Виталий Панкратов
Королевская семья клоунов и предателей
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Эта прогулка была тревожной и по-своему неприятной для нас обеих. Было страшновато, но заманчивое предложение Юли тянуло меня вслед за подругой. Мне казалось, что меня трудно чем-то напугать. До этого дня…
Мы шли мимо угрюмых надгробий прямо во тьму кладбища. Порывистый летний ветер дул прямо в лицо, и я напрасно пыталась укрыться от него рукой. Юля же сияла от счастья, словно окружавшие нас мертвецы только придавали ей уверенности. Она смотрела по сторонам, внимательно что-то изучая, я же, наоборот, старалась улететь мыслями как можно дальше от этого мрачного места…
– Здесь просто волшебно! – пропела Юля, фотографируясь на фоне очередной плиты. – Будет что родственникам скинуть!
– Ты уверена, что в свете последних событий они снова захотят увидеть это место? – возразила я, но тут же поняла, что совершила ошибку.
Лицо Юли исказилось, будто я только что зачитала ей смертный приговор.
– Что ты сейчас сказала?
Мысли смешались. Как я могла ляпнуть такое? Зачем вообще пошла
с ней на это чертово кладбище? Что теперь будет? Она разозлится?
Юля ждала ответа, и мне ничего не оставалось, как выпалить:
– Я не хотела, правда! Пожалуйста, прости, – взмолилась я. – Правда, зря я это сказала… Подруга смерила меня строгим взглядом, но в следующую минуту ее лицо просветлело:
– Ой, да не парься ты!
Сначала такая невозмутимая реакция меня удивила. Мне казалось, что упоминать ее отца сейчас – действительно не лучшая затея. И все ж я выдохнула. Главное, что Юля больше не сердится. Однако до полного спокойствия мне было еще далеко, мы все продолжали нашу зловещую прогулку. Подруга бодро шагала вперед, а я тащилась за ней. Мне совсем не хотелось попадаться ей на глаза, но и слишком отставать было страшно. К тому же я все еще чувствовала себя виноватой.
Так мы и шли, пока за очередным поворотом Юля вдруг не остановилась как вкопанная. Именно этого момента я боялась больше всего. Подруга пристально смотрела куда-то в темноту. Я подошла поближе и выглянула из-за плеча. Девушка рассматривала фотографию своего отца, резко очерченную в гранитном массиве надгробия. Мне захотелось что-то сказать ей, как-то поддержать, но язык будто онемел. На этот раз лучше не стоит… Юля поправила свежий букет и провела пальцами по камню.
– Ты бы сейчас хотел увидеть меня с золотой медалью, – я не видела ее лица, но слышала, как подрагивает ее голос, – Ты был бы счастлив, сбылась наша мечта. Я все-таки поступила на журналистику! – ее пальцы сжались в бледный кулачок.
Было тяжело наблюдать грусть близкого человека, мне хотелось что-то для нее сделать. Слова были излишни, поэтому я просто положила свою руку на ее. Юля даже этого не заметила, она будто блуждала в своем далеком мире, где не было никого, кроме нее самой.
– Ты все еще винишь себя в его смерти? – тихо спросила я.
– Но ведь это действительно я виновата! – на глазах Юли появлялись
слезы. – В тот вечер я не должна была оставлять его одного. Из-за меня его убили! Из-за меня! Из-за меня!
Юля исступленно повторяла эти страшные слова, и каждый раз они заточенным кинжалом пронзали меня в самое сердце. Я хотела помочь, понимая, что наделала:– Юля, ты должна…Она резко обернулась и скороговоркой пробормотала:
– Ладно, не хочу больше грустить, – тыльной стороной ладони вытерла слезы и поспешно отошла в сторону. – Ты только представь, как хорошо умереть! Больше не будет никаких проблем! Как будто начинаешь жить заново…
Меня всегда удивляло, с какой легкостью менялось настроение подруги: минуту назад она плакала, а теперь рассуждает о загробной жизни так, будто это что-то обыденное. К добру это или к худу?
– Где гарантия того, что эта новая жизнь будет лучше предыдущей?
