Виктор Буренин
Рассказы г. Чехова
Как бы однако там ни было, г. Чехову, но моему мнению, нечего опасаться и нечего сокрушаться малодружелюбными отзывами приходско-журнальной критики: в двух изданных сборниках нашего автора его крупный талант проявляется настолько ярко и оригинально, что брюзжания и придирки критики ничего не значат для него. Конечно, не все очерки г. Чехова одинаково хороши и сильны: при большом количестве писаний молодого беллетриста многие его работы незначительны; но зато найдется несколько и таких между его очерками, которые без всякого преувеличения могут стать наряду с лучшими рассказами «Записок охотника» и – если нужны сравнения с иностранными знаменитостями, – с очерками Брет Гардта. Так как я упомянул имя американского писателя, то кстати будет сказать, что талант и художественная манера г. Чехова очень родственны с талантом и манерой Брет Гардта. В доброе старое время у нас любили титуловать отечестиенпых писателей «русским Вольтером», «русским Гофманом», «русским Вальтер-Скоттом» и т. д. Если бы теперь не вывелась эта старая мода, то г. Чехова смело можно бы окрестить русским Брет Гардтом. Подобно американскому писателю, наш беллетрист чертит на двух-трех страничках какую-нибудь картину или какую-нибудь сценку, чертит самыми сжатыми, и, по-видимому, небрежными штрихами, а между тем перед читателем в этих чрезвычайно сжатых и эскизных чертах возникает почти целая жизненная драма, целая маленькая поэмка действительности. Несмотря на большое разнообразие ввыборе бытовой среды, воспроизводимой автором, – будет ли то среда чиновническая, крестьянская, рабочая, помещичья, – г. Чехов везде чувствует себя дома, везде его наблюдательность столько же глубока, сколько правдива, везде его кисть тверда и краски живы и ярки. У нашего автора немного найдется вещей, производящих впечатление неудачной выдумки, сочинительства: даже в самых слабых и небрежных эскизах чувствуется натура, чувствуется непосредственное впечатление, а не рассудочная работа. Из молодых беллетристов положительно никто не умеет рисовать так ярко и так тонко, так поэтически и вместе с тем такими немногими штрихами и картины природы, и самые разнообразные типы. Ведь описывать природу поэтически, как описывали Тургенев, Толстой, теперь почти разучились: точно новые беллетристы утратили секрет тех красок, какими работали прежние свои чудесные пейзажи. А между тем ни в чем так не сказывается непосредственность и свежесть таланта, как в таких описаниях: беллетрист, не чувствующий картин природы и не умеющий их воспроизводить иначе, как только рутинными описаниями, не может считаться настоящим художником и не бывает таким художником. И наоборот: беллетрист, обладающий чувством природы и уменьем схватывать ее поэзию и красоту, – всегда чуткий и живой художник. Посмотрите же, в какой степени обладает г. Чехов этим уменьем. Вот две маленькие картинки из его рассказов:
