Виталий Левченко
Петька и Волков
– Silentium, отрок! Хайло завали! Ибо не сведом ты, но мы сие исправим, и victima принесена будет морковному хрясю! Sic!
Тавсан задумчиво поскреб клешней живот, потер шрам на щеке.
– Проверить бы надобно, – сказал он Закису и кивнул в сторону трубы. – Не пользовались seit langem, вдруг пружина ослабла. Конфуз с волынкой выйдет.
– Не дрейфь, у нас все на мази, – ответил Закис. – Паси шкета. Аз пробу свершу.
Главарь вернулся к трубе. Петька сейчас разглядел, что заканчивалась на тыльной стороне она чем-то похожим на ружейный затвор.
Закис повозился с затвором, раздался металлический щелчок, и в трубе открылась широкая продольная щель.
– Зая, давай! Examen! – взвизгнул он.
– Unum minutum! – отозвалась Зая. – Позабавимся чуто-ок! Ой как будет ве-есело! – жутким фальцетом затянула толстуха. Она запрыгала к куче, выбрала большую морковь и кинула Закису. Главарь поймал, мигом отгрыз длинную ботву, ловко сунул морковь в щель трубы, закрыл затвор и навелся на стенд.
Его подельники сели на траву рядом с Петькой.
– Узри, вьюноша сей хрясь морковный! – глухо произнес Тавсан.
Зая пихнула Кузикова жирной ляжкой и хихикнула.
Закис поднял руку.
– Уахид! Этнин! Талята! Пли-и-и! – заверещал он.
Звонко щелкнула металлическая труба, и жутко свистнул оранжевый снаряд. Хрясь! Кузикову в лицо ударило морковное крошево. На краю стенда образовалась огромная желтая клякса.
– Ось це по-нашому! Швидко та красиво! Чудовий хрясь! – зашлась в восторге Зая.
Петька в ужасе закрыл глаза.
«А может, мне это снится? Или я еще лежу без сознания после оврага? А вдруг я не в лес поперся, а все-таки прыгнул с крыши и попал в ад?» – лихорадочно мелькало у него в голове.
Тавсан и Зая поднялись, схватили Кузикова за подмышки и потащили к стенду. Петька извивался, но морковная ботва на руках и ногах держала крепко, а пальцы палачей больно впивались в плечи.
– Отпустите, гады! Мой отец из вас отбивные сделает. Он вас на куски порвет! – выкрикивал Петька. Но его молча продолжали волочить по траве.
В стенде были крепления – маленькие кольца. Тавсан освободил Петькины руки и привязал их к креплениям. То же самое он проделал с его ногами. Кузиков оказался распятым.
Зая отошла на пару шагов, придирчиво осмотрела Петьку и захлопала в ладоши.
– Тот испытание пройдет, чью плоть морковь не разорвет! – произнесла она ледяным тоном и расхохоталась.
– С Витрувием не поспоришь, – довольно прогудел Тавсан. Он протяжно высморкался, и они с Заей направились к трубе, захватив из кучи несколько больших морковин.
Абсурд всего этого был так чудовищен, что Кузиков снова стал сомневаться в реальности происходящего. Мелькнула надежда на розыгрыш со скрытыми камерами. Но события последних часов упрямо свидетельствовали: ни о каких шоу с тайной съемкой речи и быть не может. А между тем возле трубы громко совещались. До Петьки отчетливо доносились голоса.
– Итак, каким образом мы его разморковим? – спросил Закис.
– Предлагаю в глаз, – сказала Зая. – Получится эффектный хрясь, с хлюпом и чваком.
Тавсан замахал руками.
– Череп испортим. Лучше в шею. Голова сразу отлетит.
Зая фыркнула.
– Тебе бы только черепа собирать. У тебя и так во всем зеленом континууме самая большая коллекция.
Закис поднял ладонь.
– Мое предложение: сделать морковный хрясь в живот. Во-первых, растянем удовольствие, а во-вторых, что тут скрывать, туда попасть проще. Морковь в этом цикле синтезировалась корявая и хорошей точности не дает. Я целил контрольным выстрелом в середину мишени, а ударило в край. Конечно, я подкорректирую вылет, но это не отменяет моего предложения.
– Я не против, – пробасил Тавсан. – И череп целым останется.
Зая улыбнулась и затрясла дредами в знак согласия.
– Поддерживаю. Так даже интересней.
Петьку бросило в жар, а потом заколотило ознобом. Он попытался вырваться, но его усилия походили на потуги комара в толстой паутине. В мыслях мелькнула отцовская порка ремнем за двойку. По сравнению с происходящим домашнее наказание вспоминалось детскими шлепками.
«Вот и финиш! Все родители пугают детей, говорят: если не будут хорошо учиться, то помрут бомжами под забором или на стройку отправятся. Но никто не сказал, что из-за двойки ты можешь оказаться с разорванным нутром, а твои кишки разлетятся по поляне» – обреченно думал Петька.
