Виктор Петров
Человечество на пороге глобальной катастрофы. Почему? Что делать?

В деле построения «счастливого будущего» за прошедшие столетия мы, пожалуй, опробовали все возможные варианты. И теперь готовы признать: впереди надеяться не на что. Только «по уму» счастливо жить не получилось. Рациональная цивилизация исчерпала себя. Масштабные внешние достижения больше не радуют, а иных, подлинных, радостей механически выстроенный мир предложить не способен. Находясь в тупике, он каждой своей реформой лишь ухудшает жизненную удовлетворенность людей. Нынешние глобальные тенденции, не замечающие человека и даже отдельные народы, нависают над людьми как некие живущие по своим законам и чуждые всему святому монстры, порождающие в людях чувства бессилия и страха, затягивающие в инертное, почти роботоподобное существование. Мы живем в мире постоянной тревоги, доводящей уже до отчаяния и массового психоза.

В большинстве своих принципиальнейших, стратегических для жизни творениях цивилизованное общество пришло не туда, куда рассчитывало прийти. В итоге церковь сегодня не олицетворяет собой духовность, правоохранительные органы – законность, наличие знаний – внутреннюю добродетель, договоры о дружбе – единение народов, реформы – улучшение жизни, научные поиски – приближение к истине, действия экологов – спасение природы. Нынче во всем низшее побеждает высшее (А.С. Панарин).

В XX веке на Западе появились исследования, авторы которых видят главной причиной грядущего «заката» современной цивилизации уже не катастрофические внешние воздействия на планету, а неудержимую инерцию внутреннего регресса каждого человека, а затем и человечества в целом, ведущую их к «внутренней смерти». С таких позиций о причинах глубокого упадка и близкой гибели западной цивилизации пишут Э. Шпенглер, Г. Маркузе, А. Тойнби, Э. Фромм. В самом конце прошлого столетия авторитетный американский политик и ученый П. Бьюкенен издает книгу под названием «Смерть Запада». В ней вновь идет речь о «духовной пустыне» и все большем господстве «демонического начала» в жизни, как следствие, неизбежности уже в ближайшем будущем «апокалипсиса западной культуры». Парализация духовных сил есть главный признак глубочайшего упадка западной цивилизации.

2. Человек и его реальная жизнь враждебны друг другу

«Мы живем в обществе, где государство все, а человек ничто. Такое общество не имеет перспективы, несмотря на все материальные достижения».

И. П. Павлов

Чуждость реального мира человек ощущает уже с рождения. Младенец входит в этот мир как в нечто враждебное, противоестественное для него, обещающее только страдания. Применительно к ситуации рождения человека можно, перефразируя библейское выражение, сказать: вначале была эмоция, и эмоция эта была предельно жестокой, безжалостной. Первое, что испытывает и показывает всем своим видом младенец, оказавшись в земном мире, есть страдание – может быть, самое мучительное, самое тяжкое из всех других, что ждут его в новой жизни и уже выстроились в очередь по его душу. Мир, без каких-либо переходов, в одно мгновение обрушивается на младенца со всей своей мощью – безжалостный поток ощущений ослепляет глаза, закладывает уши, первый вздох обжигает трахею и легкие, холод, будто ледяной водой, охватывает тело. Достаточно посмотреть на новорожденного в первые минуты жизни – на его кричащий рот, трагическую маску лица, напоминающее спазм тело, – чтобы сделать вывод: если адские муки существуют, то именно они встречают человека на пороге земной жизни.

Ни одно другое существо не начинает свое пребывание на земле с таким ощущением и выражением боли. Легко и безболезненно, взаимно притягиваясь, соединяются две родственные друг другу части, принадлежащие к одному целому и стремящиеся существовать слитно в этой целостности. Человек же с первого мгновения ощущает чуждость этого мира, и протестует против пребывания в нем. И. Кант пишет о первом крике новорожденного как выражении протеста человеческого духа против заключения его в оковы земной чувствительности.

