Виктория Старкина
Келпи. Завтрак на мосту
Трактирщик пожал плечами. Один бог знает, говорил его жест.
– Как она? Моя дочь? – тихо спросил он.
– Горюет, – откликнулся Ларри мрачно и снова опустился на топчан. – МакИвир и его люди здесь?
– Они отправились на охоту. Ищут ведьму, – охотно ответил более разговорчивый Гленн. – Поэтому пока им не до нас. Но как вернутся – пощады не жди… Будут допросы, потом суд… Стольких уже казнили – не перечесть!
– Не доживем до суда, – вздохнул трактирщик и перекрестился. – Никто оттуда живым не выходит!
– Хорошо, что они отправились на охоту, – заметил Ларри и прилег. Он чувствовал себя нехорошо, а через пару дней станет совсем худо, потом начнется слабость… нужно успеть сделать все до того, как это случится… Он закрыл глаза и попытался уснуть.
Вечером дверь отворилась, и тюремщик поставил на порог комнаты миски с жидкой похлебкой, отвратительного вида и вкуса, и плошки с водой. Ларри понял, что не сможет это есть. В последние дни перерождением есть не хотелось, уже ничего не хотелось. Да и лучше оставаться голодным… Страшнее монстра может быть только изголодавшийся монстр… А вот Оуэн и Гленн проглотили свои порции за пару секунд, очевидно, бедняги страдали от недостатка пищи.
– Когда выйдешь отсюда, – Ларри, не поднимаясь, повернул голову и взглянул на Оуэна, – Возвращайся к себе в трактир. Живи с дочерью спокойно. Ни келпи, ни инквизиторы вас не потревожат. А ведьма будет вас охранять.
– Ведьму убьет МакИвир, – тут же возразил Гленн. – Они устроили облаву. А нам отсюда не выйти. И дураку понятно. Ты, брат, видно, мечтатель! Но не надейся, тебе тоже не выйти. Хоть на тебе и дорогая одежда – это не поможет.
– Одежда не моя, – вздохнул Ларри, снова закрывая глаза.
– Так и знал, что ты вор, да еще и обманщик! – воскликнул Оуэн. – Надеюсь, ты не посмел тронуть мою дочь! Иначе до встречи с МакИвиром не доживешь, клянусь! Она у меня девица честная! Если хоть пальцем ее тронул…
Ларри не ответил. При слове вор какое-то воспоминание мелькнуло у него в мозгу, и он с трудом поднял руку. Точно – кольца бабушки Бригитты нет. Что ж. Тем хуже для вора. Краденое никогда не приносило счастья. Он почувствовал, как в его душе всколыхнулись темные волны гнева: пробуждалась сущность, унаследованная от матери. Оуэн и Гленн начинали действовать на нервы. Только бы не прибить их самому раньше времени, если будут слишком раздражать разговорами! Он отвернулся к стене и подумал о розовых щечках смущенной Софи. Девушка мила и приветлива. И совсем еще ребенок, волею случая оказавшийся без надежной защиты в таком страшном, жестоком мире. Она заслуживает, чтобы ей возвратили отца живым.
Так прошло еще три дня. МакИвир и его люди не возвращались, а состояние Ларри все ухудшалось. В его глазах иногда мелькало такое бешенство, что соседи по камере боялись даже заговорить с ним, сидели, не шевелясь, чтобы лишний раз не вызвать гнев своего странного спутника. Они подозревали, что им достался в сокамерники сумасшедший, а что если он не вор, а правда злой колдун? Что если его судят за дело?
В середине четвертого дня наконец раздался стук копыт. Это возвращались люди графа. Послышались шаги, бряцание оружия, крики, смех, лошадиное ржание. Не вовремя, как же не вовремя! Ларри никогда не был так слаб, как теперь. Если люди МакИвира придут за Оуэном сегодня – он не сможет его защитить, не сможет сдержать обещания… Если только – позвать Эллину. Но нет, не стоит привлекать к делу Озерных людей. Они всегда сделают только хуже. К тому же, нельзя давать Эллине возможность помогать ему, показывать свою слабость. Она из тех, кто этим воспользуется и дальше не даст никакого покоя. Будет командовать всем и вмешиваться во все дела. Нет, люди на островах – его люди. И защищать их – его долг, только его. Остается лишь надеяться, что МакИвир устанет после охоты и не доберется до пленников сегодня.
Но надеждам Ларри не суждено было сбыться – лорд МакИвир, взбешенный неудачей – поймать Беатрис Флетт не вышло, – был твердо намерен вывести сегодня на чистую воду хоть одного колдуна, чтобы этот день не пропал даром. Иначе, что он скажет королю? Как докажет свою преданность?
