Владимир Александрович Андриенко
Посланец короля
Глава 3
Гетман Дорошенко.
Чигирин, ставка гетмана Петра Дорошенко. Весна, 1676 год.
Гетман Правобережной Украины Петр Дорошенко был не стар годами, но заботы согнули его могучее тело и посеребрили волосы.
Молодым казаком гетманского полка сражался он рядом с великим Богданом, тот заметил его и сделал есаулом. Затем Дорошенко выдвинулся в старшину и стал черкасским полковником. Служил Выговскому, ибо видел в нем продолжателя дела Богдана. При гетмане Павле Тетере был пожалован в 1663 году высоким постом генерального есаула. А после бегства Тетери сам стал гетманом.
Дорошенко был истинным патриотом своей страны и желал видеть Украину сильной и независимой державой.
Андрусовское перемирие 1667 года между русскими и поляками Дорошенко назвал предательством интересов Украины. Он быстро добился контроля над всем Правобережьем, а затем на короткое время присоединил и левый берег Днепра. Тогда ему казалось, что он достиг желаемого! И он мог стать князем Украины, но его торжество оказалось недолгим. Его вытеснили с левого берега.
В 1676 году Дорошенко захватил Чигирин.
Затем вошли в Украину его союзники турки и татары. И запылала земля Правого берега Днепра пожарами. Татары брали полон и угоняли вереницы людей в Крым. Пылали православные храмы. Янычары султана убивали украинских крестьян…
***
В Чигирин Анжей Комарницкий прибыл уже не как султанский чауш. Казаки атамана Шершня обрядили его как шляхтича, в хорошего покроя кунтуш, широкие шаровары и модные сапоги. Они захватили много вещей от одного польского пана, карету которого растрясли по дороге. Ростом и статью пан походил на Комарницкого.
В городе Анжей немного подкрепился в кабаке, и отправился в замок, где обитал гетман. Он добился приема у войскового есаула и показал ему печать султана.
– Так пан не от польского короля?
– Я посланец падишаха полумира! – сказал Анжей.
Есаул знал, что к гетману постоянно ездили посланцы от турок и вмешиваться в эти дела не хотел. Он проводил пана в покои Дорошенко и передал его Марку, джуре гетмана. Пусть они сами разбираются…
***
Гетман крутил свой седой длинный ус и думал. К нему бесшумно вошел джура и осмелился покашливанием отвлечь гетмана от его мыслей. Тот поднял голову и произнес:
– Это ты, Марк? Чего тебе?
– Там человек до твоей милости, пан гетман.
– Что за человек?
– По виду то ли немец, то ли француз. Платье на нем доброе, и говорит чудно.
– Откуда он взялся?
– Так пан войсковой есаул привел его.
– Зови!
В покой вошел высокий человек лет 35. По его волевому лицу и статной фигуре гетман сразу опознал бывалого воина, не расставшегося с саблей.
– Я знаком с паном? – спросил гетман.
– Пан Анжей Комарницкий, пан гетман, – поклонился пришедший.
– Пан поляк?
– Нет! Я православный шляхтич, пан гетман. И имею до вас тайное слово. Можем мы поговорить?
– И что пан имеет мне сказать?
– Пусть пан гетман только выслушает меня. Я хорошо знаю, что делается в Варшаве и Москве, пан гетман.
– Там смотрят на меня как на врага. Я не нравлюсь полякам, и не нравлюсь московитам. Ибо я пекусь об Украине!
– Пан гетман видел, что делается в Подолии? Города опустели и татары разорили тот край вчистую.
– Я знаю это, пан! – строго оборвал его Дорошенко. – Пан пришел говорить мне дерзости? Но я не знаю, кто пан есть? Кому служит шляхтич Комарницкий?
– Я друг пана гетмана и друг Украины!
– Но кому пан служит? Сейчас каждый в нашей земле по-разному воспринимает друзей Украины. Кто-то думает, что наши друзья московиты. Кто-то почитает за друзей татар. Кто-то – поляков.
– Сейчас я прибыл от имени великого царя Московского.
– Что? – Дорошенко посмотрел на честное лицо шляхтича. – Я все понял правильно?
– Да! Я прибыл от царя и великого князя Всея Руси Федора Алексеевича.
– Пан не ценит своей головы?
– Отчего же не ценю! Я дорожу своей головой, и раньше срока умирать не намерен.
– Но пан заявляет, что прибыл от врага.