– Лина, ну опять ты все портишь! Такой классный момент был,
особенно после слез. Ну конечно моя жизнь в другом мире будет
гораздо лучше! Что вообще может быть хуже мира, в котором самый близкий человек может исчезнуть по щелчку пальцев? Я не вижу в этом смысла…
– Зачем ты думаешь об этом? Неужели из-за завтрашних результатов?
– Понимаешь, если я не получу высокий балл по литературе, то все старания отца будут напрасны. Я должна поступить в институт!
Как будто отмахнувшись от чего-то, Юля вздернула руку, резко повернулась и быстрыми шагами направилась прочь от надгробия. Мне было действительно жаль ее, ведь я точно знала, что подруга не сможет набрать высоких баллов. И самое ужасное – мне уже никак не удалось бы ей помочь. В замешательстве я просто смотрела на могилу ее отца, будто что-то знала о его смерти.
– Простите! – слова сами вырывались из меня, будто их произносил кто-то другой. – Я не смогла сберечь вас и вашу дочь… Юля очень талантлива, но журналистика не для нее, – говорила я, поправляя Юлины цветы. – Простите… Очнувшись, я поняла, что стою у ограды совсем одна, и тут ко мне моментально вернулось беспокойство. Я слышала голос Юли и шла на него в темноте, но расслышать, что она говорит, у меня не было никакого желания. Мне просто хотелось исправить уже совершенные ошибки и предотвратить те, что я допущу в будущем. С этими тяжелыми мыслями я шагала по ночному кладбищу.
***
27 февраля 2020 года.
Это был мой первый поход на кладбище. Отец как обычно разговаривал по телефону, а мама успокаивающе гладила меня по спине. Помню, было ужасно неловко ощущать сотни умерших душ совсем рядом. Я пыталась рассмотреть их все, но быстрый шаг мамы мешал сосредоточиться.
– Нам обязательно идти сюда сегодня? Почему мы не могли сходить в среду? У меня был выходной! – злился отец, застегивая куртку.
– В среду у Лины был конкурс рисования. Твоя дочь, между прочим, заняла в нем второе место, – заметила мама.
В ее словах я не чувствовала поддержки. Думаю, это было очередным поводом показать отцу, насколько талантлива его дочь. Каждый раз все заканчивалось одним и тем же:
– Второе? Моя дочь занимает второе место? Какой позор!
Мой отец был очень строг, потому что хотел для меня успешного будущего. Однако с каждой неудачей он давил на меня все сильнее.
– Как ты не понимаешь? Твоя дочь не может постоянно выигрывать, – мама улыбнулась мне, но мы обе прекрасно понимали, что в ней сквозило лицемерие. – Почти пришли.
Мы подошли к могиле брата. Он погиб в автокатастрофе больше двух месяцев назад. Мама долго винила себя в его смерти, и на это были свои причины. Очевидно, именно она тогда не уследила за ним. Отец же довольно быстро принял утрату, будто ничего в нашей жизни не поменялось. И все же это было не так. Он сурово оглядывал надпись на памятнике, укладывая телефон в карман.
– Сынок, прости, если сможешь. Я не должна была оставлять тебя одного, – мама начала плакать, в попытке ее успокоить я протянула платок. – Мы найдем подлеца, обещаю тебе!
Моего брата звали Кирилл, ему было всего восемь лет. Одним осенним днем мы всей семьей выехали на природу, чтобы отметить мамин день рождения. Такие поездки были давней традицией нашей семьи, поэтому этот праздник мы все ждали с нетерпением. Теперь все изменилось…
Все шло нормально, даже хорошо. Возможно, мы бы даже не запомнили этого дня, но все изменила одна деталь. Кирилл сбежал от нас. Просто испарился, а мы не успели спасти его… Когда мама заметила пропажу сына, было уже слишком поздно. Спустя полчаса поисков мы нашли его беспомощное, окровавленное тело на дороге. Его сбила машина.
С того момента я неделями слушала ссоры родителей. В один момент я просто устала, больше не смогла воспринимать этого. Я просто взяла кухонный нож и почти сделала что-то ужасное, но мама успела остановить меня. Она учится на своих ошибках.