Чисто физические мучения через некоторое время будут, в основном, сняты любящими родителями, да и ребенок адаптируется к новой среде. Но тяжелый, надрывный и уже непонятный взрослым плач младенца не прекращается. Что-то глубоко внутреннее, душевное продолжает его беспокоить. У новорожденного нет разума, нет и тех земных знаний, которые будут навязаны ему позже, но есть некое чувственное, душевное «знание», пришедшее с ним из вечности, – на Востоке его называют «врожденным знанием» младенца. Оно не имеет временных и пространственных ограничений, поэтому ребенок «видит» все свое будущее на земле, видит предстоящие ему мучения, невзгоды, те препятствия, которые предстоит преодолевать в отношениях с принципиально отличными от него бездушными, неспособными на истинную любовь людьми. Плачет от того, что предстоит жить вне кровно необходимой ему атмосферы любви. Плачет горько, неостановимо. И, как показывает анализ последующей жизни детей, этот плач более длителен и тяжел у тех, кто будет сохранять в жизни свою творческую независимость, пойдет самостоятельным путем и будет, в итоге, больше подвержен отторжению окружающими.

Появление на свет новорожденного – это первое отчуждение человека от родного, привычного и, одновременно, появление необходимости принять и усвоить нечто непонятное, чуждое. Подобные переходы, всегда с мучительными переживаниями, будут сопровождать любое движение человека по земному пути, связывая привычное с непривычном, желаемое с необходимом.

К смерти человек тоже готовится в страданиях. Но вот момент ухода из жизни часто окрашивается в совсем иные эмоциональные тона. Сократ говорил перед смертью о чувстве спокойствия и облегченности, называл смерть «заботливой». Известны последние слова исстрадавшегося Гоголя: «Как легко умирать». Л. Н. Толстой, измученный конфликтами с женой, детьми, церковью, окружающей действительностью, наконец, с самим собой бежит в конце жизни из Ясной Поляны. И через несколько дней, умирая на койке смотрителя железнодорожной станции Астапово, буквально с последним вздохом произносит слова: «Истина. Люблю много. Всех».

Подобные признания часто слышат работники хосписов. Немало рассказано о переживании состояния легкости, даже блаженства теми, кто побывал в клинической смерти. Создается впечатление, что человек с разными настроениями вступает в наш мир и уходит в мир иной: сюда – как в нечто чуждое ему, с криком отчаяния, стенаниями; туда же – будто сливаясь, наконец, с чем-то абсолютно близким по своей природе, входя как в родительский дом, где его ждут и бесконечно любят.

Человеческая история с самых ранних времен наполнена стенаниями людей под давлением лишений и тягот жизни. Практически все великие мыслители каждой из исторических эпох излили свою душу по этому поводу. Предельно отчаянные суждения дошли до нас из древнего мира. Одно из высказываний Гераклита гласит: «Жизнь только по имени жизнь, на деле же – смерть». Софокл в «Эдипте из Колонны» пишет: «Величайшее благо – совсем/ Не рождаться, второе – родившись/ Умереть поскорей». У Гомера есть фраза: «Нет нигде и ничего несчастнее человека – изо всех существ, которые дышат и живут на земле».

Проблема страдающего человека остается актуальной в средние века и в эпоху Возрождения. О горестях и скорбях человеческого бытия много пишут известнейшие мыслители раннего средневековья – Плотин, Плутарх, Марк Аврелий, Августин и др. Через тысячелетие эта тема доминирует в произведениях Петрарки, Рабле, Данте. По выражению А. Ф. Лосева, горами трупов заканчиваются все произведения Шекспира. В XVII веке горестями бытия людей наполнены работы великого Б. Паскаля. «Удел человека: непостоянство, тоска, тревога. По своей природе мы несчастны всегда и при всех обстоятельствах», – пишет он в «Мыслях». А. Камю, сравнивает жизнь человека с «бесконечными страданиями» Сизифа и «бурлящим морем неизбывных мук» Прометея.

