Виан Вольф
Лунные тени разума
Она открыла глаза.
Чернота… Звезды.
– Марта, всё! Мы на Земле! На Земле!
Холод.
Боль и холод. Марту бил озноб.
– Что-то… я не … алё, – прохрипела она, опираясь на Файдера, который помогал ей сесть.
Рядом откашливался Эло. Вдруг, он взвизгнул и начал трясти ногой, одновременно пытаясь снять штаны. Марте даже полегчало от такого неожиданного зрелища.
– Вашу ж ма… А-а-а! Что это?! Пакет! – Эло, наконец, вытрусил какой-то дымящийся комок. – Ногу мне обжег, зараза. Пакет от арахиса, из фольги, расплавился от Перехода!
Эло, уже смеясь, нанизывал штанину обратно на ногу. А Файдер как-то без особого сожаления смотрел на него, как смотрят как с кафедры на нерадивого студента.
– Ты как его пронес-то вообще?
– Да не специально я! Забыл. И как-то прошел, не заметили.
– Ты мог вместе с этими штанами вспыхнуть. И мы заодно…
– Ну всё-всё! – Эло отвернулся что-то ворча, и отошел в сторону.
Марта прижалась к Файдеру.
– Мне холодно. Очень.
– Я знаю. Потерпи. Во-о-н там, видишь, огни? Сейчас мы туда дойдем, и всё будет хорошо.
«Во всяком случае, я надеюсь, – подумал Файдер. – Очень хочется быть уверенным. Хотя бы в её глазах!»
Надо заметить, что от окружающей обстановки особыми надеждами на лучшее как-то не веяло. Да и вообще было не понятно, чего ждать, потому как, если бы не висящий над ними, с момента их появления зеленоватый плазмоид, размером с футбольный мяч, тьма была бы кромешная. Эло обратился к плазмойду:
– Все нормально! Мы живые!
Плазмоид исчез.
– Восхитительно, – недовольно сказал Эло.
Луна, как и ожидалось, отсутствовала, а от звезд в плане освещения толку не было никакого.
– Я ничего не вижу!
Марта, вцепившись в Файдера, делала шажки в сторону того, что тот назвал громким словом огни, а ей виделось одной малюсенькой точкой.
– Держись за меня. Я буду идти медленно, ты просто шагай и всё. Я хоть не ахти как, но вижу.
– Ага, теперь расскажи людям, что им луна не нужна, – язвил рядом Эло. – Да хотя бы как фонарь нужна!
Его глаза уже настроились на темноту и та картинка, что он видел, была практическая бесцветной и не сказать, что хорошего качества. Но он видел достаточно для того, чтобы не врезаться в деревья и не угодить в какую-нибудь яму.
Но долго ли коротко ли, а точка росла и росла. Пока не превратилась в окошко. Окно, как это обычно бывает, было в доме. Дом, как уже успела понять, Марта был на окраине леса. Это был обычный деревянный дом. Этакая избушка без курьих ножек. За окном, перерезанным крестом рамы, появилась чья-то тень, но быстро исчезла.
В целом, вид домика тревоги не вызывал. К удивлению Марты, Эло тоже не знал, к кому они идут.
Файдер уклончиво объяснял:
– Ну… можешь назвать это «приемное отделение». Мы идем туда, где пробудем до утра. Может быть, нас даже накормят. Но это не обязательно… Так сказать, на усмотрение принимающего.
Файдер почему-то решил не рассказывать о том, что он сам понятия не имеет, кто и что их ждет там. Эло ворчал на тему того, почему их не высадили в городе и теперь им приходиться лазить по каким-то дебрям.
– Не того полета мы птицы, чтобы нас в город доставили, – отвечал Файдер на все эти ворчалки. – Ты сам какую-то ерунду придумываешь, и потом из-за неё расстраиваешься. Хочешь доставки по точному адресу? Ну, занимай тогда очередь на два года вперед. Или ты забыл свой последний визит на Землю? А? Что ты сопишь?
– Что ты даже поворчать не даешь? – злился Эло. – Я не хочу быть довольным.
– А смысл? Мы уже здесь. Зачем тратить силы на претензии, если ничего от этого не изменится.
Файдер не сильно, но уверенно постучал в дверь домика.
Снова мелькнула и исчезла тень в окне.
