Виктор Старицын
Николай I – Завоеватель.
Поэтому, Левашов рассчитывал получить от Николая соответствующую награду за верную службу. И уже начал переживать о том, что Император о нем забыл. Вызову он обрадовался.
Подходящий к фонтану в центре сада Николай с удовольствием увидел стройную фигуру ожидавшего его бравого красавца гусара в форменной меховой пелерине и шапке, при щегольских усах, генеральских эполетах, шпорах и сабле.
Увидев подходящего Николая, Левашов замер по стойке смирно, отдавая честь Его Императорскому Величеству согласно уставу.
– Вольно, генерал, – сказал Николай, подавая руку для пожатия Левашову.
– Рад служить, – гаркнул генерал. Николай шутливо поковырял мизинцем в императорской ухе.
– Вы меня оглушили Василий Васильевич! Мы же не на плацу!
– Так точно, Ваше Императорское Величество! – Снова гаркнул генерал, но, тоном ниже.
– А как Вы себя чувствуете, Иосиф Виссарионович, – вкрадчиво осведомился Ленин.
– Отлично себя чувствую! – ответил перехвативший управление телом Сталин. – Этот Левашов просто спортсмен – физкультурник. Кавалерист и атлет! Так хорошо я себя даже в молодости не чувствовал!
– Как с новым бытием, осваиваетесь? – Любезно поинтересовался Ильич.
– Вполне! Молодая жена – красавица, да и другие дамы меня вниманием не обходят! Так что, живу и радуюсь, благодарение потомкам! А как Вы?
– Аналогично. Мы теперь молодые и здоровые, но, со всем своим прежним опытом и со многими знаниями, которыми нас потомки снабдили. Что думаете по поводу поставленной потомками задачи, Иосиф Виссарионович?
– Как мне академик Чесноков пояснил, общее руководство и идеологию вырабатываете Вы, Владимир Ильич, а я – исполнитель. Уже третий день с нетерпением жду встречи с Вами, что бы Вы цели обозначили и пути наметили.
– Ну, уж и исполнитель! Что это Вы себя принижаете? Неужели обиделись, что не Вас потомки главным назначили? Председатель правительства – это отнюдь не исполнитель. Широчайшие полномочия у Вас будут и широчайшее поле для инициативы.
– И, тем не менее, хотелось бы получить, хотя бы, общие указания. И я ничуть не обиделся. Совершенно. Вы – основоположник и учитель, а я всего лишь продолжатель Вашего дела. – Говорить Ленину о своей обиде Сталин не собирался.
– Не будем пока это обсуждать, за недостатком времени. Хотя, отмечу, НЭП Вы зря свернули, да и потом изрядно «накосорезили». С курсами истории, которые Вам в память загрузили, успели ознакомиться? И с оценкой Вашей роли в истории?
– Успел. Правда, бегло. «Кровавый тиран, палач и параноик».
– Ну, не только это. Были и положительные моменты. Иначе, Вас бы сюда не отправили. Теперь к делу. Завтра с утра собираю всех «подселенцев» у себя для обсуждения планов действий. На год и на пять лет.
Вас, как и предложили потомки, я намерен назначить Председателем правительства. Вам будут подчиняться все гражданские министерства и ведомства. За собой я оставляю армию, флот, спецслужбы, личную канцелярию, министерство двора и казначейство.
От Вас хочу завтра услышать предложения по реорганизации структуры управления империи. А также очередность и сроки проведения реформ.
Цель реформ: за пять лет вывести Россию на самую передовую позицию в науке и промышленности во всем мире. А также, победить Османскую империю и присоединить ее земли к империи. И отразить, вероятно последующее за этим нападение европейских держва.
Пути достижения этих целей вы предлагаете сами. Но, при этом, совершенно необходимо избежать каких либо серьезных потрясений в империи. Мятежи нам не нужны. Так, что, действовать следует твердо, но, без перегибов и лишних жестокостей, учитывая интересы всех сословий, по возможности.
За основу, по моему мнению, можно взять реформы, проведенные в России в той Ветви реальности, что сформировалась после подселения Слащева в 1856 год. Курс истории этой Ветви Вам в память подгружен?
– Да, подгружен.
– Только, сделать все нужно значительно быстрее. Там Россию модернизировали за десять лет, а мы должны уложиться в пять лет.
– А какой политический строй будем строить?