В XVIII веке российская «Газета из ада», выпускаемая под масленицу, сообщает, что князю тьмы доложено: мир уже почти весь развращен, наполнен пьянством, блудом, нравственным двоедушием, наживой на ближнем:

 
«Ныне неправда во всех воцарилась,
А любовь далеко устранилась.
Правда сгорела, а лесть со лжею пришла,
А честь и верность в отставку ушла.
Добрую совесть в землю закопали,
А смирение ногами попрали…»
 

Показательно название газеты. Уже в XVIII веке существовало убеждение о том, что люди живут в аду, и руководит всем происходящим в их жизни «князь тьмы», которому о выполнении его указаний по развращению мира нужно докладывать.

В конце XVIII века А. Н. Радищев в знаменитой работе «Путешествие из Петербурга в Москву» ужасается: «Я взглянул вокруг себя, и душа моя страданием человеческим уязвлена стала». Целую философию страдания людей разрабатывает в XIX веке А. Шопенгауэр – «теоретик вселенского пессимизма», «философ мировой скорби», по определению современников. «Всюду страсти роковые./ И от судеб защиты нет», – это слова А. С. Пушкина.

Один их талантливейших русских писателей первой половины XX века, автор знаменитого романа «Мы», Е. Замятин определяющим, сущностным в человеческом бытии видел неизбывное внутреннее одиночество, рождаемое противостоянием «свинцовым мерзостям» жизни. У его героев нет так называемого личностного развития, их жизненный путь – поэтапное возрастание безысходности после тщетных попыток преодолеть ее. Спасение – разве что в нечеловечески «выхолощенной безликости англичан», показанной им в рассказе «Островитяне».

В конце XX века гениальный Иосиф Бродский, завершая свой творческий путь, признает только предельно негативные характеристики современной жизни. По словам Евгения Рейна (друга и аналитика творчества поэта), он пишет стихи, в которых предстает совершенно ужасная картина мира – сумеречного, прогнившего, полумертвого, не оставляющего никакой надежды людям: «Вокруг него как бы не мир, а морг».

А это оценки происходящего в мире нашими современниками, поэтами XXI века:

 
«…миром правит ложь и ярость.
Плач не смолкает ни на миг.
И в сердце все перемешалось:
В нем и святая к людям жалость,
И гнев на них, и стыд за них…»
 

Николай Зиновьев

 
«Лишенный милосердия и прав,
во власти сатаны дрожащей тварью став,
несчастный человек единство потерял
души и тела.
И как насмешка благодать страданья
Теперь одна дана ему уделом».
 

Вл. Дунаевский

«В этой жизни «никакая боль, никакая беда не бывает последней, а только следующей да следующей», – сетует крестьянка в рассказе В. Распутина «Изба».

2.1. Попытки человечества снять враждебность внешнего мира

«Наша жизнь подобна карточной игре, в которую мы играем, не зная правил».

П. Капица

Во все времена люди страдали – и страдают сегодня – от жизни как от тяжелой хронической болезни. Поэтому самый важный вопрос человеческого существования: как избавиться, излечиться от этой болезни, как вернуть себе внутренний покой и благополучие? История человечества выработала и практически опробовала два принципиально различных варианта спасения людей. Первый – отказаться от этой гнетущей реальности и полностью вернуться к себе самому, в свое внутреннее существование, забыть о внешней жизни. Второй – разрушить, уничтожить зловредную чуждую человеку внешнюю реальность и этим, опять же, освободиться от нее. Есть и третий вариант: попытаться изменить (реформами, революциями и т. п.) внешний мир в лучшую для людей сторону. Он – самый распространенный, но и самый обманчивый, лживый для людей, не снимающий проблему, а только обостряющий ее каждым своим шагом.

