Виталий Юрьевич Чальцев
Печать зла
– Давай так, я помогу тебе с твоей щекой, а ты поможешь мне с моей проблемой, а?
Парень заулыбался и дал утвердительный ответ кивком.
– Ну и славно, тяпку бери и за мной.
Парень схватил тяпку, положил её на плечо и зашагал за мной следом. Я обернулась, и меня передёрнуло. Его улыбка уже превращалась в какой-то звериный оскал, и я немного ослабила хватку. Послав ему мысленный сигнал, я запретила ему так отчаянно улыбаться, и он просто брёл за мной как манекен с абсолютно равнодушным лицом. Мы вошли в просторный холл.
– Да, с маскировкой я, конечно, немного переборщила.
С десяток мужиков в холле уставились на меня, как стая волков в голодную зиму на зайку. Я ускорила шаг, но это помогало не сильно. Один, видимо с самыми слабыми нервами, ломанулся за мной. Я обернулась и поймала его взгляд, приказав сидеть, и он тут же плюхнулся на жопу, преданно пялясь нам в след. Женщины смотрели на меня, как на конченную блядь, но меня это не сильно расстроило, и я, настроившись на их ауру, немного её погладила, отчего большая часть женсовета перестала обращать на меня какое-либо внимание. Мы свернули к лестнице и начали подниматься. Сзади нас догнала какая-то бабка в халате и спросила, куда это Гриша и кто я такая. Я ответила, глядя на старушку, что я практикантка, а Гриша идёт со мной, так как ему нужно перевязать рану на лице. Бабуля присмотрелась к лицу Григория и, охнув, защебетала, что конечно надо латать и срочно. Я уточнила, где реанимация, ибо потом иду именно туда, и добрая старушка пояснила, что на третьем этаже, а на дверях так и написано: «Реанимация». Мы поднялись на третий этаж и направились вдоль одинаковых дверей. Я вчитывалась в надписи, на них «Клизменная»– не то, «Санитарская» – тоже не то. Потом пошли номера по убыванию. С поста поднялась молоденькая и довольно симпатичная медсестричка и направилась к нам.
– Вы что-то ищите?
Я улыбнулась ей во все свои зубы. Девушка села на стоящую рядом с нами кушетку, а у меня в голове стало шумновато, видимо перенапряжение сказывалось. Девоньку я приложила уже слегка, но ей хватило, чтобы из её глаз потекли слёзы. Она загрустила о чём-то своём, но по моей просьбе. В самом конце напротив лифта нашлась нужная дверь с нужной надписью, но проход был блокирован огромным полицейским, сидящем на табуретке и играющем в какую-то игру на смартфоне. Он поднял глаза на нашу странную компанию, и я поняла, что не смогу победить ещё и его. Я наткнулась на стенку. У парня явно была очень сильная душа. Я начинала в этом разбираться, он явно был умён и силён духом, но отступить я не могла. Я отпустила мысленно Гриню и с силой надавила на полицая. У того округлились глаза, а я повалилась на колени. Он подскочил ко мне с криком:
– Девушка, что с вами? Может врача?
Я соскочила на ноги с воплем:
– Нееет, не надо врача. Если ещё и врач придёт, мне точно придётся спасаться бегством.
В голове моей было явно как-то нехорошо. Там было шумно и изрядно похрутывало и пищало. Гриня стоял и бестолково вертел башкой по сторонам. Я пыталась сосредоточиться, но мысли разбегались. Ноги снова подкосились, и полицейский подхватил меня на руки. Он проговорил с тревогой:
– Боже, девушка, да у вас кровь.
Я провела рукой под носом, но там было сухо. Я вытерла слёзы.
– А, ну вот и кровь.