– На ближайшие пять лет, я думаю, поставим целью переход к конституционной монархии с совещательным парламентом и сильными местными органами представительной власти. Но, это является предметом обсуждения. Учтем мнение всех подселенцев.
Подробно обсудив недостатки малоэффективной структуры органов власти империи, бывшие соратники – большевики разошлись. Снова предоставив бразды правления телами своим реципиентам. Чтобы подумать без помех о предстоящих задачах до завтрашнего собрания.
***
Последним из подселенцев Николай пригласил на беседу генерал-адъютанта Киселёва. Опять в Адмиралтейский сад. Подозреваемый в связях с мятежниками, Киселев был вызван из Тульчина в Петербург. Генерал надеялся убедить Императора в своей невиновности при личной аудиенции. Он несколько удивился вызову в сад, а не в рабочий кабинет императора. Но не слишком. Мало ли какие причуды могут быть у самодержца. А Столыпин вызова ожидал уже неделю.
Казачий офицер императорского эскорта проводил генерала в центр сада и предложил подождать. Император появился вскоре. Киселев отдал честь согласно устава.
– Как чувствуете себя, Петр Аркадьевич? – поинтересовался Николай. Столыпин тут же задвинул своего реципиента за ментальный барьер.
– Отлично себя чувствую, Владимир Ильич! Помолодел на 11 лет. Да и вообще, последние десять лет жизнь у меня была весьма нервная, стараниями ваших товарищей – революционеров. Одних покушений пережил 11 штук, из них 10 – неудачных. А сейчас – божья благодать, а не жизнь!
– Петр Аркадьевич, справедливости ради замечу, что большевики никогда индивидуальным террором не занимались. Этим эсэры грешили, особенно левые, и анархисты. Мы стояли за революцию, правда, вооруженную.
Но, все это в прошлом. И вы, и мы действовали в интересах России, только понимали мы их по-разному. А сейчас у нас с Вами цель общая: установить мировую социалистическую федерацию, создать справедливое общественное устройство и обеспечить прогресс науки. Согласны?
– Конечно. Именно поэтому я здесь вместо генерала Киселёва.
– Вот и прекрасно! Потомки выбрали Вас как крупнейшего знатока крестьянского вопроса в России. К тому же, начавшего перспективную реформу. Мы, большевики, как показала история стволовой реальности, в крестьянском вопросе были не правы. И напортачили очень сильно.
Я намереваюсь поставить Вас на должность министра государственных имуществ. В вашем ведении будет сельское хозяйство и дороги. Но, главной задачей будет крестьянская реформа. Её, я думаю начать через год. Она, помимо решения продовольственного вопроса, должна дать кадры для промышленности, большое количество народа для переселения в Причерноморье, в Сибирь, на Дальний восток и в Америку.
Вторая Ваша задача – пути сообщения. В первую очередь нужны хорошие шоссейные дороги Петербург – Москва – Севастополь, Москва – Сибирь – Амур до Тихого океана. Через год пустим по рекам и морям пароходы, через два начнем строить железные дороги.
Ну и министру финансов окажете консультативную помощь. Он из местных. Вопрос финансовой реформы тоже стоит остро. В бюджете остро не хватает денег. Может Вас по совместительству и министром финансов назначить?
– Думаю, не стоит. Крестьянский вопрос и дорожное строительство меня займут полностью. Но, министру финансов, конечно, помогу. Где можно быстро деньги взять я знаю.
– Вот и прекрасно! Завтра я соберу у себя всех наших подселенцев. Будем обсуждать план действий. Готовьте предложения по своим направлениям. Поделитесь со всей нашей командой. А команду потомки собрали фантастическую. Все – архи компетентные товарищи и господа.
12. Синклит.
Первые четверо суток после переноса Игорь Васильевич Курчатов провел в режиме пассивного наблюдателя. За исключением двух часов непосредственно после переноса, когда он успокаивал своего реципиента и двух часов общения с императором – Лениным.
Все остальное время он созерцательной половиной своего сознания наблюдал за жизнью Уварова через его органы чувств, запоминая особенности общения и быта реципиента. А логическая часть его сознания интенсивно усваивала материалы по развитию науки и техники в период с 1825 года по 1920, загруженные ему в память потомками. Реципиент об этой деятельности не догадывался.