– Ты говоришь это постоянно, но абсолютно ничего не происходит! Сколько денег ты уже отдала этому детективу? Где результаты? Такие деньги тратим просто так! – огрызнулся отец.
– А что мне еще остается делать? Просто смириться с тем, что какой-то пьяный наркоман сбил моего сына? Ты даже сейчас говоришь про свои ужасные деньги. Сколько можно? – мама злилась не меньше отца.
Бесконечные споры отдаляли меня от семьи. Я не любила, когда родители ругались. Тогда, на кладбище я тоже не могла и не хотела терпеть этого. Поэтому, отдалившись от них на несколько шагов, я уперлась в странную могилу. Она была полностью покрыта снегом, но рядом лежали засохшие цветы. Не похоже, чтобы кто-то следил за ней, но и брошенной ее не назвать. Хотя, чего тут странного? Я замерла на секунду, потом продолжила движение. Отчего-то мне вдруг стало не по себе, но преодолеть это было тоже не в моих силах. Возвращаться к родителям не было никакого желания.
Я не заметила, как остановилась около железных ворот. Мне стало еще хуже, будто они ведут прямиком в ад. Ведь могло быть и так, я же находилась на кладбище.
Тотчас мое дыхание стало тяжелее. От волнения или от холода? Сложно объяснить.
– Лина, ты где? – кричали родители, но я не хотела ничего отвечать. – Как ты могла уйти? Это совершенно безответственно!
Мама сделала попытку отругать меня, но как только подошел отец, злость как рукой сняло. Теперь он угрожающе смотрел на меня. Его кулак сжался. Мой тоже.
– Нам пора домой. Марина ждет документы с моей подписью, – сказал он.
– Неужели твоя Марина снова придет в наш дом? Мы же уже говорили с тобой насчет этого, – заметила мама, но отец явно не хотел ее слушать и двинулся к выходу. – Сереж, ты меня вообще слышишь?
– Лена, ты правильно заметила, что мы с тобой это уже обсуждали! Давай не будем возвращаться к этому разговору при детях.
Родители остановились и на секунду посмотрели на меня. Мне казалось, что мама уже успокоились, но слова отца вновь заставили ее плакать.
– При детях? Где ты тут видишь детей?
Отец не знал, что ответить, но он явно понимал, из-за чего начала плакать жена.
– Может хватит цепляться к каждому слову? Знала бы ты, как сильно это раздражает!
Отец удалялся в одиночестве. Это был явный намек на то, что маму предстояло поддерживать мне. Я подошла к ней и взяла за руку.
– Мам, лучше не стоит так реагировать на каждое слово, – сказала я.
– Что ты сейчас сказала? – настроение мамы резко изменилось, и она тут же разжала ладонь. – Даже не думай говорить что-то против меня!
– Что ты такое говоришь?
Вдруг, совершенно неожиданно, она размахнулась и ударила меня по лицу. Было больно. Очень больно. Я не могла подумать, что она способна на такое. Удар был настолько сильным, что покраснело все мое лицо.
– Домой доберешься сама, поняла?
Мама развернулась и стала уходить от меня все дальше и дальше, пока я в недоумении застыла на месте. Я все еще не могла осознать, что моя мама могла ударить меня и сделала это всего несколько секунд назад.
– Мама? – воскликнула я.
Помню, я стояла и повторяла это слово все громче и громче. Бесполезно, ведь ее уже не было видно. Подбежав к автобусной остановке, я посмотрела по сторонам. Куда они могли деться? Вокруг не было никого, абсолютно никого. Посмотрев наверх, я заметила звезды, которые словно были моими попутчиками в дороге к дому. Одиночество давило почти физически, но я понимала, что выпутываться придется самой. Единственным способом выбраться отсюда был долгий путь пешком по пустой снежной трассе. В ту секунду во вселенной была я одна, дорога, звезды и бесконечная зимняя белизна.
***
Мы с Юлей ехали к моему дому на автобусе. Юля не очень любила общественный транспорт, но денег на такси у нас не было.