Дверь скрипнула, и на пороге их встретил… волк. Стоящий на задних лапах большой серый волк.
– Приветствую. Располагайтесь, – сказал он мягким басом не то чтобы гостеприимно, но достаточно по-доброму, чтобы не испугать вошедших.
Волк вдруг повернулся к Марте.
– Не бойтесь, я не кусаюсь, – сказал он и улыбнулся, демонстрируя две пары острейших клыков, безусловно, внушающих доверие.
Марту шатнуло от внезапного тепла и запахов. Кто-то придержал её, потом посадил на лавку рядом возле печки. Страх и волнение почему-то исчезли, и она просто зевала и смотрела, как Файдер спокойно обсуждает что-то с волком, а Эло с любопытством рассматривает рукомойник, пытаясь понять, как эта штука работает. Разобравшись и помыв руки, он присел рядом с Мартой.
– Это кто? – тихо спросила она у него, кивая на волка.
– Оборотень.
– Где мы вообще?
– На Земле.
– Говорящие волки… Ну да.
– Да я тебе говорю, это оборотень! Вообще, неприлично шушукаться в чужом доме. Потом расскажу…
Глава 5
Какие бы испытания судьба не успела принести в вашу жизнь, но если вы оказались в Дремотном лесу, что разделяет Васаду и Руниш, считайте, что самое интересное ещё впереди. И не забудьте поблагодарить небеса, если проснетесь в этом лесу живым. Не надейтесь, что вам удастся побороть сон – это не под силу ни одному живому созданию. Даже такой сильный и выносливый, как Харма, спал под чарами этого места, у черной сосны.
Сквозь темную жирную холодную землю сочился золотистый туман, который забирал сознание и волю. Туман собирался на скорченных ветках в янтарные капли и тихо падал в похожий на грязно-белую пену мох. Харма просыпался с трудом – разум словно протискивался из узкой норы наружу – яркие картины сновидения еще недавно кружили душу в фантастическом вальсе, а теперь цеплялись острыми когтями, злобно шипели и тащили обратно во мрак, обещая вечность в распоряжение.
Харма потянулся, разгоняя кровь по озябшему телу, зевнул, расправил примятую шерсть и направился на восток.
Рассыпанные бусины желтых и ярко-красных ягод, и мелкие голубоватые грибы на тонких ножках, и нечто похожее на мокрую паутину, свисающую с ветвей деревьев, попадалось ему на пути. Он спешил деловитой рысцой вдоль черной пасти оврага к рыжим брызгам восходящего солнца – туда, где цветут нимфеи. В этом году они зацвели необычно рано, и Харма чуть было не пропустил это событие. А пропустить первое цветение прекрасных нимфей было бы очень некстати, потому что нимфея для оборотней, как известно, одно из лучших средств от ревматизма.
Сегодня Харма был в хорошем настроении, если бы ещё не та новость, которая пришла… и от которой, кроме хлопот ничего ждать не приходилось. Ну, в прочем хлопоты там небольшие… Было бы из-за чего переживать!
Харма прибавил шаг.
Ну, вот и на месте…
Оборотень остановился на берегу, втягивая мокрым носом воздух.
Перед ним было дрожащее темное зеркало небольшого озера с белыми чашами цветов.
– Да, я вовремя, – сказал он сам себе.
Послышался негромкий всплеск.
– Я уж думала, что ты не придешь, – сказал с усмешкой кто-то, выбираясь из воды на берег.
Харма прилег на землю, приветствуя свою старую знакомую. Это была огромная матёрая ондатра, которая забавно шепелявила из-за своих больших резцов.
– Я не мог это пропустить, Люция, – ответил Харма, приветствуя ондатру. – Ты же знаешь, с каким нетерпением я жду нашей встречи.
Люция звонко и кокетливо рассмеялась.
– Ой, скажешь! – она распустила веером усы и прищурила маленькие черные глаза. – Я знаю, зачем ты пришел. Я присмотрела с дюжину самых сочных цветов для тебя. Они там, в самом центре озера.
Довольный Харма посеменил передними лапами. Потом, собрав всю вежливость, на которую только был способен, сказал:
–Я буду тебе очень благодарен!
Конечно же, ему не придется мокнуть и ещё, чего доброго, нырять за этими цветами. Зачем самому делать то, что может сделать за тебя друг?
