Виктор Зуду
Путь к себе
© Виктор Зуду, 2020
ISBN 978-5-0053-0154-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПУТЬ К СЕБЕ
,,Все пути ведут к себе!,,
Предисловие
С моим проявлением на белом свете, свет не стал более белым или черным. Он остался таким, какой есть.
Путь к себе не прост, тернист и сложен и не все могут его найти.
Дорог на свете много, но по какой идти?
Можно сказать, что кривая выведет, да выведет, но куда?
Не для всех, а только для избранных, всё равно предстоит поиск пути к себе и часто этот поиск увенчивается успехом.
Но какой ценой?
Отказом от материальных ценностей, потерей семейных и брачных отношений, одиночеством, болезнями?
Да, такое тоже есть среди ищущих.
Путь условно делится на начало, срединный этап и конец.
И каждый этап по – своему интересен и примечателен.
Работа состоит в том, чтобы прийти к осознанному взгляду на себя, внутрь себя, через видение внешнего, того, что окружает каждого из нас.
В пути будут встречаться разные люди, но надо знать то, что из внешнего мира кумиров, идолов, богов, себе не создавать.
Хотя у каждого ищущего и идущего свой путь, но цель у всех одна: познание себя и приход к себе.
Конечно, мы все рождаемся, и началом нашего пути всегда становится наше счастливое или несчастливое детство, а затем идут другие этапы жизни, которые важны и обязательны для движения по пути к себе.
Это мои автобиографические выкладки с некоторыми эпизодами из моей жизни, которые и вошли в эту книгу.
ЧАСТЬ 1
Моё детство и школьные годы
В таежном поселке, Пермской области, в семье лесорубов, в четверг, днем в 16 часов по местному времени, родился мальчик.
Родители угадали на 29 мая, на самый конец весны и начало лета.
В народе говорят: кто родился в мае, всю жизнь будет маяться.
Долго думали, как меня назвать. В это дело вмешался крестный отец и меня назвали Виктором, хотя вначале хотели назвать Валерием.
Имя подходящее, оно означает Победитель.
Теперь основной задачей родителей было воспитать здорового и любознательного человека, любящего труд и людей.
Поселок, в котором я родился, назывался Сёрва, что в переводе с коми – пермяцкого, означает поздняя вода, мне ничем не запомнился, потому что через три месяца после моего рождения, родители переехали чуть севернее, в другой поселок, который назывался Сосновка.
Мои родители завербовались в Пермскую область на лесоразработки в поисках счастья, самостоятельности и пробы своих физических сил.
В то время в Сосновке проживало около 900 человек. Здесь я и провел своё детство, прожив 15 первых лет жизни и окончив 8 классов.
В поселке всё взрослое население занималось заготовкой делового леса.
Поселок был не простой, а режимный, потому что состоял в основном из ссыльных, политических и не благонадежных людей.
Сюда были сосланы литовцы, крымские татары, немцы, эстонцы, проживали и местные жители, коми – пермяки.
Среди вербованных были люди из Чувашии, Татарии, Горьковской области.
Так же сюда ссылали тунеядцев из Москвы и Московской области.
Почти каждый третий мужчина имел охотничье ружье и ходил на охоту. Охотились сезонно. Били таежную птицу рябчика, тетерева и глухаря. Добывали зайца, белку. Бывали редкие случаи, когда в капкан попадались рысь или лиса.
Я не помню, чтобы за всё время проживания в поселке, кто – то убил медведя, лося или волка, хотя эти звери водились в лесах Среднего Урала.
На весь поселок был один лесничий, который знал всех охотников в лицо. Он строго соблюдал закон о сохранности лесов, фауны и флоры.
Так же имелся один участковый, который следил за порядком внутри поселка.
Тут все работали, обзаводились семьями, могу сказать, что жили весело и дружно, хотя народ был очень разный.
Агрессивностью отличались лишь крымские татары. Когда заходил спор, то их глаза наливались кровью, они в любую минуту могли поссориться с собеседником. Поговаривали, что они носили складные ножи, но я не замечал.
На весь поселок был выстроен один клуб, в котором собирались жители после трудового дня. Это был единственный очаг культуры и отдыха. Здесь можно было смотреть фильмы, потанцевать, почитать журналы и газеты, поиграть в настольные игры, бильярд. Кстати, здесь я научился играть в бильярд.
