Виктор Иванович Воронов
Размышления об информации, или Информация к размышлению
2.6. Какая парадигма нужна психологии?
При обсуждении трудных проблем биологии особое место занимали вопросы информационного обеспечения биологических ИС. Это и вопрос о возникновении первичного тезауруса, необходимого для зарождения жизни, и вопрос о природе врождённых знаний, активирующихся в процессе онтогенеза многоклеточного организма. На наш взгляд, имеется достаточно оснований, чтобы связать происхождение такой информации с существованием внематериальных источников, таких как Наблюдатель или душа, находящаяся в симбиотическом единстве с физическим телом организма. Возможно, что подобные представления помогут также в решении ещё одного трудного вопроса науки, связанного с психикой организмов, а точнее, с психофизиологической проблемой, то есть с пониманием взаимосвязи психических и физических процессов, протекающих в нервной системе. Проблема эта стала обсуждаться ещё в XVII веке, когда Рене Декарт постулировал существование двух субстанций, составляющих живой организм – физического тела и ментальной души, утверждая тем самым дуализм реальности.
Без решения психофизиологической или, возможно даже, психофизической проблемы психологии как науке, а не как собранию фактов и методик, связанных с психикой, вряд ли удастся встать в ряд с другими естественными науками, чтобы отразить наблюдаемую реальность во всей её полноте и единстве.
Проще всего психофизиологическая проблема решается в рамках ЕНП, отрицающей существование иной реальности, кроме физической. В такой парадигме считается, что все процессы, протекающие в организме, имеют физическую основу, и, следовательно, психика также должна быть сводима к физиологии нервной системы и, в частности, к работе мозга, с которым ассоциируются основные психические процессы. Таким образом, никакой психофизиологической проблемы в рамках ЕНП просто не существует, а редукционный подход, как предполагается, позволит выявить те элементарные физиологические процессы, которые порождают психические явления.
Крайним проявлением физикализма в психологии является бихевиоризм (от англ. behavior – поведение), в котором единственным объективным феноменом психики считается поведение. При этом утверждается, что для изучения поведения достаточно устанавливать связи между стимулами, задаваемыми внешним окружением, и реакциями организма, не рассматривая необъективируемые процессы в «чёрном ящике» психики и не привлекая бесплодные понятия психологии, не имеющие физической интерпретации.
Конечно, современный естественно-научный подход не ставит под сомнение необходимость таких понятий, как сознание, мышление, воображение или воля, но по-прежнему рассматривает их как следствие физических взаимодействий в сложных биологических системах, предполагая, что со временем их удастся объективировать. Максимально лаконично эту точку зрения выразил Фрэнсис Крик [Krick, 1994], утверждавший, что «Вы… в действительности представляете собой не больше, нежели поведение огромного сообщества нервных клеток и их взаимодействующих молекул».
Конечно, нет никаких сомнений в существовании корреляций физиологических и психологических процессов. Механические и фармакологические воздействия на нервную систему отражаются на психике, также как внешние и внутренние психические воздействия приводят к физиологическим изменениям в организме. Однако физикалистский подход не даёт ответа на вопрос, каким образом осуществляется это взаимовлияние и что вообще собой представляют психические феномены. И дело даже не в том, что мы ещё очень далеки от понимания необходимых для ответа подробностей функционирования нервной системы, а в том, что с психикой непосредственно связаны не физиологические, а информационные процессы.
Понимание этого факта привело к развитию когнитивной психологии, целью которой стало изучение поведения на основе содержательного аспекта информации, используемой организмом. И хотя мы пока не знаем в деталях, каким образом в мозге реализуются такие функции, как восприятие, память или принятие решений, но ясно, что подобными возможностями должна обладать любая ИС, независимо от её физической реализации. Поэтому в качестве подхода, позволяющего устанавливать связи между информационными процессами и поведением, в когнитивной психологии используется компьютерная метафора, проводящая параллель между биологическими и искусственными ИС, основанными на вычислительной технике.