– Пан гетман, я прибыл к вам как друг. И как знак моей дружбы я привез вам послание каменецкого паши Галиля к великому визирю и султану Блистательной Порты. Пан читает по-турецки?
– Да, – ответил Дорошенко.
Шляхтич протянул гетману богато украшенный футляр. Дорошенко вскрыл его и достал пергамент с печатями. Он развернул его и прочитал, что сына гетмана Ихмельниски12 необходимо освободить из Семибашенного замка.
– Что это значит? Откуда это у пана?
– Неважно откуда, пан гетман. Но это значит, что султан готовится заменить пана гетмана на Юрася Хмельницкого.
– Заменить меня? Пан знает, о чем говорит? Но Юрась Хмельниченко ничтожество! Какой он гетман? Булава не для него. Он уже был гетманом и до чего довел Украину?
– Но султану скоро понадобится именно такой гетман как Юрась! Руками вашей милости турки покорят новые земли Украины, а затем избавятся от пана, и заменят его на Юрася, используя великое имя его славного отца.
– Но за Юрасем никто не пойдет! Султан и великий визирь Ибрагим то понимают!
– Им нужно будет только его имя, пан гетман.
Дорошенко задумался. Сила его слова известна. Он сумел зажечь генеральную старшинскую раду и многие идут за ним из полковников. Идут несмотря ни на что. Они верят, что его замыслам суждено сбыться.
– Неужто, пан гетман думает, что туркам и татарам нужна сильная Украина, про которую мечтает пан гетман? И, неужто, пан, полагает, что он сможет действовать самостоятельно от султана?
– Но и москали предали меня. Ты скажешь, что нет, пан? Ответь мне по правде?
– Московский царь действует в своих интересах! То верно! Но единоверная Москва – единственная заступа для Украины сейчас! Оглянись, пан! Украине идти либо под ляхов, но они слабы. Либо под турок, либо под Москву! Четвертого пути нет!
– Пана послал сам царь?
– Я от Приказа тайных дел. Царь знает о моем поручении.
– И что предлагает мне царь?
– Принести покорность государю, и пан получит за это многие награды от царя.
– Но гетманом он меня не оставит?
– Нет, – решительно заявил Комарницкий. – Гетманом останется Самойлович! Но пан Петро ценит спокойствие и благо державы и земли своей многострадальной больше, чем свою власть. Я в том уверен!
– Тому булава у кого голова, как у нас говорят, пан Комарницкий. Но разве Самойлович та голова? Этот токмо про свои интересы печется. Что ему Украина?
– Но разве пан видит, кого-то иного из украинских полковников, кто делает иначе? Пан ведь хорошо знает пана Мазепу-Колединского, ротмистра гетманской гвардии.
Еще бы Петру Дорошенко не знать Мазепу. Это он выдвинул этого красивого и умного шляхтича в ротмистры. Он сделал его послом в Крым в 1674 году и с ним передал подарки к хану. Но запорожцы кошевого Ивана Сирко перехватили его и отправили в ставку Самойловича.
– Он при Самойловиче дослужился до генерального есаула! Он стал своим при московском дворе, ибо часто ездит к царю. Пан Мазепа умен и расчетлив! И он желает сесть на место Самойловича.
– Вот как? – Дорошенко внимательно посмотрел на Комарницкого. – Мазепа хитер и даже коварен. Он умет добиться цели. И, пожалуй, Самойлович пожалеет, что доверился этому хитрецу.
– Так пан гетман согласен уйти от турок?
– Предположим! И как мне уйти отсюда?
– А разве пан гетман не волен в своих поступках? – спросил Комарницкий.
– Волен, до тех пор, пока выполняю волю султана!
– Но армия подчиняется вам.
– Армия в Чигирине подчиняется мне. Но за воротами скоро будут стоять десять тысяч янычар султана.
– Но пока они там не стоят!
– А соглядатаи султана при моей ставке? Они не дадут мне пробиться к русскому царю. Если мои старшины узнают, что я покидаю город, то они будут действовать. Среди моих полковников и есаулов есть уши и глаза султана!
– А если гетман уедет тайно?
– Это легче сказать, чем сделать.
– Но гетман может прямо сейчас отдать приказ своим войскам не воевать в союзе с турками. Чигирин запрет ворота, а русская армия Ромодановского и армия гетмана Самойловича скоро отгонят османов от стен города.
– Написать приказ не так сложно. Сложно мне покинуть город.
– Но это сделать можно!