Она текла из уголков моих глаз. Я уставилась в наполненное тревогой лицо и увидела. Вот оно. Слабость. Все мужики одинаковы. Я с рыком вломилась к нему в сознание, и оно легко поддалось. – Поставь меня, – он молча исполнил приказ. -Где девка? – он повернулся на дверь, но тут же я почувствовала возвращающуюся стену. «Нет, не удержу», – пронеслось в голове. Я резко отпустила его и вломилась в голову к идиоту Грише. Тот даже не пытался сопротивляться. В его голове я могла хозяйничать сколько мне угодно, не спотыкаясь об извилины. «Вот видишь, Гриша, как плохо сказываются на твоей жизни прогулянные уроки в школе», – подумалось мне, и Гриша что-то согласно замычал. Полицейский обернулся ко мне и схватил за волосы. Из его носа хлынула кровь. Он ударил меня головой об дверь, это было что-то новенькое. Его аура пылала невыносимо и жгла мне глаза.
– Гришаня, мочи, – прохрипела я, получая очередную оплеуху от охреневшего полицая. В лицо брызнуло что-то горячее, рука разжалась, и я, не долетев в четвёртый раз до дверей своей думалкой, рухнула на пол. За спиной раздавалось смачное чавканье. Это Паша прореживал импровизированную грядку на голове несокрушимого в ментальном плане полицая.
–Гриша, хватит, – сказала я, но Гриша, яростно размахнувшись, вогнал тяпку в голову своего врага, дёрнул её и сломал. Я выматерилась.
–Ну Гриша, вот ну не гандон ли ты? Посмотри, как ты его измочалил, и меня всю устряпал. Как я теперь пойду?
Гриша пожал плечами. Из кабинета с надписью: «Главный врач» выглянул милый старичок в очках, явно доктор.
– Что здесь происходит? – спросил дед. Я не оборачиваясь скомандовала:
– Гриша, фас.
Гриня без разговоров ломанулся к доктору. Тот с воплем скрылся в кабинете. Гриня вошел следом. Раздались яростные звуки борьбы. Через минуту Гриша появился в проеме без остатков деревянного древка от тяпки, видимо забыл в докторе.
– Гриш, иди сюда, – он, прихрамывая, подошёл, и тут я заметила, что дед нехило покоцал моего защитника: на боку резаная рана, рот справа тоже разрезан, да так, что видно зубы, руки тоже все в порезах.
– Гриш, подними меня.
Он помог мне встать.
– Гриш?
Он отошёл от меня на шаг и спросил:
– Что?
– Ухо где твоё?
Гриша потрогал место, где было раньше красивое мужское розовое ухо и раздосадовано убрал руку:
– Дед отрезал.
Я просто афигела. Вот это боевой оказался старичок.
– А чем?
Гриша потёр одно из мест, которое кровоточило:
– Чем?
– Чем? Скальпелем, – с обидой в голосе ответил Гришка.
– А, ну ясно, а из ноги у тебя что такое торчит?
Гриша уставился на рукоятку, торчащую из его конечности.
– О, скальпель, – и выдернул его с хрустом разрывающейся штанины.
–Так, ладно. Гриш, зайди туда и убей тётеньку, ладно?
Я преданно взглянула к покоцанному парню, чувствуя, как последние бразды правления теряются из-за сдерживаемого в его голове мною болевого и морального шока. Гриша зажал скальпель и вбежал в палату. Через минуту появился весь в кровищи и радостно отчитался.
– Всё.
Я заглянула в палату. Дааа, Гриша явно перестарался. Это было слишком даже для меня, и меня- таки вывернуло прямо на пол. Тётка была исполосована от макушки до пупка. Но понятно, что теперь всё кончено. Я обернулась и увидела, что в кровати напротив лежит вчерашняя кассирша. – – Гриша, твою мать, ты не ту убил. Вот ну какой же ты осёл.
Гриша заглянул внутрь и со словами: -А эту что ли? Ну я сейчас.