Жизнь сорокалетнего Президента Императорской Академии наук была не лишена приятности. Сон вволю, неспешный размеренный быт, изысканная кухня, любящая молодая, на 10 лет моложе его самого, жена, урожденная графиня Разумовская, трое прелестных малолетних детей. Утонченное общение с академиками – гуманитариями о новейших вопросах античной поэзии и античной археологии, беседы в Обществе любителей российской словесности с будущими классиками русской литературы Василием Пушкиным, Федором Тютчевым, Александром Полежаевым, и даже с самим Александром Пушкиным, еще совсем молодым. Все это резко контрастировало с бешенным изматывающим ритмом жизни самого Курчатова.
Вникнув, более – менее, в состояние науки на исходе первой четверти 19 века, Игорь Васильевич сделал вывод, что время для переноса их команды потомки выбрали исключительно удачно. Естественные науки: физика, химия, материаловедение, сопромат и техническая механика находились в самом начале рывка, который привел их к расцвету на рубеже 19 и 20 века.
И техника тоже готовилась к рывку. Паровые машины вот – вот должны были достигнуть приемлемого для промышленного применения уровня. В Америке по рекам уже плыли первые пароходы конструкции Фултона. Через четыре года в Англии Стефенсон должен был запустить в эксплуатацию первую промышленную железную дорогу.
Получив вызов на личную аудиенцию к Императору, Уваров несколько удивился, а Курчатов – нет. За четверть часа до назначенного времени Уваров уже входил через парадное крыльцо в Зимний дворец. Все было как обычно. Караул из двух гвардейцев на крыльце и еще двое у входа на парадную лестницу. Президенту Академии приходилось бывать по делам службы в кабинете императора Александра. В длинной анфиладе залов, которая вела к рабочему кабинету императора, изменений не наблюдалось.
Правда, рабочий стол дежурного секретаря Императорской Канцелярии обнаружился за один зал до его обычного местоположения. Тут же находились и столы обер-камергера и обер-камердинера. У дверей в следующий зал в карауле стояли не два солдата преображенца, как обычно, а четверо гвардейцев: преображенец, семеновец, гусар, моряк и офицер жандармского корпуса. Гвардейцы стояли по стойке смирно, а жандарм, стоящий вольно, внимательно ощупывал глазами входящих. Уварову уже приходилось видеть этого офицера. Очевидно, тот его тоже должен был помнить. Тем не менее, офицер заступил Уварову дорогу и потребовал:
– Назовитесь, милостивый государь! – Это было нововведением.
– Действительный статский советник Уваров, – ответствовал он.
– Прошу Вас, проходите, – жандарм отступил в сторону, а преображенец распахнул створку двери.
За большим столом в кабинете обнаружились известные Уварову лица, составлявшие довольно странную компанию: гвардейский генерал Левашов, флигель-адъютант генерал Киселев, а также неизвестный, представившийся обер-бергмейстером Мейером. Левашов был в фаворе, весьма удачно поддержав нового Императора во время мятежа, А Киселева, как слышал Уваров, подозревали в связях с мятежниками, а чем известен Мейер Уваров не знал. Императора в кабинете не было.
Присутствующие продолжили было светскую беседу о погоде, когда в кабинет вошли совсем неожиданные лица: братья Императора Константин и Михаил. Присутствующие встали и поклонились Великим князьям по церемониалу. Братья в ответ поздоровались с собравшимися. Все снова расселись вокруг стола. Тут из другой двери, ведущей в его личные покои, появился Император. Николай ответил на поклоны собравшихся кивком и предложил садиться. Сам не сел.
– Со значением оглядев собравшихся, он сказал:
– Наш разговор, господа, будет СОВЕРШЕННО конфиденциальным. – Он выделил интонацией слово «совершенно». – С этой секунды. – И хлопнул по столу ладонью. Лицо его неуловимо изменилось. Появился хитрый прищур глаз. Взгляд стал совершенно другим, лукавым, что было совершенно не свойственно Николаю.
– Надеюсь, все убрали своих реципиентов за ментальный барьер? – поинтересовался Ленин. – Все утвердительно закивали.
– Барьер должен был глухим. – Продолжил Вождь. – Как объяснил мне Чесноков, отключенный от органов чувств, разум сразу засыпает. Так что, когда мы снова подключим реципиентов, они ничего не заметят. Все это время для них просто не будет существовать.
И более того, я прошу всех вас, товарищи и господа, всегда убирать реципиентов за глухой барьер, когда мы с вами обсуждаем наши дела, в любом составе, хоть тет-а-тет, хоть в группе. Реципиенты про наши дела знать ничего не должны. Совершенно незачем вводить наших реципиентов в излишние переживания. Наша деятельность им может не понравиться. Кодовое слово для включения барьера – «Синклит».