За пять веков до новой эры Будда осознал и провозгласил всеобщность страданий, создал учение о бытии как страдании. Первая формула учения Будды гласит: «Жизнь есть страдание». Только гений такого масштаба способен открыто, во всеуслышание, назвать происходящее в жизни именем, которое объективно характеризует реальность, но непривычно для обывателя. Нам бы такую способность – прекратить лицемерные суждения о своей жизни и открыто, честно описать ее так, как она того заслуживает. Это был бы первый шаг на пути к оздоровлению человеческого бытия.

Признав, что жизнь приносит только страдания, от которых невозможно избавиться какими-либо практическими действиями, Будда призвал к полному разрыву отношений с такого рода «профаническим существованием», отказу от всех видов общественной деятельности, от попыток совершенствования окружающего мира. Единственно возможной перспективой для человека он назвал полную погруженность в автономное внутреннее бытие. Предложил погасить все желания, привязанности и добиться абсолютной самоуглубленности. Итогом такого перехода должна стать Нирвана как небытие, «полное возвращение в изначальную безличность».

Проблема избавления от невыносимых жизненных страданий была настолько актуальной для людей того времени и последующих поколений, что учение Будды стало одной из великих мировых религий, остающейся популярной до настоящего времени.

В дохристианской Европе учением, близким буддизму по целям, стал стоицизм. Он тоже стремился сделать человека счастливым, предлагая отгородиться внутри себя от всего происходящего в страдательном внешнем мире. Этический идеал стоиков – мудрец, поднявшийся «выше страданий» и способный чувствовать себя счастливым при всех обстоятельствах жизни.

Стремление достичь внутреннего благополучия через «уход от жизни» имеет вековые традиции в христианстве. Это вероучение знает массовый исход людей в монастыри, скиты, знает «отшельников», «пустынников», «затворников», «молчальников», разного рода аскетические подвиги, имеющие целью как бы выбить клин клином – снять остроту «греховного» жизненного страдания страданием физическим. В XX веке тенденция к бегству от жизни проявилась в сюрреалистических формах художественного творчества, а также в примитивном бегстве от гнетущей повседневности в «бомжи», «хиппи» или, что более современно, в виртуальное компьютерное бытие. Уход от жизни в виртуальную реальность становится уже эпидемическим, принимает массовые патологические формы. Человечество никогда не знало отказа людей от обычной жизни в таких масштабах. Видимо, ее враждебность – все более нетерпима.

Наконец, эту же задачу решает уход в наркотическое или алкогольное опьянение, в болезнь. Как у Омара Хайяма: «Пью вино потому, что хочу позабыться, мир забыть и несчастную долю свою». По данным статистики, 15 % населения Земли в возрасте от 15 до 30 лет – наркозависимые, следовательно, фактически выключенные из реальной жизни, безвозвратно потерявшие человеческий облик. А это – около 200 миллионов человек. Из них более 4 млн. (только по официальной статистике) – россияне. Страшнее наркотиков и алкоголя на пути освобождения от внешней жизни стало самоубийство.

По словам Бердяева, «смерть есть самое страшное зло, которого больше всего боится человек». Но что-то более нетерпимое заставляет людей преодолевать этот страх и идти на самоубийство – использовать его в качестве последнего «обезболивающего» средства против порожденной нетерпимо чуждой жизнью внутренней боли.

Невозможно, на уровне здравого смысла, понять выбор в качестве самозащиты такого действия как самоубийство? Ведь человек, заботясь о благополучии и безопасности, ищет для себя лучшее, ищет добро (как бы он его не понимал). А здесь сам выбирает крайнюю меру зла – смерть. Даже смерть может видеться человеку укрытием от жизненных угроз и душевных невзгод.