Люция скользнула обратно в воду и поплыла через ковер кувшинок— нимфей, выбирая самые лучшие на её взгляд. Она придирчиво осматривала каждый цветок, перед тем как нырнуть и отгрызть под водой стебель.
Вскоре она вышла на берег с приличным букетом в зубах.
– Я кое-что приготовила для тебя, – сказала деловито Люция, выкладывая осторожно цветы на землю. – Погоди секундочку.
Она вернулась с большой плетеной корзиной для цветов.
– Вот! Переложим их сюда, чтобы не повредить по дороге.
– Свет моих очей, какая же ты предусмотрительная! – излил комплимент Харма, махая хвостом. – Как вообще дела твои, дорогая? Как семья? Живы-здоровы ли?
– Все хорошо, все живы-здоровы, – Люция суетилась с корзиной, ловко укладывая нимфеи. – Как ты, Харма? Надеюсь, Большой Лис приходил сегодня не по твою душу?
Харма сделал грустную морду.
– Да, по мою.
– Одно беспокойство тебе с этими ходоками, – сочувственно сказала ондатра.
– Ну, я не жалуюсь, – честно сказал Харма. – Ходоков, как ты говоришь, не так и часто заносит… Зато для меня полный покой и безопасность.
– Безопасность в пределах оговоренной территории, – перебила его Люция. – Разве не так?
– Ну… так, – согласился Харма. – Но мне хотя бы не приходится прятаться всю жизнь… Я не хочу с тобой спорить, Люция, но в чем бы я мог выиграть, не согласившись сотрудничать?
Люция только покачала головой. Она, вдруг стала задумчивой и серьезной.
– Знаешь, каждый раз, когда Большой Лис разводит свой огонь, мне так тревожно на душе…
– Те, что пришли вчера, вполне безобидны, хоть и похожи на людей… Я оставил их отдохнуть. До полудня я должен провести их через болото Васады, к людям.
– Оставил бы ты на этом болоте, – предложила Люция почесываясь.
Харма засмеялся лаем и потоптался на месте, показывая, что ему пора идти.
– Ну, рада была повидаться, – ондатра пощекотала его своими усами на прощание. – Будь здоров!
– Угу! – ответил ей Харма с корзиной в зубах и поспешил обратно домой.
А впереди снова Дремотный лес, бежать по которому было просто невозможно. Накатывала усталость, и Харма изо всех сил боролся с тем, чтобы не прилечь отдохнуть. Он знал, что усталость – это просто наваждение, морок. И стоит лишь только на минуточку прилечь, сразу же уснешь. И сколько ты проспишь, никому не известно. Потому как время в этом лесу идет каким-то своим чередом, а может быть вообще никуда оно не идет, а стоит, себе, стоит и никуда не торопится…
Дремотный туман рассеивался. Голова становилась яснее, а шаги увереннее. Природа вокруг стала такой, какой и должна быть в середине октября. Птицы щебетали, листья падали, солнце грело.
Харма приближался к своему дому.
Глава 6
Марта лежала на очень старой и очень чистой простыне на невероятно скрипучей кровати. Кто-то открыл ставни и выпустил в комнату солнце. Марта зажмурилась и отвернулась. Рядом на кровать уселся Файдер.
– Вставай!
Вставать совершенно не хотелось. Она решила спросить:
– Если он оборотень, то почему он волк, если не полнолуние и вообще луны нет.
Файдер пожал плечами.
– Свободный оборотень от луны не зависит. Когда хочет, тогда и обращается.
– Что значит – свободный?
– Свободный – это тот, который не нарушал закон…
– Какой закон?
– Ну, такой. Их закон! Я в их законах не разбираюсь, я не оборотень, – нервничал Файдер. – Ну вот скажи, какой волк в здравом уме захочет быть человеком большую часть своей жизни? Мяса несвежего поел – отравился, на земле поспал – пневмония. Ну, конечно, бывает, что и человеческие способности могут быть полезны.
– Например, чтобы картошку почистить, – рядом с кроватью появился Эло с ножом в руке. – Пойдемте, поможем хозяину.
Вскоре, на правах и с обязанностями единственной женщины в их компании, Марта стояла у большой сковороды и ворошила лопаткой лесные грибы с нарезанной ломтями картошкой. Над сковородой парили божественные ароматы и Марта то и дело, выбирала наиболее прожаренные кусочки и с удовольствием их съедала.