– А следует ли так делать? – не согласился Слащев. – В прошлом моем подселении в Михаила Николаевича мы с ним вполне мирно ужились, и, в конце концов, у меня с ним полезный симбиоз получился.
– Мне об этом Чесноков говорил, однако, он же предупредил, что такой симбиоз получается крайне редко. Гораздо чаще это кончается шизофренией. Так что, давайте не рисковать понапрасну. По мере освоения нами здешней реальности, давайте будем подключать реципиентов к действию как можно реже. А впоследствии их сознания совсем отключим. Чтобы не стать шизофрениками. Их память нам и так доступна. Согласны?
Все присутствующие поочередно выразили полное согласие.
– Теперь к делу. Наша стратегическая задача, поставленная потомками, вам всем известна. До конца 19 века на основе Российской империи построить всемирное конфедеративное или федеративное государство. А я намерен предложить вам сократить этот срок втрое: до 25 – 30 лет. И сделать это еще при нашей жизни.
Позвольте мне представить вас друг другу и огласить распределение обязанностей.
Великий князь Михаил Павлович, он же генерал Российской империи, Белой Армии и Красной Армии Яков Александрович Слащев – первая четверть 20 века. Прошу любить и жаловать! – Слащев встал и поклонился присутствующим.
Великий князь Константин Николаевич, он же руководитель спецслужб Советского Союза Феликс Эдмундович Дзержинский – первая четверть 20 века.
Генерал гвардии Левашов Василий Васильевич, он же Руководитель Советского Союза Сталин Иосиф Виссарионович – середина 20 века.
Обер-бергмейстер Август Федорович Мейер, он же известный промышленник Путилов Николай Иванович, – середина 19 века.
Генерал Киселев Павел Дмитриевич, он же Председатель правительства Российской империи Столыпин Петр Аркадьевич – начало 20 века.
Президент Императорской Академии наук Уваров Сергей Семенович, он же знаменитый ученый Курчатов Игорь Васильевич – середина 20 века.
Теперь прошу вас высказать предложения в наш общий план действий на ближайшие год – два и на пять лет. По возможности, как можно короче, чтобы бы у нас осталось время все подробно обсудить. А товарища Столыпина я попрошу писать протокол совещания. Вы не против, Петр Аркадьевич?
– Ничуть, Владимир Ильич. Только возьму перо и бумагу.
– Товарищ Слащев будет у нас заведовать всеми военными делами. Яков Александрович, расскажите нам, что вы надумали на ближайший год – два и на пять лет.
Слащев, было, встал, но Ленин попросил его докладывать сидя.
– Я думаю, Вы Владимир Ильич, правы. Незачем растягивать это дело на 75 лет, нужно все сделать быстрее. Это возможно. Начать следует с военной реформы, я считаю. С введения всеобщей воинской повинности и резкого сокращения срока службы. Так, как я делал в известной Вам истории Ветви. Мы сразу получим крепкую опору в виде лояльного армейского офицерства и преданных нам солдат.
Через два года нам предстоит война с Османами, которую Россия выиграет, но результат будет, мягко говоря, невнятным. Считаю, в этой войне Османскую империю следует разгромить наголову и завоевать все её земли. Для этого нужно построить паровой флот и перевооружить армию на казнозарядные пушки и казнозарядные ружья. Необходимы полевые кухни, ракеты и минометы. Весьма желательно разработать сильную взрывчатку типа тротила. Минимально необходимое обучение войск я проведу за год.
Через четыре года необходимо внедрить бездымный порох и перевооружить армию и флот на нарезные пушки и нарезное стрелковое оружие. За пять лет освоить Восточную Сибирь, Дальний Восток и Камчатку. На пятый год завоевать Австрию, Германию и Италию. Это как минимум.
– Разрешите, Владимир Ильич? – попросил слова Путилов.
– Мне кажется, что за шесть лет освоить в производстве нарезную артиллерию и бездымный порох вряд ли возможно. В Ветви это заняло около 10 лет, причем стартуя с уровня 1856 года, а промышленностью у нас сейчас все же значительно слабее. Более – менее реально внедрить нарезные пушки на черном порохе. Требования к орудийной стали при этом значительно снижаются.