Через запотевшее окно я внимательно наблюдала за прекрасной архитектурой Санкт-Петербурга. Мне всегда нравился родной город, особенно ночью. Мы часто гуляли по нему в сумерках. В такие моменты я действительно чувствовала себя свободной, словно весь мир может уместиться на моей ладони, а я могу сделать с ним все что душе угодно.
Выйдя на остановке, Юля выдохнула свободнее. Поездки на общественном транспорте всегда давались ей нелегко. Подруга сразу же сфотографировала себя и скинула кому-то в чате. Кому, сказать было сложно.
– Куда ты это отправляешь? – спросила я, но Юля сразу заблокировала экран.
– Старый знакомый, – неуверенно ответила она. – Давай поторопимся, я не хочу провести всю ночь на улице.
Я улыбнулась, и мы направились к моему подъезду. И все же переписка Юли не давала мне покоя. Кому она могла отправить свое фото? Она почти ни с кем не общалась в школе, а друзей, кроме меня, у нее точно не было. Неужели она что-то скрывает?
Юля первая переступила порог. Автоматическим движением она бросила на пол пальто и сразу направилась в гостиную. Подруга делала так постоянно, что безумно меня раздражало. По обыкновению я подняла пальто Юли и уже собиралась накинуть его на крючок, как вдруг заметила на полу карточку. Это была визитка, в центре был нарисован цирковой шатер, а снизу написан чей-то номер телефона. Тогда я не придала этому большого значения и сунула бумажку в карман пальто.
Тем временем Юля уже легла на диван и буквально сверлила потолок взглядом. Она явно не хотела ничего говорить, но мое появление заставило ее задать дежурный вопрос.
– Надеюсь, ты сейчас не будешь предлагать мне поесть?
– Даже не собиралась. Родители уехали за город и оставили совсем немного денег, которые, если помнишь, ты вчера потратила на книги. Денег на еду у нас нет.
– Снова начался этот разговор. Проходили уже! Давай тогда просто ляжем спать, как маленькие девочки, – Юля стянула свитер. – Будем обсуждать «Клуб Романтики» и новую дораму!
Оставшись в одной футболке, она накрылась одеялом, как будто собиралась спать. Я хотела сделать то же самое, но мысль, что завтра Юля получит низкий балл, никак не покидала меня.
Я зашла к себе в комнату. В кромешной темноте сняла обувь и брюки, а потом просто упала на кровать и наконец закрыла глаза.
Через минуту мы обе уснули.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Меня разбудил громкий шум в коридоре. Без сомнений, это Юля хотела приготовить завтрак, но как обычно не могла управиться с посудой. Вставать с теплой кровати мне совершенно не хотелось
– Черт! Кто вообще придумал есть утром? – злилась она. – Лина, подъем!
Хоть я и ждала именно этих слов, слышать их было неприятно. Скинув одеяло, я сразу же почувствовала, насколько холодно в комнате. И все же нужно было идти. На кухне меня поразил ужасный беспорядок, который успела навести Юля. Подруга держала в одной руке телефон с рецептом, а в другой – сковородку.
– Я уже думала звонить матери. У меня ничего не получается! – негодовала она.
– И так каждый раз. Тебя жизнь ничему не учит, я смотрю. Что ты вообще собралась готовить в этот раз? – я подошла к посудомоечной машине и заметила, что на ней лежал большой пакет огурцов. – Зачем тебе столько огурцов?
– Я хотела приготовить полезный завтрак, но все пошло не по плану… Снова! – на лице Юли отразилась глубокая печаль, но я знала, что через секунду она исчезнет. – Когда огласят результаты экзаменов, родители устроят такой праздник! Мне больше не придется возиться с этой сковородкой.
– Да, ты права…
Мне было тяжело смотреть на самоуверенность подруги, но и рушить ее мечты мне тоже было не под силу. На часах было только девять утра. Оценки придут ближе к часу. Время еще есть.
– Давай сходим в книжный? Там я хоть успокоюсь, – предложила Юля, мне оставалось только кивнуть. – Супер! Тогда собирайся, завтрак купим по дороге.
Тут она достала телефон, быстро сфотографировала остатки неудачного завтрака и снова кому-то отправила. Это насторожило меня, и все же я пошла в комнату переодеваться. Что я могла поделать? Любимый книжный магазин Юли находился на Невском проспекте, поэтому нам снова пришлось сесть в автобус. Всю дорогу Юля смотрела в окно, а я пыталась понять, кому она могла писать так рано утром.