– Ты там притормози, а то нам ничего не останется! – возмущался Эло, приметивший эти манипуляции.
– М-м-у, м-м-у, – что-то ответила Марта без тени сочувствия.
Она наблюдала краем глаза и слушала краем уха как Файдер, проявлявший вдруг несвойственную для него вежливость и внимательность, без тени спеси, беседовал с хозяином, который был уже в образе немолодого человека. А образ этот, надо сказать, был интересен. Ну, вот если бы вместо льняной рубахи, надеть на него смокинг, вышел бы идеальный мафиози – правая рука какого-нибудь «дона» какого-нибудь клана…
Широкоплечий, седой, аккуратная стрижка. Гладко выбрит. С четкими, но не резкими чертами лица. Чистый и тяжелый взгляд, и тот же спокойный бас, который Марта слышала вчера. Перед ним и Файдером на столе лежали некие карты и схемы.
– Нет, нет, туда нельзя. Да, я проведу вас здесь… Где? Нет… Тут тоже граница рядом… Да, спокойно. К обеду будете уже в городе. Вот смотри… переулок, вот арка… тупик.
Марта как бы невзначай прошла мимо них и остановилась, чтобы взглянуть на карты. Это были очень странные карты. Может быть, потому что они были очень старые… Хотя вид у них был вполне приличный. Вот только нарисованы были они как-то красочно и сказочно. На суше обозначались малюсенькие деревца, ёлочки и кустики, где-то были нарисованы звери и птицы. Там, где была вода, художник изобразил маленькие волны, рыб, и ещё каких-то непонятных существ. На месте городов были нарисованы аккуратные домики, башенки и мостики через реки. Но вот красивые поясняющие надписи были на непонятном Марте языке. Это были латинские буквы, но неведомо, что означающие.
– Ла-пи-е-н Васа… – читала Марта завитушки в левом верхнем углу одной из карт.
– Да, мы здесь, – Файдер поставил палец возле маленького северного оленя. Выше его пальца был домик со звездой на крыше. А по верхнему краю растянулась большая лисица. Она была огромной с неестественно длинным телом. Она как будто летела, вытянув лапы, через леса, холмы и равнины.
– Что это? – спросила Марта, показывая на лису.
– Это Большой Лис, – грустно улыбнулся седовласый дяденька-оборотень. – Когда он начинает чесать свой бок, надо быть настороже! Из его шерсти летит огонь по всему небу!
– Это Северное сияние, – пояснил Файдер. – Оно всегда бывает, если где-то открываются порталы.
– Да ну?..
Марта смотрела на веселенькую лису, на Файдера и слушала объяснения, из которых поняла только то, что при открытии порталов в любой точке Земли, освобождается энергия, которая выплескивается в атмосферу вот таким интересным природным явлением. Оставалась непонятной реакция некоторых обитателей Земли, в том числе и хозяина дома, на это явление.
Марта, недолго думая, спросила об этом оборотня.
Тот, вздохнул, прикидывая набор слов, необходимый для того, чтобы дать хоть какое-нибудь объяснение и не сказать лишнего.
– Каждый день вы, придя домой, закрываете дверь на замок. Ну, или, по крайней мере, перед сном точно это делаете. А теперь представите, что вы живете в доме, где нет дверей вообще. И ложитесь спать, понимая, что в любую минуту к вам может зайти кто угодно. Я не держу зла на Большого Лиса, потому что он – лишь дым от огня. Будь моя воля – я бы позакрывал все эти порталы!
– Но вы ведь тоже когда-то пришли сюда из другого мира?
– Нет, я местный.
Марта складывала в голове картинку. Картинка не складывалась.
– Не понимаю ничего. Откуда оборотни… Я извиняюсь, вы же оборотень? Откуда на Земле оборотни, если не из других миров? Всех же разделило после взрыва в Греверсонде?
Файдер дернул Марту за рукав и предупреждающе сверкнул газами.
– Марта! Ну что ты пристала к нечеловеку?
Нечеловек был терпелив и от беседы не уклонялся.