– Давайте, товарищи, выслушаем всех, а к обсуждению приступим потом. Петр Аркадьевич и Николай Иванович, вас не коробит обращение «товарищ»? Так нас в 20 веке было принято.
– Ничуть, Владимир Ильич. У нас этот обращение тоже было входу. Я товарищем министра в свое время был. – Ответил Столыпин.
– Присоединяюсь. В студенческой и инженерной среде такое обращение тоже было обычно. – Согласился Путилов.
– А Вы, что нам скажете, Николай Иванович?
– С тем багажом знаний, который мы имеем, технический прогресс мы резко ускорим. Но, было бы крайне желательно сейчас закупить за рубежом самые передовые станки и механизмы. В России они не производятся, а делать их с нуля будет долго. Поэтому, важнейшим является вопрос финансирования.
Не менее важен вопрос свободной рабочей силы. Чтобы рабочие появились в необходимом количестве, следует немедленно освободить крестьян от крепостной зависимости. Тогда их можно будет набирать на заводы.
Третий важнейший вопрос – инженерные кадры. Срочно нужны инженерные училища по специальностям: геология, металлургия, металлообработка, машиностроение. Нужно сманивать инженеров и мастеров из-за рубежа, до тех пор, пока не заработают училища. А это опять финансирование.
Первым делом нам следует резко нарастить мощность металлургической промышленности. Причем, необходимо наладить литье качественной стали, сейчас в России сталь выплавляют плохого качества. На этой основе развивать производство прокатных станов, паровых молотов, всевозможных металлообрабатывающих станков. Затем начать выпуск нормальных паровых машин с угольным и нефтяным питанием.
Нужна цветная металлургия, которая сейчас пребывает в зачаточном состоянии. В принципе, месторождения основных видов сырья нам известны. Однако, нужна их геологическая разведка, организация добычи сырья, его переработки и транспортировки готовой продукции.
Нужно начать добычу нефти, наладить ее транспортировку и переработку.
Тогда мы сможем делать пароходы, паровозы, нарезные казнозарядные пушки и винтовки. Само собой, потребуются дороги, железные, шоссейные и речные.
На все эти дела нужны деньги. Очень много денег. Вот, если очень коротко, всё.
– Спасибо, Николай Иванович! По финансированию всех наших работ даст предложения Петр Аркадьевич. А пока послушаем Игоря Васильевича по науке и образованию.
Курчатов уже успел продумать основные направления своей деятельности, поэтому начал уверенно.
– Начну с образования. Необходимо срочно вводить всеобщее обязательное начальное образование. И организовывать систему выявления способных детей. Такие дети должны зачисляться в средние учебные заведения с выплатой им стипендии. Окончившие среднюю школу, в зависимости от способностей, должны идти либо в средние специальные училища, либо в высшую школу. Все ступени образования должны быть бесплатными. А в высшей школе, еще и стипендию студентам нужно платить.
Да и в армии, хорошо бы солдат грамоте и счету обучать. Хотя бы по их собственному желанию.
Опять же, самые талантливые из студентов должны идти в аспирантуру при отраслевых институтах, которые должны быть созданы в рамках академии. Для институтов необходимо научное оборудование, которое сейчас можно закупить только за границей. Самим его делать слишком долго.
Далее, преподавателей для средней и высшей школы в России совершенно недостаточно. Нужно заманивать их из-за рубежа высокими окладами и всяческими льготами. Для всего этого нужны деньги. Много денег.
О науке. Наиболее приоритетны для нас сейчас металлургия, материаловедение, теплотехника, техническая механика, химия, в частности органическая, и физика, в особенности физика электрических явлений. Само собой, математика. Имена всех талантливых заграничных ученых и специалистов нам известны. Если их заманить в Россию, за границей развитие наук замедлится, а у нас, наоборот, ускорится. Это я опять про деньги.
Взрывчатку за два года сделать можно, Но для получения ее в промышленных количествах нужен еще год. А вот с орудийной сталью, боюсь, и за три года не получится, поскольку, тут нужна разведка месторождений и организация добычи качественных руд и коксующихся углей.
Зато, у нас имеется возможность быстро вырваться вперед с телеграфом, электромоторами, генераторами постоянного тока, электрическими лампочками и аккумуляторами. За те же три года можно начать их промышленный выпуск. А еще за два года освоить проводную телефонию.
Химия должна дать нам продукты переработки нефти, изоляционные материалы, резину и взрывчатые вещества. Через три – пять лет возможно выпускать их в промышленных количествах.