От остановки до магазина мы шли пешком. На Невском как обычно было людно, а я никогда не любила толпы. Юля читала вслух каждую вывеску, что раздражало только сильнее.
Но вот перед нами раскрылись двери книжного. Мы любили это место, ведь тут всегда можно было найти что-то по душе. Магазин был достаточно большим, поэтому Юля уверенным шагом двигалась вперед, проходя мимо бесконечных рядов стеллажей. Мне хотелось изучить полку новинок, но мое промедление вызывало у подруги настоящий гнев.
– Что ты хочешь сделать? – спросила она.
– Я? Хочу посмотреть новинки, – неуверенно ответила я, теребя корешок первой попавшейся книги. – А что?
– Ты же прекрасно знаешь, что очень глупо останавливаться у «книжных новинок». Я лично разговаривала с продавцом на эту тему. Ты никогда не увидишь тут ничего нового. Из месяца в месяц книжные магазины будут предлагать нам или одно и то же, или низкокачественную литературу от «великих писателей», которые заплатили хорошую сумму, – Юля показала рукой на стенд и была полностью права. – «Сара и Сорок»? Серьезно? Я уверена, что каждый посетитель этого магазина прочитал эту книгу не единожды, – Юля взяла другую книгу в руки. – Саша Арктический… Это доказывает мою гипотезу!
Она так уверенно это произносила, что я не могла возразить и просто кивнула, ничего не ответив. Потом мы подошли к кассе, и я в последний раз кинула взгляд на злополучный стенд.
– Добрый день, девушка! Мы хотели бы поинтересоваться, привезли ли в ваш магазин эксклюзивное издание Достоевского? – спросила Юля у консультантки, на бейджике которой было написано имя Катя.
– Еще вчера привезли! Наконец-то кто-то заинтересовался этим изданием, – на удивление бойко откликнулась Катя. – Простите, просто в наше время трудно найти любителя классики. В основном приходят за мангой, которую я терпеть не могу!
– А я люблю мангу, – сказала я.
– Вы же должны продавать товар, а не отталкивать от него покупателей, – Юля присмотрелась к бейджику. – Екатерина, лучше покажите нам новое издание Достоевского, пожалуйста.
– Ладно… – неуверенным голосом сказала Катя.
Девушка покинула кассу, бросив на Юлю злобный взгляд. Я бы сделала то же самое. Очевидно, подруга набросилась на эту милую девушку абсолютно без повода. Интересно, из-за чего? Из-за завтрака?
Мы зашли в зал классической литературы, где было всего несколько человек. Действительно, большинство посетителей толпилось в разделе манги и комиксов. Поравнявшись с отделом, Катя презрительно глянула в их сторону.
– Пожалуйста, – консультантка указала на большой стенд русской классической литературы, большую часть которого занимали издания Федора Михайловича Достоевского. – Если понадоблюсь, я буду рядом.
– Не в отделе комиксов и манги, надеюсь? – с усмешкой заметила Юля.
Катя ничего не ответила, но ее лицо выражало явное недовольство вопросом. Мы остались вдвоем у любимого стенда. Юля была большой поклонницей классической русской литературы.
– Она же просто выразила свое мнение. Зачем ты так грубо отвечала ей? – выпалила я.
– Лина, я так и знала, что ты сейчас мне это скажешь. Ты слишком предсказуемая. Нас не должны касаться разговоры этих продавцов. В первую очередь я клиент, который не хочет выслушивать лишние рекомендации, – она взяла в руки толстую золотую книгу. – Я пришла сюда за этой книгой, ясно? Другое меня не интересует. Пойдем на кассу.
Юля медленно удалялась от меня и моих укоров. Раньше она относилась к продавцам мягче, но что-то изменилось. Снова надо мной навис неразрешенный утренний вопрос.
Часы показывали десять утра. Значит скоро придут результаты. Я точно не хотела, чтобы Юля увидела их в магазине, поэтому была рада поспешить к ней на кассу.