В сопровождении трех солдат уже ближе к вечеру он вошел в камеру, где находились Ларри и его новые знакомые. Лорд оказался высоким, сухощавым человеком, с изрезанным морщинами массивным лбом и обезображенной страшным шрамом щекой, у него не было одного глаза – его закрывала черная повязка. Волосы на голове поредели, возможно, от сурового северного климата, а возможно – убежали от злых мыслей, что роились в этой голове. Ибо Гебридские острова еще не знали более жестокого фанатика, чем лорд МакИвир.
– Так, кого из трех колдунов мы допросим сегодня? – спросил он, едва войдя в камеру, осветив светом факела лица троих пленников по очереди. Ларри замер, почувствовав, как все в душе сжалось от ужаса. Худшие опасения подтвердились. МакИвир, осмотревшись, вытянул длинный палец в сторону трактирщика Оуэна.
– Пожалуй, начнем вот с этого упитанного борова, – удовлетворенно заметил он. – Надо его хорошенько поджарить, пусть расскажет о своем союзе с дьяволом! Иначе как бы он нагулял столько жирку!
– Помилуйте, господин! – не помня себя от ужаса трактирщик бросился на колени, голос его дрожал и стал совсем тоненьким, – я никогда не был колдуном! Никогда не знался с ведьмами, я простой трактирщик! Пожалейте, у меня дочка… останется сиротой!
– Спорю, что скоро ты расскажешь совсем другое и во всем сознаешься, – улыбнулся МакИвир. – А дочкой твоей мы займемся после, одна она не останется. Тащите его!
Солдаты дружно хохотнули над его шуткой, потом грубо схватили трактирщика за плечи и поволокли к выходу. Ларри с трудом приподнялся. Выбора не было, нужно что-то делать!
– Эй, ты! Осел, что нацепил на себя плащ лорда! – окликнул он. – Зачем ты тащишь этого бедолагу? Разве не я – тот, кто тебя интересует?
От неожиданности граф даже раскрыл рот – никогда и никто не позволял себе разговаривать с ним подобным образом! Все вокруг трепетали, лишь услышав его имя! Один только король, избранник бога и народа, мог повелевать им, другим он сразу указывал, где их место! Кто этот безумец?
– Кто ты такой? – взревел граф, – Тебе надоела жизнь?!
– Ты даже не представляешь, насколько! – усмехнулся Ларри. – Но скажи, разве не мою госпожу ты так мечтаешь поймать? Разве не охотился безуспешно все эти дни за леди Флетт? Только я знаю, где она! Так зачем тебе этот несчастный?
– Ты – слуга графини Флетт? И хочешь все рассказать мне? Понимаешь ли ты, что после будешь казнен за свою дерзость?
– Это мы посмотрим, – спокойно ответил Ларри. – А пока осмелишься ли ты, трус, допросить меня?
– Взять его! – крикнул МакИвир, – Трактирщиком займемся после! Никуда он не денется!
Солдаты швырнули почти бездыханного от ужаса Оуэна на топчан, где его тут же подхватил заботливый Гленн, подняли Ларри и потащили к выходу. Тот поморщился. Вечер предстоял не самый лучший, это точно. Хотя, чувство боли у келпи притуплено, не так остро, как у людей. К тому же ни одна другая боль в мире не сравнится с той, что он испытывает во время перерождений, так что можно считать, он привык.
И все-таки пытки, через которые пришлось пройти, не остались для Ларри незамеченными. С каждой новой секундой боли, он испытывал и радость, чувствуя, что отмщение близко. Никто из присутствующих не проявил к нему ни капли милосердия. Разве что молоденький палач отворачивался, и касался своей жертвы лишь слегка, уменьшая боль, остальным же не ведомо сострадание. Так пусть же их весь род будет стерт с лица земли, они не заслуживают жить дальше… Не заслуживают увидеть будущий мир!
Как не старались люди МакИвира, им не удалось добиться от Ларри ни слова о том, где находится Беатрис Флетт, он молчал, скрипел зубами, его глаза метали искры ненависти и ярости, но не произнес ни единого звука.
Выбившись из сил, ближе к полуночи, мучители снова швырнули его в камеру. Едва дверь закрылась и шаги тюремщиков стихли, Оуэн и Гленн, а бросились к нему.
– Ларри! Ларри, ты жив? Господи, он весь в крови, что же эти изверги сделали с ним… – прошептал испуганно Гленн. – Посмотри на это!
На шее у Ларри был железный ошейник с шипами вовнутрь, который впивался в кожу при каждом движении, отчего по груди мужчины непрестанно текли алые струйки крови.
– Оуэн… боже… Неужели и нам предстоит пройти через это… – выдохнул побелевший от ужаса Гленн.
