Виталий Захаренко
Нелли исправляет ошибки судьбы
***
– Сам ты собака злобная! – пауза продолжительностью минуты в три. – А что? Просыпаться никто не будет? И даже спрашивать, кто я и что случилось?
– А надо? – ответила Гриша, оставаясь на уровне сознания между сном и явью.
– Вообще-то, так принято, – заявил голос.
– А у меня – не принято, – спокойно проговорил Гриша. – Я ожидал чего-то подобного, просто не знал, в какой форме все произойдет.
– Так ты образованный! – в голосе проявились нотки радости. – Не надо будет время терять на объяснения и прочую чепуху!
– Почему же, объяснения – дело хорошее, – заметил Гриша, – а можно узнать, с кем имею честь?
– Слушай, ты мне нравишься! Во-во, тебе оказана великая честь явления меня! И да, меня зовут Нелли!
– А палец, зачем прокусила? – спросил Гриша, сложив два и два.
– Нет, а что мне нужно было делать, когда ты немытыми лапами ко мне лезешь? Розу тебе вручить?
– Собакам для этого голос дан, – ответил Гриша равнодушно. – Я не предполагал, что у меня в сумке находится что-то или кто-то, кроме покупок.
– Сумку закрывать надо! – самодовольно сказала Нелли. – Я без всякой конспирации туда залезла. Никто не заметил даже!
– Если мы тут общаемся, зачем было в сумку залазить? – спросил Гриша.
– Хороший, между прочим, вопросик! Грамотный! Отвечу. Для того, чтобы материальная составляющая присутствовала рядом с объектом контакта!
– А у нас, значит, контакт?
– Ага, и на удивление стабильный. Прямо поражаюсь! Ты что, не новичок в астральных путешествиях?
– Так, читал кое-какую литературку, но не практиковал. А тут, понимаешь, – Гриша замолчал.
– Я все понимаю, а ты, давай, рассказывай, – потребовала Нелли. – Эмоции в сторону подвинь ненадолго и рассказывай. Ты у меня первый, такой сознательный.
– Сижу, значит, я, в точку смотрю. Ничего не понимаю. Голова вообще не работает. Но картинку реальности воспринимаю. Мебель, стены. И тут реальность поплыла. Вместе моего телевизора, какой-то другой стоит, округлый какой-то. Потом снова мой. Столик меняться начал. То у него высота изменится, то форма, то цвет. Как будто мигание. За границами сознания сформировалась мысль, что это сопредельные реальности прорываются. Ну, или миры параллельные. По телевизору много об этом рассказывают.
Звонкий хохот заставил Гришу остановить рассказ.
– Я что-то не то говорю? – спросил он.
– Если ты мне сейчас еще теорию струн расскажешь, у меня от смеха икота начнется!
– А что не так? – не понял Гриша.
– Ой, все так, – Нелли икнула, – подожди, сейчас успокоюсь.
Гриша прилежно подождал, пока Нелли перемежала вдохи-выдохи с хихиканьем.
– Я тебя перехвалила, – сказала Нелли, успокоившись, – у тебя голова таким барахлом набита, что страшно делается! Есть знания нужные и знания лишние. А у тебя помойка!
– Так я прав или нет? – спросил Гриша, и не думая обижаться.
– А это даже великому страшному начальству не ведомо, – ответила Нелли. – С одной стороны все правда, с другой – все ложь. Тут вопрос полезности. Слово умное знаю: целесообразность! Чтобы путешествовать и делать нужное и важное, достаточно двух слов – Тонкий мир. А вот это все нагромождение – это для теоретиков, которым сюда попасть не светит! Кстати, а чего ты шляешься туда-сюда, если толком ничего не делаешь?
– Я думал, что смогу провалиться в тот вариант вселенной, где моя Леночка выжила.
– Твою блоху! – воскликнула Нелли. – Я же говорю, в голове помойка! Сам придумал глупость, сам в нее поверил, а теперь ждет, что все фантазии реальностью станут! Ой, мало я тебя укусила! Ой, мало! А эта реальность тебе, чем не угодила? Формой телевизора или высотой столика?
– Меня тут ничего не держит, – проговорил Гриша, – Леночка моя умерла.
– Я тебе не только перехвалила, так еще и до небес вознесла! А ты по уму, что тот кузнечик!