– Вы смогли выбрать то, что вам нужно? – Катя пробивала книгу.
– Не переживайте, я нашла, что искала. Между прочим, ради этой книги я трачу последние свои деньги, – Юля приложила банковскую карту к терминалу, оплата прошла и начал печататься чек. – Ради Достоевского, конечно!
Катя протянула книгу Юле, и та буквально выхватила ее. Я смотрела на грустное лицо продавщицы, понимая, что моя подруга испортила ей настроение на весь день.
– Лина, пойдем! – Юля уже собиралась уходить, как вдруг заметила стенд с сувенирами. – Хотя, подожди. Я сейчас!
Она подбежала к стенду и стала внимательно рассматривать каждый товар, хотя денег у нее не осталось. Девушка любовно разглядывала кружку с Петропавловской крепостью. Это был идеальный момент, чтобы извиниться перед Катей за Юлину грубость.
– Я хотела бы извиниться за мою подругу, – тихо произнесла я, а Катя удивленно поправила очки. – Юля обычно очень вежливо относится к незнакомым людям, но сегодня у нее плохое настроение.
– Не переживайте, за долгие годы на этой работе я уже столько клиентов с неудачными днями видела… Уже со счету сбилась, – вежливо ответила Катя, что заставило меня усмехнуться. – Поверьте, даже такие покупатели могут иметь хороший читательский вкус. Например, любовь к детективному жанру!
– Я просто обожаю читать детективы, особенно Агату Кристи! – ответила я, увидев радость на лице собеседницы.
– Агата Кристи? Да это же моя любимая писательница! Жаль, что у меня нет знакомых, с которыми я могла бы обсудить ее книги, – грустно подытожила собеседница и снова поправила очки.
– Если хотите, мы можем встретиться и вместе обсудить ее творчество, – предложила я.
– Правда? С превеликим удовольствием! – Катя достала из кармана визитку со своим номером и протянула мне.
– Меня зовут Лина, – улыбнулась я.
– Катя!
– Я вам не мешаю? – послышался язвительный тон Юли.
Я так увлеклась разговором с новой знакомой, что даже ее не заметила. Мне пришлось быстро убрать визитку в карман и незаметно попрощаться.
– Ты себе ничего не присмотрела? – спросила я.
– У меня все равно нет денег, чтобы что-то покупать… Теперь уже точно пойдем.
Вместе мы отправились к выходу. Я чувствовала тайное воодушевление. Наконец-то я нашла человека, который читает Агату Кристи. Юля любила только русскую классику, а в прошлом классе никто не увлекался чтением вообще.
Юля предложила прогуляться по центру, но я отказалась, сославшись на холод. На самом же деле, мне хотелось как можно скорее вернуться домой, чтобы результаты экзамена подруга узнала именно там.
До дома мы добрались без происшествий.
Однако на лестничном пролете между четвертым этажом и нашим, пятым, нам пришлось неожиданно остановиться. Юля как раз рассказывала мне очередную историю, когда вдруг я заметила открытую дверь у соседей справа.
На пороге стояла старая знакомая моих родителей, Мария Степановна. Она суровым взглядом смотрела прямо на нас.
– Здравствуйте, Мария Степановна. Вы что-то хотели? – тихо спросила я.
–Линочка, когда же твои родители уже вернутся? Мне надоели ваши посиделки! – прогремела соседка, почему-то вытирая руки о свой розовый халат.
– Через три дня. Мы разве как-то вам мешаем? – удивилась я, пока Юля пыталась спрятаться за моей спиной.
– Еще как мешаете! Вечно музыка орет из вашей квартиры. Если это не прекратиться, я позвоню твоим родителям, Лина. Отец явно разочаруется в тебе…
Мое лицо невольно отразило внутреннюю грусть, когда Мария Степановна заговорила о разочарованиях отца. Она знала меня с детства, поэтому прекрасно понимала, куда надавить, чтобы было больнее.
– Хорошего вечера, девочки!
Мария Степановна захлопнула дверь, а я так и продолжила стоять с грустным лицом.
– Какую музыку? О чем она вообще говорит? Эта старушка точно не в себе, – сказала Юля, когда на моем лице сначала появилась злость, а потом настоящий гнев.