– Гетману покинуть город незаметно от всех? Пан шутит?
– Пусть пан гетман оденет мою одежду. Мы с паном одного роста. И пусть пан пройдет мимо охраны и спокойно покинет замок.
– Прямо сейчас?
– Именно сейчас, пан гетман! Мы переоденемся прямо здесь. Даже если меня и заподозрили, что я агент не султана и не хана, то соглядатаи не ждут, что мы станем действовать столь быстро.
– Может пан и прав.
– И гетман доверится мне? – спросил Комарницкий.
– Доверюсь. Может, пана послала мне судьба.
– Тогда пусть пан гетман напишет приказ о сдаче города московским войскам.
– Такой приказ я написать могу, но зачитать его можно будет, только когда я уже буду далеко от города…
***
Гетман, прочитав перехваченное послание, убедился в том, что турки не собираются содействовать ему в воссоединении правого и левого берега Днепра. Им не нужна сильная Украина и им скоро не будет нужен гетман Дорошенко. Они используют его, захватят Чигирин и поставят на его место никчемного Юрася Хмельницкого.
Потому гетман в чужом костюме бежал из города в ставку воеводы Ромодановского. Русские войска по слухам выступили к Чигирину, а казаки гетмана Самойловича уже сражались с татарскими чамбулами, что рыскали в окрестностях.
Гетман пришпорил коня и помчался к переправе через Тясмин…
***
Пан Комарницкий выждал немного времени и позвал джуру гетмана Марка. Тот вошел, поклонился и произнес:
– Пан звал меня…
Марк осекся. Он был удивлен, что перед ним не гетман.
– А где…
– Пан гетман покинул Чигирин! – произнес шляхтич. – И оставил вот это!
Он протянул бумагу джуре. То быстро прочитал лист и снова посмотрел на шляхтича.
– Что это? Пан гетман бросил войско?
– Пан гетман отдал приказ запереть городские ворота и стоять против турок и татар! Пан Марк, узнает руку гетмана?
– Это написал он, но отчего так? Отчего тайно?
– Турки стягивают войска под Чигирин и скоро будут здесь! Гетман бежал не от верных соратников, но от врагов веры христианской.
– И куда бежал пан гетман?
– В ставку воеводы Ромодановского! Про то надлежит объявить войскам. Сколько казаков в Чигирине?
– Две тысячи сердюков личной хоругви пана гетмана и тысяча пеших полковника Огиенко. Но что я скажу им?
– Ты, пан, передашь им приказ гетмана! Только и всего! И я в том тебе помогу!
– И как пан это сделает?
– Увидишь!
Марк согласился действовать так, как предложил шляхтич…
***
Отряды спахиев тысячника Манук-бея по приказу Захир-паши прорвались к переправам. Главное не дать урусам перейти реку. Крепость Чигирин станет удобным плацдармом для дальнейшего продвижения в Украину. Так сказал Захир Махмуд эфенди, трехбунчужный паша, наместник султана и доверенный великого визиря Ибрагима.
– Улук-ага! – Манук подозвал к себе высокого сапхию в золоченных доспехах.
Тот остановил коня рядом с конем начальника. Волевое лицо славянской внешности нравилось Мануку. Он уважал настоящих воинов, ибо сам был из таких.
Манук был в легкой кольчуге и островерхом шлеме с пышным султаном. Он указал рукой в кольчужной перчатке вдаль и произнес:
– Улук-ага, ты возьмешь своих воинов и обойдешь те холмы поросшие лесом! Если там есть отряды гяуров – уничтожь их!
– Но у меня всего неполная сотня воинов, бей! Я потерял многих в последней стычке с запорожцами.
– Я дам тебе еще сотню Гафара-аги. И помни, что никто не должен перейти реку с той стороны. Это воля паши и воля падишаха! Надежно перекрыть урусам пути для наступления.
– Воля и слово падишаха!
Улук-ага был смелым командиром конного отряда и не раз доказывал, что способен выполнить самое трудное задание. Его выделял великий визирь, и он получил недавно награду от падишаха – золотой челенк – знак храбрости.
– Но отчего мой бей дает мне отряд именно Гафара-аги?
Манук строго посмотрел на Улука. Он знал, что эти командиры терпеть друг друга не могут.
– Отряд Гафара большой и отлично вооружен!
– Как будет угодно, моему бею! – Улук склонил голову, поняв, что спорить бесполезно.
