Виктория Горнина
Мойры
Однако, не смотря на столь мощную поддержку, мойры еще долго исподтишка устраивали гадости людям. Очерствев однажды, сестры не спешили оттаивать свои сердца. Напротив, они получали удовольствие от злобных предсказаний, и на семейном совете решили так:
– Пусть Зевс сочиняет счастливый жребий, мы продолжим изводить и мучить этих людишек, чтобы жизнь не казалась им медом. А то опять расплодятся так, что никакая помощь не избавит нас от повторения пережитого кошмара.
***
– Наш Гермес что-то не больно торопится. – с утра пораньше ворчала Лахесис.
– Конечно. – поддержала сестру Атропос – Что ему? Выгрузил мешок и иди куда хочешь. А ты целый день гни спину почем зря.
– Я всю руку искалечила об этот барабан. Вот посмотри – вся в синяках.
Раннее утро застало мойр за завтраком. Солнечный лучик радостно скользил по столу, усыпанному крошками, заглянул в чашу с нектаром, добрался до кусочка сыра и, наконец, стал ласкаться к щеке Лахесис. Та недовольно поднялась, задернула занавеску и снова опустилась на скамью. Кокетливые утренние одежды окружили живописными складками ее фигуру, волосы рассыпались по плечам. Девушка нахмурилась – ни какого настроения нет – поспать бы еще часок. Атропос тоже клевала носом. Глаза закрывались сами собой – ладошка подперла щеку, через минуту она дремала за столом. Сестра не стала будить ее – девушка устроилась поудобнее, руки сомкнулись на столе, голова опустилась на них – теперь обе спали – что поделаешь, если хочется спать?
И то верно – круги под глазами и серый цвет их лиц явно указывали на постоянное недосыпание и дефицит свежего воздуха. Пусть и появилась у них помощь, однако и людей с тех пор прибавилось изрядно. Мойры по-прежнему не высыпались, но теперь уже ради экономии времени – сестры каждый раз спешили завершить работу к обеду, чтобы искупаться в море или навестить друзей – иногда им это удавалось. Но сегодня утром все было против них – Гермес опаздывал, народу за ночь появилось человек пятьсот, никак не меньше, барабан был пуст, домашних заготовок – кот наплакал.
– Ладно, начнем с последних, с тех что подоспели утром – их немного. Должно хватить. – решила Клото, сгребла в барабан жалкую кучку несчастных судеб, придуманных накануне и раскрутила его.
– Девочки. Девочки, просыпайтесь. Дел невпроворот.
Разбудив сестер Клото принесла новые свитки, усадила сонную Атропос за конторку, сама уселась рядом, со списком только что родившихся людей. Лахесис, недовольно морщась – да чтобы их всех Цербер покусал – запустила руку в барабан.
– Этот будет воином. Попадет в плен и предаст товарищей.
– Отлично.
– Эта неудачно выйдет замуж, и всю жизнь будет мучиться.
– Поделом ей.
– Этот станет удачливым торговцем – разбогатеет на торговле зерном. Наверное, вчерашняя, от Зевса осталась.
– Ладно, кому-то повезло. Давай дальше.
Это был отлаженный равнодушный механизм. Одна писала на сгибе имя из своего списка, передавая свиток младшей сестре, другая ровным голосом зачитывала жребий, третья быстро записывала за сестрой, только свитки отлетали.
– Этот будет жрецом…
– Это девочка.
– Пиши – жрицей, и умрет от болезни… Так… Этот вырастет вором, его казнят в Афинах, что станет причиной самоубийства его матери… Этот женится на родной сестре, убив ее жениха и будет изгнан… – зачастила Лахесис – Этот станет царем большого города, проживет долго и счастливо, прежде, чем боги решат, что с ним делать… Опять Зевса работа.
– Подожди, я не успеваю… Тут уже что-то есть… Убьет… Ну и ладно… Что там про мать?
– А… женится… нет, постой. Вот нашла. Будет изгнан, да. Точно. Написала?
– А вот и Гермес.
Юный бог ввалился в комнату с огромным мешком за плечами.
– Привет, старушки. Все корпите над своими фолиантами? Бросайте это дело, я тут свирель вчера сделал, так Аполлон позеленел от зависти. Хотите, сыграю?
– Ты что это, проспал, что ли, шалопай этакий – мойры обожали Гермеса. Веселый, общительный малый никогда не лез за словом в карман, искрился остроумием, его фантазия не знала границ. Всегда наготове свежий анекдот, добрая шутка; энергичный, юный – будто струя свежего воздуха врывалась вместе с ним, оживляя все вокруг.