Завклубом работала пожилая женщина, с накрашенными губами, которая постоянно курила папиросы, не уступая мужчинам.
Играя в домино, ребята так сильно стучали костяшками по столу, что казалось, или стол рухнет, или домино сломается.
Здесь я впервые научился играть в шахматы.
До семи лет я не знал, ни горя, ни лишений, ни страданий.
Сестре Галине уже было три года, а братику Владимиру только полтора года.
Семья состояла из пяти человек. В это тяжелое время, когда дети были маленькими, родители развелись.
Мать осталась одна с тремя маленькими детьми на руках.
Причину, которая толкнула родителей на развод, я не знал, да и зачем мне, семилетнему это знать.
Я навсегда запомнил пасмурный день, когда уходил отец из нашей семьи.
Лицо мамы было в слезах. Она до последней минуты старалась его удержать, но он всё равно ушел.
Лицо отца слегка рябоватое, пустое и пасмурное, как тот день, в последний раз смотрело на детей и жену.
К нам он не подошел, не простился, не обнял и не поцеловал на прощание.
Мама просила меня подойти к отцу и уговорить его остаться, но я не сделал, ни шага.
Я был упрям и в тот момент ненавидел отца и понимал, что его ничем не удержать, он всё равно уйдет.
Я на отца глядел с ненавистью, как волчонок, словно боялся его.
Не попрощавшись, отец навсегда ушел к другой женщине.
Так в нашу жизнь вошла безотцовщина, и с тех пор мы отца больше никогда не видели.
В поселке для детей выстроили детские ясли и сад, которые размещались в одном небольшом деревянном доме. В эти ясли, а потом и в сад я ходил. Потом сестра и брат.
Однажды, как я помню, меня в саду поставили в угол и лишили обеда, только из – за того, что я ослушался Римму Ивановну, воспитательницу, женщину высокую и полную и не извинился за какой – то проступок, потому что с рождения был очень упрямым мальчиком.
Ничего более интересного о своем детском саде я не помню. Возможно, что – то и было.
Да, уж очень я не любил, когда мне мама натягивала на мои тонкие ножки девичьи чулки. Всегда со скандалом это происходило. Ни какой слабинки со стороны мамы я не чувствовал.
О какой слабинке могла идти речь, когда утром за светло уходила на работу, а вечером за темно приходила. Дома её ждали трое маленьких детей с раскрытыми голодными ртами, как беспомощные птенцы и постоянно хотели есть.
Она ко всему этому ухитрялась держать скотину: облюбовала коз, с десяток кур и одного поросенка, но корову держать была не в силах.
Хозяйство имелось небольшое, но хлопотное.
Вечером придет с работы, разденется, снимет с себя тяжелый мокрый ватник, печь затопит, поставит, если есть что разогреть, а если нет, то начнет варить.
Быстро управится со скотиной и потом берется за нас, а утром опять на работу.
Работа в лесу тяжелая, прямо скажу, не женская. Мама рубила сучки с деревьев и была сучкорубом. Целыми рабочими днями махала топором. В зимнее время по пояс в снегу, а в летнее время сильно донимали комары, оводы и мошка.
В зимнее время даже ватники промокали насквозь. Вечером она клала их на печку, а к утру, они высыхали.
И так изо дня в день все пятнадцать лет жизни в Сосновке.
Будучи маленьким, меня, интересовали игры, беготня, просмотры кинофильмов в поселковом клубе, рыбная ловля и купание в реке.
Я дружил с ребятами со своей улицы. Рос хрупким, тонкокостным мальчиком, но живым и энергичным. В обиду себя не давал, хотя был слабее ребят с соседних улиц.
Со своими друзьями детства я совершал разные интересные вылазки в лес, лазил вместе с ними в чужие огороды за огурцами, бобами и другими огородными культурными насаждениями.
Мы жили дружно и всегда в чем – то соревновались.
Нас очень занимала игра в беговую и круговую лапту. Сейчас смотришь на ребят, их занимают совсем другие игры.
Правда, девочки ещё в круговую лапту играют, её ещё называют вышибала.
Мы в такие игры играли всей улицей.
Играли в колдуна. В эту игру хорошо было играть тем, кто хорошо бегал и мог расколдовать заколдованного бегуна.
Играли в чижика, городки, вместе с девочками прыгали через скакалку, прыгали на одной ноге, играя в классики.