– А можно не столько экстравагантно меня унижать? – спросил Гриша с легкой обидой.
– Что-то все-таки в тебе есть, – задумчиво проговорила Нелли, – так-то ты дурак еще тот, но разговаривать с тобой приятно. Ладно, это лирика. А ты ничего не забыл, что тебя в этом мире держит? Дочка! Катенька! Знакомые слова?
***
Гриша резко сел в кровати, а над ним стояла Марина с пустой кастрюлей. И еще секунду назад кастрюля была наполнена водой. Сейчас вода стекала с Гриши и впитывалась в матрас.
– Гриша, ты извини, перепугалась я просто, – оправдывалась Марина. – Я пришла, ты лежишь. Я пока проверила, что ты вчера купил, потом еду стала готовить. Слышу, мычишь ты. Я прибежала. А ты дышишь так, будто насос воздух качает. Перепугалась. Трясла тебя, а ты не просыпаешься. Так я водичкой брызнула.
– Нормально со мной, – ответил Гриша, вытирая лицо ладонью, – спал крепко.
Гриша направился в ванну, а Марина крикнула вслед:
– Я для собачки, что ты вчера принес, сосиски варю! Хорошо?
Гриша чуть не спросил: «Какой собачки?», – но вспомнил про материальную составляющую.
– Хорошо, – ответил он, закрывая за собой дверь.
– Вот и ладно, – Марина кивнула и начала снимать с кровати промокшее белье, – если собаку притащил, может, в себя приходит.
Конечно, заслуги она приписала себе: «Две недели, как за малым дитем!»
У Нелли на этот счет был совсем другой взгляд и отличное мнение. Но с Мариной общаться она не нанималась. Да и сосиски закипели, распространяя дразнящие ароматы.
***
Нелли Гриша кормил сам, хотя с некоторой опаской. Помнил он о маленьких острых зубках. Марина наблюдала со стороны с надеждой, что ее затянувшийся отпуск скоро закончится.
От еды Гриша отказался и ушел в зал. Нелли пошла следом.
– Избавляться от нее надо, – веско сказала Нелли, когда Гриша провалился в прострацию. – Мне не нравится, когда меня прерывают на самом интересном месте!
– Выгнать ее, что ли?
– Просто скажи, что справишься со всем сам, – ответила Нелли, – она сама сбежит. Ты думаешь, только у тебя проблемы? У нее муж на грани побега из семьи. Не тянет он быт. Не приучен. А ты справишься. Если что, тебя я тут простимулирую! – и клацнула зубками.
Марина оставляла Гришу с опасением, что просветление у него временное. Замечала, пока собирала вещи, что он то и дело, выпадает из реальности. Правда, и возвращается довольно быстро.
– Гриш, но я позванивать буду, – говорила она.
– Конечно-конечно, – соглашался Гриша.
– Если нужно будет, звони сам, я приеду.
Как только за Мариной закрылась дверь, Нелли заразительно зевнула и направилась в зал. В спальне было делать нечего. Там кровать сохла. Гриша пошел следом за собачкой, предвкушая, что сейчас будет не самый простой разговор.
Нет, Гриша не боялся, он пока не понимал, ни на каком свете находится, ни что делать дальше. А самое важное, не понимал – зачем.
***
– Слушай меня сюда, – начала говорить Нелли, когда Гриша вошел в контактное состояние, – раз у нас получилось избавиться от нежелательных свидетелей столь мирным способом, будем заниматься делом без проволочек.
– Нелли, да какие могут быть дела? – отстраненно проговорил Гриша. – Сама же понимаешь, что я уже живу почти за гранью.
– Молчать! – Нелли рассвирепела.
Проявилась в тонком мире в виде собачки, сформировала из энергетической сущности Гриши палец и с удовольствием его прокусила.
– А-у! – взвыл Гриша. – Я не думал, что тут можно боль ощущать!
– Можно, – Нелли выпустила палец и сплюнула, – я еще и не на такие чудеса способна.
Палец растаял, боль осталась, а Нелли предпочла оставаться в образе собачки.
– Повторяю для ограниченных интеллектуально, – сказала Нелли, – у тебя дочка в боксе лежит. Дозревает, ну, или как это называется. Но она скоро будет в порядке. И ей нужен будет отец. Надеюсь, до тебя доходит, что ей нужен будешь ты?