Он исчез и закряхтел за дверью, потом возник с пистолетом в руках, и прежде чем я успела что- либо сказать, выпустил всю обойму в кассу. Я заколотила его кулаками по груди с криками:
– Дебил, сейчас тут будет вся больница, – и выскочила в коридор. Там я начала колотить по кнопке лифта. Он, не торопясь, отсчитывал этажи. Два…три. Двери разъехались. Я ввалилась внутрь и упала на пол. Последнее, что я увидела, -это парень, который по моему приказу открывает окно. Двери лифта открылись слава богу. Лифт приходил в приёмное отделение, откуда все, услышав стрельбу, разбежались. На меня с ужасом взирал местный охранник. Я поползла к нему на корячках с мольбой о спасении вся в кровищи. Видимо, я произвела и теперь нужный эффект, и он быстро подхватил меня под плечо. Я из последних сил уцепилась за его разум и отдала приказ нести мою тушку в машину. Он повиновался и бодрой рысью дотащил меня, как ковёр, держа на предплечье. Я сказала ему спасибо и откланялась. Я отъехала к соседнему зданию, которое было заброшено и пустовало. Там переоделась и протёрла лицо и без того сильно испачканным утром полотенцем. Потом с максимальной скоростью добралась до дома и, запихав кровавые шмотки в пакет, выкинула их в ближайшую помойку.
Войдя в квартиру, я порадовалась одному факту. Кот, увидев меня, зевнул и пошёл досыпать, видимо потихоньку привыкал. Я снова смывала с себя чужую кровь, жутко трещала голова. Я вышла из душа и, не одеваясь, прошла к аптечке, набрала в шприц обезболивающее и воткнула его в зад. Потом добрела до кровати и, обняв кота, заснула. Лишь одна мысль пронеслась в голове перед отбытием к морфею, что, если так будет проходить каждый мой выход в люди, город скоро вымрет.
И снова сон, и не менее странный, чем предыдущий. Я шла по тёмному дремучему лесу. На встречу ко мне вышла древняя старуха. Она встала на моём пути и подняла руку, указывая на меня пальцем.
– Бабуль, между прочем тыкать в людей пальцем очень неприлично.
Старуха гневно взирала на меня. Я устала ждать и оттолкнула её с пути. Старая карга завалилась на бок, и тут её как прорвало:
– Вонючая нежить, дохлятина ходячая! – прокричала старуха и залилась каркающим смехом. Мерзкая старушка прошептала себе под нос и продолжила свой путь. Впереди замаячил какой-то карлик. Завидев меня, он с дикими воплями ринулся ко мне. Я схватила палку и на противовесе всекла ему прямо по лицу. Тот отлетел на пару метров и схватился за разбитое лицо маленькими ручками.
– За что? -спросил он меня, вставая на свои коротенькие толи ножки, толи копытца, понять было трудно. Лес густой, темновато. Я опустила своё орудие.
– Извини, пожалуйста, но ты же сам орал, как потерпевший. Мало ли чего. Ты так кинулся ко мне, может больной какой, вот я тебя и отоварила.
Карлик стёр с лица кровь, оправил мешковатый костюм и, приняв позу горниста, молвил:
– Короче, не важно. Я здесь. По делу слушай и не перебивай.
– Да я и не собиралась перебивать, а кстати где мы?
Карлик закипал. Лицо, перемазанное кровью, пошло пятнами.
– Я же сказал, не перебивай.
И он кинул в меня подобранной шишкой. Я попыталась увернуться, но всё-таки получила ей в правый глаз. На этом моё терпение лопнуло, и Карлуша это понял. Он повернулся и побежал, ломясь через кусты бодрым кабанчиком. Я же неслась за ним как лось через дубраву, не разбирая дороги и громко рыча. Карлик оказался очень шустрым, да ещё и всё время менял направления с просьбой успокоиться, но было поздно. Гнев заполнил меня полностью, и теперь мне нужно было ему отомстить.
– Стоять, – завопил мне кто-то прямо в ухо, и я встала как вкопанная. Медленно предо мной материализовалось тело. Оно состояло из клубящегося чёрного дыма, из которого лился приятный женский голос.
– Если хочешь разобраться с тем, кто ты и что ты, завтра приходи в лес. Место я тебе внушу в голову, доберёшься как-нибудь.
Я начала выпадать из сна. Дым обратился к ковыляющему к нам Карлуше.
– Что, вот так не мог сказать?
Карл опустил голову и видение исчезло.
