Vladi N
По лезвию надежды

Пролог

– Клэр! Ты меня слышишь вообще?! Хватит проминать яму в матрасе!

Ох, тётушка, как бы я хотела тебя не слышать.

Я лежала на своей новой кровати, так ее и не расправив. После вчерашнего дня у меня просто не осталось сил – ни физических, ни эмоциональных. Перелет. Затем переезд. После – крик мамы в трубку, почему я сбежала, даже не предупредив, и тяжелое причитание отца. Конечным пунктом была встреча и долгие ночные разговоры с теткой, которые закончились только под утро. Из-за чего я рухнула на кровать, даже не раздеваясь, но так толком и не смогла поспать.

Да, я сбежала. Как последняя трусиха я сбежала от реальности, которая накрыла меня, словно снежным комом, и не дала продохнуть.

Все бы ничего, если бы это не случилось за три недели до моего дня рождения. И за два месяца до этого не умерла бы моя бабушка. Что в буквальном смысле просто раздавило меня.

Мне всегда казалось, что я не та девушка, которой можно изменить. Понимающая, добрая, отзывчивая и вся эта лабуда, которую представительницам прекрасного пола втирают в уши, когда хотят залезть в трусы. И я не исключение.

Этот говнюк, на которого я потратила три года своей жизни, припечатал на нашей кровати какую-то размалеванную блондинку, причем, даже не удосужившись сделать это тайком. Мне пришлось лицезреть сию картину в самом ее кульминационном моменте, когда я вернулась домой, чтобы забрать оставленный телефон. При этом он даже не попытался остановиться, когда услышал, как ключи со звонким стуком упали из моих рук. Когда он посмотрел на меня и мое застывшее лицо. Когда он опустил глаза на свою партнершу и продолжил завершать начатое. Когда я вылетела из квартиры в слезах, не зная, куда мне пойти.

Он не испытывал угрызений совести, сдав меня нашему боссу, по совместительству нашему общему другу, что я несколько дней не появлялась на работе. Не переживал, когда менял замки от квартиры, в которую три года назад буквально заставил меня переехать. Не постеснялся потратить все наши общие сбережения на свою новую подружку. И он даже не удосужился объясниться со мной, а просто написал сообщение.

«Мы изжили себя, лапочка. Я больше не могу тебе врать. Может к лучшему, что ты увидела все сама. Надеюсь, ты будешь счастлива».

Конечно буду, козлина. Как бы я тебя не любила, но твёрдо дала себе слово, что эта бесхребетная ведомая Клэр осталась далеко в Штатах. Пора возвращать прежнюю девушку, которой я была, до встречи с человеком, сломавшим мне жизнь.

– Клэр! У тебя что, бананы в ушах? Тебе надо выйти из дома сегодня. Спускайся! Живо!

Вздохнув, я аккуратно опустила ноги с кровати и с тяжелой головой отправилась к своей вечно заведенной тете.

Глава 1. Габби

Клэр

– Паршиво выглядишь, – косо смотря на меня с угла небольшой, но уютной кухни, бросила Габби.

– И тебе привет, миссис тактичность.

Моя любимая тетя. Сколько я себя помню, Габби всегда была одиночкой. Не в окружении, нет. С людьми она была отзывчивой и веселой. А ее смех. Боже, мне иногда кажется, что только ради него я перелетела через океан. Когда она смеется – невозможно оставаться в стороне. Но вот личной жизни у нее так и не сложилось. После ошибки молодости она перестала доверять мужчинам.

Габби является одной из сестер моего отца и одним из членов нашей большой британской семьи. В марте ей исполнилось шестьдесят, но на свой возраст она никогда не выглядела. Эта поджарая женщина с бюстом шестого размера, идеальными зубами, светло-зелеными глазами и кудрявыми темно-коричневыми волосами до сих пор носила каблуки в двенадцать сантиметров и сводила с ума представителей сильного пола.