Такой подход позволяет распечатать «чёрный ящик» внутренних процессов в организме и связать поведение не с обобщёнными внешними стимулами бихевиористов, а с конкретной информацией, поступающей из внешней среды, и с тем тезаурусом, которым обладает индивидуальный организм. Фактически появляется возможность моделировать любое сложное поведение биологических организмов на основе ИС другой природы.
Конечно, мы не можем быть уверены, что те решения и те алгоритмы, которые используются при таком моделировании, повторяют процессы в реальном мозге. Однако компьютерная имитация поведения, которая уже достигла уровня искусственного интеллекта, позволяет утверждать, что в мозге происходят аналогичные информационные процессы и что те феномены психики, которые связаны с поведением, имеют информационную поддержку и не определяются непосредственно физиологией мозга.
Впрочем, с точки зрения ЕНП это утверждение не кажется очевидным, так как в этой парадигме любые, в том числе и информационные, системы представляют собой лишь определённый уровень организации материи. И, следовательно, работу человеческого мозга как материальной системы, включающей в себя ~8*1010 нейронов, объединенных 1015 синаптическими связями, также в принципе можно редуцировать до уровня взаимодействий составляющих мозг молекул. Поэтому остаётся надежда, что в результате детального изучения мозга психофизиологическая проблема окажется закрытой и психические понятия получат естественно-научную интерпретацию.
Интенсивные исследования, проводящиеся в рамках европейского проекта HBP1 и американского B. R. A. I. N.2, направлены на создание полного атласа клеточной структуры головного мозга, а также на когнитивное картирование и компьютерное моделирование мозга на разных структурных уровнях. В дальнейшем полученные результаты предполагается использовать при разработке моделей, которые смогут выявить биологические основы психических процессов.
По словам основателя швейцарского института мозга и инициатора европейских исследований Генри Маркрама, целью проекта HBP является подробное изучение мозга человека «от генетического молекулярного уровня к нейронам и синапсам, далее к цепям нейронов, макроцепям, мезоцепям, долям мозга – до тех пор, пока не возникнет понимание того, как связаны между собой эти уровни и как они определяют поведение и формируют сознание».
Однако на пути к этой цели существует два больших препятствия. Первое – это раскрытие связи между физиологией мозга и содержательным характером информации, которой он оперирует. Ведь, как упоминалось в предыдущем разделе, нет даже приблизительных представлений о том, как может решаться проблема гносеогенеза – трансформации врождённого тезауруса с молекулярно-генетического уровня на уровень нервной системы, если, конечно, такой тезаурус на молекулярном уровне существует. И вообще, если подобным образом попытаться объяснить поведение и психику ИС, обладающих искусственным интеллектом (ИИ), то придётся на основании изучения структур компьютера и физических взаимодействий, происходящих в нём, выявить содержание всех баз знаний и программ, порождающих ИИ. Вряд ли это возможно даже в принципе, тем более что на одном компьютере может быть реализовано множество вариантов ИИ.
Но даже если бы удалось преодолеть все трудности и на основании физиологии восстановить все информационные процессы в мозге, возникает второе препятствие, связанное с полным отсутствием представлений о том, каким образом такие сознательные проявления, как переживания, чувства, эмоции, понимание, воля, могут формироваться на основе информации. Ведь искусственным ИС, имитирующим биологические организмы, для осуществления поведения достаточно только информационной составляющей, а сознание не является необходимым.
Таким образом, даже подробное изучение физиологии мозга не закроет, по-видимому, психофизиологическую проблему. Однако есть ощущение, что эта проблема, как и другие трудные проблемы науки, является всего лишь следствием узости отражённых в ЕНП представлений о Бытии.
Но как было показано в предыдущих разделах, информационная парадигма (ИП), расширяющая понятие реальности, допускает существование не только физических, но также информационных взаимодействий, что позволяет по-новому взглянуть на трудные проблемы в квантовой механике и биологии и попытаться найти другие – нередукционные – подходы в познании. А такие подходы могут быть сформулированы лишь в психологии как единственной науке, изучаемые явления в которой связаны непосредственно с информацией и информационными взаимодействиями. При этом ИП снимает психофизиологическую проблему и придаёт психологии статус естественной науки, основным предметом изучения в которой является информационный аспект реальности. В такой парадигме физиология определяет лишь принципы организации биологических ИС, знания и информационные процессы формируют поведение, а сознание как информационный феномен, существующий вне материи, объединяет разные иерархические уровни организмов в единый феномен жизни, выходящий, возможно, за рамки наблюдаемого мира.