Мальчики из песка строили гаражи и дороги и самодельными, деревянными машинками возили палочки, представляя, что везут спиленный лес на лесовозе, как их отцы.
Нет, я не был лишен своего детства, но так как был старшим, то приходилось во всем помогать маме. Порой мне хотелось погулять на улице, но в это время я получал работу по хозяйству. Мне частенько попадало по мягкому месту за непослушание.
До семи лет я не умел плавать, боялся глубокой воды и только в мелководных местах бродил, засучив штанины или в трусах по воде, и брызгался ею.
Как – то на реке, где купались все ребята, появился Цыганов Виктор, взрослый парень, сосед с моей улицы. Я ходил в трусах, рядом по мели.
Сосед подозвал меня к себе и сказал:,, Давай, я тебя научу плавать».
– Что ты, я воды боюсь, тем более на глубине, – возразил я, со страхом глядя на темноту воды.
Но Виктор не унимался и начал меня уговаривать:,, Вон, смотри, твои сверстники плавают на глубине, даже младше тебя есть, а как ныряют».
Мне было завидно. Я ни плавать, ни нырять не умел и всё из – за того, что боялся воды.
Недолго думая, сосед схватил меня и бросил в глубину. Я начал барахтаться в воде и бить её руками и ногами, но ничего путного не получалось, я тонул и уходил под воду.
Тогда Виктор подныривал под меня, и я снова показывался на поверхности воды.
Так бултыхаясь, с помощью соседа, я кое – как приблизился к противоположному берегу реки. Теперь нужно было плыть обратно. Это было так страшно и если бы не уговоры соседа, я бы пошел в обход и плыть не стал.
Виктор снова меня бросил в глубину, уже с моего согласия.
Я, подкрепленный страховкой взрослого соседа, решительнее начал бить по воде ногами и по- собачьи грести руками. Пока я плыл, Виктор несколько раз под меня подныривал и надежно страховал.
Так смелее и быстрее я достиг другого берега.
До самого вечера я учился плавать и всё – таки освоил это трудное дело.
– Ох, если бы был отец, он бы гораздо раньше научил меня плавать – думал я с грустью.
Купались дети на двух реках, которые с двух сторон обрамляли Сосновку, а с других двух сторон поселок обходили леса.
Мы чаще ходили на более узкую и менее глубокую речку, она протекала за огородами в минуте ходьбы.
Эта река называлась Кыдзис, что в переводе с коми – пермяцкого означало из – под березы.
Другая более широкая и спокойная река, которая называлась Лолог, перевода не знаю, спокойно несла свои воды в северную часть поселка и, до неё надо было идти приличное расстояние.
По этим рекам в каждый весенний разлив воды местные жители, рабочие сплавляли спиленный лес.
Из- за большого количества леса образовывались очень большие заторы. В это время мы с удовольствием бегали по бревнам с одного берега на другой.
Это была не игра, а испытание характера, такие черты, как смелость и прыгучесть, балансировка и сноровка бегать по круглым бревнам разного диаметра, ловкость, сообразительность, тоже были не лишними.
Можно было легко пораниться, поскользнуться и хорошо искупаться в холодной воде, потом простудиться и заболеть.
Но все мальчишки бегали по бревнам. Это было своего рода весенним, сезонным развлечением.
Первая двойка
В первом классе я учился хорошо, троек не было, одни четверки и пятерки.
Кружочки, палочки, крестики, рисовались легко.
Первую двойку я заработал во втором классе. Почти не за что. Просто решил проявить свою самостоятельность. Моя самостоятельность выражалась в следующем: я обвел чернилами столбики примеров, и получилось, как будто они оказались внутри прямоугольников.
Я хотел для большей ясности обвести примеры и обвел, в результате чего получил, как сейчас помниться, жирную двойку.
Я не помню, как на это отреагировала мама, но первую двойку я домой всё – таки принес.
Спустя двадцать три года, я решил описать свои детские и школьные годы. В памяти ещё держатся некоторые моменты моей семьи до пятнадцати лет.
В Сосновке я окончил восемь классов. Здесь безвылазно прошло моё детство.
Велосипед
Большой гордостью и радостью было наличие у ребят велосипеда. Ребята, имеющие велосипед, могли целыми днями гонять по улицам поселка. Я им очень завидовал, потому что ходил повсюду пешком. Кататься на велосипеде, я разумеется, не умел, ведь его у меня не было.