Может быть секрет ее молодости заключается в том, что всю свою сознательную жизнь она провела в обществе молодежи: сначала вырастила всех своих многочисленных племянников, которые с завидной регулярностью оставались у нее в гостях, в том числе и я, затем преподавательское поприще – Габби была и остается лучшим преподавателем по русскому языку в Лондоне. Я всегда думала, что по-русски она говорит лучше, чем по-английски. Ну, наслаждается им по крайней мере точно больше.

Передо мной резко мелькнуло какое-то белое пятно. Габби что-то лихорадочно объясняла и махала кухонным полотенцем прямо перед моим лицом.

– Клэр, ты меня слушаешь вообще? Я уже десять минут с тобой разговариваю.

– Габби, прости, я задумалась. Повтори, пожалуйста, что ты мне говорила.

– Племянница, у тебя стресс, я понимаю, но еще пару таких зависаний, и я решу, что не только эмоциональное состояние у моей тыковки нестабильно, но и извилинки надо подлатать, – Габби легко улыбнулась мне и убрала полотенце из-под моего носа.

– Каюсь, каюсь! – подняла руки в знак примирения. – Отныне и навсегда я слушаю тебя предельно внимательно.

– Как ты себя чувствуешь? Ты хоть немного поспала? – тетя вопросительно подняла бровь.

– Я в порядке. Бодра, весела и полна сил. Чем мы планируем заниматься?

Габби подозрительно долго не сводила с меня своего проницательного взгляда, осматривая с ног до головы, будто сканер. Я прекрасно понимала, что она видит меня насквозь. Что я не бодра, не полна сил и точно ни в коем случае не весела. Но она благоразумно не стала комментировать мое состояние, а лишь тяжело вздохнула.

– Я отменила учеников на всю эту неделю, так что у нас с тобой будет много времени, чтобы погулять по Лондону и вспомнить все твои старые любимые места. К тому же, сентябрь радует погодой. Нам повезло.

– Габби, ты не можешь отменить всех учеников из-за меня, это же твои деньги! – я растерянно посмотрела на тетю, чувствуя себя не в своей тарелке из-за того, что с моим внезапным появлением ей приходится менять свои планы.

– Ничего страшного. Возьму дополнительные занятия на следующей неделе. Мы уже все обговорили. Ну, так что, позавтракаем дома или в нашей кофейне? – она заговорщицки улыбнулась, зная, что попала в точку.

– А вот и запрещенка, – рассмеялась я, – ты знаешь, что я не могу отказаться от этого заманчивого предложения.

– Только для начала сними с себя это, – Габби презрительно сморщила нос, обводя пальцем мою двухдневную одежду, которая познала все прелести транспорта, – я с тобой в таком виде не выйду. И немедленно приведи в порядок волосы. Что за воронье гнездо у тебя на голове. Так, Клэр Хэйг, живо тащи свою исхудавшую задницу наверх приводить себя в порядок! Иначе я и шагу из этого дома с тобой не сделаю.

Я знала, что так моя тётя пытается вывести меня из состояния между молью и амебой, но была благодарна ей за это. Хотя бы ненадолго я смогу отвлечься от роя мыслей, которые бесперебойно вьются в моей голове, не давая забыть все до мельчайших подробностей.

– Спасибо тебе, Габби, – тихо сказала я, – спасибо за все.

– Не за что. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Помни об этом.

Я улыбнулась и вышла из комнаты, чтобы наконец-то начать пробовать жить по-другому.

***

Не смотря на мои сопротивления, Габби все-таки меня умыла, переодела и причесала. Тетка привела железные аргументы, что я молодая шикарная девушка, которой нужно восстанавливать свою «размазанную в кашу самооценку» – цитирую дословно – а я нарядилась, как вечно недовольный жизнью подросток. Габс всегда была остра на язык, а в сочетании с первоклассным умом это давало ядреную смесь. Больше я таких людей в жизни не встречала.