– Так Земля и до Гревера существовала… И жили на ней в, основном, не то чтобы люди… А после взрыва… Появились люди. Очень много народу появилось. Но человечество же – самое неуживчивое племя! Мои предки, вынуждены были уйти, гонимые, как можно дальше от людей… Но полностью избавить себя от контактов невозможно. Люди есть везде. Даже в Антарктиде. Еще не так давно здесь была глушь, а сейчас – туристы круглый год! Но у меня особый статус – я принимаю таких как вы, а за это я получаю защиту… То есть моя жизнь становится невидима для людей.
– Сложно всё… А куда вы нас поведете?
Оборотень молча придвинул к Марте карту и показал место, куда перед этим ей показывал Файдер. Потом длинно прочертил вниз и вправо. Марта подняла на него испуганный взгляд:
– Это же… сколько сотен километров? Мы сколько идти-то будем?!
– Всё, человек, отстань от меня! – отмахнулся от нее, смеясь, дяденька-оборотень.
Марта, без возражений отстала и принялась накрывать на стол.
Ели в тишине.
Марта отстраненно крошила кусочек хлеба себе в руку, а потом ела эти крошки.
– Лунный камень ищете? – неожиданно спросил оборотень.
Марта вздрогнула от вопроса и утвердительно кивнула.
– Это вам в аптеку надо.
«А чего это ты вдруг советы мне даешь? – Марта даже прикусила язык, чтобы не ответить грубостью. – Хотя… может он знает что-то стоящее внимания?»
– Да… в аптеку, – задумчиво повторил оборотень, смакуя маринованный корнишон. – Как же её… а? Звёзды шестиконечные там такие… Да! Грифоны. Грифоны тебе все скажут.
– Так мне надо сначала что-то купить в аптеке, после чего я увижу грифонов?
Оборотень шутки не понял.
– Да нет! Ты и так их увидишь. Меня же ты видишь! Вот и побеседуешь с грифонами, они возле аптеки живут. В башне.
– Точно! – сказал, вспомнив что-то Файдер. – Это там, где когда-то Дверь была! Я помню, мы учили их расположение, даже тех, которые закрыты уже.
– Дверь?
– Ну, портал.
– Возможно, – оборотень пожал плечами. – Если он и был, то очень давно.
Большие часы с боем пробили десять.
«Как же здесь спокойно и лениво, – думала Марта, стоя на пороге приютившего их дома. Файдер с Эло сидели на бревне под окном. – Сейчас опять куда-то идти. Даже не хочется. Грифоны эти еще… А кто такие грифоны-то, кстати? Надо бы спросить».
– Всё, идем, за мной! – хозяин, уже в волчьем обличии пробежал мимо Марты. – Закройте дверь, будьте любезны!
Марта обвела напоследок комнату взглядом. Стол, печка, занавески с оленями, корзина белоснежных кувшинок… С непонятной тоской она вышла из дома и закрыла дверь.
Глава 7
Лучше зимы в Лапландии может быть только осень в Лапландии.
Дорога к Васадским болотам пролегала через удивительной красоты пейзаж. Пейзаж руки амбициозного живописца.
Причем, живописец явно тяготел к красному.
Синее-синее наверху, а внизу алый, пурпурный, брызги желтого, немного зелени, серые мазки на бордовом фоне и голубые глаза озер.
Харма бежал трусцой, приминая опавшую листву. За ним шли трое. Двое чертей его совершенно не удивляли, а вот женщина…
Открытая в своей простоте, предсказуемая в своей обычности и совершенно чужая в этой компании.
– Нам надо спуститься здесь, – сказал оборотень, показывая на неприметную тропинку между двух берёз.
Они вышли из негустого леса на небольшой холм, с которого распахнулся вид на долину и синеющие вдали сопки. Тропинка некруто уходила вниз, под холм.
– Идите точно по серым камням! – предупредил Харма своих спутников.
Он аккуратно ставил лапы на большие и плоские, как тарелка, серые камни, которые ложились в этакую дорожку. Вдоль дорожки стелился желтоватый туман, и с каждой минутой его становилось все больше и больше. Солнце, беззаботно светившее, исчезло, не стало ни его, ни синего неба – один лишь туман, опутывающий все, как паук опутывает своей паутиной неудачливую муху, попавшую в его сети.
Каменная дорожка – единственное, что оставалось видимым. Туман Харму особо не беспокоил – он столько раз уже шел этим путем, что мог бы спокойно идти даже с закрытыми глазами. Кого он только не водил по этим камням! Такие бывали спутники, что шерсть дыбом становилась… Туман урчал, булькал и охал, слышались какие-то голоса и даже иногда смех.
