Виктория Баньши
Клеймо на крыльях бабочки. Исторический роман. Книга вторая
Но она осталась неуловимой словно бабочка, лишь случайно присевшая на плечо. К концу вечера её неподдельный интерес к его приключениям внезапно угас, она равнодушно простилась с ним, вскользь упомянув об удовольствие видеть его завтра на пикнике у реки. Он опять подумал, что в его жизни она приносит больше страданий, чем блаженства. И тоскливые мысли вновь побрели, как призраки в тумане, доводя до исступления.
Утром следующего дня курьер доставил ему ещё одно гневное письмо из Вены.
Пикник у реки, на который он возлагал такие надежды, не принес ничего, кроме разочарования. Легкая прохлада сменяла июльский зной и вереница карет аристократов потянулась обратно в город. Слабым лучиком мелькнула радость от приглашения пересесть в её карету. Но так же быстро угасла. Всю дорогу он слушал её щебетание, но не произнёс ни слова: «Я устал от этой иссушающей мой разум погони за ней»
– Венецианское кружево в самом деле настоящее чудо, ваш подарок великолепен, Йохан.
Он оторвал взгляд от оранжевого диска закатного солнца, мелькавшего между деревьев небольшого леса за окном кареты. Красные лучи легко проникали сквозь ветви, длинные тени ложились на узкую дорогу. Элла погладила кружевную отделку своего платья. Сквозь ажурную ткань изысканной работы её кожа казалась сияющей. Скользнув взглядом по кружеву, он вернулся к созерцанию вида за окном.
«Каков хитрец! Предлагает мне читать на его лице эту глубокую и нежную грусть». – Да что с вами, наконец, – в глазах её плескался обжигающий лучик. Хотя, я понимаю, отчего вы сердитесь. Но я знала, что увижу вас сегодня на пикнике.
Она взяла его руку в свои ладошки: «Еще немного и он в гневе назовет меня «жестокой кокеткой», не догадываясь, насколько это позабавит. Да и заслужить слова эти не стоит большого труда».
Йохан вздрогнул от этого неожиданно ласкового прикосновения. И, чтобы наконец выйти из этого удушающего круга, он начал говорить ей все те слова, которые говорил в мыслях эти последних два месяца. Слова лились потоком, но он слышал свой голос как будто издалека, через стук своего сердца. Он отдал себя во власть провидения и пошел по пути своей любви. Шаги ему подсказывало желание ЕЁ.
Она слушала его молча, не отрывая взгляда от его лица. В её молчании слова обволакивали его самого мягкими, нежными как шёлк, ласкающими нитями. Взаимная симпатия была очевидна для обоих. Уже не требовала объяснений, лишь требовала действий. Купаясь в лучах заходящего солнца, бьющего в окно кареты, они просто смотрели друг другу в глаза. Расстояние между ними сложилось как лёгкая ширма, привлекая друг к другу. Мир вокруг не разбился, не разлетелся в куски, ничего в нём не изменилось. Всё случилось так естественно, что он не сразу понял, что грань пройдена и он целует её. Он не сделал ничего, он просто поддался этому притяжению. Наоборот, ему казалось, что его поцелуи длятся уже давно, все эти два месяца метаний. Он также обнимал её каждый раз, когда видел её. Он целовал её каждый раз, с нарастающей нежностью, когда разговаривал с ней. Просто теперь его объятия и поцелуи обрели физическое ощущение.
– Вы будете сегодня на вечернем приеме у маркиза де Контад, Йохан? – губы Эллы скользили поцелуями по щеке Йохана.
– Я в вашем распоряжении,…
Вечер у маркиза вернул Йохана всё в тот же замкнутый круг. Те же лица, те же фразы, те же взгляды и та же отравляющая душу неопределенность. Отчаяние и надежда снова охватывали, как тиски. «Это горькое осознание призрачности надежды, которую я питал два часа назад? О нет, это не могло мне просто привидеться» – думал он, не спуская глаз с Эллы, разговаривающей с гостями. Душу терзало беспокойство человека, боящегося упустить благо, к которому он уже прикоснулся. Благо, к которому здесь, в этой гостиной, тянутся многие. Чем больше интереса и желания вызывает у других предмет твоего восхищения, тем более наслаждение и гордость обладания им. Тем больше страх потерять его. В этом заключается магия талантливой актрисы на сцене. Когда весь театр горит восторгом и дрожит от рукоплесканий, тот единственный, кому достанутся взгляд и улыбка красавицы актрисы, чувствует опьянение победой.
Она внезапно покинула круг гостей:
– Вы витаете где-то в другом мире, Йохан. Могу я надеяться, именно там, где вы впервые встретили меня?
– Уже вернулся, – он машинально взял бокал с подноса слуги. – Созерцать модель художника доставляет мне несравнимо большее удовольствие, чем созерцание фрески.
– После полученной вечером новости никто не говорит ни чём кроме войны. Все говорят только о победе русской эскадры графа Орлова над турками. Думаю, что только с вами я могу избежать этих разговоров. Знаете, я ведь уже слышала это имя раньше от шевалье де Сенгаля. Он покинул Страсбург сразу после празднеств в честь дофины, имея намерение присоединиться к эскадре графа в Италии. Но скрыл от меня, что собирается участвовать в сражении. Я бы места себе не нашла от беспокойства.(5) Йохан, мне пришла в голову мысль просто сбежать отсюда и не придумывать для этого причины. День был утомителен, я ведь хотела сбежать сразу после пикника.