Как ни странно, но ее слова подействовали на меня. Если уж я и собралась забыться, то надо делать это красиво. Да и к тому же тетя просто отказывалась выходить из дома с пугалом.

– Клэр, ты издеваешься? Добрая часть этого города – мои знакомые. Тебе пора перестать компрометировать мою репутацию своим детским упрямством. Переодень это, мигом! И волосы причеши. И лицо приведи в порядок. А то похожа на труп.

Конечно же, я сдалась. Я и сама понимаю, что она права. Мне всего-то двадцать пять. Природа наделила меня отнюдь не дурными внешними данными. Я же не могу вечно убиваться и губить себя из-за какого-то придурка, который меня не оценил.

Я облокотилась на раковину в ванной и посмотрела в зеркало. Похудела. Скинула килограмма четыре. Лицо осунулось, еще больше подчеркивая мои и без того ярко выраженные скулы. Цвет кожи больше подходил к цвету пепла, чем к здоровому. Мои зеленые глаза на фоне красных от бесконечного напряжения белков казались еще ярче. Когда-то живые и блестящие темно русые густые волосы спутались и потускнели. Да уж. Пойду, пожалуй, и правда приведу себя в божеский вид.

***

Мы уже сорок минут сидели в моем любимом кафе на углу Бейкер стрит. Его держал старый знакомый нашей семьи Джим со своей женой. Здесь просто восхитительно кормили. Сколько я себя помню, каждый раз приезжая в Лондон на каникулы, мы с дедушкой и бабушкой заходили к Джиму, чтобы съесть его фирменный шоколадный маффин. Мне нравилось, как дед стабильно подтрунивал над бабушкой и лишними кило, пока она выбирала выпечку. Бабуля же наигранно морщила нос, будто колкости мужа – это самое страшное, что она слышала в своей жизни. Но она делала это специально. Потому что знала, что всегда получит от дедушки букетик извинительных цветов из магазина на углу. Иногда мне казалось, что это их своеобразная ролевая игра. Теперь, повзрослев, я понимаю, что это любовь.

Я была счастливым ребенком. Мне довелось провести время с бабушками и дедушками с обеих сторон моих родителей. И каждый из них безмерно меня любил. Но, к сожалению, ушли они рано. Все, кроме одной, которая оставила меня этим летом. И сейчас, смотря на старенького Джима и его жену, стоящую за прилавком и смотрящую на него с такой нежностью и заботой, у меня в горле опять непроизвольно встал ком, а белки предательски покраснели.

– Что случилось? – Габби оторвалась от своего телефона, увидев, что у меня глаза на мокром месте.

– Я постоянно вспоминаю бабушку. Увидела Джима с Кэрол, как они смотрят друг на друга… Мне до сих пор не верится, что я больше никогда с ней не поговорю.

– Ох, дорогая, я понимаю. Первое время будет очень сложно. Но тебе надо быть сильной. В первую очередь ради мамы. Ей тяжелее всего, – тетя сжала мою руку. – Как Хизер? Ты мне толком и не рассказала, как вы справляетесь.

– Мама держится, она у меня боец. В нашей семье все женщины сильные, тебе ли не знать, – я улыбнулась и вытерла глаза рукой. Уж кто-кто, а Габс точно пережила в своей жизни не мало потерь.

– Да, она всегда была сильной девочкой. Помню, как твой отец привел ее к нам, чтобы познакомить. И сразу же представил, как свою будущую жену. А твоя мать так бойко носилась по дому, пытаясь нам помочь, – Габби подняла глаза в потолок, предаваясь воспоминаниям.

– Что-то мы с тобой приуныли, тетушка. Ведь мы сюда, в конце концов, пришли вытаскивать меня из царства мрака и тоски, а не закапывать там нас обоих, – я посмотрела Габби в глаза, и она рассмеялась мне в ответ.