– Не говори так о ней! – рявкнула я.
– Что такое? Я что-то не так сказала? – удивилась Юля.
– Ты даже не представляешь сколько она сделала для меня. Поэтому если она говорит, чтобы мы вели себя потише, мы так и сделаем!
Я открыла дверь и зашла в квартиру.
– Ладно, как скажешь…
Юля явно не хотела соглашаться со мной, но ей пришлось это сделать. Она закрыла дверь и в недоумении зашла в квартиру.
***
28 февраля 2020 года.
Эта ночь была самой тяжелой в моей жизни. Я никогда даже представить не могла, что мне когда-либо придется идти по темному лесу совершенно одной.
Пройдя половину пути домой, я упала прямо в снег. Казалось, я больше никогда не смогу двигаться. Мне было настолько плохо, что я стала всерьез задумываться, через сколько дней найдут мое тело, если я умру прямо здесь и сейчас. Я была уверена, что умру, и это бы произошло, если бы не фургон, притормозивший неподалеку.
Я перевела взгляд в сторону ярких фар. Свет ослепил меня, но я различила, как дверь кабины открылась, а потом показался молодой мужчина в легкой кожаной куртке и банданой на голове. Почему он так легко оделся в такую стужу? Задавать вопросы у меня попросту не было сил.
– Девочка, что ты тут делаешь? – спросил незнакомец.
В изнеможении я попыталась пошевелить рукой, но напрасно. Я была на грани обморожения, и незнакомец это понял. Он поднял меня на руки и отряхнул от снега. От него исходило тепло, и все же этого было недостаточно. Я ощущала такой пронизывающий холод, что сил осталось лишь на то, чтобы закрыть глаза.
Очнулась я уже в совершенно другом положении. Я была укутана в теплый плед, а рядом стоял термос с кофе, если судить по запаху.
Посмотрев в окно, я поняла, что мы находимся в городе, но мест я не узнавала. Это был точно не мой район.
– Проснулась, спящая красавица? – с улыбкой спросил незнакомец, и я повернулась к нему. Он поглядывал на меня, обеими руками держась за руль. – Как так вообще произошло, что ты совершенно одна оказалась в лесу?
Я не знала, что отвечать. С одной стороны, раз он помог мне, то имеет право знать правду. Но с другой, мне было страшно рассказывать это совершенно незнакомому человеку.
– Так получилось, – прошептала я.
– Понимаю. Ты не хочешь рассказывать, потому что чувствуешь во мне опасность. Это хорошо, на самом деле. Родители правильно тебя научили, что незнакомцам доверять не стоит, – он подмигнул мне, и я улыбнулась в ответ. – Лучше скажи свой адрес, чтобы я отвез тебя домой.
Я назвала улицу и дом, после чего он тут же развернул машину. Маршрут был изменен.
Над нами долго висела тишина, но я все же решила узнать имя незнакомца. Его звали Виталий, мне нравилось это имя, было приятно к нему обращаться.
Вскоре мы остановились, в окне показался мой дом.
– Вот мы и приехали! – радостно констатировал Виталий. – Если ты переживаешь, что я узнаю твой подъезд, то могу пообещать закрыть глаза пока ты будешь заходить туда.
– Не переживайте. Я задумалась насчет благодарности, – грустно ответила я. – Но так ничего и не придумала.
– Мне ничего не нужно от тебя…
– Лина! – уверенно представилась я, выходя из машины. – Спасибо вам за все, Виталий! Если бы не вы, то, возможно, я была бы мертва…
– Не будем о грустном. Особенно, если ничего грустного по итогу и не произошло, – ответил Виталий и завел двигатель. – Прощай, Лина!
Машина удалилась, но я успела помахать своему спасителю на прощание. Я была безумно благодарна Виталию. Настолько, что даже были мысли попросить у родителей денег, чтобы заплатить ему за помощь. Однако все еще пульсирующая щека напомнила недавний удар мамы, и эти мысли тотчас испарились.