– Да какой из меня отец? Что я умею? Что я могу? Это моя Леночка все знала и все умела. А я только указания исполнял.
– Я тебе по секрету скажу, что грамотно исполнить указание иногда даже умному человеку сложно. Тебя Лена твоя часто ругала?
– Никогда, – ответил Гриша.
– Значит, делал все правильно. Это огромный плюс к карме! Кстати о Леночках, – Нелли сделала вокруг Гриши крейсерский облет, чтобы потянуть паузу. – Я могу вам устроить встречу!
А сказав это, состроила максимально загадочное выражение на мордочке.
Гриша от таких слов даже в реальность вывалился. Сердце чуть не встало. Хотя нет, колотилось на повышенных оборотах. А вернуться в нужное состояние смог только задержав дыхание.
– Ты можешь связать меня с Леночкой из параллельной вселенной? – выпалил Гриша.
– Бабуин ты макакаподобный! Даже если принять на веру существование параллельных вселенных, ты не подумал, что параллельно-вселенная Леночка живет счастливо с параллельно-вселенским тобой? И если она выйдет с тобой на контакт, то это немножко разрушит ее психику.
– А как тогда?
– Я ему какой день рассказываю про души… Хотя нет, тебе как раз не рассказывала, – Нелли задумалась. – Короче так, все есть энергия, и душа, в том числе. С душой твоей Лены можно пообщаться, пока она не ушла на круг.
– Куда она не ушла?
– На круг перерождения! Такие простые вещи приходится объяснять, что я просто не могу! – возмутилась Нелли.
– А нельзя мне к ней? Ну, с ней?
– Она свое предназначение выполнила, родила ребенка, а ты свое – нет. А тебе нужно этого ребенка вырастить и воспитать! А потом хоть на круг, хоть за край! Общаться будешь?
***
Очень важно сказать последнее «Прощай!», как и последнее «Люблю!» И не менее важно услышать: «Все будет хорошо! Все у тебя получится!»
А еще Лена сказала, чтобы Гриша не стеснялся просить помощи. Но с помощником поможет Нелли.
– И не надо на меня смотреть, – возразила Нелли, – у меня лапки, и подгузники я менять не намерена. А помощница будет. Мне только интересно, сами вы столкнетесь или вас сводить придется?
***
Марина снова переехала к Грише, когда он забрал Катеньку домой. Как могла, обучила минимуму манипуляций, объяснила на пальцах про уход за ребенком. А еще выдала пособие при царе Горохе изданное: «Как воспитать чадо».
– Потом вернешь, мне книжка от бабушки осталась!
Но ее командировка не была длительной. Всего три дня. А потом приехал Игорь и сказал:
– Или мы все переезжаем сюда, или ты едешь со мной! Мы без мамы загнемся!
Гриша ее отправил с обещанием звонить.
***
Самое начало осени, парк. Гриша пытается быть отцом. В квартире еще по-летнему жарко, а в парке свежо.
Катенька в очередной раз выплюнула пустышку, собираясь проораться, чтобы всем мало не показалось, а Гриша только и успевает возвращать пустышку на место.
Склонился над коляской, продолжая катить ее вперед:
– Катюшечка! Ты же моя крошечка! Сейчас до скамеечки доедем, дам тебе водички! Давай только в тишине доедем, а то на нас опять полицию вызовут!
Удар. Коляска дает крен. Гриша выхватывает дочку из падающей коляски и сам валится на асфальт. А с другой стороны так же на асфальт падает инвалид-колясочник.
– Твою ж мать! – в унисон проговорили упавшие, и только Катенька, выплюнув пустышку, оповестила парк пронзительным: «А-а-а!»
***
– Кто ж так ребенка держит? – возмутилась Анна, подползая к своему креслу, переворачивая его и забираясь на сиденье. – Тоже мне, папаша! Куда мать смотрит?
– С небес она на нас смотрит, – проговорил Гриша, придерживая Катеньку одной рукой и ставя на колеса коляску.
– Простите, – смутилась Анна, – давайте я ребенка подержу, а вы пока поправьте там внутри!
Гриша передал Катеньку, которая не преминула извергнуть завтрак Анне на майку.