Но проблема взаимодействия между физическим и психическим в организме – не единственная проблема в психологии, которая не находит своего решения в рамках ЕНП. Любые психические явления, для которых не прослеживается связь с физическими взаимодействиями, воспринимаются как псевдонаучные.
Это и переживания в изменённых состояниях сознания, изучаемые в трансперсональной психологии, и парапсихические явления, в которых, возможно, реализуются прямые воздействия психики на окружающую реальность без участия материальных посредников.
Конечно, подтверждение достоверности хотя бы некоторых феноменов, рассматриваемых в парапсихологии, явилось бы решающим аргументом в пользу внематериального существования информационной реальности. Поэтому рассмотрим более подробно этот раздел психологии.
Парапсихические явления (или Ψ-феномены) можно разделить на две группы. К первой группе относятся явления, связанные с экстрасенсорным восприятием (ЭСВ), то есть с передачей информации по нефизическим каналам, которые не зависят ни от материальных носителей кодов, ни от известных сенсорных органов. Это, например, телепатия, ясновидение, внетелесный опыт, проскопия (видение прошлых и будущих событий). Во вторую группу входят явления психокинеза, проявляющиеся в непосредственном влиянии психики на объекты и процессы материального мира, такие как телепортация, левитация, полтергейст, пирокинез и так далее.
Вопрос о том, реальны ли эти феномены, или они результат мастерских иллюзий, до сих пор остаётся открытым, так как практически все эксперименты, доказывающие существование Ψ-феноменов, страдают общими недостатками, выводящими их за пределы требований к научным исследованиям. Это и неповторяемость отдельных явлений, и невоспроизводимость результатов независимыми научными группами, и слабый контроль во многих опытах на предмет мошенничества и наличия систематических ошибок. Но самое главное – это полное отсутствие объяснительной базы, основанной на научных знаниях, и незначительная величина наблюдаемых эффектов в случае статистического подхода. Поэтому результаты во всех случаях оказываются не столь убедительными, чтобы соответствовать критерию, предложенному Карлом Саганом: «экстраординарные заявления требуют экстраординарных доказательств».
И тем не менее парапсихология является одним из признанных разделов психологии. Ясно, что психика большинства людей не обладает возможностями ЭСВ и психокинеза. Но она также не обладает и массой других возможностей, которые не противоречат законам физики, но которые доступны лишь отдельным людям в результате специальных занятий или врожденных способностей. А то, что парапсихические явления оказываются невоспроизводимы и что лишь небольшая доля парапсихических опытов оказывается успешной, не сильно отличает их от других сложных психических феноменов.
Поэтому, несмотря на всю очевидную близость парапсихологии к псевдонауке, можно надеяться, что хотя бы часть Ψ-явлений найдёт свое место в науке, если будет опираться на ИП, интегрированную в систему научного знания. Действительно, ИП предполагает, что информация как самостоятельная реальность структурируется в соответствии со своими – нефизическими – законами и правилами, которые определяют взаимодействия информационных объектов (И-И-взаимодействия в терминологии раздела 1.5). Но И-И-взаимодействия в информационном мире могут реализовываться и без привлечения материальных посредников, переносящих коды, а только на основе феноменального сознания – единого языка Бытия, осуществляющего коммуникационные связи вне физического пространства и времени. И это, в принципе, делает возможным существование явлений ЭСВ.
Поэтому проблема ЭСВ смещается с вопроса о том, по каким физическим каналам передаётся и воспринимается информация и какие коды или языки при этом используются, на вопрос об условиях, необходимых для того, чтобы закрытые в норме возможности ЭСВ оказались разблокированы. А то, что в нормальном состоянии психики ЭСВ не реализуется, по-видимому, является необходимым условием существования индивидуального сознания, изолированного от других сознаний данного психического уровня информационной реальности.