Научные исследования и разработки имеет смысл вести в тех же отраслевых институтах при Академии наук, о которых я говорил. Так мы сможем в короткие сроки сформировать научно-инженерные школы по каждому прикладному направлению.
Само собой, должна быть обеспечена строжайшая секретность всех новых разработок. За границей следует патентовать лишь самые общие принципы новых устройств и процессов их изготовления, без каких либо технологических подробностей. Но, патентовать нужно всё.
Короче говоря, в принципе возможно за пять лет вывести российскую науку на уровень науки 1860 года в нашей реальности, а еще за десять лет – на уровень 1900 года. Были бы деньги, а все необходимые знания у нас есть.
– Вы нас обнадежили, Игорь Васильевич. Из всего изложенного товарищами Слащевым, Путиловым и Курчатовым следует, что основными вопросами являются два: деньги и кадры. Что Вы нам посоветуете, Петр Аркадьевич?
– Охотно, Владимир Ильич. Вопрос с деньгами самый простой. У нас на тихоокеанском побережье Америки имеются поселения на Аляске и в форт Росс в Калифорнии. От форта Росс всего 300 километров до отличной бухты, где в нашем будущем возник город Сан-Франциско. Через 22 года там найдут богатейшие золотые россыпи. Расположены они в сотне километров от побережья вдоль реки Сакраменто между бухтой Сан-Франциско и фортом Росс.
Европейцев там пока нет. На эти земли заявляла права Испания, но фактически испанских поселений там нет. Земля эта пока принадлежит местным индейским племенам. Мы можем эти земли у индейцев купить и направить туда сильную эскадру с десятком тысяч работников. За пару лет вычерпать все золото, которое легко добывается, всего – примерно 2000 тонн золота или 250 миллионов золотых червонцев, или 2500 миллионов серебряных рублей, что составляет 24 теперешних годовых бюджета империи. Конечно, придется обеспечить секретность добычи, чтобы не воевать с Мексикой и США. Золота там останется еще столько же, но добывать его будет сложнее, и, вероятно, придется воевать за эти земли с Мексикой и США. Всего там было добыто более 4000 тонн золота.
Если мы сочтем, что воевать там еще рано, придется уйти оттуда и начать добычу золота на Аляске. Там добудем еще 500 тонн. После исчерпания этих месторождений следует захватить у Великобритании Южную Африку. Там золота более 40 тысяч тонн. В Южной Африке имеется и богатейшее месторождение алмазов.
Золото из Калифорнии можно получить не ранее, чем через год. А по-быстрому мы можем взять в европейских банках кредиты под залог императорских дворцов и другой государственной недвижимости. Это примерно 40 – 50 миллионов рублей.
Для обеспечения кадрами промышленности существует лишь один путь – быстрое и полное освобождение крестьян от крепостной зависимости без какого-либо выкупа с бесплатным выделением земли. Тех крестьян, кому земли не хватит, можно будет переселять на южные земли, в Сибирь и на Дальний Восток с государственной поддержкой.
Однако, при этом будут весьма серьезно ущемлены интересы дворянства, являющегося в настоящее время основной опорой трона. Поэтому, до отмены крепостного права следует провести реформу армии, наладить систему политического сыска и создать сильный репрессивный аппарат для подавления сопротивления реформам со стороны дворянства.
В Ветви реальности, порожденной перебросом товарища Слащева в Великого князя Михаила Николаевича, так и было сделано. Да и я сам в начале 20 века провел весьма похожую реформу крестьянства. К сожалению, она не увенчалась успехом ввиду слабости монархии.
Зато, у нас теперь имеются весьма крупные специалисты по созданию политического сыска и репрессивного аппарата: товарищи Дзержинский и Сталин. Думаю, если бы в руках у Николая – второго были внутриполитические органы такой эффективности, то и революция бы не состоялась. Монархия в России была весьма беззубой. Да и идеологическое обоснование монархия к 1917 году утратила.
Отсюда третий важный момент: для наших реформ нужна идеологическая основа, привлекательная для большинства населения империи. Что-нибудь типа коммунизма или национал – социализма, но без их крайностей в виде поголовного истребления эксплуататорских классов при коммунистах и геноцида унтерменшей и евреев при нацистах.
Однако, частную собственность на средства производства отменять ни в коем случае нельзя. Опыт истории 20 века однозначно свидетельствует, что все государства, которые пошли на это, проиграли в экономическом соревновании. Только конкуренция является двигателем прогресса в любой сфере человеческой деятельности. В том числе и в государственном и общественном устройстве. Таковы мои мысли, вкратце.