– Дайте воды, – прошептал Ларри еле слышно. Каждое слово стоило ему невероятных усилий. – И помогите сесть. Сейчас мне больше всего хочется отключиться. Но нельзя. Нельзя сейчас спать…
Они тут же кинулись, принесли воды, стерли с лица несчастного кровь и бережно поднесли плошку к его разбитым губам. Ларри сделал несколько жадных глотков.
– У тебя все лицо изуродовано, – Гленн все еще не мог прийти в себя, увиденное внушало ему ужас… – И одного глаза нет…
– Это ничего, – буркнул Ларри, отодвигая плошку, – Я неплохо вижу и тем, что остался! То, что мне нужно – разглядеть смогу… Изумрудное кольцо я увижу… Главное сейчас не заснуть… Только не дайте мне заснуть!
Глава 3. Обманщик и вор
Гленн и Оуэн переглянусь – очевидно, несчастный страдалец помешался от боли! Что за бред он несет?
Тем временем башенные часы пробили полночь. Перепуганные узники продолжали сидеть молча, ожидая неведомо чего, не сводя глаз с изуродованного лица Ларри. Они боялись лорда МакИвира и его солдат. И боялись своего товарища, по груди которого по-прежнему бежали струйки крови. Боялись, несмотря на то, что он героически спас Оуэна, рискуя собой. Он не смотрел на них и ничего не говорил.
Каждая секунда тянулась для этой троицы медленно, ползла, словно долгое, мрачное столетие, наполненное ужасом и безысходностью, а потом раздался еще удар. Час ночи. В замке воцарилась полная тишина. Гленн и Оуэн, измученные, наконец тоже уснули. А Ларри продолжал вглядываться в темноту теперь уже единственным глазом. Ладно, подумаешь, это всего лишь глаз. С ним и не такое случалось… Помнится, мать заточила его на год в гномьем подземелье без пищи… Вот это действительно было страшно. Главное, чтобы замысел теперь удался! И он сможет отомстить тем, кто это сделал! Ларри почувствовал, как снова закипела ненависть, черная половина его души пробудилась с полной силой и не давала уснуть. Страшно болела голова, во всем теле пульсировала кровь. Да еще этот чертов ошейник царапается и колет все время! Он поднял руки, вцепился в тяжелый железный обруч, напрягся – и, разорвав его пополам, швырнул в угол. Потер шею. Часы пробили два. Пора! Иначе будет поздно.
Ларри поднялся, подошел к спящим и бесцеремонно потряс трактирщика за плечо.
– Эй! Оуэн! Просыпайся! Давай же! Время пришло!
Тот со сна не мог понять, что произошло, меж тем Ларри растолкал Гленна – и теперь они оба смотрели на него с изумлением, в темноте почти ничего не было видно, лишь свет растущей луны, пробивающийся в окошко, освещал фигуру Ларри.
– Вставайте, – сиплым голосом сказал он. – Когда дверь откроется – бегите вниз по коридору, там колодец – это подземный ход, такие есть во всех здешних тюрьмах. Я знаю, бывал в этом замке прежде. Охранника возьму на себя. Возвращайтесь в свои дома, там вам больше ничто не будет грозить. Но помните, помните главное! Бегите как можно скорее! Вы слышали?! Как можно скорее! Потому что зло, что пойдет по вашим следам, будет куда страшнее МакИвира и его людей! Страшнее самой святой инквизиции. И от него не спастись! Вы слышали меня?!
Оуэн и Гленн растерянно переглянулись, очевидно, их сосед и правда в конец спятил! Наверное, тронулся рассудком от боли. О чем он говорит?! Между тем, не обращая на них внимания, Ларри направился к двери, вцепился в нее, потом надавил плечом, что было сил уперся в каменную кладку, чтобы увеличить силу нажима. Тяжелая, окованная железом дверь не поддавалась. О, чертовщина! Ничего не выходит! Он был слишком слаб сейчас!
– Помогите, живо! – крикнул он, повернув к ним перекошенное яростью лицо, – Быстрее, если хотите жить!
Гленн и Оуэн бросились к нему, больше опасаясь его безумного гнева, чем веря в удачу, – они уже поняли, что имеют дело с жестоким умалишенным и спорить с ним себе дороже, – все трое напряглись, изо всех сил надавив на дверь. Она не поддавалась. И тогда Ларри намеренно вспомнил лица тех, кого видел в подземном зале, предназначенном для казней и тайных убийств, – и волна неистовой ярости снова поднялась в душе, тьма окутала сознание, возрождая в нем сущность матери, – а в следующую секунду дверь с грохотом слетела с петель и упала наземь. Разбуженный шумом охранник не сразу понял, что происходит, а потом, опомнившись, бросился к ним, выхватывая на бегу оружие. Он успел даже с размаху насквозь проткнуть грудь неосторожно приблизившегося Ларри мечом, но тот, словно не заметив страшной раны, бросился вперед, мгновенно сломал противнику шею, испытав сиюминутное жгучее удовольствие, бросил бездыханное тело на пол темницы, после чего выдернул из груди лезвие и также отшвырнул прочь.