– Буду рад присоединиться к побегу. Бежим через сад или просто выпрыгнем в окно? Так мы сделаем наш путь короче. – «Её не так легко понять, часто не знаешь, в шутку она говорит или всерьёз».
– Каждый предложенный вами вариант имеет преимущества и недостатки. Но сегодня я сбегу одна через парадные двери.
«Она опять куда-то исчезает. Дьявол, мне остаётся только отправиться в Париж завтра утром». Предчувствия, скрытая тревога, сожаление, подавленные порывы, мучительные сны и ревность, надежда и отчаяние – все эти темные элементы, эти эмоциональные качели, из которых состояла его внутренняя жизнь последние два месяца, смешались. «Может это и к лучшему» – мелькнула мысль уже почти равнодушно. – «И если не дано мне будет обладание, я обретаю честь хоть в прелести дерзания».(6)
Заметив как лёгкая тень пробежала по его лицу, она, улыбаясь, приложила пальчик к его губам:
– Не скрою от вас, что после пикника задержалась из-за вас. Любовь это любопытство, Йохан. И сама жизнь – это любопытство. Если относиться к ко всему именно так, жизнь становится намного сладостней. Иногда страдают только потому, что чересчур серьёзно относятся к тому, что Боги предложили для развлечения.
Заметив, что к ним прикованы взгляды гостиной, она понизила голос:
– Буду рада, если вы посетите меня завтра к обеду, мой друг. А сейчас мне необходимо отдать множество распоряжений прислуге, чтобы блюда к обеду были как можно изысканнее. После отьезда моего покровителя шевалье де Сенгаля я осталась совершенно беспомощной.
Йохан побродил ещё некоторое время по гостиной, обменялся дежурными остротами, затем откланялся. «Но какой же непонятный соблазн привязывает меня к этой девушке? Разве другие прелестные создания не ищут моего внимания?… Вздор, не лги себе сам, разве кто из них может сравнится в прелести с ней,… Но даже если каждая из них не стоит этой, разве очарование новых впечатлений, прелесть разнообразия, не обеспечивают достаточно сладостных утех? Зачем же я преследую ту, кто убегает, кто играет со мной и равнодушен к тем, кто не равнодушен ко мне. Да, зачем? Не знаю,… Этот внутренний разлад мучает меня».
Жаркое солнце стояло еще высоко, часы Собора пробили два часа после полудня.(7) Йохан проследовал за служанкой по комнатам дома, прошел через небольшую террасу и вышел в сад.
Терпкий запах земли, травы и цветов витал в жарком воздухе. Элла, одетая в светло-зелёное, изящное, но удивительно простое платье, срезала розы и клала их в плоскую корзинку. Увидев приближающегося Йохана, она сняла шляпу с широкими полями, улыбнулась такой простой и открытой улыбкой, что у него перехватило дыхание.
Она проснулась очень рано. Невесёлые мысли опять было принялись клевать её. Но ставшее магическим «Довольно об этом – вернемся к тому, что меня сейчас занимает» – действовало. Она уже давно воспринимала свой внутренний мир как театр, а себя – зрителем, наблюдающим происходящее действо. Элла опустила занавес прежних «увлечений» и легко перешла к следующему действию. Причин для этого у неё было более чем достаточно.
Затем она чудесно провела полдня, читая в саду повесть Кребийона «Ночь и Мгновение» и несколько глав из его «Заблуждения сердца и ума»,(8) чтобы освежить для себя милые, игривые оттенки тона и поведения, которые она намеревалась применить для сегодняшнего обеда.
– Мадлен, возьми розы для столовой.
Она передала корзинку служанке, протянула ему сразу обе руки и, к его удивлению, крепко сжала пальцами его ладони.
– Рада вас видеть, Йохан. Пока Мадлен накрывает стол к обеду расскажите мне о фреске, на которой вы видели меня.
– Это была древняя фреска в церкви при бенедиктинском монастыре в Парме.(9) Внутри церковь представляет собой изумительное зрелище. Поражают не размеры здания, а его величие. Рядом стоящие здания позднего времени, несмотря на роскошь, выглядят невзрачными. Словно это всего лишь временное жильё, где люди проводят не больше одного дня, как остановка в дорожной гостинице.
– Вы много путешествовали?
– Не так много, как бы мне хотелось бы.
– Да,… Скука, даже если она посещает нас, не может устоять против постоянно сменяющихся впечатлений, которые можно получить во время путешествий. Сидящий на месте подобен камню при дороге, о котором нечего сказать.
Элла поймала себя на мысли, что повторяет слова Казановы в вечер их знакомства прошлой осенью. Воспоминание это не было неприятно само по себе. Досадно было, что смысл этих слов внезапно задел её больше, чем она думала. Она вернула нежную улыбку на лицо:
– Я думаю продолжить своё путешествие. Страсбург скучен. Если бы не важность моего присутствия на празднике приезда дофины во Францию, я бы не задержалась здесь. Как долго вы пробыли в Парме?
– Чуть более двух месяцев. Я отправился туда в мае прошлого года, до свадьбы эрцгерцогини Марии Амалии, дочери императрицы Марии Терезии.(10) Когда вы покидаете Страсбург и куда вы думаете направиться далее, Элла?
– Вы сопровождали поезд эрцгерцогини Марии Амалии в Парму в прошлом году?
– Я прибыл в Парму за два месяца до приезда эрцгерцогини.