Я проснулась и села на кровати. «Нет, ну не голова, а проходной двор какой-то» – подумалось мне. Что же сделать, чтобы все подряд не лезли в мою голову? Надо поискать ответы на досуге. Итак, чего там этот дым мне напел? Ааа, что скинет место мне прямо на мозг. Я порылась в памяти, и тут же в голове появилось осознание, что топать нужно куда-то за город. Ну и ладненько. Разобраться и правда хотелось, поэтому покормив кота и погуляв с ним недолго, я села в тачку. Кот отказался идти домой и был взят в напарники. Альф, попав в машину, тут же залез на заднюю панель и там задремал, вытянувшись во всю свою длину. Через два часа я приехала к очень густому лесу, располагающемуся далеко за чертой города. Я вышла и направилась к лесу. Мой боевой кот шёл рядом, принюхиваясь к новым для него запахам. Впереди наметилась не сильно натоптанная тропка. Я двинулась по ней. Через пару сотен метров лес сгустился на столько, что над головой в ветвях деревьев исчезло небо. Я шла по какому-то сказочному лукоморью с котом, не хватало только цепи и русалок. Эти мысли помогли немного расслабиться, но ненадолго. Тропа совсем истончилась, и на дороге начали попадаться какие-то колючие кусты, нещадно уничтожающие мои кроссовки и джинсы, но отступать было поздно. Я слишком сильно хотела разобраться с вопросами, которых становилось с каждым днём всё больше. Внезапно лес закончился, и перед моими глазами раскинулась красивая светлая поляна, по среди которой стоял довольно большой рубленный двухэтажный дом. Входная дверь была открыта настежь. Видимо, нас ждали. Я подняла Альфа на руки и вошла в просторный зал с лестницей на второй этаж. Дом был очень красив как снаружи, так и внутри. Вокруг было очень много мебели, искусно вырезанной из дерева и обильно покрытой узорами. Каждый атрибут был шедевром. Полёт мысли местного дизайнера явно был на высоте. Резным было всё, даже дверные ручки. Я залюбовалась, кот яростно мурчал, видимо тоже оценив обстановку. Внезапно кто-то подёргал меня за штанину в районе колена. Я опустила глаза. У моих ног стоял карлик, с которым я чуть не подралась во сне. Нос его был заклеен пластырем, а под двумя глазами красовались тёмные круги, что означало, что сон то не совсем и сон был, видимо я ему нос поломала. Альф не захотел участвовать в этой вакханалии и, спрыгнув с моих рук, побежал изучать жилище самостоятельно.
– Привет, – сказал карлик. Я приветнула в ответ. -Пойдём, он тебя ждёт, – сказал карлик и, беспардонно взяв меня за ладонь, потащил в соседнюю комнату. Мы вошли в залитую неестественно ярким солнцем помещение. Посреди комнаты стоял огромный дубовый стол, за ним восседал на резном кресле красивый мужчина лет тридцати и попивал дымящийся кофе из деревянной кружки, больше подошедшей бы под квас, а не как под этот заморский напиток. Ну да, не я ему судья. Мужчина был одет в плотный халат чёрного цвета, а на его лице красовались офицерские усы. В руках же он держал какой-то древний фолиант. Он настолько увлёкся его чтением, что даже кхекнувший Карл не вывел его из поглощённого книгой состояния. Мы стояли в нескольких метрах. Карлик кхекал. Ситуация была идиотской, и я нашла способ из неё выйти.
–Алё, гусар, может поговорим, или мне попозже зайти?
Мужчина поднял на меня удивлённые глаза, и из его глаза выпало пенсне, угодив точно в кружку с кофе. Жидкость плеснулась ему на халат, но он не обратил на это ни малейшего внимания. Он встал, протянул руку и представился: «Мстислав Донской старец»! Мне не хотелось ударить в грязь лицом, и я пожала ему руку и тоже представилась: «Ольга Самарская», а потом немного подумав, добавила: «Ведьма, наверное». Старец рассмеялся, потом склонил голову и поцеловал мою руку, притянув меня к себе на пару шагов.
– Ну что ж вы на себя наговариваете, какая же вы ведьма?
– Дак с вас пример беру, – не отставала я в словоблудии от оппонента. – Вы тоже не выглядите как старпёр.