– Верно! Мы пришли сюда отведать это чудо выпечки, насладится умопомрачительным кофе, триста раз проклясть твоего бывшего суженого и придумать план выхода из кризиса под названием: «Личная жизнь Клэр Хэйг. Как найти вход», – Габби хихикнула под моим укоризненным взглядом.

– Очень смешно. Давай еще и в твою вход найдем, раз фантазия так и плещет.

– Э, боюсь мне поздно что-то искать. Так что я все свои силы и непревзойденный ум брошу на помощь тебе.

– Тебе говорили, что ты не только очень умная, но еще и очень скромная? – я уже смеялась в голос.

– Конечно. Каждый день по несколько раз, – Габби растянула губы в своей идеальной улыбке. – А теперь серьезно. И что мы будем делать?

– У меня была неделя с того момента, когда я забрала свои вещи из квартиры, чтобы подумать над этим. Но пока все мои решения обусловлены только единовременными порывами. Ничего дальновидного. Если ты разрешишь мне постеснять тебя, то пока осяду в Лондоне. Не хочу возвращаться обратно в Сан-Франциско.

– Ты знаешь, что можешь жить у меня сколько угодно. Прекрати нести ерунду. У меня много места, так что мы можем даже не встречаться. И я рада, что ты побудешь со мной. Мне тоже порой становится одиноко.

Я снова нахмурилась. Габби редко говорила о том, что она тоскует. И в каждый этот редкий раз я чувствовала себя виноватой. Да, у нее есть дочь и внуки, с которыми она в постоянном контакте по видеосвязи, потому что они круглыми сутками путешествуют по миру, но это, безусловно, совсем не то. А для нее внуки – самая райская отдушина.

– Ты уже думала на счет работы? У тебя блестящее образование. Уверена, что с этим не возникнет никаких проблем. Но если что, я смогу замолвить за тебя словечко.

– Нет, Габс, не надо. Я все сделаю сама. Но спасибо тебе, – я послала ей воздушный поцелуй в знак благодарности за предложение. Она прекрасно знает, что я им не воспользуюсь. Я всего привыкла добиваться сама. Так меня научили. – Хочу пробежать по местным издательствам. Спрошу, есть ли место для меня. Надеюсь, что не засижусь на твоей шее. Так как все мои скудные сбережения были потрачены моим бывшим на отпуск со своей размалеванной белокурой пятницей с силиконовой грудью, мне придется много работать. Они полетели к пальмам, солнцу и красивым закатам. Когда-то это было и моей мечтой. Что?

Габби удивленно смотрела на меня, водя телефоном по столу.

– Снять бы сейчас свою туфлю и пробить этому уродцу башку. Эта безнаказанность меня убивает. На деньги плевать, пусть его акула там сожрет. И сиськами той девицы поперхнется. А он не сможет испортить тебе рекомендации, если твой бывший босс – его друг?

– Нет, не переживай. Кайл, в первую очередь, мой друг. Когда я два дня не появлялась на работе после всего, что произошло, он начал искать меня через маму. Мы поговорили обо всем откровенно. Габс, он предупреждал меня, чтобы я была осторожна. Кайл еще два года назад сказал мне, чтобы я собрала мозги в кучку, а не растекалась как желе при виде своего ненаглядного. Я его не слушала. А после того, как все случилось, он даже не удивился. Не знаю уж, был он в курсе всех любовных похождений своего друга или нет, но мое решение уйти из издательства воспринял достойно. Сказал, что даст мне хорошие рекомендации.

– Ты веришь ему?

– Да, Габби, я ему верю. Не суди всех мужиков одинаково. Кайл не раз меня выручал и помогал мне. Я ценю его как человека. А говорить мне что-то или нет, даже если он и знал, это сугубо его личный выбор. Я уже давно перестала судить людей.

– Ладно – ладно, остынь. Я просто спросила, – тетя сцепила руки на груди и откинулась на спинку стула. Затем подняла бровь и улыбнулась. – А ты откуда так осведомлена о передвижениях твоего несостоявшегося бойфренда, а?

