Виктория Сергеевна Макушева
Что в погребе у садистов?
– Да-да, это ты садист! – беспощадно указывали на меня слова с фото.
Эта метафора стала хирургическим ножом, который уверенно вскрыл разжиревший фурункул моей гордыни, глухоты и холодности.
Я была садистом для своих детей. И в моём погребе было припрятано явно что-то действенное, если Егор и Соня так послушно и раболепно ехали сейчас в такси.
Я задалась вопросом: «Так что же это было?»
Поразмышляв немного, поняла, что в моём чулане находились плётки повеления, кляпы безмолвия, маски радости, верёвки власти, которые я регулярно использовала в общении с детьми. Ах, да! Себе же я припасла корону монарха и беруши, чтобы не слышать истинные желания близких.
Понимаете, причина нашей ссоры была вовсе не в том, что дети медленно собирались, а я нервничала. Проблема лежала гораздо глубже. Дело было в моём систематическом пренебрежении к чувствам и желаниям близких. А в этот раз я эгоистично, самонадеянно и властно приняла решение о походе на выставку.
– Вот дура, дура! – осознав ошибку рассуждала я. – Как ты могла так сильно перегнуть палку? Насильно потащить детей на выставку, куда они идти-то не хотели!
Мне стало стыдно. Стыдно перед детьми и перед самой собой.
В этих размышлениях я совершенно не заметила, как мы подъехали к музею. Такси плавно остановилось. Пассажиры засуетились, забрали свои вещички и, сухо поблагодарив водителя, быстро вышли из машины. Дети с суровыми лицами молча направились в сторону музея, но я их окликнула, потому что искренне хотела исправить свои ошибки.
Мы стали в семейный кружок. Егор и Соня недоверчиво и напряжённо поглядывали на меня.
– Чем займёмся? – искренне поинтересовалась я, дети удивились.
– Мы же в музей собирались, мам, – обиженно начал Егор.
– Да собирались. Но вы этого хотите? Вообще, чего вы действительно хотите? – хитро подмигивая, с улыбкой поинтересовалась я. Тем более, что вероятность попасть на выставку уже была мала, ведь мы сильно опоздали к назначенному времени.