Виктор Батюков
ДНИ. Донецкая Новейшая История
– Ничего, Андрюшенька, все в порядке. Рана не опасная. Это ты от шока в обморок упал.
И на самом деле. Сделав пару глотков воды, он почувствовал себя намного лучше. Рана, конечно ,болела, но терпимо. Поднявшись при помощи Кати ,он огляделся: – А где этот?
– Который в тебя стрелял? – Девушка подняла с пола притихшего ребенка и прижала его к себе.
– Да.
– Он там,– она махнула головой в сторону проема в стене. После обстрела я пошла тебя искать. Смотрю – тележка стоит, а тебя нет, и тут, вверху какой-то шум, крики, выстрел а потом этот вылетел, и об асфальт. В общем, нет его больше. А я бегом сюда.
Андрей вздохнул, погладил по головке уснувшего мальчика, и морщась от боли, обнял девушку за плечи.
– Пошли домой, спасительница ты наша.
Выйдя из разрушенного дома, они направились в свой подвал, но тут на дороге показалась колонна военной техники со знаменитой буквой «Z». С грохотом победы мимо проносились танки и БТРы, сидевшие на них бойцы приветливо махали руками, а они стояли вот так, обнявшись. Парень и девушка с ребенком на руках. КАК СИМВОЛ МОЛОДОЙ, НЕ СЛОМЛЕННОЙ РОССИИ, КОТОРАЯ ,РОДИВШИСЬ ЗАНОВО, БУДЕТ ЖИТЬ ВЕЧНО.
СЛЕЗЫ ДЕТСТВА
(ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ ВАНЕЧКИ)
Ваня сидел в подвале и при каждом разрыве снаряда все теснее прижимался к матери. С другой стороны, спрятав голову под её куртку, тихо, как испуганная мышка, сидела его младшая сестренка Анечка. Женщина, обхватив обоих руками, шептала что-то успокаивающее, но из-за взрывов и грохота где-то там, наверху падающих стен, её не было слышно. Наконец, все стихло, мальчик поднял голову и почти в кромешной темноте попытался разглядеть лицо матери.
– Ма, кажется, перестали.
– Давай еще немного посидим, – все еще прижимая к себе сына, предложила Мария Федоровна. – На всякий случай. А то мало ли что.
Мальчик вздохнул и снова прислонился к теплому боку матери. Он хорошо помнил, как неделю назад соседка, тетя Галя, вот так вот, после обстрела, вышла во двор а тут вдруг снова прилет и… Прямо в той воронке от ракеты её и похоронили.
У левого бока матери зашевелилась сестренка, высунула из-под куртки личико, потерла кулачками глазки и заскулила: – Мама, чего мы здесь сидим? Пошли уже домой, я есть хочу.
– Перестань хныкать! – На правах старшего брата цыкнул на нее Ваня. – Скоро пойдем. Потерпи.
– Когда скоро?
– Вот перестанут «укропы» по нам бить и пойдем.
– Так уже не бахает.
Мальчик слез с ящика, на котором сидел, присел напротив сестренки и, подражая нравоучительному тону отца, строго сказал: – Если мы с мамой сказали «нельзя» -значит нельзя. Старших нужно слушаться.
– Это тебя что ли?
– Да. Потому что мне уже десять, а тебе только пять.
– Опять вы ссоритесь, – вздохнула Мария Федоровна. – Посидите пока здесь, а я схожу наверх ,посмотрю. Кажется, они действительно перестали.
Женщина поднялась, но Ваня тут же схватил её за руку: – Подожди. Давай я разведаю. А вдруг там «птичка» летает. Ты то большая, тебя она сразу приметит, а я маленький, глазастый быстро прошмыгну. – И,не дожидаясь её разрешения, побежал к лестнице.
Весна уже полностью вступила в свои права, все вокруг зацвело, зазеленело. Еще совсем недавно Ваня любил это время года. Цвели сады, пахло сиренью, приближался конец учебного года. Можно было уже вовсю гонять на велике, играть в футбол. А сейчас? Стоя в дверном проеме, мальчик щурился, привыкая к дневному свету. Кругом лежали руины, воздух был наполнен пылью так, что она забивалась в нос и скрипела на зубах. А трава? Высокая, густая -теперь она вызывала у Вани лишь боязнь и раздражение. Когда её не было, или еще только пробивалась, то подлые «лепестки» были хорошо видны на голой земле, а сейчас, в траве, попробуй их разгляди. Мальчик поднял голову вверх. Голубое майское небо почти безоблачное.
– Ну как тут? – Став за его спиной, спросила мать.
– Вроде чисто, – по-деловому сухо ответил Ваня. – И в наш дом вроде как не попали.
Из соседних подвалов стали выходить люди. Они, как и Ванечка, жмурились от солнечного света, с опаской смотрели вверх и по сторонам.
– На этот раз пронесло, – кашляя в кулак перекрестился дед Степан, и прихрамывая вышел на дорожку. – Так, бабоньки. Вы тут, поблизости походите, посмотрите, что да как-может, уцелело что. Только по траве не шибко шастайте, а я в центр схожу, проведаю. Сегодня гуманитарку должны были привезть.
– Деда, деда а можно я с тобой?! – бросился к нему Ваня.
– Стой! Куда?! – Крикнула вдогонку мать, но мальчик уже подбежал к старику и умоляюще смотрел ему в глаза.
Степан пригладил натруженной, грубой ладонью растрепанные волосы мальчонки и улыбнулся: – А и правда, Мария, пусть со мной пройдется. Он у тебя смышленый, глазастый, и на ногу быстрый. Если что, весточку быстрее меня принесет, да и продукты донести поможет.
Баба Валя, жена Степана, подала ему обшарпанную тросточку, и они пошли, пробираясь сквозь горы бетона, битого кирпича и искореженных остовов машин к центральной площади.
– Ишь ,как-дома-то раскорежили, сучьи дети, – качал головой дед Степан, глядя на руины пятиэтажек, – но ничего, вот прогоним эту сволочь подальше и все заново отстроим. Как Мариуполь. Краше прежнего город будет.
– Скорей бы, – подражая деду, вздохнул мальчик. – А то и в подвале уже страшно, по стенам трещины пошли. Если прямое попадание будет -боюсь рухнет все.
– А вы к нам перебирайтесь. Наш подвал крайний, а они все больше в центр лупят.
– Хорошо, я скажу мамке.
Так, за разговорами, они и не заметили, как дошли до площади. Остановившись у сгоревшего ларька ,Степен прислушался и с опаской осмотрел открытое пространство.
– Вроде тихо, дед, – в полголоса сказал Ваня после минутного молчания. – И «птичек» не видно.
– Ох не нравится мне это, – ответил старик, рассматривая из-под ладони чистое небо. – Сколько там на твоих?
– Без пяти десять, – взглянул на наручные часы мальчик. – Странно, почему нет никого?
– Как нет? Здесь все просто как и мы, прячутся. Вот машина приедет, и мы из своих щелей выползем.
Дед Степан не ошибся. Ровно в десять, когда на площадь въехал грузовик с гуманитарной помощью, люди, в большинстве своем женщины и старики, стали выходить из укрытий.
– Подходите, родненькие, подходите, – махала им выпрыгнувшая из кабины девушка – волонтер. – Сегодня у нас продукты, лекарства. Всем хватит.
Парень водитель распахнул задние двери грузовика, и запрыгнув внутрь, стал быстро совать в руки подошедшим пакеты с продуктами.
– У меня там еще мама с сестренкой, – сказал Ваня, когда волонтер сунул ему в руки увесистый пакет.
– Тогда держи еще, – Он протянул еще два пакета и скептически улыбнулся. – Как ты это донесешь? Они далеко где?
– Три квартала отсюда, на Пушкинской, – подхватывая пакеты, ответил мальчик. – Ничего, донесу. Я сильный.
Услышав их разговор, к Ване подошла та самая девушка.
– Давай я тебе помогу. – Она взяла у него продукты и слегка подтолкнула в плечо. – Показывай дорогу.
Немного посопротивлявшись, мальчик все же смирился с помощью и пошел рядом.
– Как вы здесь живете? – Спросила волонтер, когда они пересекли площадь.
– Нормально, как все в этом городе, – по-взрослому ответил Ваня.
– А почему не уезжаете?
– Куда? Родственников в России нет, отец в «Пятнашке» воюет. Куда мы уедем? Будем его здесь, дома ждать.
– А цел дом то?
– Цел, – улыбнулся мальчик. – Мы ведь в своем доме живем, а «укропы» чаще всего по многоэтажкам лупят, но все равно в подвале прячемся, а то мало ли что.
– Не страшно так жить?
Ваня остановился, и посмотрел в карие глаза девушки: – А вы как думаете? Страшно, еще как страшно. За Анюту, сестренку мою, страшно, за маму, за отца боюсь, но жить-то надо.
Вдруг он прислушался, схватил девушку за руку, и пробираясь через кучи мусора, потащил её к ближайшему подъезду.
– Что случилось, куда ты меня тащишь?
– Быстро сюда! Слышишь, «птичка запела»? Сейчас прилетит.
Не успели Ваня с волонтером укрыться в полуразрушенном здании ,как где-то совсем рядом раздался взрыв. Остатки стен содрогнулись и на них посыпалась штукатурка.
– По грузовику бьют ,сволочи, – сплевывая набившуюся в рот пыль сказал
мальчик, прислушиваясь к выбухам.
– Да? – от растерянности девушка даже выронила из рук пакеты.