Явления психокинеза в рамках ИП также оказываются вполне возможными. Рассмотренное в разделе 2.3 решение проблемы измерений в квантовой механике предполагает, что связь объективных физических процессов и субъективных ментальных процессов психики осуществляется посредством фундаментальных И-И-взаимодействий выбора, реализующих одну наблюдаемую альтернативу из множества квантовых возможностей. И выбор этот может быть как случайным, в соответствии с вероятностями, задаваемыми волновой функцией, так и целенаправленным, вне зависимости от величины вероятности осуществления выбираемой альтернативы. Поэтому явления психокинеза, несмотря на то, что они практически невероятны с точки зрения случайного выбора, на самом деле не противоречат физическим законам.
Но для успешного осуществления психокинетических экспериментов важно, чтобы выбор, реализуемый индивидуальным сознанием, был нейтральным относительно глобального выбора, осуществляемого Наблюдателем. В противном случае психокинетический опыт не может быть удачным.
Среди множества психокинетических явлений особое место занимают явления микропсихокинеза. И прежде всего потому, что они оказываются воспроизводимыми и для их изучения применим статистический подход. Наиболее популярными являются исследования, связанные с воздействием психики (сознания) на генераторы случайных чисел, например на генератор, основанный на радиоактивном шуме [Смит, 2011].
По мнению Карла Сагана [Саган, 2015], критически относящегося к явлениям психокинеза, в этих опытах наблюдается небольшой, но устойчивый эффект. Если это действительно так, то мы фактически имеем экспериментальное подтверждение целенаправленного сознательного выбора квантовой альтернативы, нарушающего вероятностный закон, задаваемый волновой функцией. Конечно, 1 % – это далеко не экстраординарное доказательство для такого эпохального для науки вывода. Однако такая невысокая эффективность психического воздействия на квантовые события может быть связана с неопределёнными представлениями об объекте эксперимента и с недостаточной мотивацией субъекта опыта. А наличие значимой цели и глубокое осознавание процессов, на которые влияет психика, сможет поднять эффективность опытов выше экстраординарного порога.
Итак, если психологию во всех её областях можно рассматривать как естественную науку, изучающую другую – информационную – реальность, присутствующую в биологических ИС, то, как и в любой естественной науке, используемые в психологии методы должны удовлетворять таким научным критериям, как доступность и воспроизводимость результатов опытов и наблюдений, а также верифицируемость фактов и теорий.
Конечно, та часть психологии, которая связана с функционированием биологических ИС, будет по-прежнему использовать редукционный подход, позволяющий исследовать структуру нервной системы и выявлять корреляции физических процессов, протекающих в мозге, с поведением организмов. Это оказывается возможным, так как информационные взаимодействия в материальных ИС объективируются за счёт физических посредников, переносящих коды.
Однако психология должна основываться не только на объективном, но и на сознательном субъективном опыте, не находящем отражения в поведении организмов. Но в этом случае традиционные критерии воспроизводимости явлений и верификации фактов оказываются неприменимы. Поэтому пока не будут выработаны новые критерии, субъективный опыт не может быть полноценно использован в естественных науках.
А для того чтобы субъективный опыт стал доступным для изучения, он должен быть переведён с индивидуального на социальный уровень. И сделать это можно посредством нарративов – вербальных отчётов, в которых отражается воспринимаемая индивидом внутренняя информационная реальность.
Трудно сказать, какой способ верификации таких нарративов окажется наиболее убедительным. Это может быть статистический подход, используемый в настоящее время при исследовании парапсихических феноменов, или некие «критерии массовости», связанные, например, с религиозным опытом. Но возможно, что новые технологии изучения мозга помогут создать своеобразный «детектор истинности», верифицирующий сознательный субъективный опыт на основе специфических паттернов нейронной активности. Однако в любом случае задача верификации нарративов должна быть решена, так как сознание является единственным инструментом, способным дать представление о внематериальных реальностях, и достоверность этих представлений должна быть научно установлена.