– Я с Вами вполне согласен, Петр Аркадьевич, ответил Ленин. – Приходится признать, что коммунистическая идеология не выдержала прямой проверки практикой мировой истории. А проверка практикой, как известно, это главный критерий истинности любой теории. Мы, коммунисты, заблуждались. Наша ставка на диктатуру пролетариата, выражающуюся в диктатуре одной партии, себя дискредитировала. Конкуренцию политических сил в обществе подавлять недопустимо. А жаль, красивая была идея.
Над разработкой новой идеологии я работаю. Основные идеи у меня уже созрели. Несомненно, массовых репрессий и иммиграции необходимо избежать, поскольку они ведут к значительному ухудшению генофонда народа, к снижению его интеллектуального потенциала. Этот фактор мы, большевики, в свое время совершенно не учитывали. Да и генетики, как науки, тогда не было. Наши с вами реформы должны пройти при полном одобрении большинства населения. А репрессии должны быть исключительно точечными, и не приводить к ухудшению генофонда.
Вот давайте и послушаем товарища Дзержинского о его мыслях по поводу спецслужб и репрессивного аппарата. Прошу Вас, Феликс Эдмундович.
– В общем и целом, структура спецслужб, созданных в Ветви реальности при участии товарища Слащева, может быть взята за основу и в этом времени. Мы даже в несколько лучшем положении, поскольку у нас есть серьезный потенциальный кадровый резерв – арестованные декабристы. Я планирую лично побеседовать с каждым из них, на предмет привлечения их к работе в спецслужбах.
Нам нужны службы Внешней разведки, Политической полиции, Охраны государственных секретов, Охраны высших должностных лиц, Контрразведки, Охраны государственных границ, Охраны каторжных лагерей и Внутренние войска.
Единственное, что я намерен резко усилить, по сравнению с Ветвью, это озадачить службу внешней разведки более активным влиянием на иностранные правительства. Необходимо устранять не только не желающих перебираться в Россию изобретателей, но и враждебных нам политиков. А тем из политиков, чьи действия нам полезны, необходимо способствовать. И даже создавать таких политиков.
Необходимо проводить активные мероприятия, стравливая между собой наших потенциальных противников. В службе разведки необходимо создать специальную структуру, которая будет заниматься такими мероприятиями. Вплоть до диверсий на особо важных объектах.
Разведку следует вести по всем направлениям: военному, дипломатическому, промышленному и научно-техническому. По каждому направлению должна работать отдельная структура. Военную разведку целесообразно подчинить министерству обороны. А дипломатическую разведку оставить в ведении министерства иностранных дел.
По поводу работы репрессивного аппарата, я думаю, что смертную казнь следует применять только тогда, когда это будет иметь существенный пропагандистский эффект. Во всех остальных случаях, следует применять ссылку в специальные лагеря на каторжные работы. В Сибири много месторождений полезных минералов, где труд заключенных будет полезен. И сбежать оттуда практически невозможно. Само собой, заключенные должны получать достаточное питание и медицинское обслуживание. Опыт СССР свидетельствует, что человеческий потенциал следует расходовать бережно.
Как и в Ветви, судебное производство по преступлениям против государства должно идти в особых судах, а не в обычных гражданских. Но, служба прокуратуры, должна быть единой, и в особых судах и в военных и в гражданских. Это обеспечит единообразие правоприменительной практики.
Поскольку история Ветви всем нам загружена, более подробные разъяснения, я думаю, излишни.
– Спасибо, Феликс Эдмундович. А теперь послушаем Иосифа Виссарионовича по вопросу реформирования государственного аппарата.
Курчатов в прошлой жизни многократно контактировал со Сталиным в процессе работы над Атомным проектом, который Сталин курировал лично. И теперь ему было весьма интересно, насколько изменится непререкаемая и жесткая манера общения Сталина в новом для него окружении.
– Структура управления империи сейчас весьма архаична. Органы власти дублируют друг друга, разделение функций органов четко не произведено. Имеются Правительствующий Сенат, Комитет министров, Государственный совет, Канцелярия Его Императорского Величества, Синод и отраслевые министерства. Все должностные лица этих органов назначаются императором. Какие либо органы государственной власти, формируемые демократическим путем, отсутствуют как класс.