Я медленно поднималась по лестнице, воображая предстоящий разговор с родителями. Мне пришлось долго давить пальцем на кнопку звонка, но никто так и не открыл. Отчаявшись, я решила позвонить в последний раз, как вдруг я услышала скрип открывающейся двери. Наконец у меня появилась надежда! Что если это мама? Но все мои ожидания исчезли в секунду, когда я поняла – звук шел из соседской квартиры.
– Линочка, что ты так поздно тут делаешь? – спросила Мария Степановна, протирая глаза. Видимо, я разбудила ее шумом на лестничной клетке. – Где твои родители?
Мое положение было безвыходным. Я взглянула на Марию Степановну и тут же выложила ей все. Абсолютно все.
Внезапно я почувствовала вину перед Виталием. Ему-то я рассказать побоялась. И все же эти размышления занимали меня недолго. Намного тревожнее было смотреть, как Мария Степановна мечется по своей кухне в поиске таблеток.
– Они уже совсем обалдели! Оставить ночью ребенка в таком ужасном месте? Неслыханно! – соседка методично оглядывала в каждый шкафчик и вскоре нашла успокоительное. – Пойдем к родителям. Сейчас я им все выскажу!
– Мария Степановна, может лучше не стоит? – спросила я, допивая чай.
– Как это не стоит? Там же ужасный холод, ты могла умереть! Мне даже страшно говорить такое! А если бы с тобой что-то случилось? – женщина проглотила еще одну таблетку. – Идем!
Мария Степановна стучала кулаком так сильно, что другие соседи точно должны были проснутся. И все же ее это совершенно не волновало. Перед ней стояла одна цель: поговорить с моими родителями.
– Варвары, открывайте! – орала она.
Спустя десять минут дверь действительно открылась, и на пороге появилась мама в ночном халате. Исполненным злости взглядом она посмотрела сначала на меня, а потом на Марию Степановну.
– Что происходит? Вы время вообще видели? – мама вытянула руку, чтобы продемонстрировать циферблат.
– Это я тебе должна говорить, Елена! – воскликнула Мария Степановна и оттолкнула наручные часы матери. – Как ты могла оставить свою дочь в лесу в такое позднее время?
Мама зло на меня глянула. Она догадалась, что вести о нашей ссоре дошли до третьих лиц. Инстинктивно я спряталась за спиной Марии Степановны, которая, казалось, не собиралась уходить.
– Произошло досадное недоразумение, я в этом уверена. Вы неправильно поняли мою дочь, вы же знаете, как она любит фантазировать. Что она вам сказала? Оставила в лесу? – мама нервно усмехнулась. – Мы ходили гулять в парк, и Лина отстала от меня. Ее отсутствие я заметила только дома и уже собиралась на поиски, но тут пришли вы – мое спасение!
Мария Степановна очень удивилась, а я осталась в искреннем недоумении. Как можно верить в этот бред? И все же маме удалось убедить ее в своей правоте.
– Если это действительно так, то… – растерялась соседка. – Вам все равно не следует оставлять ребенка одного, даже в парке. Если такое повторится снова, то я буду вынуждена обратиться в органы опеки!
– Я вас поняла. Такого больше не повторится, – мама протянула руку, но Мария Степановна не ответила взаимностью. – Доброй ночи!
– И вам…
Моя последняя надежда уходила, оставляя меня наедине с человеком, который может ударить еще раз. Как только дверь соседки захлопнулась, мама схватила меня за руку и силой затащила в прихожую.
– Как ты посмела все рассказать ей? – одной рукой поворачивая засовы, мама крепко держала меня другой так, что бежать было бесполезно.
Я уже знала, что мама будет бить меня, и она это сделала, но в этот раз с такой силой, что я не смогла сдержать крики. Я надеялась, что Мария Степановна услышит, но мама тут же заткнула мне рот, ни на секунду не прекращая побоев .
Сначала удары приходились по спине, после чего она вдруг переключилась на руку. Она била с таким остервенением, что в один момент я больше не смогла терпеть и со слезами на глазах упала на пол. Мне было еще больнее чем ночью на снегу. Я не могла говорить, я не могла двигаться. Одним глазом я смотрела на свою правую руку, на которую пришелся характерный удар кулака. Потекла кровь.