– У меня в Штатах остался свой личный штаб ФБР в лице двух спецагентов. Мы же женщины, нам надо все знать, – засмеялась я.

– Ох, это ваше стабильное трио, – Габби хлопнула в ладоши. – Ну, тогда решено. С завтрашнего дня ты начинаешь штурмовать издательства, гулять со мной, пока мои ученики вновь меня не одолели, дегустировать мою стряпню, и будешь пытаться заново наслаждаться жизнью.

– Договорились! – я допила кофе и поднялась из-за стола.

– Стой! Ты что, не будешь доедать свой маффин?! – тетка округлила глаза, как будто только что произошло страшное преступление.

– Нет, в меня не лезет. Если ты так переживаешь, что Джим нас застукает, то можешь съесть его за меня.

– Давай сюда. Это же произведение искусства. Нет, все-таки самая искренняя любовь – это любовь к еде, – Габс уже пережевывала остатки выпечки.

– А как же любовь к внукам, предательница? – я захохотала.

Габби поперхнулась и резко встала. Помолчала минуту и потом залилась самым звонким смехом, заставив меня смеяться еще больше.

– Поправочка: самая искренняя любовь – это любовь к внукам, которые любят твою еду.

Глава 2. Новое знакомство

Клэр

Вся следующая неделя прошла в суете. За семь дней я изучила имеющиеся объявления и работные сайты вдоль и поперек. Была в четырех издательствах, но к моему великому разочарованию, штат везде был укомплектован.

Каждое утро Габби пыталась силком накормить меня своими кулинарными шедеврами. Готовила она неплохо, но у меня абсолютно пропал аппетит. Максимум, что я могла в себя влить – это пару кружек кофе. Тетя постоянно причитала, что я еще больше похудела и вещи на мне висят как на вешалке. И вообще, я бездарно запустила свою такую спортивную ранее фигуру. Но я никак не могла с собой совладать. Кроме того, я снова перестала нормально спать. Когда я оставалась одна, то вспоминала это постоянное ожидание приближающейся смерти, после того, как бабушка впала в кому. Вспоминала моего мужчину на другой женщине. Вспоминала и прокручивала все в голове снова и снова.

Мама звонила мне каждый день и трещала в трубку последние новости семьи, друзей и города. Мне очень хотелось, чтобы они с отцом были рядом, но врачи пока не разрешают ей перелет – у нее в последние годы шалит сердце. Но, тем не менее, это не мешает ей вести достаточно активную жизнь и быть примером для меня. Она всегда мне говорила, что надо пробовать и менять что-то на своем пути. Лучше сделать и жалеть, что не получилось, чем всю жизнь думать с тяжелым сердцем, что ты так и не рискнул. А вдруг все сложилось бы иначе. Именно поэтому они с папой поддержали мое решение остаться в Лондоне.

Габби, в свою очередь, пыталась везде таскать меня за собой. Кофейни, прогулки, кино. Недавно мы даже были в зоопарке – просто прекрасно. Она слишком рьяно бросила все свои силы на мое торжественное воскрешение. Я старалась не сильно кривиться при каждой ее идее. Как бы мне не хотелось завалиться в пижаме с книжкой на кровать, я благодарно принимала все попытки своей тетки отвлечь меня. Иногда это даже помогало.

Что действительно меня спасало, так это книги. Сколько себя помню, я всегда пряталась за книжным миром от тяжелых реалий жизни. Чем занималась и сейчас. И это меня вполне устраивало, если бы не тот факт, что мне действительно нужна работа. Я не могу сидеть на шее у Габби.