Но природа самого сознания вряд ли может быть понята в рамках одной только психологии биологических организмов. Действительно, главной задачей психологии является изучение поведения организмов, но многие поведенческие акты не сопровождаются сознательными переживаниями. Управление внутренними органами, рефлекторное и автоматическое поведение происходят бессознательно, и для их объяснения достаточно уровня информационных взаимодействий. А при создании ИИ, имитирующего поведение человека, не видно каких-либо принципиальных трудностей, для преодоления которых необходимо было бы привлекать сознание.
И тем не менее, все важнейшие аспекты поведения сопровождаются сознательными переживаниями, которые невозможно представить как следствие физических или информационных процессов в биологическом организме. Но, как уже неоднократно отмечалось, в сложных иерархических ИС возникает потребность в коммуникационных каналах, объединяющих все уровни иерархии. И возможно, проявление сознания при формировании значимых в иерархии элементов поведения связано именно с информационным единством глобальной ИС, которая на одном из своих иерархических уровней включает и биологическую жизнь.
В таком контексте проблема сознания выходит далеко за рамки психологии и приобретает статус философской проблемы, которая вообще является самой трудной проблемой естествознания.
В последующих главах проблема сознания будет более подробно рассмотрена с точки зрения ИП, предполагающей существование независимой информационной реальности, и будет сделана попытка структурирования сознания.
И наконец, на основе нарративов, полученных в изменённых состояниях сознания, будут оценены те возможности, которые сознание открывает в познании Бытия во всей его глубине и многообразии.
Глава 3. Тайна сознания и тайна информации
3.1. А в чём же тайна?
Физикалистский взгляд на реальность утверждает, что наш каузально замкнутый мир может быть полностью описан физическими законами, в которых нет места таким «особым субстанциям», как информация и сознание. Конечно, информация и сознание – это «не материя и не энергия», а с физической точки зрения это лишь свойства материи, возникающие в системах, достигших определённого уровня сложности. В таких, например, как живые организмы.
Однако каким-то таинственным образом эти свойства неожиданно разрушают каузальную замкнутость физического мира, внося в него совершенно определённую целенаправленность. И не видно никаких убедительных подходов, которые бы позволили понять, как в результате действия жёстко детерминированных физических законов, диктующих необходимость, в Природе возникает целенаправленность, обеспеченная свободой выбора, и мир становится телеологичным.
Более того, однажды возникнув, информация способна не только вносить целенаправленность в реальный материальный мир, но и целенаправленно создавать свои собственные виртуальные миры.
И для нас, участников этих процессов, ничего таинственного в этом нет. А тайна заключается в другом – в том, каким образом вообще могло возникнуть кодирование, породившее одновременно содержательную информацию и комплементарные материальные системы, способные целенаправленно её использовать.
Ничего другого, как связать зарождение информации со случайными процессами и некими критериями отбора, физикализм предложить не может. Но даже если бы такой подход оказался успешным и дал разумные значения вероятности возникновения жизни как естественной ИС, всё равно пришлось бы признать, что случайность способна превратиться в свою противоположность – целенаправленность.
Однако если природа устроена так, что подобное превращение возможно, то это значит, что целесообразность изначально присуща природе. А то, что мы её не обнаруживаем в физических законах, наводит на мысль, что эти законы описывают не Природу в целом, а лишь отдельную, относительно изолированную её часть.
Но если существование информации не вызывает сомнений и она присутствует в любой ИС, сколь бы простой она ни была, то относительно сознания этот вопрос остаётся открытым. И здесь разброс мнений огромный – от полного отрицания самого понятия сознания сторонниками элиминативного материализма, предлагающими изъять его из науки как устаревшее и иллюзорное (подобное флогистону), до панпсихизма, признающего наличие сознания в любой материальной системе.