Вдруг Харма ощерился и невольно подпрыгнул от неожиданности.
– Фу!
Перед ним лежала рука. Вполне себе живая, но бледно-сине-зеленая. Она медленно ощупывала выступы камня тонкими пальцами с омерзительнейшими ногтями. Рука была не сама по себе. За ней следовало продолжение, пока еще скрытое в тумане. Тут же появился костлявый локоть.
– Фу, – повторил Харма. – Переступайте через нее быстро и не оборачивайтесь!
Неприятная рука осталась позади. Харма знал, что преследовать их никто не будет. Обитатели болот медлительные и не агрессивные. Главное не дать себя схватить… Вот тогда попробуй-ка отцепись! Утащат – бульк! и всё…
Туман неожиданно закончился. Четверо путников вышли на берег реки, бегущей по дну неглубокого ущелья. Ее чистые воды звонко журчали, весело подпрыгивая на гладких камнях. Через реку был перекинут подвесной мост. На противоположном берегу мост заканчивался у входа в пещеру.
Харма ступил одной лапой на мост и к чему-то прислушался. Он прохаживался по берегу, как командир перед новобранцами и давал указания.
– Нам надо перейти на ту сторону, – пояснил он. – Дальше мы пойдем в пещеру. В пещере молчать и слушать меня. Вместе мы дойдем до Девятого грота. Потом я оставлю вас, и вы пойдете сами. Пойдете вперед, сворачивать там некуда… Это не совсем обычный портал. Это подземный коридор, который приведет вас прямиком к нужному месту. Разумеется, это и не совсем обычный коридор, – Харма выразительно посмотрел на женщину, которая держала за руку одного из чертей. – Нет, вы не будете идти неделю всю тысячу километров… Вы пройдете, так сказать, коротким путем… Ну, все, вперед – на мост, по одному!
Харма осторожно и уверенно прошел по качающемуся мосту. Он зашел в пещеру и следил оттуда, как перебираются остальные. Пещера была самая обычная – мокрая, темная и холодная. Харма пошарил лапой по стене, приподнялся и достал три фонаря.
– На нашу компанию хватит, – сказал Харма. – Не важно, видите вы в темноте или нет, эти фонари необходимы для того, чтобы видели вас. Свет – это ваш островок безопасности. Не забывайте об этом!
Итак, они двинулись к небольшому пирсу пещерного озера, где их ждала пришвартованная лодка, в которую все четверо и погрузились.
Вёсла у лодки отсутствовали, как и мотор. Между тем, это совершенно не мешало ей перемещаться в необходимом направлении, бесшумно рассекая водную гладь. Вода в пещере не была мутной – не глубоко просматривалось каменное дно. Никакой живности под водой не наблюдалось. Дно было удивительно ровным, а белые и гладкие стены добавляли неестественности окружающему пространству.
Харма сидел на корме, прикрыв глаза. От покачивания лодки хотелось спать, но прилетающие на морду холодные брызги отлично бодрили.
Лодка плавно шла, иногда замедляла ход, чтобы свернуть. Еще два поворота в каменных залах и они почти у цели.
Марта боролась с желанием опустить руку в бирюзовые волны. Да, конечно, вот этот лохматый серый гражданин, который сидит неподалеку, свесив хвост, предупреждал о том, чтобы «руки в воду не совали». Но какая опасность может таиться здесь? Понятное дело – болото с туманом, а тут…
Марта выключила свой фонарь и наклонилась ближе к воде, завороженная кружевом бликов, перекатов, игрой цвета со светом, который шел непонятно откуда. Возможно, что светилась сама вода. Интересно… А что если зачерпнуть немного и проверить…?
Марта опустила руку в воду и тут же подняла ее.
Ничего страшного не произошло. Вообще ничего не произошло – у Марты в руке осталась маленькая лужица.
– Ух-ты! И правда светится – Марта с детским восторгом смотрела на мерцающее в ее ладони пятно. Надо Файдеру показать: – Файдер, смотри!
Но тут – ой! – лужица от неловкого движения сбежала.
– Ну, ничего, ещё раз наберу.