Пару дней назад я всё-таки позвонила Кайлу. Он обещал мне рекомендации, и он сдержал слово. Уже спустя несколько часов я получила на свою почту полное эссе на четыре года моей работы на этого человека, заверенные фирменной печатью и его размашистой подписью. Кайл Браун – лучший в своем роде. Что бы не произошло, я действительно горжусь, что работала у такой акулы пера, как он. Начиная с обычного клерка, всего за шесть лет он основал собственное издательство и сделал его лучшим в Сан-Франциско и в Штатах в целом. В последние годы нашей совместной работы он обзавелся идеальной семьей. Я обожала его сына. Каждый раз, когда им с Мэгги необходимо было побыть вдвоем, я забирала младшего Брауна к нам. Мы так замечательно проводили время с этим бандитом, что родителям потом с боем приходилось забирать его у меня. Я любила детей. И хотела их. Но, увы, человек, от которого я хотела родить ребенка, не хотел этого от меня. Читая безупречные слова, написанные Кайлом, в которых, кстати, не было ни капли лести, я поняла, насколько сильно я скучаю по этой семье.

Следом за рекомендациями пришло еще одно сообщение, в котором мой бывший босс тонко намекнул, что уже замолвил за меня словечко перед своим лондонским партнером. Кайл знает, что если бы он спросил, я бы отказалась от помощи. Вот же засранец!

***

Мы с Габс сидели на лавочке в Грин-парке, предаваясь воспоминаниям. Я рассказывала тете про положение вещей у своих любимых подруг, которые остались в Штатах и про наше совместное веселье. При упоминание о том, что эти двое на мой прошлый день рождения перепутали заказанного ими стриптизера-полицейского с реальным офицером, которого вызвали соседи из-за устроенного нами шума, у Габби случилась истерика.

– Клэр, прекрати, – заливалась звонким смехом тетка. – Как можно было так налажать?

– Габби, перестань выть, как сирена, – я вытирала лицо рукой, потому что от смеха у меня по щекам во всю текли слезы. – На нас уже оборачиваются. Твой смех меня с ума сведет. Не возможно остановиться, когда ты ржешь.

На нас и правда обращало внимание слишком много людей. Я перестала смеяться и заметила, что один мужчина приближается прямиком к нашей лавочке. Я хотела узнать, кто идет, пытаясь сфокусировать взгляд на незнакомце. Черт, ничего. Опять забыла очки. Последнее время зрение сильно сдало. Как там мама говорила? Все болезни из-за нервов? Определенно.

– Габс, к нам кто-то идет, – я кивнула в сторону незнакомца.

Габби резко обернулась, чтобы удостовериться в моих словах, но ее плечи тут же напряглись, и она мигом отвернулась обратно.

– В чем дело? – я взяла тетю за руку. – Ты знаешь его?

– Да.

– И кто это?

Тишина.

– Алло, Габби Хэйг. Это что за мужик? – я ткнула пальцем в человека, который почти подошел к нашей лавочке.

– Это мой…знакомый. Давний. Точнее очень давний.

В этот момент мужчина остановился рядом с тетей. На вид ему было не больше пятидесяти – темные волосы, слегка тронутые сединой, темные глаза и гладко выбритые щеки. На нем были джинсы и легкая рубашка, туфли были начищены до блеска. Высокого роста и с широкими плечами, он был хорошо сложен и выглядел безупречно для своих лет. Я бы даже назвала его красивым. Да, определенно, это был красивый взрослый мужчина, который совершенно не замечал меня. Он в упор смотрел на мою тетю, которая как-то странно скукожилась на лавочке, будто хотела просочиться сквозь нее. Незнакомец поднял руку, чтобы поправить волосы. Я заметила, что он нервничает.

– Габби, неужели это ты? Как давно мы не виделись! Привет! – мужчина протянул ей свою ладонь, ожидая приветствия.

Тетя медленно повернулась к новоприбывшему, оглядела его с ног до головы, и в какой-то новой, не свойственной для себя манере, посмотрела на меня, словно искала спасения. Мужчина так и стоял с протянутой рукой, ожидая, когда моя тетя ответит ему.

– Габс, – я откровенно забавлялась происходящим. – Может ты, все-таки, ответишь нашему новому собеседнику и познакомишь нас.