Толстый Гафар-ага присоединился к отряду Улука с большой неохотой. Он, как любой природный турок, не любил этого перекрещенного серба и завидовал его славе. Но виду не показал. Это был приказ Манука, а тот не прощал своим командирам ошибок.
– Я готов выполнять твою волю, эфенди!
– В твоей сотне полный состав, Гафар-ага. А в моей только 72 всадника. Нас изрядно потрепали запорожцы. Сражались как звери! Мне пришлось отойти, и мой отряд поредел.
– Я слышал о твоей неудаче, эфенди. Говорят, это был сам Урус-Шайтан!
– Урус-Шайтан13? Нет. Но их возглавлял настоящий воин. Я сам скрестил с ним сабли.
– И ты срубил его?
– Нет. Нас разделили. А затем мне пришлось увести своих сапахиев.
Всадники турецкой средней кавалерии были отличными наездниками, хотя сами помещики-спахии, теперь не часто возглавляли свои отряды. Гафар-ага был сахия и сын спахии. У него было отличное имение в Анатолии. А вот Улук-ага ранее был рабом, купленным спахией за большие деньги.
Помещик по зову султана обязан был выступать на войну во главе собственного отряда. И спахия, хозяин Улука, оценил его умение рубиться на саблях и заставил его принять ислам, а после этого послал вместо себя в войско падишаха. Улук быстро завоевал себе положение и стал зваться Улук-ага и сам получил имение с рабами.
– Как идут дела в твоем имении, почтенный Улук-ага? – спросил Гафар из вежливости, дабы скоротать время дороги беседой.
– Мне некогда им заниматься, почтенный Гафар-ага. Я воин, а не помещик.
– Но отряд спахиев который ага должен выставлять по приказу светлейшего падишаха полумира, стоит денег. И потому забота об имении – первейшая задача спахии. Я многого времени уделяю заботам об имении и доходах и потому мой отряд отлично вооружен. А кони какие!
– В отряде у почетного аги, рабы? – спросил Улук.
– Не все. Но есть и рабы. Я сам покупаю рабов и умею отличить того, кто станет покорным и будет драться за падишаха. Все мои воины проверены кровью.
– Что это значит, эфенди? – Улук посмотрел на полное самодовольное лицо Гафара.
– Они убивали и казнили поганых гяуров. Они плевали на крест и отреклись от своего Христа! Ведь ты сам, почтенный Улкук, в прошлом христианин?
– И что с того? – с вызовом спросил Улук-Ага.
– Ничего. Я не имел намерения тебя обидеть, почтенный эфенди. Но ты ведь искренне принял истинную веру и готов на все во имя Аллаха, милостивого и милосердного!
– Да славиться имя его!
– Ты доказал свою верность падишаху, и я заставляю своих воинов доказывать верность повелителю полумира.
Улук-ага слышал о жестокостях Гафара-аги и о той кровавой резне, что он устроил в одной гяурской деревеньке. Там его воины убивали всех, и сам Гафар резал пленников и строго следил, чтобы никто из его отряда не увиливал от кровавой работы.
Улук посмотрел на видневшийся вдали Чигиринский замок.
– Вон там! – он указал рукой на стены и башни. – На стенах истинная слава для воина падишаха!
– Мои воины способны взять любые стены! – хвастливо заявил Гафар-ага.
Дозорный спахия предупредил остальных, что впереди показался всадник.
– Всадник? – Гафар стал всматриваться вдаль. – Где?
Улук обладал более зоркими глазами и сразу понял, что перед ними не турок и не татарин.
– Захватить! Это гонец гяуров! – приказал он…
***
Дорошенко понял, что нарвался прямо на турок.
– Надо же! На проклятых нехриестей наткнулся! То господь наказует меня за грехи мои.
Он сразу поворотил коня, и помчался в другую сторону к роще, надеясь там затеряться. Ведь если его захватят турки, то судьба его будет страшной. Но из рощи прозвучал выстрел. Гетман сдержал своего коня.
Кто там? Турки? Татары?
Пути вперед не было и пути назад также. Дорошенко попал меж двух огней. Нужно было принимать решение. Он осмотрелся.
«Выход один! Прыгать в воду и попытаться переплыть реку».
Он повернул коня и помчался к реке…
***
– Проклятый гяур уходит к воде! – закричал сапхия. – Эфенди! Он уйдет!
– Не уйдет! – и Улук-ага повернул своего коня.