Улыбка сошла с его лица, и я поняла, что опять перестаралась.
– Хорошо, присаживайтесь, – проговорил старец и, отпустив мою руку, снова уселся в своё кресло. Я, не найдя подходящего мне по статусу трона, схватила какую-то табуретку у окна и села на неё. Та жалобно хрустнула и разлетелась в щепки.
– Дура, – заорал Карлуша и кинулся ко мне. Я протянула ему одну руку, а второй потерла ушибленное место. Карл отбил мою руку своей и начал собирать стружку, оставшуюся от деревянной рухляди, встретившей смерть от моей непобедимой попы.
– Я же не виновата, что у вас табуретки трухлявые, – защищалась как могла я. Карл обернулся, его глаза пылали огнём.
– Да что ты понимаешь, это же не стул, это этажерка под цветы! Да, её сам инок Амвросий для хозяина сделал. Да ты знаешь, сколько ей лет, а ты своей жо…
– Угомонись, -прорычал Мстислав и встал, опираясь на стол. Карлик резко присел и начал молча собирать остатки этажерки. Я поднялась и стряхнула со штанов пыль и потенциальные занозы.
– Вот! Сами говорите, старая, я ж говорю рухлядь какая-то.
За спиной послышался скрежет зубов. Мстислав, ни капли не расстроенный происшествием, снова присел на кресло и ногой выдвинул из-под стола вполне надёжную дубовую табуретку, видимо гостей тут не очень любили. Я села и вопрошающе уставилась на несильно радушного хозяина. Тот в свою очередь посмотрел на меня, потом глубоко вздохнул и протянул руку ко мне.
– Покажите медальон.
Я отстранилась от руки как от огня, сама не ожидая от себя такой реакции.
– Нет. Сначала объясните, кто вы такой.
–Ах да, конечно, – старец распрямил плечи и промолвил: – Я- Гамаюн.
Я недоуменно уставилась на него и решила переспросить:
– Простите, гомо кто?
Старец провёл рукой по лицу:
– Да не гомо кто, а Гамаюн. Я благая весть, посланник богов.
Я кивнула дабы старика не хватил удар от моей невежественности.
– Да, впрочем, не важно, – пробубнил старец и достал из-под стола древнюю книгу. – В общем твоё появление произвело какой-то фурор. Сначала мы подумали, что ты наша, ну в смысле славянская, просто какая-то мелкая нечисть, но никакой информации я по тебе не нашёл в нашей истории. Потом я покопался в греческих богах и вроде бы даже нашёл одного подходящего, но тут ты убила демона, и все были в шоке от произошедшего. Никто не убивал демонов уже тысячи лет. Больше скажу, ты перепугала кучу существ, ведь сейчас их век- век демонов, ангелов и им подобным, а тут такое происшествие. Они- огромная сила, ведь их поддерживают верой люди. Но нет, все выдохнули, так как вроде тебя признали христианские создания, но ты опять там чего-то натворила, и теперь все в полном смятении, ибо не могут тебя опознать ни как свою, ни как чужую. Видишь ли, я живу очень давно, но и я никогда не видел созданий подобных тебе. У меня есть одно подозрение: есть боги, ушедшие за предел нашего понимания. Они заведовали просто цивилизациями, но это было многие сотни тысяч лет назад, а может и миллионы, а может и вообще не на нашей земле начинается твоя история.
– Подождите, – прервала я его, до этого слушая просто с открытым ртом. – Но ведь я родилась на земле.
Старец улыбнулся и снисходительно наклонил голову на бок, взирая на меня как на неразумного дитя.
–Ваш артефакт на вашей груди!
Я невольно притронулась к нему рукой.
– Дайте его мне, может быть в нем остался след старых хозяев. Не бойтесь, всё, что было в нём, уже впиталось в вас, хотя меня удивляет, что он выбрал вас! Женщину, да ещё такую взбалмошную.
Я согласно кивнула и неуверенно заёрзала ушибленной задницей.
