Виталий Геннадьевич Кандалинцев
Лунные и грошовые
Вопреки мнению Стрикленда, что любовь женщины эгоистична и в конечном счете направлена на то, чтобы получить полновластие над мужчиной и низвести его до своего уровня, Ата пошла другим путем. Она дала мужу все, что он пожелал, и ничего не потребовала сверх того, что он сам хотел ей дать.
Момент истины настал, когда Стрикленд заболел проказой и решил уйти один в горы:
– Я уйду в горы, – сказал Стрикленд.
Тогда Ата поднялась и посмотрела ему прямо в глаза.
– Пусть другие уходят, если хотят, я тебя не оставлю. Ты мой муж, а я твоя жена. Если ты уйдешь от меня, я повешусь вон на том дереве за домом. Богом клянусь тебе. Она говорила грозно и властно. Это была уже не покорная робкая девушка-туземка, а женщина сильная и решительная. Она стала неузнаваемой (гл.55).
Стрикленда ли испугать угрозой самоубийства? Вспомним Бланш Стрев, отравившуюся после того, как он покинул ее. Но тогда он ушел, потому что Бланш была ему не нужна. А сейчас он хотел уйти, потому что что был, как он полагал, не нужен Ате:
– Зачем тебе оставаться со мной? Ты можешь вернуться в Папеэте, там ты скоро найдешь себе другого белого мужчину. Старуха присмотрит за твоими детьми, а Тиаре охотно возьмет тебя обратно.
– Ты мой муж, а я твоя жена. Где будешь ты, там буду и я (гл.55).
До сих пор обычно рассказчик или другие персонажи романа пытались в чем-то убедить Стрикленда. И он отвечал им со своей неизменной и равнодушной непреклонностью. Сейчас же непреклонна Ата. Как он ей ответит? Вот это место:
На мгновение силы изменили Стрикленду; слезы выступили у него на глазах и медленно покатились по щекам. Затем он опять улыбнулся обычной своей сардонической улыбкой.
– Удивительные существа эти женщины, – сказал он доктору. – Можно обращаться с ними хуже, чем с собакой, можно бить их, пока руки не заболят, а они все-таки любят вас. – Он пожал плечами. – Одна из нелепейших выдумок христианства – будто у них есть душа.
– Что ты говоришь доктору? – подозрительно спросила Ата. – Ты не уйдешь
от меня?
– Если ты хочешь, я останусь с тобой, девочка.
Ата бросилась перед ним на колени, обхватила руками его ноги и поцеловала. Стрикленд смотрел на доктора Кутра со слабой улыбкой.
– В конце концов они покоряют вас, и вы беспомощны в их руках. Белые
или коричневые, все они одинаковы (гл.55).
Знаменательная сцена. Наконец-то в Стрикленде, на протяжении романа изображаемом скорее сатиром, чем человеком, явственно проступили человеческие чувства. Ата не просто знала, она буквально ощущала, что они с мужем «одна плоть» (Быт. 2:24), и без него ей не жить. И потому она явила такой пример верности, перед которым даже Стрикленд не смог устоять. У него слезы, он нежно назвал Ату «девочкой», и сказал ей не «я хочу», а «если ты хочешь». Его душа как бы прорвалась сквозь ставший привычным для читателя образ художника как грубого и безжалостного человека, и опровергла его обычные циничные суждения. Вообще, Стрикленд не всегда говорил правду, он иногда лгал, чтобы унизить человека и посмотреть на его реакцию. Вспомним встречу рассказчика и художника в Париже:
Стрикленд, наверно, с минуту задумчиво смотрел на меня. Я молчал.
– В жизни его не видел, – объявил он наконец.
Не знаю, зачем он это сказал, от меня все равно не укрылся огонек в его
глазах, – он, несомненно, узнал меня (гл.20).
Так надо понимать и слова живописца о том, что у женщин нет души – он говорил неправду и знал это. Слова эти оскорбительны для Аты, но она встала перед ним на колени и поцеловала ему ноги. И тем самым показала Стрикленду, что нет такого оскорбления или унижения, которое бы заставило ее добровольно расстаться с ним. Это была любовь. Самоотверженная, жертвенная и смиренная. Великая любовь женщины, которая видела в ней то, что не видят многие другие. Видела Свет, в котором раскрывается истинный человек. Видимо, Стрикленд почувствовал в тот момент в Ате душу сильную и одаренную так же, как он сам. И понял, что она уже стала частью его самого, а он – частью ее, и как он не мог расстаться с собой, так не мог расстаться с ней.
Жизнь Аты с художником была тяжела и даже страшна по обычным меркам. Когда доктор Кутра решил сказать об этом Ате, то был потрясен тем, что произошло после его слов:
– Какая страшная жизнь для вас, дитя мое.
Ата наконец улыбнулась, и сверхчеловеческая любовь засветилась в ее глазах. Доктор Кутра был потрясен. Благоговейное чувство охватило его. Он не нашелся, что сказать.
– Он мой муж, – сказала Ата (гл.55).
