостивого и милосердного!
Гусейн-паша ничего не понял. От кого явился этот чобарджия? Кто ведет с ним игру? Неужели он попался на крючок к Асану Мустафе? Стоит все разузнать. Он спросил:
– И что от меня потребуют?
– Для начала, эфенди*22 вытащит из Еди-Куле бостанджи-баши23 и чауш-пашу24 Асана Мустафы.
– Что?
– Эфенди меня хрошо слышал. И не говори, что это не по силам!
– Но это разозлит моего господина великого визиря! А Ибрагим-паша посадит меня на кол!
– Нет!
– Ты не знаешь Ибрагима-пашу! Я не могу его предать!
– А эфенди и не придется этого делать! Эфенди стоит лишь рассказать, как он добился их заточения.
– Я давно знаю, что бостанджи-баши с помощью чауш-паши неоднократно похищали женщин из гарема повелителя полумира. В последнее время падишах не часто пользовался нижней частью гарема. А женщин там постоянно добавляют. Вот они и начали поставлять оттуда девок богатым купцам.
– Из гарема самого повелителя? – изумился чобарджи. – Возможно ли это?
– Еще как возможно! – усмехнулся наивности янычара Гусейн. Он ведь и сам имел в своем гареме двух девок из султанского «курятника». Можно сказать, что половина сановников пользовались ими.
В гареме повелителя полумира было около трех тысяч девушек из разных концов мира. И только десяток из них жили в верхней части. Эти удостоились внимания султана, и он посещал их время от времени. Мухаммед Охотник теперь редко спускался вниз, дабы найти новую красавицу. Отобранные им красавицы вполне справлялись с затухающими уже потребностями повелителя османов. И сановники пользовались этим, подкупая евнухов, и снабжая свои гаремы за счет султанского. Это было много дешевле чем купить рабыню на рынке…
***
Кемаль-ага успел вовремя. Он сообщил Асану Мустафе все, что нужно перед самым выходом паши Константинопольского перед очи грозного повелителя народов.
Падишах был в этот день милостив. Боли ушли, и он смог сегодня провести ночь с одалиской и на завтра приказал готовить охоту. Кепрюлю сразу угадал настроение султана и сразу перешел к делу.
– Пока великий повелитель, и гроза народов, падишах полумира был прикован к одру болезни, некоторые воспользовались этим и очернили верных слуг падишаха.
– Ты о чем говоришь, Мустафа? – спросил султан.
– О верных слугах падишаха, которых схватили по приказу великого визиря.
Султан ничего про это не помнил. Он обернулся в сторону Ибрагима-паши.
– Что говорит Мустафа, Ибрагим? Ты понимаешь?
Великий визирь поклонился султану и ответил:
– Асан Мустафа говорит о бостанджи-баши и его чауш-паше схваченных по моему приказу с ведома повелителя правоверных.
– С моего ведома? Но я ничего не помню про это, Ибрагим. Кто мог приказать схватить бостанджи -баши? Кто теперь на его месте?
– Пока никого, мой повелитель, – ответил великий визирь. – Но я намеревался…
– Но за что его схватили? Что он сделал?
–Он совершил святотатство, за которое одно наказание – смерть! – ответил Ибрагим-паша и бросил полный ненависти взгляд на Асана Мустафу.
– И что он сделал?! – снова спросил падишах.
– Он обвинен в похищении женщин из гарема повелителя.
– Что? – не поверил султан. – Но зачем ему рабыни из моего гарема?
Мухаммед Охотник был в полном неведении, относительно поведения его вельмож.
– Моего повелителя обманывают! – громко заявил Асан Мустафа, не желая отдавать инициативу великому визирю. – Вышеназванные люди ни в чём неповинны. Бостанджи-баши константинопольский не мужчина. И ему нет нужды похищать женщин из гарема повелителя правоверных!