– Ох, простите, пожалуйста, – Гриша потянулся за дочкой, – ее укачало, наверное, во время ДТП. Давайте майку, я выстираю!
– Прямо тут снимать? – спросила Анна, с легкой улыбкой.
– Ой, нет, – Гриша смутился.
С ближайшей скамейки на них смотрела Нелли.
– Гав! – сообщила она.
– Нелли! – снова в унисон произнесли Анна и Гриша.
– Это не вас нам в помощь готовили? – спросил Гриша.
– А это вам помощь нужна? – спросила Анна вместо ответа.
***
– Грубо вы, Нелли, работаете! И вообще по этому делу возникло много вопросов.
– Не грубо, а достали! – ответила Нелли. – Я их восьмой раз свожу, а ни мимо проходят. Пришлось работать на физическом соприкосновении. Сами же сказали, что «согласно предназначению» и так далее.
– Положим, сказали вам не так.
– Результат есть? – спросила Нелли и сама же ответила: – Есть! Получите, распишитесь!
– Ладно, вопрос методов всегда остается за исполнителем, – согласилось начальство, – но кто вам позволил выносить приговор и самой же его исполнять? Для этого есть специальные кадры!
– Ваши кадры – лодыри! Как в том анекдоте, то дрова не подвезли, то котлы дырявые! Гуманизм должен быть с клыками!
– Вы ничего не пугаете?
– Я собой довольна по всем пунктам! Ни об одном поступке не сожалею! Хотите, увольняйте!
– С этим тоже – ладно, – проговорило начальство, – спишем на ваш жизненный путь, трагические события и вынужденные действия после оных. Но скажите мне, пожалуйста, насколько обязательно при работе с клиентами упоминать меня?
– Так это, для важности происходящего, – ответила Нелли уверенно, – мол, я не сама по себе, а у меня есть начальство!
– Я могу согласиться с начальством. Даже с великим начальством. Но почему вы меня называли: «Великое страшное начальство»? Страшное – почему?
– А это, чтобы боялись и уважали! – Нелли изобразила самую милую из возможных улыбок.
Забота о нужном человеке
– Мишенька, не бросай меня, пожалуйста! – умоляла Юля.
Миша только глянул в ее сторону, но продолжил, сохраняя молчание, ходить по квартире, собирать вещи.
– Мишенька! Я люблю тебя! Не уходи! Пожалуйста!
Юля ходила следом за ним.
– Ты только скажи, что я не так сделала! Я исправлюсь! Я буду делать так, как ты скажешь! Я что, готовлю плохо?
– Нормально, – Миша снизошел до ответа.
– Я плохо стираю?
– Нормально ты стираешь, – отвечал он, не глядя на нее.
– Может быть, убирать надо лучше?
– Тут и так чисто, – отмахнулся он.
– Почему ты тогда уходишь? Я на тебя давлю? Или свободу твою ограничиваю? Ты скажи!
Он остановился посреди комнаты, повернул к ней голову:
– Юля, ну хватит уже! Я от тебя ухожу. Все, точка!
– Почему? – плакала она. – Почему ты от меня уходишь? Я что-то делаю неправильно? Ты скажи, как надо!
– Юля, я полюбил другую девушку, – сказал Миша, отворачиваясь, – и ухожу я к ней.
– Ну, что в ней есть такого, чего нет у меня? Я же все для тебя делаю! Готовлю, убираю! Люблю тебя! – причитала Юля.
– Нет, ну, в самом деле! – вспылил Миша. – Хватит уже ныть! Полюбил я другую девушку. Хочу быть с ней. Поэтому я ухожу.
– А может это у тебя не любовь? Просто влюбленность? Так я подожду, пока она пройдет! Ты только не уходи! Не бросай меня!
– Ты сама хоть слышишь, что говоришь? Ты предлагаешь мне жить с тобой и параллельно встречаться с другой девушкой?
– Так, если у тебя там не серьезно, зачем от меня уходить? А я прощу! Со всяким же бывает…
– Юля, твою мать, где твоя гордость? Чувство собственного достоинства у тебя где? Я тебе прямым текстом говорю, что ухожу от тебя к другой девушке. Я тебе изменил. Ты, как нормальная женщина, должна была сама меня выгнать!