В ту же секунду как Марта, не раздумывая, опустила пальцы в воду что-то невидимое схватило ее за руку. Марта в панике, что есть сил, потянула на себя. Из воды показалось синюшное морщинистое щупальце, опутавшее ее запястье. Щупальце пульсировало, и сдаваться не собиралось – надувшись, оно тянуло руку Марты в свою сторону. В этот момент послышался хриплый крик, и что-то вонзилось в другую её руку. От боли и страха Марта забылась на какие-то мгновения, а после обнаружила себя лежащей на спине, на дне лодки. Ее левая рука была зажата в пасти у волка. Волк, убедившись, что всё в порядке, руку отпустил, назвал Марту курицей и вернулся на корму.
– Ну, ты даешь! Я даже сообразить не успел, что происходит. Харма быстро среагировал, молодец.
– Файдер, что это такое было?! Щупальце… Где оно? Кто-то хотел утащить меня в воду!
– Какое щупальце? – Файдер явно не понимал о чем речь. – Давай-ка садись. Ну… Не плачь, пронесло же. Харма сердится, но он прав.
– Я хотела показать тебе воду! Она светилась так…
– Ты встала с закрытыми глазами и со словами: «смотри, Файдер!» собиралась шагнуть за борт. Если тебе что-то кажется безопасным, но при этом оборотень говорит тебе об обратном, есть смысл к этому оборотню прислушаться. Ты – человек, Марта. Для этого серого волка ты как глупый слепой щенок. Лезешь куда не надо, а потом пищишь.
Марта стыдливо скосила глаза в сторону и насупилась, обидевшись на то, что Файдер ей сейчас выговаривает.
– Причаливаем! – крикнул Харма.
Показались ступени и своды последнего, Девятого грота.
Лодка остановилась.
– Дальше вы пойдете одни. Когда дойдете – найдете белый квадрат на стене, вставите туда вот это, – Харма вручил Файдеру небольшую медную пластинку. – Откроется ящик – сдадите фонари.
– А если не сдадим? – на всякий случай спросил Эло.
– Тогда дальше вас не пустят. Так вот, сдадите фонари, откроется дверь в город.
Харма не стал выходить из лодки, он только помахал на прощание лапой, когда Марта, Эло и Файдер, поблагодарив серьезного и внимательного оборотня, двинулись дальше.
Из Девятого грота они попали в узкий коридор, путь по которому занял около получаса. Ничего примечательного в коридоре не было – тишина, отсутствие свежего воздуха и темнота. Так что фонари, выданные оборотнем, были очень кстати. Наконец, коридор закончился загадочным тупиком. Эло посветил фонариком по стенам.
– О! Вот оно, – на кирпиче виднелся нарисованный белой краской квадрат со щелью в одном из кирпичей. Файдер вставил пластинку, как карту в банкомат.
Пластинка с жужжанием уехала в кирпич.
Что-то пикнуло, и кирпичный квадрат отошел вглубь стены. Откуда-то из кирпичных глубин выдвинулся металлический ящик, в который Эло опустил фонари. Ящик отъехал обратно, а кирпичный квадрат вернулся на место.
– Так. Теперь, я так понимаю, должно произойти чудо? Или мы так и будем торчать здесь?
В стене появилась дверь – старая, деревянная, в сколах и проплешинах, окрашенная в бесчисленное количество слоев краски, последний из которых был ярко-синим.
Файдер осторожно толкнул пальцем дверь наружу. Она без усилий открылась.
За дверью был уже другой мир.
Глава 8
– Это что, на самом деле Серверная Пальмира? Город белых ночей? – удивленно спрашивала Марта, оглядываясь.
– Ага, именно. Ну, белых ночей, правда, уже нет, – Файдер тоже осматривался, оценивая обстановку. – Ф-р-р-р… В Лапландии-то потеплее было!
– Ничего, сейчас акклиматизируемся, нормально будет! – сказал Эло, наблюдая, как растворяется дверь, из которой они только что вышли.
Вышли они в каком-то закутке очень немолодого питерского двора. Рядом слышался разговор на повышенных тонах, а попросту говоря – ругань. Самих участников перепалки видно не было.
– Ты чего это делаешь, подлец? Развелось вас тут! Чего-чего?! Я т-те помашу, ишь ты! – возмущался кто-то высоким голосом.
Его оппонент шипел что-то в ответ и ойкал.