– Да, вы родились на земле и даже бывали в церкви и более того крестились, но после того как вы склонились ко злу в тот день, когда нашли этот медальон, и сделали выбор, вы приняли в себя древнюю мощную энергию. Думаю, она и стала причиной вашего выживания, ведь ваша душа в тот момент уже покинула тело и вдруг бах!
Он хлопнул в ладоши. Я подпрыгнула на табуретке и повалилась назад, но резко подорвалась и уселась на место. Он продолжил:
– Бах, и ваша душа напиталась этой непонятной древней энергией. Ваша душа изменилась, и теперь все ломают голову, во что же вас превратил медальон. Вы, как и мы, боитесь крестов, ну это и понятно, мы все чужеродные друг другу энергии, а вы точно не наша и не их. Короче, вы ничья. Итак, возможно медальон разъяснит мне хоть что-нибудь.
Я сняла его с шеи. Козлик блеснул глазами. Старец взял его в руки, его глаза засияли.
–О, коза Седунь, ты ли это, – проговорил с улыбкой старец, но вдруг его глаза воспылали адским пламенем. Он начал трясти головой. Рука с медальоном сжалась, он дико завопил не своим голосом, потом снова вскрикнул и запрокинул голову. Из глаз ударили два алых луча, а изо рта ударил толстый белый луч, из его глотки вылетел звук дикой боли с протяжной буквой АААААА. Я подскочила к нему и с размаху вмазала ему прихваченной табуреткой. Медальон полетел в одну сторону, а дед в другую. Глаза потухли. Он уставился на меня. Обессиленное лицо уже не выражало никакого превосходства, там была лишь бесконечная жалость. Ему было меня жалко, я видела в его ауре это. Я подсела к нему и, обняв за плечи, с сочувствием спросила:
– Как ты, гомогот?
– Гамаюн, – поправил меня старец.
– Ну Гамаюн, так Гамаюн, – не стала отрицать я.
– Это не наша коза, – прошептал он.
– Да я уже поняла по ситуации, что не ваша.
Старец уселся по ровней и положил мою голову к себе на колени. Из дверей на всю эту сцену смотрел Карл, из-за его ноги выглядывал охреневший кот.
Старец продолжил:
– Этот артефакт не из этой эпохи, дитя. Мне очень жаль, что тебе так не повезло.
– Почему не повезло? – спросила я. Он взглянул мне в глаза. Лицо его исказила великая печаль, видимо по моей судьбе.
–Пойми, это древняя сила. Она не подвластна ни людям, ни бесам, ни ангелам. Она подвластна лишь великому творцу, а он давно не выходит на связь и вообще давно не вмешивается в наши дела, а просто молча взирает на нас. Эта древняя энергия, что поселилась в твоей душе. Она сломает твою психику. Ты же заметила, что для тебя смерть людей теперь совсем не имеет значение. Это потому что люди- это теперь не твоё племя, а ты не наша паства. Мы по сути и заступится-то за тебя не можем, ибо не перед кем, ведь они, те старые боги, давно покинули нас. Скорее всего тебя попытаются теперь устранить, и при чём этим займутся все, кому не лень, ибо ты можешь быть опасна для всех. Так что я бы на твоём месте сейчас затаился, спрятался ну или выбрал бы одну из сторон, хотя кто тебя примет-то, ты ж и не нашим, и не вашим.
– А как я спрячусь, ведь меня уже видели, – спросила я у доброго дядьки.
–А, ну ты не переживай. Видишь ли, наши миры- это всё-таки разное пространство с вашим, и переход стоит кучи сил даже божественным существам, да и устроено всё намного сложнее. Бог запрещает смешивать миры, и он очень не любит, когда боги в прямую лезут в мир людей и может очень сильно прогневаться. Так что ты в более выгодном положении, так что у тебя есть все шансы избежать уничтожения. В общем, учись совладать с этой силой, не давай ей управлять тобой, старайся видеть, что ты творишь, иначе ты рискуешь превратиться в местного маньяка Чикатило. Учись жить своей душой, жить сердцем. Ты теперь всё равно злобное существо для людей, ибо ты не с ними, но ты и не против них. А вообще, если научишься контролировать или жить с этой энергией в симбиозе, то это даже может быть очень интересным и даже полезным для тебя.