– Не слышишь, по площади лупят?
– Так там же люди! – волонтер рванулась на выход, но Ваня схватил её за руку и потащил обратно.
– Куда дура!? Чем ты им сейчас поможешь? И их не спасешь, и сама ляжешь! – Крикнул мальчик, и уловив её испуганно – удивленный взгляд, уже спокойно добавил. – Меня всю жизнь бомбят так, что хочешь-не хочешь, а научишься разбираться в прилетах.
Пока они говорили, грохот разрывов утих, и над руинами снова нависла тишина. Ваня поднял с пола пакеты, и кивнул в сторону выхода: – Бегите к своим, а я это уже сам дотащу.
Мальчик шел домой, а в его душе нарастала тревога. «Цел ли водитель грузовика? Успели ли спрятаться люди? А дед Степан? У него же ноги больные,» – так, с этими мыслями, он и дошел до дома где его уже с волнением ждали.
– Ванечка, сынок, Слава Господу живой! – бросилась к нему мать.
– Все хорошо, вовремя беспилотник заметил, успел укрыться. Вот продукты принес, еще лекарств каких-то дали. Вы с Анечкой посмотрите, а я к площади сбегаю. Туда они били.
Не дожидаясь разрешения, Ваня сунул матери пакеты, а сам развернулся и со всех ног бросился обратно.
То, что он увидел на месте раздачи гумпомощи, повергло даже его, не знающего мирного неба, в шок. Посреди площади догорал грузовик, а рядом лежали пятеро женщин. Девушка – волонтер, которая помогла ему нести пакеты, в панике металась от одного тела к другому. Водитель сидел у стены сгоревшего магазина. Левая рука у него безжизненно свисала вдоль тела, а из ушей сочилась кровь. Дед Степан, стоя рядом, рвал зубами пакет с бинтом, а вся площадь была изрыта большими воронками от ракет. Не меньше двух прилетело на это маленькое пространство, окруженное мирными жилыми домами. Завидев мальчика, дед замахал ему рукой.
– Ванечка, помоги. Никак эту заразу не открою.
Услышав свое имя ,мальчик стряхнул с себя оцепенение и поспешил на помощь, но, проходя мимо сидящей на корточках девушки он остановился, и потряс её за плечо: – Им уже помощь не нужна. Пошли лучше раненых спасать, а то могут до «скорой» и не дотянуть.
Волонтер подняла на него полные слез глаза: – За что они их? За что?
– За то, что живем здесь, вас ждем, говорим по-русски. Вот за это нас каждый день и убивают.
– Ваня, что ты там застрял? Давай живей! – поторопил его дед.
– Иду, – мальчик потянул вверх девушку. – Вставай, нужно раненым помочь. Посмотри рядом- может, еще кто живой есть.
Волонтер с трудом поднялась, и, стараясь не смотреть на трупы, сделала пару вялых шагов.
– Тебя как зовут-то? – по-взрослому спросил Ваня.
– Лена.
– Вот что, Лена. Пошли-ка лучше со мной, а то, смотрю, ты вот-вот в обморок грохнешься.
Взяв девушку за руку, Иван скорее потащил, чем повел её за собой.
– Давай, давай, внучек, быстрее, – торопил его старик. – Видишь ,худо ему, ключицу перебило, кровь так и хлещет. Перевязать надо бы.
– Деда, так тебя самого задело, – Воскликнул мальчик, глядя на окровавленную рубаху Степана.
– У меня царапина. Ты парню помоги, парню, – дед передал Ване пакет бинта, а сам медленно осел на землю.
– Дед, дед! – мальчик рванул его рубашку и в ужасе отшатнулся. Прямо в центре грудной клетки торчал большой осколок. Степан еще раз хрипло вздохнул, завалился на бок и затих навсегда.
– Что с ним? – Подошла к мальчику волонтер.
– С ним уже ничего, а вот парня спасать надо. Повязку накладывать умеешь?
– Н-наверное, – чуть заикаясь от страха и волнения, кивнула девушка. -Мы на курсах проходили.
Пока она трясущимися руками пыталась раскрыть перевязочный пакет, Ваня аккуратно снял с парня рубашку, оголив залитое кровью плечо.
– Давай живей. – поторопил он Лену, и когда та наклонилась над раненым, оставил их и пошел проверять остальных, но, к сожалению, никому из лежащих на площади помощь уже была не нужна.
– Перевязала? – вернулся к ним Ваня.
– Да. – Уже более твердым голосом ответила девушка. – Только вот осколок там.
– Ничего, в больнице достанут. Главное, что живой, а повезет, так и с рукой останется.
– В больнице? А как его туда доставить?
Мальчик усмехнулся: – Сидите здесь, через полчаса приедет мобильная бригада они вас, – Ваня запнулся, вздохнул, поглядел на тлеющую машину, и продолжил – и их заберут.