Он помчался вперед, не думая, следует ли кто-нибудь за ним. Гафар-ага не спешил в схватку и наоборот сдержал свою лошадь.
«Этот шайтан лезет в самую схватку! Но я не последую за ним. По всему видно, что всадник отчаянный. Эти казаки все такие. Не дорожат своей жизнью. И я не против, если он прихватит с собой Улука».
За Улуком помчались еще три воина и не отстали от него. У зарослей камыша они могли перехватить всадника. Командир спахиев приготовил аркан, дабы накинуть его на беглеца…
***
Дорошенко выхватил один из пистолетов и, не целясь, выстрелил в ближайшего всадника. Тот взмахнул руками и вылетел из седла. Гетман выбросил оружие и схватился за второй пистолет и снова грянул выстрел. Пуля попала в лошадь второго всадника, и тот так грохнулся на землю, что сломал себе шею.
Гетман выдернул саблю из ножен. Он постарается подороже продать свою жизнь. Со стороны рощи к нему приближались другие воины.
«Новая напасть на мою голову! Кто же это такие?»
Дорошенко, всмотревшись, узнал в них татар.
«Татары! Еще хуже!»
Но они были далеко, и он может успеть. Только бы добраться до зарослей камыша. Нужно срубить еще двоих спахиев. Они не дадут ему уйти.
Первый уже был совсем рядом, и гетман видел его перекошенное злобой и страхом лицо. Спахия взмахнул саблей, и гетман принял удар. Звякнула сталь. Клинок противника отлетел в сторону, и сабля Дорошенко раскроила череп турку.
Вдали послышались выстрелы. Гетман не мог оглянуться, к нему летел еще один враг.
Вдали послышались крики:
– Слава! Слава!
– Казаки! – вскричал гетман и увидел, как турок шарахнулся в сторону. В следующее мгновение его поразила пуля, и спахия свалился с седла.
– Вот и славно! – сказал гетман. – Славно! Видно, господь еще не желает моей гибели!
Он быстро достиг зарослей камыша. Конь под гетманом был хороший, и он знал окрестности Чигирина как свой карман.
Атака запорожцев, которых Дорошенко принял за татар, все изменила. Турки вынуждены были отступить.
Улук-ага пал от пули гетмана первым. Гафар был доволен. Аллах покарал неверного. Да славиться имя его! Теперь этот Улук уже не станет мешать настоящему спахии…
***
Ставка воеводы Ромодановского. Весна, 1676 год.
Боярин Григорий Григорьевич Ромодановский большой воевода и командующий русскими войсками в Украине соединился с войсками гетмана Самойловича. Они были в одном переходе от Чигирина.
Сам гетман сидел в шатре боярина. На нем малиновый кунтуш, и за желтым шелковым поясом была украшенная драгоценностями гетманская булава.
– Неужто, правда, боярин, что сам Дорошенко вчерась к тебе прибыл?
Боярин, высокий и грузный, в парадных доспехах, усмехнулся в бороду.
– Уже знаешь, гетман? Только прибыл, а уже все знаешь!
– Так место мое мне дорого, боярин Григорий Григорьевич. Я Дорошенко знаю. Он крепко за гетманскую булаву держится.
– За твою булаву можешь быть спокоен, гетман! Великий царь на твоей стороне!
– Но Дорошенко не в железах, боярин? Он у тебя как почетный гость, Григорий Григорьевич!
– Гетман! – боярин поднялся со стула и подошел к Самойловичу. – Ты сам знаешь, как я тебя ценю. Как ценит тебя царь Федор Алексеевич. Но Дорошенко сдался сам. Он принес повинную голову царю. А повинную голову меч не сечет!
– Но он не будет более гетманом?
– Нет. Он сложит свою булаву к твоим ногам. И затем он отправится в Москву. И не как пленник, но как почетный гость! Государь пожалует его.
Самойловичу это не понравилось. Он с большей радостью бы увидел Дорошенко в железах. А так кто знает, что взбредет в голову новому русскому царю. Царь Алексей Дорошенко бы не помиловал, а молодой Федор?
– Гетман! Не про то думаешь! – сказала Ромодановский. – Нам с тобой о турках думать надобно!
– А что о них думать? Мы не пустим пашу к Чигирину!
– Захир-пашу не пустим, – согласился воевода. – Но к нам может скоро пожаловать сам великий визирь Ибрагим с большой османской армией.
– Это уже не в этом году, боярин!
– Но Чигирин османы не оставят. Попомнишь мое слово, гетман.