Через двор пролетел грязный, рыжий, местами пушистый кот.
– Дава-а-ай! Дава-а-й, убирайся отседова!
Файдер со странным выражением лица слушал обладателя высоких нот.
Тот покричал еще что-то грозное вслед коту и двинулся в сторону вновь прибывших.
– Ах, какое счастье, какой расклад! Я снова вижу тебя, мой друг! – торжественно голосил тот, кто еще секунду назад защитил двор от посягательств чужака.
Это был Дикс.
И Дикс был тоже котом. Хотя, надо заметить, что он мог принимать совершенно любые образы, но почему-то кот был его любимым воплощением. В общем, Дикс выглядел как пушистый дымчато-бурый говорящий кот средних размеров.
Файдер обрадовался, насколько только могут радоваться рожденные в Аду бездушные черти:
– Вот не ври, а! – он взял Дикса на руки и потрепал за ухом. – Кто тебе мешал видеть меня?
– Сколько лет, сколько зим! – Дикс мурлыкал и жмурился.
– Сколько «весней», сколько «осеней»! – передразнил его Эло, который тоже удивился появлению Дикса. – Ты же тут не просто так появился?
– Ну, естественно! – Дикс освободился от рук Файдера, и, увидев стоящую в сторонке Марту, снова восторженно заверещал. – Ах, дитя мое! Какая встреча! Вы нисколько не изменились! А как похорошели! Ах…
Марта чуть было не расплакалась от чувств.
В незнакомом городе так здорово увидеть знакомое лицо! Пусть даже кошачье!
– Я, знаете ли, в Лунном Управлении здешнем служу… Да-с… Ну и за этой Синей Дверью присматриваю. У меня тут недалеко квартирка служебная имеется, так что – милости прошу!
Ну, квартирка так квартирка – все же лучше, чем мерзнуть на улице. А погодка в Питере осенью – тот ещё кунквинкль…
Все четверо вышли из двора в другой такой же двор-колодец навстречу обещанному Диксом обильному чаепитию.
А спустя час-другой после краткого пересказа тех лет жизни, которые предшествовали этой встрече, Марта сидела под верблюжьим одеялом, пахнущим корвалолом и сдобными булками, и спрашивала у кота, где найти грифонов.
Дикс смотрел на Марту без оптимизма. Он не любил грифонов. Нет, он с ними не конфликтовал и при необходимости общался. Но только при необходимости.
– Грифоны… К ним просто так не подойдешь. Важные такие – ну, как все мутанты. Комплекс неполноценности, отсюда – стрессы, недовольство, социопатия…
– А кто они такие-то?
– Да птице-львы! Ерунда какая-то, чес-с-стное слово… Голова птичья, лапы кошачьи, на спине крылья! А тебе они зачем?
– Мне Лунный камень нужен, – со вздохом ответила Марта, выщипывая ворсинки из колючего одеяла. – Вроде из него лекарство можно сделать…
Кот нахмурился и молчал. Его великолепные усы поникли.
– Мне так жаль тебя, дитя… Я готов сделать все, чтобы помочь тебе. Но эти грифоны… Я не хочу бросать зерна надежды в твою душу. Будем честны – ты должна быть готова к неудаче. Но, конечно же, я приведу тебя к ним, можешь об этом не беспокоиться!
– Я буду безмерно благодарна, если вы это устроите!
У Марты как-то не получалось «тыкать» коту, и вообще, он вызывал у нее чувство неподдельного уважения.
– Знаете, я в детстве мечтала побывать в этом городе, – сказала Марта, отвлекшись от грифонов. – Но вот все как-то не сбывалось… А сейчас я здесь. Но меня ничего не радует… Идти даже никуда не хочется.
Марта быстро вытерла убегающую по щеке слезу.
Дикс вдруг перевернулся на другой бок и по-кошачьи скрипуче засмеялся:
– Не обижайся, но вы люди, такие… Даже не знаю, как назвать… Мечты – это самое бесполезное занятие!
– Как можно не мечтать? – Марта все-таки обиделась немного. – Это ведь двигает нас вперед…
– Глупости! Никого мечты никуда не двигают! Двигает цель и действие! Будучи ребенком сложновато двигаться к такой цели. Но! Ответь мне, радость моя, почему ты не купила билет на поезд, когда уже была достаточно взрослой для того, чтобы сделать это?