Как и Стрикленд, Ата, пройдя через страдания, наконец выразила то, что видела в муже и своем союзе с ним. Выразила собой, своей душой, которая засияла через ее глаза. Сила этого выражения не уступала картинам Стрикленда. Но в отличие от некоторых из них, в этом выражении не было ничего пугающего.
С точки зрения концепции СТТ, Ата была гениальна в сфере благотворительного труда, который основан на заповеди о жертвенной любви.
Глава 7. Каждый из нас одинок в этом мире
Рассказчик – не отстраненный наблюдатель. Как и все ключевые персонажи романа, он пытается выразить то, что видит под покровами обыденности. И он делает важные обобщения, позволяющие судить о том, что он стремится выразить.
Познакомившись c достаточно сложным и противоречивым характером Стрикленда, наблюдая такую же противоречивость в других, рассказчик высказывает одну из основных идей романа:
Каждый из нас одинок в этом мире. Каждый заключен в медной башне и может общаться со своими собратьями лишь через посредство знаков. Но знаки не одни для всех, а потому их смысл темен и неверен. Мы отчаянно стремимся поделиться с другими сокровищами нашего сердца, но они не знают, как принять их, и потому мы одиноко бредем по жизни, бок о бок со своими спутниками, но не заодно с ними, не понимая их и не понятые ими. Мы похожи на людей, что живут в чужой стране, почти не зная ее языка; им хочется высказать много прекрасных, глубоких мыслей, но они обречены произносить лишь штампованные фразы из разговорника. В мозгу их бурлят идеи одна интересней другой, а сказать эти люди могут разве что: «Тетушка нашего садовника позабыла дома свой зонтик» (гл.42).
Не один Стрикленд на протяжении романа подвижнически трудится над тем, чтобы выразить сокровище своего сердца. Дирк Стрев тоже стремится донести до людей состояние своей души, в которой отсутствие самолюбия устранило зависть и сделало его способным понимать гениальное и непризнанное искусство других. Дирк говорит удивительные вещи, например о том, что он способен любить других больше, чем себя – интересно, сколько людей, положа руку на сердце, скажет, что они хотят и, тем более, умеют это делать? Конечно, Дирк предстает в романе недостаточно зрелым. Нельзя пользоваться затруднительным положением женщины и фактически вынуждать ее вступить в брак с ним. Это мина замедленного действия, и никаким вниманием и любовью не компенсировать в таком браке отсутствие того, что нужно женщине. Ну а после измены Бланш Дирку надо было «не метать бисер перед свиньями». Увы, вместо этого Дирк норовил этим свиньям «подставить другую щеку». Такая несуразность в действиях Стрева делала его смешным, но от этого он не становился менее одаренным в своей области – области преодоления самолюбия, гордости, эгоизма, области искреннего интереса к другим и готовности помочь.
Первая проблема людей в попытке «поделиться сокровищами своего сердца» заключается в том, что эти сокровища должны быть истинными, свободными от ложного и неправильного:
Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое (Мф. 12:35).
Как Стрикленд, так и Дирк Стрев имели эту проблему, и не всегда они выносили из своего сердца только истинное добро, которое видели, но, бывало, и примешивали к нему зло, которое не замечали. В еще большей степени эту проблему имели миссис Стрикленд и Бланш.
Вторая проблема – это способность одних людей «принять сокровища сердца» других людей. Гордость побуждает людей смотреть свысока друг на друга, переоценивать себя и свои достижения, и недооценивать других. В конечном счете это мешает всем и делает судьбу людей неоднозначной. Над Стриклендом смеялись потому, что считали его ниже себя. Он ответил всем еще большим презрением, перестав считаться с кем бы то ни было. Даже с теми, которые однозначно несли ему добро – Стревом и Атой, поскольку относился к ним сугубо потребительски. И тем самым Стрикленд мешал им реализовать свой, присущий им дар.
Этот пример показывает, как складывается между людьми система отношений, основанная на взаимном пренебрежении. Данная система заставляет всех людей смиряться с тем, что их либо недооценивают, либо не ценят вовсе, либо прекращают ценить так, как раньше.
Если смириться не удается, тогда приходит недовольство другими, озлобленность, презрительность и вообще весь «букет» страстей. В этом случае люди замыкаются, теряют интерес к другим, а без такого интереса к «другим» любой талант «других» становится им не нужным. В общем, порочный круг.
Для того, чтобы не быть участником этого порочного круга, необходимо сочетать стремление к профессиональному совершенству с очищением от страстей и развитием способности любить. Заканчивая разговор о романе Сомерсета Моэма «Луна и грош» можно сказать, что полноценное развитие личности достигается тогда, когда человек имеет приверженность к профессиональному совершенствованию как у Стрикленда, отсутствие самолюбия и гордости как у Стрева и способность любить как у Аты. В СТТ, разумеется, эта цель развития личности соотносится не с литературными персонажами, а с христианскими ценностями. Поэтому формулируется данная цель как «раскрытие в человеке образа Божия».