Частота обращения людей к суицидам – наглядный показатель того, как они чувствуют себя в реальной жизни, насколько соответствует происходящее вокруг них внутренним запросам и интересам? В этом отношении весьма показательна динамика популярности суицидов среди россиян в XX веке. В 1915 году на 100 тыс. населения приходилось 3,4 самоубийства; в 1990 г. – 26,4; в 1999 г. – 39,4. По данным Центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского, в настоящее время убивает себя почти 60 человек из 100 тыс. населения. Этот показатель уже превысил как число убийств по стране, и, примерно в два раза, число погибающих в дорожно-транспортных происшествиях. Общая тенденция здесь такова, что скоро данный показатель выйдет в бесспорные лидеры, оставив позади даже число умерших от несчастных случаев, инфаркта и других болезней.

В среднем ежедневно кончают с собой 150 человек. Это число пассажиров немаленького воздушного лайнера. Если бы каждый день падал лайнер, было бы много шума. А вот уход из жизни такого же числа людей через самоубийства мало кого волнует. Между тем люди, особенно дети, продолжают пребывать в тупике безысходности, не видят смысла жизни, не верят в будущее и все чаще кончают с собой. Это общая ситуация, характеризующая наш мир и степень его чуждости человеку.

Рост числа самоубийств, особенно, среди молодежи, – острейшая проблема практически всех развитых стран мира. Проведенное в США обследование 14-летних подростков показало, что около половины из них временами чувствуют себя настолько несчастным, что готовы бросить всех и все. Каждый десятый думает о самоубийстве. В Европе наиболее высокий уровень суицидов имеют вполне благополучные в социально-экономическом отношении Голландия, Англия, Швейцария. В Голландии и Бельгии набирает популярность новая форма самоубийства – эвтаназия. Такой уход из жизни здесь разрешен законом. И теперь больницы не справляются с большим количеством запросов на эвтаназию. Причем, обращаются не те, кто неизлечимо болен или беспомощен в силу старческого возраста, а вполне дееспособные люди, утратившие, по их заявлению, «смысл жизни, чувствующие тоску, постоянную тревогу». В начале XXI века массовый, почти эпидемический характер приняли самоубийства среди хорошо организованных в своей жизни японцев. Парламент Японии был вынужден даже – впервые в истории человечества – выделить в государственном бюджете отдельную, целевую, статью на борьбу с суицидами. В этой стране ежегодные потери бюджета от самоубийств японцев оцениваются в 4,1 миллиарда долларов. В Великобритании создано министерство по борьбе с суицидами.

В нынешнем мире суициды уже перестают быть только стихийным действием. Их начинают организовывать, доводить до эпидемического масштаба. Известны активные действия в социальной Сети специальных «групп смерти» (например, «синие киты»), навязывающих молодым людям идею добровольного ухода из жизни как лучшее средство решения всех проблем. Сайты этих групп настойчиво убеждают подростков в очевидной целесообразности покончить с жизнью, с враждебным для них миром, навязывают типично сатанинские доводы в пользу предлагаемого «спасения»: «скорейшая смерть естественна в таком мире»; «счастливое существование возможно только в «тихом доме», который ждет вас после суицида», «после смерти все будет иначе». Предлагаются и технические рекомендации по решению вопроса на файлах типа «Как себя убить».

Главный объект убийц из интернета – молодые люди, еще не утратившие «искру Божию». «Группы смерти» стремятся подвести к суициду и убрать с поверхности земли в первую очередь лучшую – по душевной чистоте – часть молодежи. К тому же молодых людей, сохранивших совестливость, честность и поэтому с особой остротой чувствующих порочность мира лжи, корысти и насилия легче подвести к совершению предельно рискованных протестных действий вплоть до самоубийства. Чувство одиночества и незащищенности толкает таких подростков на столь крайнюю меру протеста.

Вдумайтесь, какими словами активисты «групп смерти» убеждают подростка начать суицидную игру. «Зачем тебе этот мир?». В нем «жизнь бессмысленна», «любовь безответна», «повсеместно предательство, а не дружба», «верить не кому, в отношениях между людьми все лживо и подло». Разве это – не реальные характеристики нашего бытия? Если бы все было не так, подобные слова не затрагивали душевные глубины ребенка.