– Быстрее, к колодцу, – крикнул он.
Оуэн и Гленн опрометью помчались вслед за ним. Подбежав к колодцу, втроем, схватившись за гигантское железное кольцо, они с невероятным трудом, надрывая силы, сдвинули тяжелый круглый камень, похожий на мельничный жернов, закрывающий потайной ход. Под ним чернела мрачная дыра, ведущая в неизвестность.
– Путь свободен, – задыхаясь от усилий и проклиная свою теперешнюю слабость, которая совсем скоро обернется бешеной силой, Ларри вытер пот со лба. Как же этим людям повезло, что он так слаб сейчас, иначе он бы и их тоже… но нет, нельзя. Нужно потерпеть, сейчас нельзя! Он сжал челюсти, пытаясь успокоиться и сохранить контроль, но это удавалось все хуже, – Уходите. Скорее!
В коридоре было светлее от факелов. Гленн с испугом оглянулся на мертвого охранника.
– Ты же пойдешь с нами? – торопливо спросил он. Ларри покачал головой.
– Ты должен уйти! – воскликнул трактирщик взволнованно. – Если они найдут тебя утром, они же убьют тебя!
– Они должны найти меня утром, обязательно должны! В том и была задумка, – мрачно усмехнулся Ларри, отчего его и так обезображенное, залитое кровью лицо сделалось еще страшнее, – Не теряйте времени! Я загляну в твой трактир позже, когда пройдет опасность. Посмотрю, все ли в порядке. Дочь твою я не трогал и не трону, не бойся.
Гленн медлил, снова обернулся на охранника.
– Он пронзил тебя мечом насквозь, но ты жив! – прошептал парень. – И где твой ошейник…
– Я его снял.
– Должно быть, рука, что ковала его, была не тверда, – также шепотом произнес Гленн. – Я кузнец, знаю это дело…
– На руке, что сковала его, было изумрудное кольцо моей бабки, – со злостью заметил Ларри. – Воровать она весьма тверда. Но клянусь, я верну это кольцо! Сниму с проклятой руки!
Оуэн с сомнением покачал головой.
– Безумец! Их же там целая тьма, этих солдат да рыцарей… Как же ты снимешь кольцо с его руки?
– Зубами, – ледяным тоном ответил Ларри. – А теперь уходите! И помните, бегите очень быстро!
Когда они почти спустились в тоннель, Оуэн обернулся.
– Ты сломал дверь, снял железный ошейник. Тебя пронзили мечом, но не смогли убить. У тебя было дорогое кольцо. Кто же ты?
– Я назову себя при следующей встрече. – Ларри задыхался, только бы они поскорее ушли, – Сейчас не до того. Бегите, скорее!
Едва беглецы скрылись в тоннеле, Ларри снова привалил камень, чтобы вход оставался закрытым, и побрел в камеру, чувствуя, что силы его окончательно покинули. С огромным трудом он добрался до топчана и рухнул на солому, не чувствуя ног. Голова разламывалась, перед глазами, точнее, перед единственным теперь глазом – стояла сплошная тьма. Да, видела бы его сейчас Софи таким… Вряд ли бы он показался ей привлекательным мужчиной! Мысль о девушке вызвала лишь новую волну ненависти. Это из-за нее он подвергся мучениям! Сейчас он ненавидел всех: Оуэна, Гленна, МакИвира, Софи, сэра Дориана и, конечно же, свою мать. Больше всех – ее. Зачем она произвела его на свет! Почему удалила от себя, оставив на попечение короля келпи, которого он тоже ненавидит! Сегодня гнев помешал ему ответить на вопрос Оуэна. Ну, ничего, они еще встретятся после, когда все закончится. С трактирщиком и с Софи. А пока – ненависть нужна ему… ни на что больше сил все равно нет… И как же болит голова!
Рассвело, пропели петухи. В доме графа МакИвира пробудились слуги. Потом поднялся и сам граф, позавтракал, пребывая с утра в дурном расположении духа, а после вспомнил про непокорного пленника и решил продолжить допрос, а заодно заняться и трактирщиком. Настроение его сразу же улучшилось. Он незамедлительно послал сэра Дориана за жертвами и тот с готовностью помчался выполнять приказ, поблескивая зеленым изумрудом на пальце.