Вытаращив глаза, он наблюдал, как Закис сует в трубу длинную морковь и щелкает затвором. Зая встала сбоку. С другой стороны подошел Тавсан, он раздул пузо и заколотил по нему ладонями. Над поляной пронеслась мерная дробь.
– Уроды! Вас поймают! Меня с полицией ищут! У Крутько пистолет. Он вас перестреляет, психи проклятые! – крикнул Кузиков, дернувшись в последней попытке. Конец трубы повернулся вправо, затем влево и уставился ему в живот.
Зая подняла руку для отмашки. Тавсан перестал барабанить. Закис потянулся к затвору.
– А-а-а! – заорал Петька и зажмурился.
Оглушительно треснуло, защелкало и зашипело. Дико взвизгнула Зая. Жутко заухал Тавсан. Пронзительно взвыл Закис. Их вопли слились в единый поток, он ударил Кузикову в голову, зазвенел внутри живота, а потом его перекрыло грозное рычание, и все стихло.
«Вот как умирают! – понял Петька. – Наверное, я лечу в загробный мир. Но почему не было больно? И почему так темно вокруг?».
– Парень, не бойся. Закончилось, – услышал вдруг Кузиков спокойный голос.
От неожиданности Петька открыл глаза. Он был на той же поляне, привязанный к стенду. По траве стелился легкий дымок, в воздухе пахло электричеством, а безумная троица исчезла.
Рядом стоял мужчина, высокий, худой, одетый в джинсовый комбинезон, какие носят технические работники. На грудном кармане серебром блестела надпись – ОПЭА. За его спиной висел квадратный рюкзак, из которого шел толстый провод, заканчивающийся в руке незнакомца похожим на вилку с двумя зубцами щупом. Не считая пышной седой шевелюры, гривой зачесанной назад, мужчина выглядел настолько обыденно, что Кузиков не удержался и всхлипнул от счастья, увидев в адском лесу нормального человека.
– Ну, ну, чего ты! Все позади. Сейчас я тебя освобожу, – улыбнулся его спаситель и развязал Петьку.
– Вы кто? Что случилось? Где эти сумасшедшие? – спросил Кузиков, потирая запястья.
Вместо ответа мужчина махнул рукой, зовя за собой, и размашисто зашагал через поляну. Незнакомец внушал доверие, и Петька был готов идти с ним куда угодно. Слабость от пережитых потрясений давала себя знать, но он быстренько потрусил вслед, по пути замечая на траве дымящиеся ошметки черной майки Закиса и обуглившиеся куски плаща Тавсана. Возле перевернутой морковной пушки Петька разглядел разбросанные, словно обгоревшие куски веревки, косички Заи.
Когда поляна осталась позади, а сосны и ели скрыли их, незнакомец остановился, повернулся к Петьке и протянул руку.
– Ну, давай знакомиться. Меня зовут Волков, Яромир Радеевич. Электрик.
Кузиков удивился и пожал крепкую ладонь.
– Я Петя. Я заблудился. А в лесу оказался случайно, сначала шел…
– Да-да! – перебил его Волков. – Долго шел, то в одном направлении, то в другом, окончательно заплутал и выбрался наконец к этим, – он кивнул в сторону поляны.
– Ну да, а откуда вы знаете? – ошеломленно произнес Петька.
– Здесь по-другому и не бывает. Теперь не бывает, – вздохнул Яромир Радеевич. – Давай-ка потихоньку пойдем, а по пути поговорим. Не хочется тут задерживаться.
Петька опасливо оглянулся.
– А разве вы их не уничтожили?
Электрик сунул щуп в карман рюкзака и вздохнул.
– Какой там уничтожить! Дематериализовал на короткое время. А конденсаторы в ноль. Весь заряд потратил. Раньше такого не было. Сильнее становятся Серые.
Они пошли дальше.
– Ты, Петр, наверное, уже понял: лес этот не совсем обыкновенный? – спросил Волков.
– Еще бы! Я ночью в овраг свалился – кажется, тогда все и началось. А уж когда этих днем встретил, подумал: ну точно в ад попал, – Петька старался не сбиваться и говорить рассудительно. Ему было приятно, что Волков называет его Петром, как взрослого.
– Яромир Радеевич, а кто они такие, на поляне которые? – продолжал Кузиков. – На зайцев-мутантов похожи, из фильма ужасов.
Волков серьезно посмотрел на него.
– Значит, для тебя, Петр, они зайцами решили обернуться? Считай: дешево отделался! А я такое вижу – сказать тошно, да и слов не подберешь.
Кузиков на всякий случай пошел поближе к Волкову.
– А как они на самом деле выглядят? Мне показалось… я заметил… – Петька запнулся, – такое большое и серое. Может, инопланетяне?
– Кто их знает, – ответил электрик. – А что серые – это верно. Появились чудовища после того, как лес меняться начал. – Яромир Радеевич сбавил шаг. – Теперь, Петр, можно не спешить. Они от поляны далеко не отходят. Давай сделаем так: расскажешь, почему в лес отправился. Затем я положение дел объясню.