Кто организует и оплачивает действия «групп смерти»? Хозяева этого мира! Главный, но скрытый, идеолог таких действий – «князь мира сего» (кесарь, сатана). Затем – его единомышленники и наместники в земном мире, разного рода «соросы», «рокфеллеры» и им подобные обладатели «денежных мешков» и властных вершин, олицетворяющие собой «абсолютное зло» мира. Здесь же вновь и вновь приходится говорить о бесконтрольном и уже почти гипнотизирующем влиянии на молодежь «дьявола XXI века», интернета. Сегодня это – главное и всесильное средство сатанизации людей. Ушли в прошлое былые возможности газет, радио, телевидения. Теперь все решает интернет. Уже миллионы и миллионы детей погружаются в социальные сети и фактически «живут» там, почти полностью отказавшись от обычного человеческого бытия. Имеет место нечто подобное самоубийству молодых людей. И опять же «гибнет» лучшая часть молодежи. Эта эпидемия неслучайна, она нужна «врагу рода человеческого» («князю тьмы»), который безоговорочно властвует в интернете. Почему так получилось? И можно ли что-то исправить, изменить? Это принципиальнейшие вопросы для человечества, вопросы о возможности у него будущего.

Наиболее наглядным олицетворением второго варианта освобождения человека от внешнего мира – через его разрушение – в истории человечества является духовное движение манихеев (в ряде стран их называли катарами или альбигольцами).

Особая популярность пришлась на начало второго тысячелетия, когда в ряде стран Средней и Центральной Азии это движение стало государственной религией. Манихеи довели до предела, фактически, до абсурда, известный принцип. Оно возникло на Ближнем Востоке в III веке и просуществовало до XIII века. Его о несовместимости внешнего и внутреннего, материального и духовного. Для них все земное – и материальное, и приобретенное психикой в процессе жизни – абсолютный источник зла. Ибо все земное, даже будучи порожденным творческой силой человека, неизменно обволакивает его душу и мучает, подавляет в своих тенетах. С ним не может быть никаких компромиссов, оно подлежит только уничтожению. Поэтому для манихеев путь возвращения к Истине – это путь безоговорочного уничтожения всего связанного с земной жизнью.

При таком подходе удобным вариантом избавления от всего земного могло стать самоубийство. Но манихеи ввели в свою доктрину учение о переселении душ. Следовательно, сделали неизбежными новое возвращение души самоубийцы в этот мир, в те же ее мучения в плену земного. Значит, нужно уничтожать не себя, а то, что реально существует в мире и в собственной психической оболочке. Уничтожению подлежало все, что составляло среду обитания человека, и было способно порождать в нем порочные потребности, включая жилища, храмы, произведения искусства. Для спасения души от гнета того, что принято называть «Эго», предлагалось изнурение плоти и разрушение всех нравственных устоев – либо аскезой, либо обжорством, пьянством, неистовым разгулом, коллективным развратом. Действовал принцип: если тебе чего-то так хочется, то получи, но в тех дозах, которые доведут тебя до отвращения к этой потребности. Считалось полезным любое зло по отношению всему земному – будь то убийство, предательство, ложь, любое аморальное и противозаконное действие. Главное – до предела ослабить дьявольским мир, довести его существование до абсурда и этим погубить. Только тогда материя будет вынуждена выпустить душу из своих когтей. Видимо, немало страданий приносила людям жизнь, если они верили в учение манихеев и готовы были крушить все существующее в этом мире.

Манихеям не удалось на путях столь жесткого возвращения людей в «царство духа», уничтожить земную жизнь человечества. Их идея оказалась предельно однобокой и, значит, противоестественной для целостной человеческой природы. Манихеи считали себя истинными христианами, но предложили миру безжизненное учение. Нельзя оторвать человека ни от Бога, ни от земли. Ему нужно и то, и другое, важно только правильно расставить приоритеты в этой системе отношений, видеть в ней главное, определяющее. Несомненная путаница была у манихеев и с пониманием того, что в этом мире сотворил Господь, и что есть «творение сатаны».