– А ты за меня? – спросила я у Гамаюна. Он улыбнулся мне и ответил:
– Я? Ну ты мне по душе. Я вижу в тебе добро, хоть его в тебе почти не осталось. У тебя есть огонёк- это твоё оставшееся добро, и лишь в твоих силах не упустить его и разжечь его из огонька в настоящий всепоглощающий пожар.
Я встала и помогла подняться моему новому знакомому. Я прижалась к нему всем телом и прошептала ему прямо в ухо: – Ради тебя я обещаю измениться, но зло всё равно будет во мне. Я буду доброе зло, ну или злое добро, наверное, а ещё… У тебя такая крепкая задница для тысячелетнего мужика, может поднимемся в опочивальню?
Старец глубоко вздохнул и отстранил меня от себя:
– Так всё, проваливай, развратница, – и поддал мне пониже спины рукой. Я ойкнула и пошла к дверям. Альф пошёл рядом, явно глядя на меня с укором. Карлуша шёл с другой стороны. Я, разочарованная отказом, бухтела под нос, что старец всё-таки гомогот. Карл гневно проговорил: – Он- Гамаюн, дурёха, у него нет гениталий. Он мужского рода, но без ваших этих причиндалов.
Я офигела от такой подачи и взглянула на Карлушу со смехом. Тот уставился на меня с недоверием:
– Что? А! Понял. Хоть это и не твоё дело, но у меня с этим всё в порядке. Я- обычный домовой. Карл проводил меня до дверей и, пожелав удачи, запер за мной.
Мы с котом побрели к лесу, но старец окликнул нас. Мы обернулись. На пороге стоял старец с каким-то ещё существом. Оно превратилось в цветной туман и полетело к нам. Оно обволокло нас и проговорило:
– Привет, я Хухлик.
– Ещё не легче, – отозвалась я. – Вы хухлик, друг гомогота?
Хухлик весело захохотал и ответил:
– Я просто очень хотел с вами познакомиться.
– Очень рада, – ответила я, совсем не радостно.
– А ещё я хочу подарить вам небольшой подарок. Он поднял Альфика в воздух. Кот дико заорал. Я выматерилась и схватила бедолагу за лапку, но он растворился в энергетическом мерзко хохочущем тумане, а потом заново собрался у моих ног. Туман исчез вместе с домом и полянкой, а мы стояли у моего автомобиля в чистом поле без намёка на дремучий лес.
– Чертовщина, – проговорила я и попыталась поднять кота, но отшатнулась в сторону, ибо то существо, в которое Хулик превратил любимца, лишь издали напоминало милого обжору. – И кто ты теперь? – спросила я у огромного с виду очень сытого кота, но тот моргнул жёлтыми глазами и молча полез в открытую дверь. Он уселся на переднее сиденье и уставился в лобовое стекло, делая вид, что ничего не произошло. Я решила поступить так же. Машинка, урча двигателем, катилась через огромное поле, усеянное различными цветами. Настроение становилось всё лучше, я даже начала негромко бухтеть какой-то надоедливый мотивчик, подпевая сладкоголосому певцу, надрывающемуся по радио. Я выкатила на трассу и набрала наконец-то приличную скорость, отрываясь на педали акселератора. После пыльных просёлочных дорог я изредка косила глаза на своего зверюгу, ибо было на что посмотреть. Котяра явно прибавил в размерах и весе минимум раза в три и теперь был размером с немецкую овчарку. Мощные верхние клыки выглядывали из-под его верхней губы, сияя идеальной белизной, а длиннющие усы изредка щекотали мою правую руку, хотя котяра сидел в полуметре от меня. Ну и что сказать, он был безумно красив, имея полосатую трёхцветную шёрстку. Кот теперь ещё и получил потрясающий золотистый отлив, а цвета были очень насыщенные, медленно сменяли друг друга синий, голубой и белый. Спереди же красовался белый треугольник, но это было ещё не самое потрясающее. Всё сильнее поверх расцветки начали проявляться красиво перетекающие друг в друга рунические письмена и различные готические завитки. Они завораживали. Я кое-как отвела от них взгляд, решив по подробнее его