Габби бросила в меня полный укора взгляд, протянула свою руку и пожала все еще висящую в воздухе ладонь.

– Привет. Да, давно не виделись, но время все же быстро пролетело. Джейкоб, это моя племянница Клэр. Клэр, это Джейкоб Эдвардс, мой давний знакомый.

Джейкоб оторвал глаза от моей тети и перевел взгляд на меня. Улыбаясь, он протянул мне руку. Я не заставила его ждать и тут же пожала ее.

– Приятно познакомиться, Клэр. Вы похожи на отца. Зеленые глаза – отличительная черта всей семьи Хэйг. Но Ваши просто бесподобного оттенка.

– Спасибо за чудесный комплимент, Джейкоб. Только, пожалуйста, обращайтесь ко мне на «ты». Я понимаю, что это элементарная вежливость. Но я так чувствую себя старше, чем я есть на самом деле, – я улыбнулась Джейкобу. – Вы знаете моего отца?

– Да, я знаком с ним лично. Прекрасный парень. Клэр, согласен поддержать твою просьбу, только если ты тоже перестанешь называть меня на Вы. Я хоть уже и в самом рассвете возрастных лет, но в душе я все еще юн. Поэтому я хочу чувствовать себя соизмеримо тому возрасту, который у меня внутри, – он подмигнул мне, и я расплылась в улыбке.

– Габби, это преступление! Где ты прятала это чудо? – я легко толкнула тетю в плечо, на что она исподлобья посмотрела на меня, но так и продолжала молчать.

– Клэр, ты не будешь против, если я ненадолго украду твою тетю на разговор, раз уж мы так удачно встретились? – Джейкоб не сводил глаз с Габби, которая по-прежнему таращилась на свои туфли. В этот момент мне хотелось треснуть ей чем-нибудь по голове. Взрослая тетка, а все туда же.

– Да, конечно, я как раз хотела позвонить маме. Поэтому ты спокойно можешь общаться с этой неожиданно ставшей молчаливой женщиной. До твоего прихода она и минуты не могла помолчать, – я руками подтолкнула Габби на встречу Джейкобу. Мне кажется, она даже упиралась. – Давай же, Габс, хватит со мной нянчиться. Я пока позвоню и расскажу маме, что ты, оказывается, умеешь смущаться.

На лице Габби промелькнуло что-то похожее на улыбку, но она не подала вида. Джейкоб подал ей руку, чтобы помочь подняться, и спустя пару секунд она приняла ее. У меня складывалось такое ощущение, что тетя боится касаться этого мужчины, будто может обжечься. Она была намного ниже него, даже на своих очередных ходулях – туфлях. Джейкоб аккуратно пропустил ее вперед, и они медленно отошли от нашей лавочки.

Я видела свою парочку, но не слышала, о чем они разговаривают. Габби быстро шевелила губами, а Джейкоб хмурился и слушал. Отвела взгляд и достала телефон, чтобы позвонить родным.

Я посмотрела на календарь. Сегодня седьмое сентября. Почти через две недели мне исполнится двадцать шесть лет. А у меня нет ни работы, ни собственного жилья, ни мужчины по жизни. Есть только размазанная самооценка, неопределенность и куча проблем, которые надо как-то решать. А я совершенно не знаю, с чего начать.

В углу смартфона мигал значок нового электронного письма. Я зашла в свой почтовый ящик. В списке непрочитанных висел спам от различных магазинов, оповещения от работных сайтов о появившихся вакансиях за день и одно новое письмо, которое я никак не ожидала увидеть. Посмотрев на отправителя, я уже понимала, что это значит. Я чувствовала, как у меня вспотели руки и телефон начал выскальзывать из них. Подняв глаза, я посмотрела на Габби и Джейкоба. Они все еще разговаривали, только теперь говорил Джейкоб, а Габс сложила руки на груди и молча переминалась с ноги на ногу. Я снова перевела взгляд на окошко непрочитанного сообщения, выдохнула и открыла его.