Ребята собирались в теплые летние вечера около единственного культурного центра поселка, местного клуба, и делились своими новостями.
Кто говорил, что у его велосипеда спустило заднее колесо, потому что наехал на гвоздь, другой говорил, что у него кто – то насос украл или колпачок отвернул, а кто – то врезался в столб или забор. Новостей было много.
Я, бывало, приду к клубу и отираюсь вокруг этих ребят, слушаю их разговоры.
У многих ребят велосипеды были новенькие, краска сверкала на солнце. Из цветов больше преобладал черный, но на фоне черного выделялись зеленые, синие, голубые, велосипеды. Почти у всех они были дорожные, взрослые.
Ребята, которые не доставали до педалей сидя на седле, ухитрялись крутить педали из – под рамы.
На велосипеде можно было съездить куда угодно; в магазин за продуктами, на речку покупаться или уехать далеко, порыбачить.
Для того, чтобы научиться кататься на велосипеде, мне нужен был он.
Мама мне его не покупала, постоянно говорила о нехватке денег, а на алименты отца надежды было мало, хотя он платил, но были случаи, что не регулярно и не положенных 33%, а намного меньше.
Он старался всеми способами платить нерегулярно и не полностью.
Я с мамой соглашался, понимал её финансовые затруднения, но нужно было как – то находить выход из положения.
Велосипед мне был просто необходим. Нехорошо получается; у большинства ребят он есть, а у меня его нет.
Становилось очень обидно и не по себе.
Всё – таки я выход нашел. Точно уже не помню, но, кажется, что это было, когда я учился в третьем классе.
Так, отираясь около ребят вечерами, я ближе познакомился с мальчиком чуть младше меня по возрасту и, разумеется, по росту.
Мы подружились и часто стали общаться втроем; он, я и его велосипед.
Я стал учиться кататься на его велосипеде. Начал с небольшой горки. Он держал велосипед, пока я садился на него верхом, а затем отпускал меня и я катился с горки.
Не получалось, падал, то коленку ушибу, то локоть или мягкое место отобью, но желание у меня было огромное и момент не нужно упускать, ведь велосипедом мой друг в какой – то степени тоже жертвовал.
Мной были приложены все старания к укрощению велосипеда, чего через некоторое время достиг.
После этого я стал маме надоедать с большим усилием и спустя год, она купила новенький зеленого цвета велосипед. Радости не было предела. Теперь на своем велосипеде я ездил куда хотел и вечерами с другими ребятами стоял наравне.
Помню, что велосипед стоил 55 рублей.
Игры и развлечения
Игры, развлечения и всевозможные занятия ребята придумывали и находили сами. В поселке не было музыкальных, художественных и других школ, кроме общеобразовательной восьмилетки.
Этому никто из начальства не уделял никакого внимания.
Вот о некоторых развлечениях я постараюсь здесь написать, пока не забыто.
Развлечение первое.
В клубе, который был единственным культурным центром развлечения каждый день шли фильмы, кроме выходного понедельника. Начало фильмов в 17, 19 и 21 час вечера.
Если шли три сеанса, значит, фильм был очень интересный.
В основном, шли только два сеанса.
Рос я сообразительным мальчиком и любил пошалить.
Здесь я всячески изощрялся обманывать контролера и без билета проскальзывать на вечерние сеансы и смотреть фильмы до 16 лет.
Был худой и маленький, что имело значение для безбилетного просмотра кино.
Контролером и киномехаником в одном лице у нас был дядя Гена. Он работал бессменно на этой работе всю свою жизнь.
Так вот, что же я делал?
После каждого просмотра фильма, двери в зале открывались для проветривания. В это время я незаметно проскальзывал в зал, вставал за атласные занавески или уходил за сцену и терпеливо ждал начала очередного сеанса, затем в темноте садился на свободный стул в зале и спокойно смотрел фильм.
Часто было так; я прятался между рядами под стульями и дожидался начала сеанса.
Эти мои номера были менее рискованные и цели я достигал.
Более рискованным было то, что я прятался за спины взрослых мужчин и пока контролер рвал билеты, я забегал вперед мужчины и быстро растворялся в темном зале.
Эти мои трюки удавались не всегда, бывало, что получал от дяди Гены пинок под зад. Эти пинки были сильными, но я не сердился на него.