– Зубы свои они обломают о стены крепости, боярин…
***
И тем же вечером в присутствии Ромодановского, русских вельмож и воевод, гетмана Левобережной Украины Самойловича и его старшин, Петр Дорошенко принес свою покорность русскому царю.
Он был одет с изысканной роскошью. В том ему помог сам боярин Ромодановский. Негоже было гетману присягать царю в изорванной одежде.
– Я гетман Петро Дорошенко признаю свои многие вины перед великим государем, царем и великим князем всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцем. Я отдаю гетманскую булаву великому боярину и наместнику великого государя, большому воеводе Григорию Ромодановскому.
Дорошенко торжественно вытащил из-за кушака свою булаву и положил её перед боярином и левобережным гетманом. Затем он поклялся быть верным слугой великого государя и подчиняться гетману Самойловичу.
Левобережный гетман усмехнулся снисходительно. У Дорошенко в этот момент заскрежетали зубы. Он бы с радостью ударил бы саблей по наглой роже Самойловича. Но, увидев за его спиной, молодого Мазепу он смирил гнев. Сама судьба покарает этого заносчивого и не сильно умного поповича, ставшего гетманом14.
Ромодановский сказал от имени царя:
–Великий государь, царь и Великий князь всея Руси, Федор Алексеевич, милостиво прощает вины Петру Дорошенку и жалует его своим покровительством! Когда пан попадет в Москву, он сам сумет оценить милости нашего великого государя…
***
Дьяк Приказа тайных дел Дементий Башмаков после приема у воеводы навестил бывшего Правобережного гетмана. Тот расположился в отдельном шатре.
Дорошенко пригласил дьяка на почетное место. Он уже понял, что перед ним не простой приказный, ибо с ним считался сам русский большой воевода.
Башмаков сел на стул и спросил гетмана:
– Меня интересует, пан, был ли у вас мой посланец? Его могли звать паном Комарницким.
– Могли звать? – переспросил Дорошенко.
– У этого человека есть много имен. И меня интересует, где он сейчас. Ведь это он убедил вас перейти на сторону царя?
– Пан Комарницкий действительно был у меня в Чигирине. Но решение отойти от союза с турками я принял сам и уже давно. Хотя ваш посланец помог мне это осуществить.
–Я так и думал! – вскричал дьяк. – Но вот где он? Может пан сказать мне, куда потом делся Комарницкий?
– Он отдал мне свой кунтуш, и я под видом его покинул замок. А он остался там. Так что искать его стоит в Чигирине.
–Оттуда прибыл гонец, и в Чигирине Комарницкого уже нет. Турки, узнав о бегстве гетмана, отводят войска к Каменцу. И войска воеводы Ромодановского скоро беспрепятственно будут там.
–Тогда я не знаю, чем помочь пану дьяку.
–А Комарницкий ничего такого вам не говорил? Куда он собирался?
–Этого он мне не говорил. Но он показал мне послание, перехваченное казаками у турок. В нем говорилось, что турки на место Правобережного гетмана готовят Юрася Хмельницкого.
–Этого и следовало ожидать. Султан недаром держал Юрия в Стамбуле в Семибашенном замке. Он воспользуется силой его имени и его личной слабостью.
–Это верно! – согласился Дорошенко. – Юрась это даже не десятая часть его отца. Но его имя, имя славного гетмана Богдана Хмельницкого, многое сможет сделать.
–Не думаю, что Юрий Хмельницкий много сможет достичь как гетман. Гетманом он уже был. Теперь за ним мало кто пойдет.
–Ежели Юрась был бы один, то в том мало печали, дьяк! Но за Юрасем станет султан османов!
–Пусть так, но войска султан ему не даст. Вернее, он даст ему янычар и татарских конников, но это не украинские казаки. А чтобы быть признанным народом гетманом – нужны казаки!
–А если султан даст ему воинов из пленных? – предположил Дорошенко. – Ведь в Стамбуле немало найдется казаков, что томятся в рабстве. Они могут пойти на службу к Юрасю в обмен на свободу.
–На преданность такого войска мало можно рассчитывать, пан гетман…
***
Башмаков был доволен удавшимся делом. Русская армия займет Чигирин и османов туда не допустят. Дорошенко сдался царскому воеводе и это большая победа для русского дела в Украине. Федор все сделал правильно! Лихой молодец. Но куда он делся? Вот что сейчас интересовало дьяка…