– С чего ты взял?
– Они после каждого обстрела сюда приезжают. Ладно, ты дожидайся, а мне к своим пора. – Мальчик подхватил стоящий у стены пакет деда Степана и поспешил к дому.
– Где тебя носит? – набросилась на него мать, когда он только подошел к подъезду.
– На площади был. Они машину с гуманитаркой разбомбили.
– Ох, чтоб им, уродам! – воскликнула Мария. – Ничего человеческого у этих тварей не осталось!
Вокруг мальчика стали собираться люди.
– Сколько на этот раз?
– Шестерых. Один ранен. – Ваня нашел взглядом жену деда Степана и протянул ей пакет. – Баб Валь, это ваш.
Женщина дрожащей рукой взяла пакет, и тут же зашлась в истошном крике: – Стёпушка!!!! Родной!!! Да за что ж они тебя!!! Как же жить-то теперь?!!!
Люди молча стояли, опустив головы, даже не пытаясь успокоить бьющуюся в истерике женщину. Они прекрасно её понимали, ведь у каждого из них был свой «Степан». Муж, сын, жена, дочь – всех их когда-то настиг снаряд, мина, а то и пуля укронацистов. Дав женщине выплакаться, её увели в подвал, а Мария взяла сына за руку, притянула к себе и крепко прижала к груди.
– Ох, сынок, что же это делается?
Мальчик поднял голову, и посмотрел на неё снизу-вверх: – Война ,мама.
– Вот вы тут обнимаетесь, а я есть хочу, – раздался рядом с ними обиженный голосок Анечки.
– Вы же голодные! – всплеснула руками женщина. – Какая у вас мать никудышная. Из-за этих обстрелов совсем голову потеряла. Вань, бери пакет, и пошли к дому. Сейчас я быстренько что-нибудь состряпаю.
Расположившись у сарая (в доме всё-таки опасно), мальчик натаскал дров, Мария Федоровна разожгла костер и приспособила на него большую, закопченную кастрюлю.
– Эх, воды маловато ,– вылив остатки из ведра ,сокрушенно покачала головой женщина.
– Я сбегаю к колодцу, – тут же вскочил сидевший на пеньке Ваня.
– Куда ты сбегаешь? Ведро-то будет тяжелым. Как ты его притащишь? Сама схожу.
– Мам, ну пожалуйста, я на велике, с Колей Сапруном.
– А его отпустят?
Вместо ответа мальчик кивнул в сторону калитки, из-за которой выглядывало улыбающееся лицо друга.
– Ну если с Колей тогда иди. Только давайте живей, и под ноги смотрите. «Лепестки» кругом, будь они не ладны.
– Хорошо мам, мы быстро. – Ваня схватил ведро, повесил его на руль велосипеда и выкатил на улицу.
– Ты за водой? – Спросил Коля, хватаясь за руль с другой стороны.
– Да, мы успели до прилетов получить продукты.
– А вот мы не успели, – вздохнул друг.
– Айда тогда к нам обедать.
Коля сглотнул слюну и молча кивнул. По нему было видно, как он проголодался. Пройдя немного молча, друг заговорщически прошептал: – Вань, поклянись, что никому не скажешь.
– А что?
– Ну поклянись.
– Честное Российское не скажу.
– Я в огороде у Шорников гранату нашел. Боевую, целую.
– Иди ты! – даже приостановился Ваня. – А дядя Андрей знает?
– Нет. Они же неделю назад уехали.
– Её надо отдать, чтобы кто не подорвался. – рассудительно заметил Ваня.
– А давай лучше мы лучше пойдем на реку и там взорвем. Знаешь, сколько рыбы всплывет? Год есть можно будет.
– Ох Коль, опасно это, – С сомнением покачал головой Ваня.
– Так мы же аккуратно понесем, бережно. Все хорошо будет, я тысячу раз так делал.
– Ну, не знаю. Давай сперва поедим, а потом видно будет.
Набрав из колодца воды, мальчики быстро вернулись обратно.
– Вот молодцы, – похвалила их Мария, доливая до полной кастрюли. – Еще минут двадцать ,и рыбный суп будет готов. Конечно, из консервов это не то, что из свежей, но все равно вкусно. Коленька, сходи, позови своих. Пусть и они покушают. Здесь на всех хватит. А ты, Вань, принеси еще дров.
Друг вопросительно поглядел на Ивана, но тот лишь опустил глаза и отрицательно покачал головой. Несколько секунд Коля в нерешительности топтался на месте, затем махнул рукой и выбежал за калитку.
– Ну что это они так долго не идут? – Проворчала Мария ,разливая суп по тарелкам – Всего-то через два двора живут, а тянутся, как черепахи. Вань, сбегай поторопи их, а то мало того, что остынет, так ведь еще и на открытом месте находимся.