– Как же я тебя выгоню, если я тебя люблю! Больше жизни люблю!
– Юля, перестань! Ты бы хоть книжку какую про феминизм почитала! Не знаю, ценить себя начала! Уважать, в конце концов!
– Все-все сделаю, только останься со мной! – слезы не стихали.
Миша завел глаза к потолку:
– Господи, да вразуми ты эту …, – фразу он не закончил, потому что слово «Господи» плохо сочеталось с тем, что он планировать сказать потом.
– Мишенька! Милый мой! Я люблю тебя! Пожалуйста, не бросай меня!
– Хватит! – прикрикнул он.
Юля плакала молча, заламывая руки.
– Где мои носки? – спросил Миша.
– А в шкафу! – Юля позволила себе улыбку зыбкой надежды. – На полочке. Я по парам разобрала и все их погладила!
– Глаженые носки, – Миша закатил глаза, – ты бы еще шнурки погладила!
– Надо? – спросила Юля. – Так давай, я сейчас поглажу! Это быстро!
– Не надо, – ответил Миша, потом постарался наполнить свою интонацию сарказмом и добавил: – Спасибо!
– Если надо, так ты скажи!
– Юля, не сходи с ума!
– А ты руководи мной! – нашлась она. – Ты мне говори, что делать, и я буду так делать! Слова поперек не скажу!
– Ты реально, чокнутая! Как я этого целый год не замечал?
– Да, Мишенька! Мы вместе прожили целый счастливый год! Все же было хорошо! И дальше так будет!
– Юля, уже ничего не будет. Я просто ухожу от тебя, и тебе придется с этим смириться!
– Мишенька, я не смогу без тебя жить!
– Ты точно больная! – бросил он, подходя к двери, – Прощай! И не звони мне!
Звук захлопнувшейся двери, был подобен выстрелу. Юля опустилась на пол безвольной куклой. Смысл всей ее жизни ушел без надежды на возвращение.
– За что? Почему? – плакала она, лежа на полу. – Как мне теперь жить без моего Мишеньки? Для кого мне теперь готовить, для кого убирать? Жить для кого?
Два часа причитаний, срывающихся в истерику, привели к единственному решению.
Из бельевой веревки Юля соорудила, как умела, петлю, накинула ее на люстру, несколько раз дернула:
– Выдержит, – заключила она, потому что люстра даже не шелохнулась.
Взяла табуреточку, влезла на нее, продела голову в петлю. Вдох, выдох. И Юля сделала маленький шажок с табуретки.
***
Юля со стороны смотрела на свое, слегка покачивающееся, тело.
– Загадка! – произнес какой-то голос: – Висит, качается, на «Д» начинается! Что это?
– Девушка, – растерянно ответила Юля.
– А я посмотрю, кто-то полон оптимизма! – воскликнул голос.
– А кто, тогда? – спросила Юля.
– Дура, идиотка, кретинка, экзальтированная особа, припадочная, – перечислял голос.
– Понятно, – в тон голосу ответила Юля, – это все на «Д»?
– Это все, про тебя! – фыркнул голос.
– А я уже все или еще нет? – спросила Юля.
– А ты не пробовала в своей жизни почитать что-нибудь кроме энциклопедии домохозяйки? Ни ума, ни соображения!
– Я что-то не так сделала? – поинтересовалась Юля.
– Если не вдаваться в подробности, то, практически, все! – голос помолчал. – Вообще, данный способ является действенный, когда при рывке вниз ломается шейный позвонок или подъязычная кость. В нашем случае этого не произошло. Рано или поздно, объект, конечно, задохнется. Но, с учетом кривых ручек данного маятника, – последовал смешок, – воздух продолжает поступать в легкие, а объект всего лишь потерял сознание.
– И долго я буду так висеть? – спросила Юля.
– Неа, – ответил голос, – про кривые ручки я сказала? Так вот, узел скоро сам собой развяжется, и ваше бренное тело рухнет на пол. Могу предвосхитить события. Приземление тебе не понравится!
– Почему?
– Во-первых, синяк у тебя на шее будет офигенным, во-вторых, кашлять ты будешь с неделю, не меньше, а в-третьих, возникнут проблемы с сидением.
– А это почему? – не поняла Юля.
– Табуретку видишь? Вот на нее ты и приземлишься. Чем ты приземлишься, поняла?
– А ты, собственно, кто? – наконец, спросила Юля, но узел развязался именно в этот момент.
***
Возвращение в сознание было отвратительным. Болело практически все, но особенно шея и неблагозвучное завершение спины.
– О-о! Кхе-кхе, – вырвалось из горла.
– Чего и следовало ожидать, – заключил до боли знакомый голос.
– Помогите! – просипела Юля.
– Спешу и падаю, – снова произнес голос.
– Тогда, можно, хотя бы не издеваться? – попросила Юля.
– А вот это уже интересно, – голос сменил тональность, – в сознании меня обычно не слышат.
Юля, приподняла голову и увидела на табуретке, с которой были связаны шаг в небытие и боль в районе спины, миленькую маленькую собачку.
– Ты кто? – спросила Юля.
– Я Нелли. Самозанятый дух в виде собачки. Помогаю по доброте душевной таким остолопам, как ты!
– А я Юля.
– С этого момента, можешь честно себя называть пришибленной Юлей, потому что кислородное голодание и падение, что-то накренило у тебя в башке, и теперь ты в альфа-ритме находишься постоянно. И, почему-то, при этом находишь в сознании.
– Что-то я ничего не поняла, – растерялась Юля.
– Не удивительно, – фыркнула Нелли и соскочила с табуретки. – Иди, умойся и в порядок себя приведи! А потом ты мне расскажешь, как дошла до жизни такой.
***
Водные процедуры немного привели в чувство. А потом на первый план выплыла причина, из-за которой Юля решила поработать маятником. Слезы потекли проторенными тропками.
Нелли, проходя мимо ванной, фыркнула:
– Ну, иди в окно кинься!
Юля обернулась.
– Вешаться ты пробовала, у тебя не получилось. Это остановит естествоиспытателя?
– Я на первом этаже живу, – сказала Юля.
– Тем более! – заметила Нелли. – Обиднее будет очухаться в окружении окурков и плевков соседей сверху!
– Ты издеваешься? – спросила Юля.
– И как это ты догадалась? Может тебе чаще надо головой стукаться, чтобы там хоть что-то работать начало?!
– Мне так плохо, а тут ты еще! – процедила сквозь зубы девушка.
– И это не худшее, что с тобой произошло, – Нелли вильнула хвостом.
– А с чем сравнивать? – Юля вышла из ванной. – С тем, что я рухнула, или с тем, что от меня мой Мишенька ушел?
– Мишенька твой – парнокопытное мелкой масти, нуждающийся в дезодоранте, а падение – это исключительно твоя вина. Взялась за дело, не зная, как и что! Почитала бы литературку, посмотрела бы в интернете. В тонкостях бы разобралась. А все туда же, веревку в руки, табуретку под ноги. И что о тебе можно после этого сказать?
– Не надо ничего говорить, – обиженно проговорила Юля.
– Сама понимаешь, уже хорошо, – Нелли прошествовала на кухню и оттуда крикнула: – Пошли, разговаривать будем!
***
На правах духа, Нелли покопалась в сознании Юли, чтобы понять, с чего она такая пришибленная, а ответ оказался прост. Родители!
Юлин отец хотел сына, а когда появилась дочь, охладел к семейной жизни. Нет, из семьи он не ушел, но гулял страшно. Деньги, разве что, приносил. А внимание уделял только тогда, когда ему нужны были чистые вещи.
Мама Юли всеми силами старалась удержать мужа и вернуть былую любовь. Так старалась, что дочкой занималась по остаточному признаку.
А сама Юля, с самого раннего детства, искала внимания, ласки, любви, нежности. Но натыкалась лишь на нерушимую стену. Потому-то у нее и выработалась острая потребность заботиться о том, кто находится рядом с ней. Всем сердцем она не желала той участи, жертвой которой стала сама.
***
– Понимаешь, Нелли, я все для него делала! Все-все! Ни словом, ни взглядом не упрекнула, не обидела! Заботилась изо всех своих сил. А он просто взял и ушел! Почему так?