Манихеи были уничтожены, и к концу XIV века фактически исчезли с лица земли, очистив ее для эпохи Возрождения, протестантской идеологии и последующего научно-технического прогресса. Мир утвердился на прямо противоположных представлениях о смысле жизни человека и путях к его благополучию. Наступило царство того, с чем боролись манихеи.

Но все не так просто с предельно изуверскими, в нынешнем понимании, идеями манихеев. Проблемы свободы духа в условиях усиливающего гнета материального при новом глобальном пиршестве антихриста остаются. И чем сильнее, масштабнее такой гнет, тем проблемы острее. Доведенное уже до абсурда движение в одну сторону невольно готовит почву для столь же абсурдной отдачи в другую. Присмотревшись, немало манихейского можно увидеть в идеях и действиях тех, кого в начале XXI века мы называем религиозными фанатиками, террористами-смертниками, сектантами. Вспомним хотя бы действия мировых террористов в сентябре 2001 года на территории США, с их атаками знаменитых «высоток» Нью-Йорка. Все большему числу людей нетерпимым видится расцвет бездуховности, сребролюбия, мздоимства, деградации всего святого в жизни, безмерной роскоши тех, кто правит обществом на разных его уровнях. Люди невольно становятся сторонниками чего-то подобного идеи манихеев. И оказываются внутренне готовыми на самые разрушительные протестные действия, не жалея ни себя, ни окружающих.

Наиболее распространенным средством решения земных проблем человека, в том числе, улучшения его отношений с внешним миром, стало совершенствование системы человеческого бытия. На этом пути человечество опробовало многие формы организации жизни – рабовладение, феодализм, капитализм, тоталитаризм, монархия, социализм, демократия, – и нигде не нашло успокоения. Совсем недавно при «реальном социализме» россияне были убеждены: «Так жить нельзя». Нынче при «реальном капитализме» опять заявляют: «И так жить нельзя». Пресловутые «западные ценности» оказались нисколько не краше ценностей «развитого социализма». Те и другие приемлемы разве что для существ, утративших высшее в себе и приблизившихся по запросам и действиям к роботоподобному существованию.

Ни одна известная науке социальная система не смогла избавить людей от мерзостей жизни и человеческих пороков, но каждая внесла вклад в наращивание того и другого. Остается признать суетность и бессмысленность подобных круговращений. По словам Ф. Ницше, любая трансформация общественного устройства есть не более чем смена «смирительной рубашки» или «бунт в тюрьме», неизбежно заканчивающийся, даже при кажущемся успехе бунтовщиков, лишь усилением охраны, установлением более жестких правил содержания заключенных.

Человечество столетиями мечется между полярными установками на жизнь. Идеологи цивилизации предлагают народам то забыть о душе и думать только о деньгах, в их накоплении искать счастье, то – отказаться от материального благополучия и искать счастье в душевной умиротворенности, обращении к Богу; то утверждают, что все беды – от несовершенства капитализма с его ставкой на частную собственность и рыночные отношения, то, спустя время, призывают искать спасение в частной собственности, конкурентной борьбе, рыночных отношениях. Одни настойчиво и убедительно доказывают, что наше будущее в интернациональном единении, в глобализации мира, другие, не менее убедительно, показывают преимущества обособления людей в национальных «квартирах», в соблюдении этнической чистоты. И, как показывает история, ложными в этой жизненной системе оказываются все предлагаемые идеи. Цивилизация мечется между полярными представлениями о происходящем в жизни, и всегда ошибается, не умея совместить эти представления в нечто целостное и жизненное. В конечном счете, научилась обманывать людей, ложью прикрывать свои бесконечные неудачи.