Часто с ребятами, такими же маленькими, просто уговаривали д. Гену и он, если у него настроение было хорошее, пропускал нас сам, но в основном, он был неумолим.
С посещением кино я связываю один случай.
Помню, шел интересный фильм,, Полосатый рейс».
Я его уже несколько раз до этого смотрел и решил ещё раз посмотреть.
Я и мама шли из магазина, нагрузившись продуктами.
В кино она меня не отпускала, и я решил схитрить, короче говоря, её обмануть.
Мы дошли до дома, и я сказал, что хочу в туалет, а сам перемахнул через забор и задами побежал в клуб.
На этот раз купил билет и с облегчением сел на стул в первом ряду, настроившись смотреть фильм.
Прошло немного времени, в зал залетает моя родная мать с палкой и берет меня за руку, а другой, в которой палка, охаживает мой зад с таким наслаждением, что я, как собачонка завыл от боли.
В таких случаях она меня не жалела. После такого посещения кино, у меня отпало желание обманывать мать. Бывало, я обманывал её, но это уже было не в ущерб себе, тем более матери.
Волейбольная площадка
Около клуба с левой стороны взрослые парни построили волейбольную площадку.
Перед началом фильма они любили играть в волейбол. Играли страстно, прыгали, даже падали в чистой одежде на землю, лишь бы победить.
Разрядов ни у кого не имелось, но играли, соблюдая все правила.
Молодые ребята собирались и устраивали турниры, играя с пожилыми мужчинами.
Часто были смешанные командные поединки.
Некоторые играли дотемна, не обращая внимание на окрики жен и подруг.
Мы, маленькие ребята, любили наблюдать за игрой старших, просто так, ни за кого не болея.
Силенок в нас нет, ручонки слабы, так что толку от нас в игре было мало.
Волейбольная площадка нас притягивала совсем другим.
Мужчины, азартно играя, не замечали, как из карманов брюк при прыжке или падении высыпалась мелочь.
Мы бегали за мячом, если он далеко покатится, но место наблюдения не бросали.
После окончания игры, они в пыли, с грязными руками и одеждой, вспотевшие, но довольные покидали площадку. Теперь на площадке хозяйничали мы.
С особой внимательностью были обследованы дециметры площадки. На большой успех находки мелочи нельзя было надеяться, но на счастливый случай, конечно, можно.
Тут повелось так, кому, как повезет, без какой – либо обиды.
Кому – то везло. Я находил мелочь, как и все остальные ребята. Однажды нашел пятьдесят копеек.
Карманных денег у меня не водилось, мама давала только на кино, но и тут я старался их экономить и как – то посещать фильм бесплатно.
Я часто ходил в магазин и утаивал десять, а то и пятнадцать копеек. Мама проверяла сдачу, но я изворачивался.
Сладостями она нас тоже не баловала. За счастье считалось, если нам покупала пряники или печенье, а то и дешевую карамель, вроде горошка, подушечек или леденцов.
Мне всегда хотелось что – то более вкусненькое, может поэтому я и занимался утаиванием и поиском мелочи разными способами.
Сбор пустых бутылок
Я и ребята с моей улицы ходили по поселку и собирали пустые бутылки. Заглядывали в разные темные уголки, лишь бы найти пустую бутылку из – под водки или вина.
Спросите зачем, мы это делали?
В продовольственном магазине продавались шоколадные вафли. Сначала в магазине появились обычные вафли стоимостью 12 копеек 100 грамм, потом шоколадные.
Так мы охотились за шоколадными вафлями, они нам очень полюбились. Эти вафли были вкуснее всех сладостей вместе взятых. Они просто таяли во рту.
В 100 граммах было три вафли.
Подражание Спартаку
В посёлке однажды показали фильм,,СПАРТАК».
Мне он очень понравился. После этого фильма ребята стали подражать Спартаку. Из узких дощечек деревянных ящиков делали короткие мечи и сражались улица на улицу.
Мой отец был левшой и по наследству передал мне свою левую руку. Я тоже стал левшой.
Я сражался левой рукой, что для праворуких было очень неудобно. Помню, без меня не обходилось ни одно сражение, а сражался я не плохо.
Сражались везде, где только можно. Были сражения на полянах, на строящихся домах, воображая, что идет штурм крепости.
Сражались мы только одно лето, потом всё как – то само собой отошло, затихло и забылось.