– Объясняю для особо одаренных, – Нелли улеглась на бок и прикрыла глазки. – Люди разделяются на «человеков» и на «функцию». Человек – это личность! Там полно характеристик, почитаешь на досуге. А вот функция – это, в какой-то мере, тоже человек, только его воспринимают не как живое существо, а как результат его деятельности.
– Это как? – не поняла Юля.
– Ага, – Нелли открыла один глаз, наградила Юлю скептическим взглядом, и снова глаз закрыла. – У нас тут сильно одаренные. Хорошо, давай иначе. Ты видишь машину. Для чего она нужна?
– Ездить, – ответила Юля.
– Пальто?
– Носить.
– Зонт?
– Прятаться от дождя.
– Вот! Это функции. Функциональность вещей. А твой Миша увидел в тебе функцию домработницы. Пользовался до поры до времени, пока не нашел личность. Он тебя экс-плу-ати-ро-вал! – произнесла Нелли по слогам.
– Так я не была против, – сказала Юля, растерянно, – мне самой нужно о ком-то заботиться!
– Чебурашка ты безухая! – фыркнула Нелли. – Вот перед тобой лежу я, маленькая собачка! Знаешь, как мне тяжело маленькими лапками бегать? А на земле вечно мусор всякий! Стекло!
Юля подхватила лежащую Нелли на руки и быстро проговорила:
– Я буду тебя носить на ручках!
Он такой фамильярности Нелли выпучила глаза. Так бесцеремонно ее хватать – было верхом наглости!
– Поставь меня на планету! – прорычала Нелли.
– Я же хотела, как лучше, – растерялась Юля, опуская с величайшей осторожностью собачку на пол.
– Пошли, хотела она, – буркнула Нелли и направилась в зал, где не так давно висела Юля.
Подошла к зеркальной дверце шкафа в полный рост.
– Где ты там? – спросила Нелли.
Юля стояла на пороге зала и смотрела на веревку, свисающую с люстры:
– Надо ее убрать, – проговорила она.
– Нет, не надо, – сказала Нелли, – закрути ее наверху, пусть напоминанием работает о твоей глупости. Сюда иди!
Юля подошла к Нелли и встала напротив зеркала.
– Что видишь? – спросила Нелли.
– Себя, – ответила Юля.
– Нравится?
– Не очень, – Юля потрогала внушительного размера синяк на шее.
– Это пройдет, я спрашиваю в целом.
– Ну, тоже как-то не очень, – проговорила Юля.
– А теперь урок! – Нелли присела на хвост. – Вот этому человеку нужна помощь! Уход нужен и забота! Хочется тебе позаботиться о ком-то? Вот! Непаханое поле! Помоги этому человеку доползти до спортзала, до косметолога, до парикмахера. А еще заведи его в библиотеку! Жуть, какой этот человек тупой!
– Ты уверена? – спросила Юля.
– Попрошу без оскорблений! – фыркнула Нелли. – К тебе сам дух-покровитель пришел, а ты тут в компетенции сомневаешься! Наглость несусветная!
***
Нельзя сказать, что следующие полгода были простыми для Юли. Сначала под руководством Нелли, а потом уже сама, так сказать, по инерции, Юля перестраивала себя. Научилась не только себя любить и ценить, но и покорять окружающих.
Кавалеры ходили за ней табунами, а Юля только посмеивалась, видя их глупые ужимки, чтобы занять место рядом с ней.
А тут вдруг Миша попался на пути:
– Ух, ты! Какая ты стала! – воскликнул он при встрече.
– Нравится? – спросила Юля.
– Обалдеть – не встать! Царица во плоти!
– Приму за комплимент, – сказала она с легкой улыбкой, – ладно, пока, у меня дела.
– Подожди, – Миша покраснел, – может, попробуем заново?
– Что именно? – лукаво спросила Юля.
– Ну, может, я в гости зайду? – Миша ухмыльнулся. – По старой памяти.
– Не хо-чу! – по слогам сказала Юля. – Ни тебя не хочу, ни старой памяти!
– Может ты меня и не любила? – спросил он с легкой агрессией.
– А это сейчас важно? – спросила она, заводя локон за ухо. – Ты у себя спроси, а любил ли ты меня? Пока-пока, – она помахала ладошкой и не удержалась, чтобы добавить: – Поросеночек!
Он смотрел вслед звонко смеющейся девушке, и понимал, насколько много он потерял.