рассмотреть дома. Я погладила шедеврального кота по голове. Он начал нежно мурлыкать, да так красиво, что я убавила музыку. Кот, поняв видимо, что это его звёздный час, начал делать своё мур-мур ещё громче, практически заполняя этим звуком всё вокруг. Звук проник ко мне в сознание, и внутри завибрировали нотки моей огрубевшей за эти дни души. Это так расслабляло. Я готова была слушать его бесконечно. Казалось, звук тёк под моей кожей тонкими приятными ручейками, втекая в мои нервные окончания, лаская всё моё тело, успокаивая его. Теперь кот гладил меня, гладил мягко. В глазах начало двоиться. От этого потрясающего звука я плыла по реке этих звуков отстранённо, глядя перед собой. Наконец-то я познала покой. Тело стало лёгким как пушинка. Я посмотрела на свою правую руку, потом повертела ей прямо перед лицом. Она так забавно двоилась, а ощущения во всём теле.. Ребята, это потрясающе. Я ощущала себя летящей через нежные пёрышки абсолютно голенькой! Резкий кошачий вопль ужаса вырвал меня в реальность. Я ещё не совсем понимала, что происходит, когда мою правую руку пронзила адская боль. Я увидела, что мой питомец вцепился в моё предплечье, но тут же отпустил её и с воплем уставился на дорогу. Я сделала тоже самое. На нас летел огромный грузовик. Я свернула влево, и машина полетела в кювет, где и встретилась с растущим деревом. Кот, вырвав кусок обшивки когтями, улетел через лобовое стекло. Я увидела, как тушка шерстяного мудака несколько раз со всего маха грузно приложилась об землю и улетела в кусты. Я же в отличие от него была пристёгнута, но почему-то подушки безопасности не сработали. Видимо предыдущий хозяин авто был конченным скотиной и поставил обманки дабы сэкономить. Я сильно приложилась моськой об руль. Раздался громкий хруст, и сознание меня покинуло. Очнулась я от того, что кто-то интенсивно тащил меня из машины за плечи. Я открыла глаза. Огромный мужик с тревогой взирал на меня, при этом куда-то волоча. Я попыталась сопротивляться, у меня получилось, и после нескольких моих несложных прогибов меня-таки уронили. Вокруг толпилось куча народу, и все взирали на меня как на приговорённую. Я же попыталась подняться, но тут же рухнула. Голова нещадно кружилась, а лицо налилось свинцом. Какая-то женщина посоветовала мне не шевелиться. Ага, сейчас же буду я тут почки отмораживать у всех на виду. Я снова попыталась подняться, но получилось только сесть. Я обвела всех плавающим взглядом. Зрителей становилось всё больше, и с этим что-то нужно было делать. Я попыталась настроиться на их ауры и отправить от сюда куда подальше, но куда там. Всё плыло и, максимум, что получилось, – это всех немного успокоить. Ладно, фиг с ними.
– Так, а где этот пидор шерстяной, – спросила я. Ответом мне было абсолютное молчание. Кто в толпе зашептались. На земле я увидела своё боковое зеркало. С трудом подтащив его, я взглянула в своё потресканное отражение и просто охренела от увиденного. Ладно, то, что моя физиомордия, а иначе её сейчас и не назовёшь, выглядела так, как будто мне её снесли лопатой, но вот нос! Мой красивый носик, пипочка превратился в сбитый на бок кровавый крюк. Нет, ну вот наглухо, то есть он курносиком доставал до щеки, то-то голос мой так гнусавил, и тут я увидела виновника этой красоты. Из кустов весь в веточках с подранным боком и взъерошенный как дикобраз вылез Альф. Он сел на свою откормленную жопу и поднял заднюю лапу, видимо собираясь привести себя в порядок попытался лизнуть ногу, и то ли взбрыкнув, то ли очень неудачно мяукнув, завалился назад в куст. Через несколько секунд, видимо собравшись с духом, он снова вышел всё из тех же кустов и, решив видимо, что и так в порядке, направился ко мне.