Действительно, субъективная природа сознания открывает возможность для любых спекуляций. Поэтому единственное, в чём мы можем быть уверены – это в наличии своего собственного сознания, своих собственных ментальных состояний. При этом природа ментальности представляется двухаспектной. Один аспект ментальности – это психологическое ментальное, связанное с продуцированием поведения на основе информационных процессов. Такого рода ментальность можно назвать информационным сознанием или И-сознанием3, имея в виду её информационное происхождение и связь с когнитивными процессами в организме. При этом часть информации, связанной с поведением, может сознательно контролироваться, то есть выступать в форме знаний или, в терминологии Д. Чалмерса, в форме осведомлённости. Но другая часть может использоваться и на бессознательном уровне, как это происходит, например, при осуществлении поведения отдельных органов организма.
Как это уже обсуждалось в разделе о проблемах психологии, И-сознание может изучаться в рамках когнитивной науки, использующей «компьютерную метафору» для исследования информационных процессов в мозге и связанных с ними поведенческих функций. Компьютерная метафора предполагает инвариантность информационных процессов и соответствующего им поведения относительно физической реализации ИС. Такими системами могут быть и биологические объекты, и запрограммированные должным образом компьютеризированные устройства.
Понятая таким образом психологическая ментальность не содержит каких-либо существенных тайн, кроме своей «родовой тайны» – целенаправленности поведения, привнесённой в мир информацией.
Другим аспектом ментальности является феноменальное понятие ментального, связанное с переживаемыми качественными состояниями. Простейшими качественными переживаниями являются квалиа, представляющие перцептивные ощущения цвета, звука, запаха, вкуса, тепла и прикосновений. Квалиа могут иметь разную интенсивность, длительность и пространственную организацию. Совокупность квалиа образует переживание субъективного образа воспринимаемого внешнего мира.
Другая группа субъективных переживаний связана с состояниями организма. Это целый спектр болевых ощущений и ощущений удовольствия, а также разнообразных физиологических позывов, таких как голод, жажда или сон. Ещё один вид феноменального опыта – это чувства, эмоции и настроения, связанные с социальной жизнью. Любовь, ревность, гнев, сострадание, зависть, горе, печаль – всего лишь общие названия огромного количества ощущений, порождаемых общением в социальной среде.
Важнейшим видом феноменального опыта являются также переживания смыслов, связанных с пониманием. Разумное поведение, для продуцирования которого достаточно лишь И-сознания, не обязательно должно быть осмысленным. И в то же время конкретная информационная ситуация может быть наполнена множеством разных смыслов, которые, безусловно, являются субъективными.
Смыслы – это некие динамические квалиа, дающие ощущение связности окружающего мира с индивидуальным прошлым, настоящим и будущим. Но так же, как ощущение цвета не следует из тех нервных импульсов, которые создаются органами зрения, так и ощущение смыслов не следует из тех информационных моделей реальности, которые формирует И-сознание.
Феноменальный опыт не обязательно связан с какими-либо фактическими аспектами реальности. Он может существовать и в виде переживаний внутренних ментальных образов и смыслов, проявляющихся в воспоминаниях и грёзах или рождающихся в снах и галлюцинациях.
Ещё одним видом феноменальных переживаний являются переживания мистического и религиозного опыта, в котором воспринимается реальность, выходящая за пределы физического мира.
Рассматривая ту часть ментальности, которая связана с потоком всех рассмотренных субъективных переживаний, можно говорить о существовании феноменального сознания, или Ф-сознания. В философской литературе часто говорят о феноменальном сознании просто как о сознании, оставляя за И-сознанием термин «психическое ментальное».
Редуктивный физикализм предполагает, что для объяснения Ф-сознания достаточно установить корреляции между переживаемыми феноменальными качествами и паттернами нейронной активности мозга. Однако даже если это удастся осуществить, всё равно не станет понятней, почему нейронная активность вообще может приводить к появлению качественных переживаний, так как любые физические законы определяют только структуру и динамику наблюдаемой реальности, но не приписывают ей никаких качеств.
В этом, по существу, и заключается тайна феноменальной ментальности или, как назвал её Д. Чалмерс [Чалмерс, 2013], «трудная проблема сознания». И опять, как и в случаях с другими «трудными» проблемами, корень трудностей, по-видимому, кроется в ЕНП, в рамках которой нет и не видно каких-либо объяснительных мостов, способных привести нас от понимания процессов в физических системах к пониманию существования Ф-сознания.